Александр Константинович Тулубьев
Дворянские записки
Направо от дороги правильными рядами, на земляных фундаментах высились крупные стога клеверного сена, тщательно укрытые соломой, которую сдерживали от сдувания ветром перекинутые через стога связанные в концах слеги.
За стогами сена виднелось высокое деревянное здание, в воротах которого стояла паровая молотилка. В стороне от молотильного сарая было гумно с многочисленными скирдами ещё не обмолоченного хлеба. Через небольшую площадь начинались хозяйственные постройки хутора: конюшни и хлебные амбары. В стороне от них шла улица, обсаженная тополями, а по обеим сторонам её, на одинаковом расстоянии друг от друга, стояли двухквартирные одноэтажные дома для семейных рабочих. Сзади каждого такого дома был небольшой огородик, который рабочие обрабатывали для своих нужд.
Налево, за небольшой зарослью ивняка, виднелся пруд. Дорога к дому управляющего шла по плотине пруда. Сейчас же за плотиной налево стояли амбар и конюшня с помещением для экипажей управляющего, направо – двухквартирный дом, в котором жили бухгалтер и надсмотрщик.
Прямо против плотины образующуюся площадь замыкал дом управляющего и пристройка к нему с одной стороны конторы хутора, а с другой – школа и плотницкой мастерской. С противоположной стороны дома управляющего к нему примыкал небольшой парк и ягодники с кустами малины, крыжовника и смородины. За конюшней и экипажным сараем был яблоневый сад и огород. Продукты ягодников, фруктового сада и огорода шли исключительно для нужд управляющего.
Чем ближе подъезжал Голубев к хутору, тем радостнее становилось у него на душе. Его давнишняя мечта, жить в деревне, заниматься хозяйством, начала осуществляться. Хотя он ехал ещё только как практикант пополнять своё теоретическое образование практическими навыками. Однако, его уверенность в себе укреплялась тем небольшим практическим багажом, которым он овладел, проработав сезон на заводе. Он ведь не только с работой справился, но ещё получил благодарность и денежную награду. Эта работа дала ему многое в деле общения с рабочими, за работу которых он нёс ответственность. Этом опыт несомненно должен облегчить ему руководство и всякой другой работой, на предстоящем практическом пути.
Лай крупного чёрного пса, кинувшегося к экипажу, подъезжающему к дому, обратил внимание его обитателей. Дверь на крыльце отворилась и в ней показалась высокая фигура мужчины, на вид лет 30. В вышитой русской рубашке, больших сапогах, обстриженный под машинку он пытливо присматривался к путнику. Этот мужчина и был управляющим хутором, в распоряжение которого Голубев был направлен главной конторой.
???46-47
шенное затрачивать на это. Школьная комната находилась в пристройке к дому управляющего, но имела самостоятельный ход со двора. Единственное окно, выходящее на двор, при довольно большой площади пола и давно не беленным стенам, придавало мрачность всему помещению. Казарменному виду комнаты способствовала круглая, очень большая оправленная железом печь.
Простой белый стол, две табуретки и деревянная кровать с соломенным матрацем была вся обстановка комнаты, если не считать железного умывальника на стене и десятилинейной лампы под абажуром на столе. Но такая обстановка мало смущала Голубева, так как он знал, что стоит ему начать практическую работу, как комнатой придётся пользоваться ему только для сна, а всё остальное время он будет проводить в поле в хозяйстве. Он с нетерпением ждал разговора с управляющим о его будущей работе в хозяйстве и ознакомления с хозяйством и системой его ведения.
Последнее его особенно волновало, так как прежде чем приехать в имение графов Б., он неоднократно слышал от людей с сельскохозяйственным авторитетом, что хозяйство графов Б. не только самое образцовое в губернии, но и даже во всей центральной России. Уже в 7 часов вечера Голубцов сидел у управляющего в кабинете, который, по карте имения, висящей на стене, знакомил его с расположением всего именья графов и отдельных, имеющих самостоятельных управляющих хуторов.
