Александр Изотов
Пробоина 2: Магия ответа
Вепрев небрежно помахал, словно отгоняя муху, и служанка послушно удалилась, исчезла за занавеской.
Во мне немного дёрнулся нравственный червь из моего мира. Ну, нельзя так с людьми, они не заслужили быть в рабстве.
– Хорошо, что мы успели, – продолжил Вепрев, пригубив кофе, – Ещё немного, и тебя бы убили…
Я усмехнулся. Кишка тонка.
– Или, что ещё хуже, тебе бы исполнился двадцать один год, – весело добавил Вепрев, и я перестал улыбаться.
Моя реакция ещё больше рассмешила носатого.
– Ну, должны же и мы веселиться, да, братец?
Я не ответил.
Эта загадка не давала мне покоя. Почему-то же Василий сбежал от всей этой роскоши? Я нахожусь с этими Вепревыми всего ничего, но не чувствую, что я какой-то узник.
Борис встал, прихватив блюдце с вещуном.
– Ладно, Василий, отдыхай, – он улыбнулся, – Наслаждайся поездкой, ведь ты едешь домой.
И носатый направился к выходу из вагона, перед этим кивнув охранникам у двери. Они сразу же приблизились, встав по обе стороны от моего кресла.
Да уж, наслаждайся…
***
В Магославль мы не заехали, но я успел посмотреть город из окна, кое-как приковыляв к нему. Город был намного больше, чем Маловратск.
В центре высились многоэтажные здания, окружающие самую настоящую крепость. Насколько я понял, это был такой пережиток прошлого, вокруг которого и вырос уже современный Магославль.
Вепрев с гордостью произнёс, что крепость эта почти полностью принадлежит его роду. Сейчас там гостит государь, который как раз ездит по Красногории с ежегодной проверкой.
– А как же война?
– Война? – даже слегка удивился Вепрев, – А, эта война… Тебе-то о чём беспокоиться, ты воевать, что ли, собрался?
Его отношение к этому меня слегка поразило.
– Мы отбросили великолунцев, – сказал Вепрев, – Белая Луна скоро придёт, и они опять пока будут набираться сил.
– А почему Красногория не наступает? – наивно спросил я, вспоминая солдатские разговоры в степи.
Помнится, они тоже считали, что пока Белой Луны нет, надо продавить Великолунию.
– Это ты у его величества спрашивай, – с лёгкой злостью ответил Вепрев, потом неожиданно прошептал, – Пацифист хренов…
Я слегка удивился, и носатый недовольно прикрыл губы ладонью. Улыбнулся недоброй улыбкой.
– Даже мой отец не понимает, что на уме у этого старого хрыча, – пробило его на откровения, – Наследников нет, и до сих пор решить не может, кому трон передавать. Неужели он думает, что может победить хворь Чёрной Луны?
Я вспомнил, что говорила Перовская про главу рода Вепревых. Он состоит в Малом Совете, приближённом к государю.
Впрочем, проблемы царского трона меня сейчас мало интересовали. Потому что Магославль остался позади…
– Куда мы едем?
– Говорю же, домой… – Вепрев снова уселся в кресло.
Распухшая нога уже не на шутку беспокоила меня, но я всё же доковылял до кресла. Главное, добраться до целителя, и снова обрести полную подвижность.
– Домой куда? К Борзовым? – нагло не отставал я от носатого.
Вепрев улыбнулся.
– Ну, самое главное ты помнишь, как я вижу. Нет Борзовых почти двадцать лет как, смирись уже, братец мой названный.
Поезд начал притормаживать, и донеслись паровозные гудки.
Глава 3. Прыгающий
Надо сказать, что загородная резиденция Вепревых вызывала восхищение своими размерами. Настоящая крепость, бастион, оскалившийся каменными зубцами на высоких башнях.
И здесь, кстати, тоже торчали дула больших пушек. Пока поезд притормаживал, я сразу же прильнул к окну, пытаясь проследить то направление, куда направлены орудия.
Да уж, ни хрена не разберёшь – дальше за замком посреди равнины поднималось плато, и его отвесная стена уходила настолько далеко, насколько хватило глаз. Где вертун, сверху на нём?
