Александр Конторович
Лорд в серой шинели
Бзынь!
Выбитый из руки клинок с лязгом покатился по брусчатке.
– Неплохо! – Лексли удовлетворенно кивнул. – Будешь продолжать в том же духе – из тебя выйдет неплохой боец!
Неплохой – это по сравнению с кем? До рядового Кота мне еще расти и расти.
– Ну не все же тут умеют так биться на мечах, как это делаем мы? – словно уловив мой невысказанный вопрос, Лексли пожал плечами. – Обычного баронского дружинника ты и сейчас можешь гонять, как шелудивого щенка. А вот с профессиональным солдатом… тут еще нужно попотеть, да.
Он наклоняется, поднимает с земли глиняный кувшин и отхлебывает. Крякает от удовольствия.
Для меня было неожиданностью, что обыкновенного хлебного кваса тут еще никто не знал. Пиво – то варили в громадном количестве, а вот квас… Во всяком случае, когда я рассказал об этом Мирне, она немало озадачилась. Подробно выяснила рецепт и вскоре угостила меня квасом собственного изготовления. Правда, по своему обыкновению, добавила туда какие-то корешки и травки. Вышло даже лучше, чем оригинал. Напиток быстро завоевал популярность в узких кругах, и вскоре к ней явилась целая депутация от местных трактирщиков. Нет, делать квас они начали очень быстро, но вот получить такой вкус, как у нее, никому так и не удалось.
По вполне понятным причинам меня по этому вопросу беспокоить не рискнули, а вот ей постарались сделать выгодное предложение. Но тут им повезло, пожалуй что, куда меньше. Моя сероглазка вдруг проявила нехилые коммерческие способности, чем немало озадачила визитеров. Однако в итоге все решилось к обоюдному удовольствию. Теперь окрестные мальчишки и девчонки резво скачут по горам, собирая разнотравье и выкапывая какие-то корешки. А уж Мирна составляет из них различные смеси, которые и отправляет трактирщикам. Для Котов же она готовит и вовсе особенный состав и никому его больше не дает.
Вообще на меня она насела весьма плотно, потребовав рассказать ей все, что я знаю о методах и способах лечения. И наши совместные вечера, вместо более приятного времяпровождения, надолго заполнились моими рассказами о всевозможных известных мне врачебных выкрутасах и сопутствующих этому вещах. Она тщательно все записывает и подолгу сидит над этими записями. Пока я силком не укладываю ее спать.
Вообще моя жизнь идет как-то самостоятельно и совершенно независимо от моих стараний и намерений.
После разгрома мятежной верхушки в стране наступило… какое-то странное затишье. Только теперь я начинаю понемногу осознавать, какую же громадную работу проделал покойный граф, готовя свой мятеж. В головы населения, надо полагать, вкачали такую неслабую дозу дезы, направленной на обеспечение успеха, что свержения короля все ждали как чего-то само собою разумеющегося. И без меня бы обошлись преспокойно. Но подвела графа страсть к красоте… В том смысле, что захотелось ему выстроить и вовсе уж безупречную конструкцию. Чтобы никто такого не то что сотворить – и придумать бы больше не смог никогда. Клинок Серого рыцаря должен был поставить в этой истории блестящую точку. Правильно говорят, лучшее – враг хорошего. Вот и лоханулся граф…
Полки не выступили. Мятеж так и не начался. Но почти никого из военачальников так и не сняли со своих постов. Сменили лишь парочку-другую наиболее одиозных чиновников. И – все!
Когда же я приперся с этими вопросами к Старику, тот лишь плечами пожал.
– А за что их снимать?
– За подготовку мятежа!
– Кого-то поймали за руку? С кинжалом в руках за спиною короля?
– Нет, конечно! Но ведь есть сведения…
– Какие? Письма с выражением недовольства? Люди, а особенно дворянство, имеют право высказывать свое мнение о происходящем.
– До тех пор пока это не пахнет чем-то большим.
– Хорошо. Покажи мне такое письмо. С призывом к мятежу.
– А что, их нет?
– Возможно, что и есть. Только никто не знает – где? У нас, во всяком случае, их нет.
– А снятые со своих постов чиновники?