Для начинающего практическую работу агронома сведения, почерпнутые из рассказа Ивана Наз., были особы и интересны.
Общая площадь всего имения графов считалась около 6500 десятин. Кроме земель, отведенных под главную усадьбу, сахарный завод и каменноугольные копи, остальная земля была разбита на четыре совершенно равные по количеству пахотных земель участка. На каждом таком участке были созданы совершенно однотипные хозяйства, которые назывались хуторами. Пахотная площадь каждого хутора равняется 1500 десятин. На каждом из хуторов однотипные постройки как жилые, так и хозяйственные. Каждый хутор имеет самостоятельный, но совершенно аналогичный с другими полевой севооборот. На каждом хуторе одинаковое количество дойного скота, рабочих лошадей, заводских кобыл и производителей, овец в овчарне и свиноматок. Хозяйственный план составлялся один для всех хуторов. На каждый такой хутор приглашён агроном с высшим образованием, который ведёт самостоятельно хозяйство хутора по доверенности от старой графини.
Рабочая сила каждого из хуторов состоит из постоянных семейных рабочих, полетчиков, нанимаемых на период с 15 марта по 1-ое октября, и подённых работниц. Постоянным семейным парам предоставляются квартиры с обеспеченным топливом и освещением. Нанимаемые на лето рабочие самостоятельно распределяются по семьям постоянных рабочих, жёны которых принимают себе нахлебников. Рабочим хозяйство хутора пищу не готовит, а выдаёт ежемесячно по 2 пуда муки, 20 ф. крупы, 1 фунт постного масла и 1 рублю на приварок. Все эти продукты и приварочный рубль полетчик отдавал хозяйке семьи, в которой он поселялся, а она его кормила. У каждой семьи постоянного рабочего при квартире есть огородик, который обеспечивает семью картофелем и зеленью.
Эта остроумная организация освобождает управление хозяйства хутора от ответственности за харчи для рабочих, перекладывая её на семьи годовых рабочих.
Обработка почвы ведётся усовершенствованными орудиями, посев и уборка хлеба полностью механизирована. Для молотьбы хлеба на каждом хуторе есть сложная 12-ти сильная паровая молотилка. Полевые рабочие разбиваются на бригады. Бригадиром или, как его в хозяйстве принято называть старшим рабочим, является каждый годовой рабочий. К нему прикрепляется девять рабочих полетчиков, двадцать рабочих лошадей с плужной и рабочей упряжью, а также десять парных на железном ходу фур и соответствующее количество плугов и борон, культиваторов и проч. Только жатки, сноповязалки, свекловичные и зерновые сеялки до начала на них работ предварительно не распределяются, а хранятся в специальных сараях.
Весь прикреплённый к старшим рабочим живой и мёртвый инвентарь числится за ними. Лошади в специально отведённых для них стойлах с помещением для хранения под замком их сбруи, а для мёртвого инвентаря, на площади против конюшни, отведены специальные участки, на которых в нерабочее время правильным рядами размещаются плуги, бороны, фуры и проч., каждой бригады отдельно.
Крупный рогатый скот, овцы и свиньи обслуживаются также специальным штатом постоянных рабочих во главе со старшими скотниками и доярками.
Управление хутора состоит из управляющего, в непосредственном распоряжении которого имеется конюшня с четырьмя выездными и верховыми лошадьми, специальным кучером. Экипажи для поездки в город и по работам. Для поддержания чистоты в усадьбе управляющего, отопления квартир усадьбы и конторы содержится специальный дворник.
Ночное окорауливание всей усадьбы хозяйства хутора осуществляется сторожем, снабжённым контрольным часами. В самых ответственных местах хозяйства на определённых местах прибиты специальные шкапчики, в которых на цепочках наглухо прикреплены ключи для контрольных часов.
Через каждый час, после захода солнца, сторож в руках с контрольными часами обходит в известном порядке все ящики с ключами, которыми в отверстие часов делает один поворот. На специальной ленте, натянутой на барабане внутри часов, ключ делает прокол с точным указанием времени прокола. Для того, чтобы обойти все ящики с контрольными ключами, сторож должен пройти по конюшням с рабочими лошадьми, с заводскими матками, племенными жеребятами, побывать на гумне, обойти хлебные амбары и вернуться к конторе. Утром часы сдаются в контору, использованная лента заменяется новой.
Ближайшим помощником управляющего является так называемый староста. В старосты выдвигаются обыкновенно грамотные наиболее выдающиеся хозяйственной сметкой и трудолюбием из годовых рабочих экономии. Староста живёт в специальном доме в две комнаты с кухней и имеет в своём распоряжении верховую лошадь. Являясь правой рукой управляющего, среди рабочих пользуется большим авторитетом. Старосты обычно дорожат своими местами, обычно служат по многу лет и прекрасно знают хозяйство своего хутора и его нужды.
Для постоянного наблюдения за работами непосредственно на поле содержатся два надсмотрщика, один для конных работ, верхом на лошади, а другой – пеший, для работ без конной тяги.
Вся материальная отчётность, учёт рабочей силы по объектам работ, кассовая отчётность, и все прочие конторские работы по хутору ведутся двумя лицами: бухгалтером и простым писарем. Бухгалтерия двойная, с учётом доходности по каждой отдельной культуре, по крупному рогатому скоту, овчарне, свинарнику, и пр.
Обязательная доходность для каждого хутора фиксирована и счисляется в 6% со стоимости земли под хутором. Цены же на землю для отдельных хуторов различные, в зависимости от качества земли (чернозём, суглинок, подзол и пр.), и удобства расположения земельных площадей по отношению рынков сбыта продукции. Таким образом, земельная рента для хуторов была различная. С дохода, полученного сверх установленной ренты 20%, выдавалась в виде премии всем постоянным служащим и годовым рабочим пропорционально, получаемого ими жалования.
Несмотря на то, что на долю каждого рабочего и служащего приходилась небольшая премиальная сумма, эта система являлась серьёзным стимулом для получения максимального дохода с хозяйства при рациональном его ведении.
Бригадиры, или как они назывались, старшие рабочие, своим примером понуждали прикреплённых к ним летних рабочих отдавать максимум своих усилий на работе, выполняя её так, как этого требовала техника для достижения лучших результатов.
Управляющие и ближайшие их помощники соревновались с другими соседними хуторами того же владельца в чёткости и своевременности выполнения работ, так как лучшие достижения в этом ставило их в первом ряду в конце отчётного года.
В целях сохранения на низком уровне оплаты рабочей силы полетчиков и подёнщиц, которых особенно много требовала культура сахарной свёклы, сельские районы, из которых обычно черпалась нужная рабочая сила для хуторов, были строго разграничены между отдельными хуторами и цены на рабочую силу для них были строго фиксированы. Работника или работницу, не из отведённого хутора района, предлагающих свой труд, даже при нужде в рабочей силе, управление хутора не имеет право нанять. Переизбыток рабочей силы в деревне и крайняя нужда малоземельных крестьян, несмотря на эту капиталистическую систему эксплуатации труда, вынудила с этим смириться.
Попытки забастовок при найме летних сезонных рабочих обычно не имели успеха, так как распоряжением главной управления хутор, в котором полетчики требовали увеличения сезонной платы привозил артели татар из вечно голодных районов Инсарского и Саранского уездов Пензенской губернии. Эта мера обычно срывала забастовки, и хозяйство вновь обеспечивалось дешёвой рабочей силой.