– Хотя мы и знаем истинную причину их отставки, официально все выглядит совсем иначе. По-другому нельзя. Вожди могут найтись и новые – они уже не повторят ошибку прежних главарей мятежа. Тебя-то уж точно в гости не позовут…
Я только хмыкнул:
– Да уж… еще один замок не помешал бы…
Старик усмехается в усы.
– Не ожидал от тебя такой жадности!
Он смеется и наливает мне своего вина.
С замком действительно все получилось неожиданно. Поскольку покойный граф принял смерть от моей руки (причем, по настоянию епископа, это было преподнесено как благородный поединок), я формально мог претендовать на его наследство. И было оно весьма немаленьким. Помимо собственно замка тут были еще какие-то деревни и даже два города. Не шибко здоровых, но по местным меркам весьма небедных. И по каким-то там законам я мог все это заграбастать. Если только не вмешалась бы родня убиенного. По тем же законам они имели право вызвать меня на поединок. При этом причин для такового вызова у них было выше крыши. И грядущая бедность была в этом ряду далеко не последней, а как бы и не первой. Вся графова родня отличалась задиристостью и скверным характером, так что вызова можно было бы ожидать в самое ближайшее время. По тем же законам я не мог просто так отдать им все это хозяйство назад – меня бы просто не поняли и сочли это уж совсем за смертельное оскорбление. Так что ситуация была достаточно дурацкая.
Но массового сумасшествия в рядах родни так и не случилось – моя зловещая репутация послужила тому причиной. Скрестить клинки и копья с обычным рыцарем никто бы и не задумался. А вот выйти на поединок, исходом которого могло стать попадание прямиком в адские чертоги… Настолько сильно жаба никого не задушила.
Так что по прошествии четырех месяцев я официально вступил в права наследования. Ибо прочих претендентов на это не нашлось.
По совету хитромудрого попа я пожаловал графовой родне часть теперь уже своих угодий. «Для возможности продолжить безбедное и почетное служение Богу и королю» – во всяком случае, в грамоте было написано именно так. Никаких сомнений, куда именно пойдут деньги, при этом ни у кого не было – родня славилась безудержным мотовством и любовью к загулам. Но нормы приличия требовали от меня именно такого поступка.
Была и еще одна причина. Приняв дар, родня навсегда и безусловно лишалась даже возможности когда-либо претендовать на утраченные угодья. Узнав про это, я высказал Эрлиху свои сомнения относительно моего щедрого дара.
– Они же его не примут, святой отец!
– Отчего ты так решил?
– Так у них есть хотя бы шанс вернуть себе прежнее положение. Приняв дар, они его утратят! Или… есть еще какие-то хитрые варианты?
– Нет. Отказ является окончательным и бесповоротным. Если они нарушат свою клятву… от них отвернутся все. И Церковь в первую очередь.
– Ну, с дворянством – понятно. Нарушить данное при всех слово… могут и в рыло насовать. А Церковь? Разве не ее долг поддерживать даже и таких, заблудших, людей?
– Преступивших клятву, данную на святых мощах? Опомнись, сын мой! Мы можем только молиться за них… навеки погубивших свою душу.
Да… что-то я еще не все в этом мире просек…
– А жаба их перед этим не задушит?
– Кто?
Объясняю епископу смысл этого выражения. Он звучно смеется и прикрывает рукой рот.
– Они уже не воины. Драчуны и забияки – да. И отменные! А вот рискнуть головою и бессмертной душой, даже не за честь рода, а всего лишь за золото… нет, на это они уже не способны. Так что пусть не терзают тебя сомнения – ты отсекаешь гнилую ветвь некогда могучего дерева…
– Нечто вроде санитара леса?
– То есть? – удивился епископ.
Я коротко растолковал ему свою точку зрения на мои действия по облагораживанию дворянского сословия. Против моего ожидания, Эрлих воспринял это вполне всерьез.
– Пока что ты не сделал ничего, что противоречило бы этим словам. Не сомневаешься же ты в том, что все… павшие в последнее время от руки Серого рыцаря дворяне, не являлись таким уж украшением своего сословия?
– Какое уж тут украшение… скорее – наоборот.
– Так в чем же дело?
– Что же теперь – с утра до ночи клинком махать?