Кроме центральной усадьбы Богородицкого хутора, на которой сосредоточивалось главное управление, конюшни рабочих лошадей и заводских кобыл, заводского конского молодняка, полевого инвентаря всего хутора, материальных и хлебных амбаров у хутора было три фермы: Жданский, в 6 верстах на котором содержался весь продуктовый и молочный скот айрширской породы и овчарня романовских овец; Чекрыжный в 2-х верстах со свинарником племенных чёрных английских свиней завода «Сванек»; и так называемый «Старый хутор», на котором год назад приступлено к созданию образцовой большой пасеки.
Подробно ознакомив Голубева по плану с хозяйством хутора и системой его ведения Иван Назарович снабдил его небольшим планом хутора, помещающимся в записной книжке с обозначением всех полей и их мест в севообороте. Обещал дать в его распоряжение верховую лошадь и посоветовал на следующий же день приступить к подробному ознакомлению с хозяйством хутора и его полями.
Переговорив с Алексеевой относительно стола для себя и поужинав в их семье, Голубев пошёл в отведённое ему помещение. Не замечая убожества обстановки комнаты, в которой придётся провести ему не один месяц, неприятного запаха от печи, истоплённой каменным углём, он быстро зажёг настольную лампу и, охваченный роем мыслей от только что слышанного, начал ходить из угла в угол.
Да, здесь есть чему поучиться начинающему агроному, думал Голубев. Чем, как не счастьем, можно объяснить то, что он был направлен в это хозяйство на практику. Успешно проведённая работа на сахарном заводе давала веру в себя, и ему хотелось, чтобы наступающая ночь прошла скорее. Печалило его лишь то, что было уже начало ноября, когда всё полевые работы заканчиваются, и до весны не удастся с ними основательно ознакомиться. Тем не менее, надо, возможно, полно изучить в натуре поля и место их в севообороте до того, как снег покроет их, так думал Голубев.
Так думал он, стараясь привести в порядок свои мысли, которые внезапно нарушились стуком отставшей половицы, на которую он в забывчивости наступил.
Однако, как ни силён и бодр молодой организм, но столько пережитых впечатлений за один день утомили Голубева. Напутствуя себя поговоркой «утро вечера мудренее», он лёг спать. Ни жёсткий соломенный матрац на досках кровати, ни сильный запах мышей и писк крыс под полом, не помещали ему заснуть мёртвым сном.
Сон без сновидений и каких-либо других помех был прерван весёлым и приветливым голосом Ивана Назаровича, зовущего пить вместе чай и начать рабочий день. Конфузясь и досадуя на себя за то, что не сам встал, а тебя разбудили, Голубев вскочил как ужаленный, наскоро привёл туалет свой в порядок и, вместе с Иваном Назаровичем, пошёл пить чай и завтракать, так как до обеда, обычно, управляющему не удаётся попасть домой, чтобы закусить.
Позавтракав, одевшись и выйдя вместе с Иваном Назаровичем на крыльцо, Голубев увидел как 2 осёдланные лошади, выпущенные кучером из конюшни, рысью без проводника побежали к крыльцу, где стояли он и Иван Назарович. Подбежав к крыльцу, они обе доверчиво вытянули морды, ожидая привычной подачки. Получив от Алексеева по куску сахара, они спокойно стояли пока на одну изи них сел он, на другую Голубев.
Поехали на поле, где заканчивалась глубокая пахота под зябь, предназначенная для засева весной семенами сахарной свёклы. Поле это было не далее полутора километров от хутора. Дорога шла вдоль искусственных насаждений, расположенных по склону оврага. День был ясным. Воздух свежий и необычайно прозрачный. Сытые лошади весело шли под седлом. Несмотря на то, что весь ландшафт был осенний, у Голубева на душе была весна. От непривычки к быстрой и верховой езде захватывало дыхание, а английское седло, на котором он ехал, создавало неустойчивое равновесие, заставляя плотно обхватывать бока лошади ногами из боязни упасть.
Сейчас же за первым поворотом открылось поле, на котором шла рабочая жизнь. Полтора десятка тяжёлых плугов фирмы «Сакка» с четвёркой сытых полукровок арденской породы, запряжённых в каждом, двумя правильными рядами, тянулись по полю, оставляя после себя высокий гребень, чёрной взрыхлённой земли. Голубев впервые наблюдал такую глубокую пахоту, разрыхлённый слой после которой достигал 35-38 сантиметров, а вертикальный полевой обрез был 28 см.
Отдав конному надсмотрщику нужные указания по проведённой работе, Алексеев и Голубев поехали на фермы, по пути осматривая поля, и намечая работы на следующий день.
На ферме «Старый хутор» был осмотрен омшаник с установленными в нём на зиму ульями «Додана» и «Рута», в которых при лёгком стуке давали о себе знать жужжанием пчёлы. Пасекой заведует интеллигентный человек – бывший учитель. По его словам, сбор мёда истекшим летом был хороший. В среднем, с улья вынуто по 2 пуда товарного мёда для продажи. Но осенью, часть рамок с мёдом была испорчена, а много пчёл, улетевших за взяткой, не вернулись обратно. Тщательным наблюдением за возвращающимися со взяткой пчёлами, а также при осмотре заливаемых ими ячеек сотов, выяснилось, что пчёлы нашли путь на ближайшую конфетную фабрику в г. Богородицке, всего в ¾ километров от пасеки, откуда и носили в соты приготовленный для выделки конфет сахарный сироп разных цветов. При этом, значительная часть пчелы погибала в чанах с сиропом. Только после неприятных разговоров с владельцем фабрики и вставки в окна отделения, где готовится сироп, частой сетки, удалось прекратить гибель пчелы и порчу мёда.
Крупные ивовые насаждения, недалеко находящийся усадебный липовый парк, посевы в хозяйстве гречихи, и специальных медоносных трав: белого кле’вера, фацелии, ???71бораги, резеды и других позволяют опытную пасеку обратить в промышленную. В мастерской при пасеке уже приступлено к приготовлению ульев «Додана» и «Рута», а сам заведующий пасекой начал изготовление искусственной вощины на вальцах. Голубев был удивлён тому, с каким энтузиазмом пчеловод Осокин развивал свой план расширения пасеки и исчислял тот доход, который она будет давать. Можно было подумать, что с осуществлением проекта сам пчеловод будет богатым и счастливейшим человеком в мире. На самом же деле, он получал за свой труд лишь столько, чтобы с женой и детьми не ложиться голодным спать.
С пасеки Алексеев и Голубев, осматривая поля и намечая работу на завтрашний день поехали на Жданскую ферму. На ней сосредотачивалось всё молочное хозяйство и овцеводство хутора. Просторный, светлый скотный двор имел кирпичный цементированный проход во всю его длину с проложенными по нему рельсами для развозки по ним вагонеток с кормом и вывозки навоза. Стойла располагались с двух сторон прохода. Пол в стойлах деревянный, покатый, оканчивающийся у цементного стока жижи, проложенного по обеим сторонам прохода. Кормушки цельно-цементные, они же служат водопойными корытами. После кормёжки кормушки промываются водою, поступающей из специального нагнетательного бака. В одном из концов коровника специальная пристройка с запарником, складом концентратов и помещением для приёма после удоя молока и подготовки его для отправки на механическую маслодельню Кабловского хутора. Скот на хуторе чистокровной айрширской породы. Коровы среднего роста, тёмно-красно пёстрой породы с тонким костяком и красивыми чёрными глазами. Порода эта, хотя и не самая молочная, но она даёт очень жирное молоко, в среднем до 4%, что делает её ценной промышленного маслоделия.