– Зачем? Согласившись принять от тебя земли в дар, родня покойного графа тем самым приносит тебе вассальную присягу.
– Ни хрена себе подарочек!
– И как всякие узы между сюзереном и вассалом, это действительно накладывает и на тебя определенные обязательства.
Я мрачно посмотрел на епископа.
– Продолжайте уж, ваше преосвященство. Чую я, что этот замок мне еще боком выйдет…
– Боком или нет, а следить за порядком в своей земле обязан любой властитель. Как и за поведением своих вассалов.
– Охренеть какое счастье! Мне их что теперь – за руку водить?
– Ну… это было бы слишком. Но вовремя призвать к порядку – обязанность лорда.
– Э-м-м… а им я когда успел стать?
– Графом ты можешь стать только в том случае, если король пожалует тебе этот титул.
– Святой отец, а разве эти земли не дают на него право?
– Это так. Но должен быть еще и указ о возведении в графское достоинство на основании этого права. И издать его может только король.
Черт его знает, как это было у нас. Возможно, что и так же. Но коллизия складывается любопытная…
Епископ с интересом следил за моими размышлениями.
– Ты этого не знал?
– Да как-то не до этого было…
– Королевский указ имеет и оборотную сторону.
– Как-то вот я об этом догадался? И что я должен буду еще сделать?
– Признать себя королевским вассалом, а его – верховным правителем. Предупреждая твой вопрос, скажу, что доселе ни один Серый рыцарь этого не сделал.
– Не думаю, что я стану первым. И без графства проживу как-нибудь.
– Это твой выбор. Но вот должность лорда этих земель не требует королевского утверждения. Лорд – не титул и король его не дарует. Это обязанность, которую ты вынужден принять на себя вместе с этой землей. Приняв землю – принимаешь и обязанность по ее управлению.
А вот тут у нас все как-то иначе устроено было. Помню, что еще и пэры были, вот только не соображу – кто из них главнее? Да не один ли хрен? Попала нога в колесо – пищи, но беги…
– Да уж… не было печали… Что ж вы про это раньше-то не сказали?
– Не думаю, что ты будешь плохим лордом.
– Вашими бы устами, епископ, да мед пить! А подарить Церкви я все это не могу?
– Нет, сын мой. Такие подарки не предусмотрены. Но ты можешь иметь помощников, закон это разрешает и даже прямо предписывает.
– Где б их еще отыскать…
– Я попробую тебе чем-нибудь помочь.
На этой мажорной ноте мы и расстались. Эрлих вскоре уехал, а я остался в замке размышлять над своей печальной участью.
Вообще замок оказался гораздо большим, чем можно было бы подумать, глядя на его стены снаружи. Чтобы только осмотреть его весь, потребовалось почти две недели. Да и то какие-то уголки так и остались не обследованными.
Первое время в нем царила прямо-таки пугающая пустота. Прежнему гарнизону доверять было нельзя. Бог весть, сколько там было сочувствующих прежнему хозяину замка? Поэтому сразу после капитуляции гарнизона всех солдат, заодно со слугами, выпустили за ворота и предложили им самостоятельно решать свою судьбу.
Первое время меня это абсолютно не чесало – в замке были Коты. Лучшего гарнизона я и представить себе не мог.
Но уже через пару дней состоялся разговор со Стариком. Я как раз занимался обследованием угловой башни. Здоровенная и мрачная, она была почти что отдельным строением в замке. От прочих построек ее отделяла крепкая стена со своими воротами. Зачем это было устроено, понять затруднительно. Стояла башня чуть особняком над крутым склоном и контролировала все подходы к замку со стороны гор. Даже по возрасту ее стены отличались от прочих строений – башня явно была старше замка, по меньшей мере – лет на пятьдесят.
– Любуешься новыми хоромами? – Старик присел на парапет стены и снял шлем, подставив волосы набегавшему снизу ветерку.
– Интересно же! – я примостился напротив него. – Не так много я видывал замков в своей жизни. Надо успеть осмотреть побольше, пока время еще есть.
– Собрался куда-то ехать?
– Ну… не век же нам тут сидеть?
– Нам-то да. А вот куда собираешься ехать ты?
– Ну… кто ж даст мне тут хозяйничать?