Коровник рассчитан на 120 коров и 2 быков производителей. От каждой коровы удои взвешиваются, и ведётся ежедневная запись. Также регистрируются время отёла и случки. На каждом стойле прибита дощечка с кличкой коровы, в конце каждого года на ней выписывается краской – удой за истекший год. Каждые 20 коров обслуживаются дояркой, на обязанности которой лежит дойка, чистка, раздача корма, выкидывание в средний проход навоза из стойла и выпойка телят от своих коров. Подвозка кормов к скотному двору, подача их в коровник и вывозка навоза лежит на 2 рабочих кормачах.
За общим порядком наблюдает старший скотник, который работает и сам. Он же заведует содержанием молодняка разных возрастов, который на ферме выращивается в количестве, требуемом для ремонта стада, и оставляется только от самых молочных коров. Молодняк содержится в степи в специальном кирпичном помещении в загонах по возрастам. Основным кормом для молочного скота с конца сентября и по март служит плосованные свекловичные остатки, получаемые с завода, клеверное сено и запаренная мякина с отрубями. Силоса на корову даётся до 2 пудов в день. Помещение для скота тёплое, хорошо вентилируется и ночью освещается фонарями.
На этой же ферме есть небольшая племенная овчарня. Сто пятьдесят чистокровных романовских овец и несколько производителей. Приплод гнёздами: две ярочки и один баранчик в возрасте от 3 до 4 месяцев по заказам покупателей отправляется в специальных клетках с автоматическими кормушками багажом с пассажирскими поездами. Романовское овцеводство, это прихоть умершего графа. Оно ежегодно даёт убыток и графом Владимиром поставлен вопрос его реорганизации. За овцами и ягнятами ходит старший овчар с помощником подростком. Для работающих на ферме имеются специальные рабочие дома, где они устраиваются потому же принципу, как и на хуторской усадьбе.
Сейчас же за фермой, параллельно ей, двумя рядами тянутся хаты деревни Жданки. От фермы её отделяет глубокий овраг. Графские же земли почти вплотную подходят к крестьянским усадьбам. Как ни берегутся крестьяне, но всё же скот их часто заходит на хуторские посевы, что неизбежно влечёт за собой так называемые «пограничные конфликты», вызывающие справедливое возмущение крестьян. В последствие, Голубев будучи управляющим этим хутором советовал графу Владимиру уступить с рассрочкой платежей деревне Жданке достаточную полосу прилегающей к их усадьбам земли, чтобы ослабить напряжение в отношениях. Главное управление на отчуждение земли не пошло, но всё же она, в конце концов, вынуждено было отрезать под крестьянскими усадьбами полосу земли в арендное пользование, обязав крестьян, за этой полосой прорыть глубокую канаву в предупреждение захода их скота на хуторские посевы.
Был уже двенадцатый час, когда Алексеев и Голубев выехали с фермы. От фермы до усадьбы в километр. Считая дообеденный объезд оконченным, управляющий и практикант лёгким галопом поехали домой обедать. Непривычка к длительным поездкам верхом, да ещё на английском седле, требующем большого навыка для удержания равновесия, сильно сказалась на всём организме Голубева. Соскочив с лошади у крыльца дома управляющего, Голубев, с трудом мог следовать за Алексеевым, так как онемевшие мышцы ног связывали движения.
Скромная семейная обстановка, бодрое и жизнерадостное настроение всей семьи Алексеевых, придавала обеду особый уют. Обед состоял из здоровых кушаний, приготовленных из свежих деревенских продуктов. Общительность семьи Алексеевых, весёлый характер, подвижного и часто смеющегося Ивана Назаровича заставили Голубева забыть о том, что он проводит первый день в чужой и ранее не знакомой ему семье. Уже к концу обеда он чувствовал себя как дома.
Постоянная работа на воздухе, среди красот природы, интереснейшие наблюдения за развитием растений и животных, здоровый деревенский стол с обильными молочными блюдами, крепкий и покойный сон после дневных трудов, широкая возможность проявления личной инициативы, чего можно ещё желать, так думал Голубев, анализируя обстановку, в которую он попал. Ему, теперь, особенно непонятны стали те люди, которые городскую жизнь расценивают выше деревенской. Для них пыльные бульвары с шумной и пёстрой толпой болезненных лиц интересней деревенского ландшафта с лесными насаждениями, цветущими лугами, зреющими нивами и другими, часто неподдающимися описанию красотами.
После часового послеобеденного отдыха, Голубев с Алексеевым на удобных пружинных обтянутых кожей дрожках поехали на свиноферму хутора. Называлась она Чекрыжная, расположена в двух километрах от хутора в противоположную сторону от Жданской фермы.
На Чекрыжной ферме был племенной свинарник с чёрными мелкими йоркширскими свиньями английского завода «Сванек». Эта порода свиней имеет специфические особенности по сравнению с другими английскими породами. Заключаются они в следующем: к шести месяцам достигают 5-6 пудов живого веса, причём, даже при интенсивном откорме, не дают толстого хребтового жира, а образующийся жир равномерно распределяется среди мускульной ткани. Благодаря этой особенности, мясо в разрезе имеет вид розового мрамора, прорезываемого белыми жилками, а приготовленные из него кушанья необычайно вкусны и нежны. Эта особенность мяса в Англии расценивается на 25-30 %% дороже стоимости мяса других свиней. Совсем другую оценку качеству мяса этих свиней дал наш русский рынок. В России от свиньи требуется способность при откорме давать, возможно толстое хребтовое (шпиговое) сало и много внутреннего. Этому требованию удовлетворяет английская порода белых йоркширских свиней, которая за последние годы стала быстро вытеснять русскую беспородную свинью. Русские люди едят солёное хребтовое (чисто российское) сало, как самостоятельное блюдо, не считаясь с тем, что съеденный излишек его пропадает для организма напрасно, удовлетворяясь лишь вкусовыми от него ощущениями. Англичане же стараются строго нормировать поступление жира в свой организм с действительной в нём потребностью. Поэтому и мясо от свиней завода «Сванек» расценивается в Англии дороже, так как при правильном расходовании его для кушаний, оно будет наиболее целесообразно усваиваться организмом. Таким образом, выгода от разведения свиней завода «Сванек» в хозяйстве стала сомнительной. Но упорство владельцев внедрить в русском хозяйстве этот сорт свиней заставили управление хутором уделить им большое внимание.
Всего на свиноферме было 40 маток и два производителя. Свинарник кирпичный, светлый, с хорошей вентиляцией зимой отапливается. Внутреннее устройство очень удобно для размещения свиноматок и молодняка. Полы в окутах цементные с правильными потоками, но для спанья маток в них сделаны деревянные настилы, приподнятые на четверть аршина над землёй с насланными на них слоем соломы. Настил имеет двухвершковые борта, предусматривающие сползание с них соломы.
При таком устройстве ложе у свиней всегда сухое и чистое, так как свинья по природе своей очень чистоплотное животное. Она никогда не позволит себе замочить или запачкать подстилку на настиле, а всегда за своей надобностью сойдёт на цементный пол. Большая ошибка, думать, что свинья грязное животное, Если её содержать в чистоте, периодически мыть, чтобы не заводились паразиты, то выпущенная на свободу, она будет обходить грязь, а не ложиться в неё. В грязи старается вываляться свиньи, кожа которых зудит от паразитов. Извалявшись, таком случае в грязи, затем высохнув, свинья старается путём чесания об заборы, столбы и пр. удалить с себя грязь вместе с высохшими в неё паразитами.
Кормушки в свинарнике устроены так, что в них задавать корм и их мыть можно не входя в помещение свиньи, а свинья при еде не может залезть в неё ногами.
Запарник оборудован запарником и другими приспособлениями для заготовки корма. Кроме того, маток на ферме несколько возрастов свиней. Большое количество племенного молодняка гнёздами – две свинки и хрячок, рассылается по заказам частных хозяйств на основании реклам, помещаемых в сельскохозяйственных журналах. Молодняк с фермы разослан по заказам во все концы России и Сибири. Но, как после было установлено, покупатели не были довольны своим приобретением, так как отношение рынка к мясу этой породы свиней было отрицательное. Рынок всей России и Сибири требует свинью сальную, а не беконную, как английский.