– А кто помешает?
Посмотрев на мою удивленную физиономию, Кот обстоятельно обрисовал мне существующий расклад. В его изложении картина повернулась ко мне под несколько другим углом.
– …так что ты тут являешься, во всяком случае – пока, полным и всевластным хозяином. Любые твои распоряжения относительно доставшегося таким образом имущества – законны и неоспоримы. И не могут быть отменены даже королем.
– Ни хрена себе пельмень… И кому же это я могу приказывать?
– Да кому угодно! Понятное дело, что наместника король вскорости назначит нового, но вот земли и замок – собственность покойного графа, то есть теперь – твои. И все управляющие графа обязаны исполнять эти приказы беспрекословно.
– Хорошо, а кем в замке командовать? Ни солдат, ни слуг тут нет. Я уж было обрадовался тебе и твоим ребятам, но, судя по разговору, вы собираетесь уезжать. И что мне теперь – самому ворота караулить? Проще уж уехать с вами вместе.
Старик отрицательно мотает головой. Шутить он явно не намерен.
– Десяток человек я тебе оставлю. На первое время хватит. Авось с голоду не помрете – здешними запасами можно полк полгода кормить. А потом… потом придумаю что-нибудь. Да и ты сам должен дать горожанам и прочему населению почуять хозяйскую руку. Съезди в город, навести пару деревень. Кого-нибудь там подберешь – желающих попасть на службу в замок всегда было предостаточно. Оставлю тут Лексли – он поможет. Мирну попроси – уж ей-то говорить с народом привычнее, да и проще. Это Серого будут чураться, а с нее какой спрос? Про ваши отношения здесь никто не знает, так что будут с ней откровенны. Тем более она целительница, а их уважают всюду. Особенно среди простонародья.
Выхода у меня никакого не оставалось, да и по большому счету Старик был прав.
Так что уже через два дня я махал рукою уходящему отряду.
На следующий день меня озадачил Лексли. Явившись ко мне поутру, он бесцеремонно плюхнулся на подоконник (благо они тут широченные, не то что сидеть – лежать можно!) и протянул мне меч.
– И что я должен с ним делать?
– Старик сказал – гонять тебя, как первогодка. Чтобы уже через пару-тройку месяцев не стыдно было бы вообще брать его в руки.
– А сейчас что? Неужто все так плохо?
– Тебе правду сказать – или как?
– Утешил…
– Завтра утром готовлю сопровождение – поедем в близлежащий городок.
– За каким рожном, позволь тебя спросить?
– Явим народу нового лорда.
– И где ж мы его возьмем?
– У тебя тут зеркала не завалялось? Покажу…
Вообще в поведении Котов изменилось очень немногое. По отношению ко мне они теперь высказывали чуть больше уважения, во всяком случае, при моем входе в помещение вставали все, даже Старик. Но никакого подобострастия или заискивания у них не проявлялось. Можно подумать, они с Серыми рыцарями общаются чуть не ежедневно. Даже ревность какая-то появилась… Я ж не рядовой барон какой-то там! А с другой стороны… нормальные же парни. Чуток отмороженные, зато спокойные – как танки. Невозмутимые, им что я, что король, что барончик захудалый – все едино. Профи – иначе и не скажешь. Цену себе знают, оттого и нет им нужды ни перед кем расшаркиваться. На секунду я представил себе Старика на приеме… ну хоть у начальника ГУВД, например. Уверен, Кот и бровью бы не повел. А вот генерала, вполне вероятно, кондратий бы и посетил… От крайнего возмущения независимым поведением визитера. Картинка была настолько явственной, что я плотоядно облизнулся. Эх и походил бы я с ними по гостям… Ну вот, завтра и начнем… тренировки. Руку набьем, заодно и морду кому-нибудь… язык отточу… В общем, делом займусь.
Словом, незадолго до обеда наша кавалькада въехала в городок.
Был он (по современным меркам, разумеется) совсем небольшим, даже стены у него отсутствовали. Вообще, как явление природы, даже частокола не видно. А вот ворота – имелись. И весьма основательные. В них как раз околачивалась парочка стражников. Увидев всадников, они проявили какое-то подобие внимания. А вот когда разглядели полотнище флага… Да не моего, а с кошачьей мордой…
Словом, когда мы въехали на площадь, тут уже присутствовала вся городская верхушка. Судя по их враз побледневшим лицам, на душе почти у каждого висели немаленькие прегрешения. И теперь они лихорадочно соображали – за кем? Понятно было, что десяток суровых Котов просто так не приезжает. Но вот по чью душу? Кого вовремя подтолкнуть, чтобы самому выкарабкаться?
Мы остановились напротив крыльца, на котором скопилась вся городская власть. Вперед выехал Лексли. Он и так-то не отличался особым добродушием, а уж сегодня…
– Кто тут главный? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Толпа напряглась и выпихнула вперед толстоватого мужичка.
– Э-э-э… с вашего позволения, это я.
– Ты? – смерил его удивленным взглядом Кот.
– Э-э-э… да. Городской голова – Вилеас Брот.
– Ага, – удовлетворенно кивает Лексли, – тебя-то мне и надо…
Среди прочих встречающих пронесся вздох облегчения, а городской голова еще пуще побледнел.
– Грамотный? – с подозрением осведомился Кот.
– Да!
Ишь ты, осмелел! Ну что ж, уважаю, под юбку к жене прятаться не стал. Уже плюс.
– Держи, – наклонившись с коня, протягивает ему пергамент Лексли. – Вслух читай.
Брот разворачивает свиток. По традиции все важные документы тут пишут на пергаменте.
– Сим уведомляются все жители графства Дору о том, что лордом и управителем всех земель, городов и замков графства отныне является лорд Сандр Ерш. Прежний лорд и граф Дарен Мег признан виновным в измене перед королем! Будучи вызван от лица Бога и короля на поединок, он пал от руки Серого рыцаря.
По толпе проносится вздох. Видать, сюда еще подробности не дошли. С одной стороны – плюс, никого вроде бы забирать не должны. С другой стороны – кто его, этого нового лорда, знает? Что за человек, какими закидонами страдает? Мало ли что ему еще в голову взбредет?
Городской голова заканчивает чтение и сворачивает свиток.
Так… теперь что-то должен сделать я?
Лексли спрыгивает с коня. Здоровенный мужик – а приземлился почти бесшумно. Точно – как кот!
Он подходит ко мне и почтительно склоняет голову.
– Милорд – народ ждет вашего слова.
И вот только тут собравшиеся, наконец, смотрят в мою сторону. Теперь, надо полагать, им понятно, отчего флаг с гербом графства везут именно передо мной.
Не торопясь слезаю с коня. До талантов Лексли мне еще далеко, и повторять его эффектный прыжок я не спешу. Да и не сумею, откровенно говоря, опыта у меня в этом деле мало. Да и в других… тоже не так чтобы до фига.
Поднимаюсь на крыльцо – оно тут же пустеет, все чиновники горохом посыпались с него на землю.
Что мне об этом рассказывали? Старик что-то говорил, да и епископ тоже долго объяснял. Только в голове сейчас пусто. Помню, что должны присягать. Только кто и в какой очередности? И кому? Я ведь тоже что-то должен. Вот только не помню – чего и кому?
Тем временем на площадь уже понабежало народу. Ну как же – событие! Новый лорд приехал!
Слева наблюдаю какое-то движение, поворачиваю туда голову. Поп. Выходит не торопясь из толпы и спокойно идет ко мне. Ну и правильно, ему-то с чего комплексовать? Его все эти смены лордов никак не затрагивают, у него свое начальство есть, и я с ним знаком.
– Здравствуй, сын мой, – говорит священник и широким жестом благословляет меня. Не возражаю и вежливо наклоняю голову. Мне сейчас всякая отсрочка к месту, а то голова что-то не шибко соображает.
– Возблагодарим же Господа нашего, – поворачивается поп к толпе, – за то, что кара, постигшая мятежного графа, не падет теперь и на наши головы!
Или я совсем баран, или это прямая подсказка к действию.
Толпа опускается на колени, только мой конвой по-прежнему в седлах.
Благословив заодно и толпу, поп отходит в сторону, но не слишком далеко. Правильно, будет хоть у кого спросить, ежели что…
– Пусть подойдет ко мне городской голова!