Молодняк, остающийся после удовлетворения заказчиков племенным материалом, кастрируется, выращивается и ставится на откорм. В откормленном виде сбывается местным скупщикам свиней.
За свиньями ухаживают старший свинарь и его помощник подросток 17-18 лет. Хорошее состояние свинарника, и чистота в нём – результат любовного отношения и исключительной трудоспособности ухаживающего персонала.
Кроме свинарника на ферме есть довольно большое кирпичное помещение, в котором в зимний период содержатся лошади на, так называемом «поддерживающем корму», т.е. на таком, который лишь достаточен для того, чтобы животное жили. На поддерживающий корм ставятся, обычно, 60-70 рабочих лошадей, для которых по плану хозяйства нет зимой работы. Период этот исчисляется с 15 ноября по 15 марта. За полтора месяца до начала работ лошади постепенно переводятся на нормальный рабочий корм и ко времени выезда на работу вполне восстанавливают своё тело и силы. Такой порядок выделения на зиму на рабочих лошадей при указанном содержании, экономит наиболее дорогие корма, сено и концентраты, так как на поддерживающем корму они получают только овсяную солому, полову и соль.
Осмотрев свинарник и помещение для лошадей, сделав ряд хозяйственных указаний Алексеев обратил внимание Голубева на характер местности, прилегающей к ферме. В разных местах около фермы стояла группа столетних лип, многие из которых пострадали от разрушения временем. В разных местах можно было заметить признаки, когда-то давно бывших каменных строений. На значительных площадях был разбросан, покрывшихся зеленью и мхом остатки кирпичей и камни, густо заросшие крапивой и репейником.
В сотне шагов на запад от строений начиналась аллея очень старых ив, диаметр которых достигал аршина. Ежегодная подрезка верхних ветвей на определённом уровне способствовала образованию густой куполообразной кроны. Каждая такая ива была похожа на гигантский гриб. В конце своем аллея заключала плотину, с одной стороны которой тянулся глубокий заросший кустарником овраг, а с другой – простиралась зеркальна поверхность довольно большого пруда. Недалеко, по другую сторону пруда и оврага, белели оголённые березовые насаждения. Несомненно, что когда-то давно, на месте свинофермы, стояла помещичья усадьба, видевшая и пережившая немало драм крепостного права. Когда она была присоединена к владеньям графов, сведений не сохранилось.
Вернувшись на хутор, Алексеев познакомил Голубева с хуторным хозяйством – конюшнями рабочих лошадей, племенных маток, молодняка и племенных производителей. Правильное заводское дело в хозяйстве было поставлено лишь несколько лет. Маточным материалом служили рослые с хорошими статями обыкновенные рабочие лошади, за приобретением которых ездили на известные в то время Тамбовские ярмарки. Два производителя – чистокровных ордена приобретены за границей. Только первый год, когда своим полукровным материалом ремонтировалось стадо рабочих лошадей. Молодняк был уже трёх возрастов. Несмотря на то, что матки чрезвычайно разношёрстные, весь полученный приплод от них одномастный с цветом шерсти выписанных производителей и резко раздвоенным крупом. Это главные признаки константности производителей с прочно закреплёнными наследственными признаками. Среди молодняка одна кобылка «Машка» резко выделялась своим ростом и статями. Это любимица Алексеева. Ей было всего два года, а она уже была крупнее своей матери. Впоследствии она давала прекрасный приплод. Обойдя конюшни, рабочие сараи, амбары, где производилась сортировка и подготовка пшеницы и овса для продажи, вернулись домой, где остаток времени, до отдачи распоряжений по работам на следующий день, обменивались впечатлениями, полученными за день.