Правильно, а с кого ж еще начинать? Этот хоть не трус, что само по себе неплохо.
Скрипят ступени, и Брот поднимается ко мне. Снимает шляпу и держит ее в руках.
– Милорд…
– Что ты можешь мне сказать, Вилеас?
– Э-э-э… ваша милость… о чем?
А действительно, о чем? Что я хочу от него узнать? Неизвестно. Так, пойдем от противного – что мне от него нужно? Ну, тут уже проще…
– Я не спрашиваю, сколько ты успел украсть у прежнего графа…
Так! Попадание, голова аж пошатнулся. Что, городские власти везде одинаковые? Я думал, что хоть в средневековье так не воровали… идеалист…
– …и не собираюсь за это карать. В таком случае мне пришлось бы повесить всю городскую власть…
Ох, как меня поддержали бы прежние сослуживцы! Да и тут, думаю, что праздник для населения был бы немаленький.
– …но это в прошлом, Брот. Отвечай, клянешься ли ты служить честно мне?!
– Милорд! Да я…
– Не торопись… можешь подумать. Только не слишком долго. Я обещал забыть прошлое, но хорошо помню настоящее. И знаю гораздо больше, чем это тебе кажется на первый взгляд.
Ага, знакомое зырканье. Точно как домушник на допросе. Мол, мели Емеля – твоя неделя! Ничего-то ты и не знаешь. Ну-ну… только вот тут у меня нехилый аргумент имеется… и это не РП-73[1].
Шорох ножен, и на перила лег Рунный клинок.
– Тебе придется поклясться на этом… положить на него руку и произнести клятву. Ты знаешь, что будет с тобой, если ты солжешь.
Интересно, а в натуре такая процедура была? Лексли стоит неподалеку, он явно все слышит, но не вмешивается. Блеф полный, но что я знаю про эти клинки? И что знают о них все остальные? Хватит ли кондрашка солгавшего?
Голова оглядывается на толпу. Облизывает пересохшие губы. Ему страшно. Да и я сам, на его-то месте, пять раз подумал бы.
– Да, милорд! – поднимает голову Брот. – Я дам такую клятву!
Присягать отказались четверо. Я даже удивился, что так мало. Всего чиновников было девять человек, так что городское управление сократилось чуть не вдвое. Так, хорошо, начинаем экономию бюджета. Впрочем, тут меня посетило разочарование – экономить оказалось нечего, никакой зарплаты им не полагалось. Вообще. Здесь вовсю царил принцип откупщиков. Обеспечиваешь установленное поступление бабла в казну лорда – излишки можно присвоить вполне официально. Ну уж, дудки! Я вам этот балаган поломаю! Поставив себе зарубку в памяти, на предмет усовершенствования налоговой системы, я, засучив рукава, взялся за остальное…
От голодной смерти меня спас Лексли. Войдя в канцелярию, он бесцеремонно выпроводил за дверь порядком подуставших чиновников и закрыл за ними дверь.
– Ты чего? – вскинулся я. – Только врубаться начал. А ты всю малину мне пообломал!
Кот удивленно огладывается по сторонам.
– Малину? Где ты ее тут отыскал?
– А-а! Забей!
– Чего? И куда?
Постепенно остываю и поясняю ему свои слова. Лексли фыркает:
– Ты в курсе, что на улице уже темно?
– Разве?
– Да, представь себе. И в замок сегодня мы не успеваем. Я уже послал посыльного, чтобы он предупредил Мирну.
Ох я и лопух! О главном-то и позабыл.
– Ладно, – смягчается Кот. – Уже и чиновники еле на ногах стоят, загонял ты их. Пусть убираются, да и нам спать пора.
– Здесь, что ли?
– Ну, вообще-то, у лорда в каждом городе есть свой дом…
– Здесь тоже?
– Естественно! И весьма неплохой…
Дом, действительно, тут был. Впрочем, назвать его домом язык не поворачивался. Скорее – домище! Роту солдат в нем можно было бы разместить без затруднений. И оказался он вполне себе обитаемым. На пороге нас встретил благообразный дедок – управитель дома. Поминутно кланяясь, он провел меня к приготовленной спальне. Да уж… глядя на такие хоромы, можно заработать комплекс неполноценности! Одна кровать – так едва ли не больше всей моей квартиры!
Вот ее-то я сейчас и оприходую… Ничего не хочу, ни есть, ни пить – спать охота!
Шорох слева! А управитель и Лексли уже ушли…
Кувырок (куда только сон девался?), поворот… рукоятка клинка скользнула в ладонь – кто тут?!
Девчонка…
Вернее – девушка. Лет восемнадцати.
Стоит у кровати, вся бледная, прижалась к стене. Ну, еще бы! Видок у меня сейчас не самый гостеприимный.
Так… это еще кто такая?
– Ты кто?
– Она…
– Кто?!
– Это мое имя… Господин управитель прислал меня к вам…
– Это зачем еще?
– Чтобы я согревала вам постель…
Щас у меня кто-то огребет! Это хорошо еще, ежели до Мирны данную новость не донесут. А ведь могут… тут глаз и ушей хватает.
Вылетаю разъяренным кабаном в коридор.
Дежурный Кот выскакивает из-за угла. Оружие уже наготове – расслышал топот моих сапог.
– Где Лексли? – спрашиваю я у него.
Он кивает и мгновенно исчезает за поворотом.
Уже не так быстро возвращаюсь в комнату. Клинок в ножнах, сна – ни в одном глазу.
Стукает дверь, и появляется Лексли.
– Что у тебя стряслось?
– Вот! Полюбуйся! – тычу рукою в сторону девицы.
Он внимательно ее разглядывает.
– Хорошенькая! – делает заключение Кот. – Или тебе она не подходит?
Минуты две пытаюсь собраться с мыслями.
– Э-э-э… но ее прислали, чтобы она…
– Согревала твою постель. И что? Таков обычай.
– И как я должен буду объяснить все это Мирне?
Вот тут уже удивляется Лексли.
– Зачем?
– Ну… что я ей скажу?
– Так и скажи, – пожимает он плечами. – Что ж тут необычного?
– Но я не собираюсь ей изменять!
– Ну и на здоровье! Тебя никто не заставляет.
– Но… а с этой что делать?
– Положи в кровать, и пусть себе спит. Если тебе от нее ничего не нужно.
– Не нужно! А отправить ее отсюда я могу?
– Можешь. Ты – лорд, и это твое право.
– Вот и пускай топает домой!
– Это уж вряд ли. Туда она точно не попадет.
– Почему?
– Повесится. Или утопится. Или еще чего-нибудь сотворит.
– Чего это ради?
– Ты ее отверг. Это позор на всю жизнь. Для этого выбирают лучшую девушку города – так что это еще и позор для него и его обитателей.
Вот это нравы…
– А если она… того… помрет? Что будет после?
– С кем?
– Ну…
– Некоторые девушки совершали самоубийство после ночи с королем. Мол, второго такого мужчины в их жизни уже не будет. Их никто не осуждал. Так что для города этот вариант тоже подходит. Ей… могут помочь…
– А Церковь? Что она говорит в подобных случаях?
– Молчит. Этому обычаю уже столько лет… даже они не рискуют его опротестовать или порицать.
– И много тут таких… обычаев?
– Не слишком. Как-нибудь на досуге расскажу.
– Слушай… а себе ты ее взять не можешь?
– И что я буду делать с двумя девицами?
– Так и тебе… тоже?
– Сейчас я считаюсь начальником охраны лорда. Мне тоже должны оказывать такое уважение. Иначе это можно посчитать оскорблением лорда. Кроме того, я не уверен, что это позволит нам избежать, скажем так, нежелательных последствий…
– Ладно… черт с ней, пускай спит здесь.
Закрыв дверь за Котом, я повернулся к девице. Все это время она стояла в уголке, потупив глаза и теребя в руках свое платье.
– Ну, что теперь с тобой поделаешь? Давай уж, лезь под одеяло. Только – чур, ко мне не приставать! Усекла?
Она быстро-быстро кивает.
Отворачиваюсь к окну.
– Давай в темпе лезь! Я тоже спать хочу, прямо сил нет!
Шорох ткани – девица сбросила платье. Протопали по полу босые ноги, это она к кровати подбежала. Скрип, шорохи – лезет под одеяло.
– А!
Оборачиваюсь.
Отброшенное одеяло лежит на полу. На кровати выгнулось дугой тело девчонки. Губы закушены, в уголках рта видны струйки крови.
– Что с тобой?!
Прыгаю к кровати.
Изогнувшись, она с силой отталкивает меня в сторону. Не удержавшись на ногах, с грохотом падаю на пол, сшибая по пути тяжелое кресло.
Топот ног за дверью.
Створки дверей с треском врезаются в стены, и на пороге появляется дежурный Кот.
Прыгнув к постели, он отшвыривает меня еще дальше. А сам остается стоять с мечом наготове.
Она продолжает биться на кровати. Уже не хрипит, а кричит тонким высоким голосом.
Что с ней произошло? Судороги… мышцы свело сильно, девчонка почти дугой изогнулась. Яд? Очень похоже…
Грохоча сапогами, в комнату врывается старший Кот. Одного взгляда ему достаточно, чтобы оценить обстановку.
– Штору!
И двое прибежавших с ним слуг бегом выполняют этот приказ. Секунда – и тяжелая плотная штора сорвана с колец.
Лексли вместе с дежурным Котом растягивают ее в стороны и накрывают бьющуюся в судорогах девчонку. Та продолжает изворачиваться и лягает ногами с такой силой, что дежурного подбрасывает в воздух.
– Кинжал!
Подскакиваю к Лексли и сую ему в руку Рунный клинок.
– Нет! Не твой!
Бросаю клинок на пол (слуги шарахнулись в стороны) и выдергиваю из ножен кинжал. Лексли перехватывает его и с размаху бьет по изгибающемуся под шторой телу.
– Еще!
А этим еще раз пырнуть?
Выдергиваю кинжал у дежурного и кидаю его Коту.
Вот этот удар оказался точнее. Девушка перестала кричать и свернулась в клубок. По телу пробежала судорога… и все.
Коты садятся на пол. Вижу, как дрожат руки у дежурного, парня всего буквально колотит. Перевожу взгляд на слуг – на них прямо-таки лица нет.
Комната понемногу заполняется народом. Прибегает и дедок-управляющий. Узрев результаты происшедшего, он хватается за сердце и отрубается прямо на пороге. Ору на слуг и заставляю их привести его в чувство.
– Сандр… – это Лексли. – У тебя есть это самое… твое снадобье?
Тупо таращусь на него и соображаю.
А! Так это он про настойку Мирны! Семидесятиградусный (не меньше!) самогон, настоянный на каких-то корнях и травах, только что мертвецов на ноги не поднимал. Местные острословы (из числа самих Котов, между прочим!) уже окрестили его «трупоподъемником». Пару фляг этого зелья я всегда с собою вожу.
Подскакиваю к сумке и достаю оттуда одну из фляжек.
Запрокинув голову, Лексли одним махом высаживает едва ли не четверть содержимого! А ведь там поболее литра будет! Его напарник не отстает и тоже выливает в себя приличную дозу. Надо же! Не замечал я за ними раньше склонности к алкоголизму.
Лексли вытирает со лба пот. С него буквально течет градом.
– Так… – неожиданно хриплым голосом произносит он. – Повеление лорда!
Все присутствующие в комнате подобрались.
– Закрыть все двери и окна! Никого не впускать и не выпускать! Хождение по комнатам и коридорам – запрещено! Нарушителя ждет смерть!
Он обводит всех собравшихся тяжелым взглядом.
– В доме Шерн…
С кого там Гоголь немую сцену писал?
Думаю, что в данном случае у него была бы превосходная натура…
Очистив комнату от посторонних, остальные Коты закрывают двери и выходят в коридор. Слышу грохот мебели (баррикадируют дверь?) и щелчки заряжаемых арбалетов. Прибежавшие вместе с Лексли слуги садятся в сторонке, около камина. Подхожу и молча наливаю им по полстакана «трупоподъемника». Возвращаюсь к столу, подтаскиваю поближе кресло и сажусь.
– Ну? – спрашиваю у сидящего напротив Лексли. – Может быть, ты хоть сейчас расскажешь мне, кто этот Шерн, которого мы все тут так опасаемся?