В одном месте на плато поднималась странная конструкция: деревянные перемычки, столбы и подмостки, и на них полоскалась на ветру ткань.
– Вертуна смотришь? – усмехнулся Вепрев, сидя на кресле, – Саркофаг сейчас латают, скоро ведь Красная Луна уходит…
Я внимательнее всмотрелся и сообразил, что деревянные конструкции – это строительные леса. Несколько уровней подмостков окружали бетонную сферу, прилипшую к отвесной стене плато, и её почти не было видно.
А Вепревы даже не боятся. По сути, от них до этого вертуна даже полкилометра нет.
Поезд, всё реже постукивая по стыкам рельс, стал заворачивать, и вертун исчез из виду. Передо мной остались только стены Вепревской крепости. Неплохо они здесь устроились, если у них есть своя железнодорожная станция.
Под стенами замка разрослась целая деревня – люди суетились, бегали, ездили, скакали. В общем, обычная жизнь трудового народа.
– Безлунь никчёмная, – процедил сквозь зубы подошедший к окну Вепрев, – Чушки.
Он с брезгливостью рассматривал копошащийся народ, занятый своими делами. Кто-то вёз телеги, полные мешков. Кто-то торговал с прилавка, громко нахваливая товар. Стучал молот кузнеца, доносился запах плюшек.
– Пользуются той защитой, что даруют им Лунные, – продолжал Вепрев, – И не ценят этого… Да они, завидев наш поезд, на коленях должны ползать. Если б не мы, долго бы они прожили?
Я пожал плечами. Как по мне, если бы не Безлунные, то вся элита очень скоро бы загнулась от голода. Ну, или быстро выделила среди себя новых «недостойных», и заставила бы их пахать.
Но пока я мало знал о тонкостях местной разобщённости. Тепличные условия академии, да и статус Лунного, пусть и Пустого, не давали шанса коснуться этой бедной, другой жизни.
***
На перроне нас уже ждал конвой. Несколько хмурых ребят в военных кителях, только с фиолетовыми вставками на мундирах. На этих вставках явно выделялась золотая кабанья голова, и я так понял, что это личная гвардия Вепревых.
Меня окружили, хотели быстро повести в крепость. Но я через пару шагов едва не упал в обморок, зашипев от боли. На сломанной ноге далеко не упрыгаешь.
– Недолунки, – выругался носатый, – Тащите носилки.
Вепрев собирался лично сопровождать меня, не поехал на заготовленной карете, а сразу же отослал её. Видимо, я был очень ценным экземпляром.
Вот так меня, обожжённого и покалеченного, как какого-то принца, понесли до высокой арки крепостных ворот. Мы шли прямо по настоящей улице – поселение Безлунных перед стеной было в основном из приземистых одноэтажных домиков, но некоторые возводили здания и повыше.
Почему меня не повезли в карете, я не знал. Вероятно, чтобы «чушки» насмотрелись на зрелище.
Толпа тянула шеи, пытаясь разглядеть, кого это несут «благородные Вепревы», но, к заметному удовольствию носатого, никто не мог меня узнать. Даже лица скрывать не требовалось – ожоги хорошо маскировали.
Но каждый с удовольствием кричал вслух свои предположения:
– Солдат, что ли?
– Да какой солдат? Маг же, точно!
– С фронта?
– Да кто оттуда повезёт раненого сюда?
– Ну, а откуда же! А где ты Белые Вертуны вокруг видел?
– Почему Белые? У парня ожоги же… это уголёк напал!
– Не-е-е, его снежок покусал, точно говорю, я раны от них легко узнаю…
– Да чего ты брешешь, безлунь?
– Вылунь, да я в армии десять лет, от луны до луны, почти чин Подлунного получил…
Раздался хохот.
– А чего ж ты корм-то свиньям таскаешь, а, Подлунный?!
Началась потасовка, и носатый, недовольно поморщившись, махнул своим успокоить народ. Парочка стражников отделилась от конвоя.
Я не видел, что позади произошло, но услышал хлопок и людские крики. Ветер донёс запах гари.
Потасовка, надо понимать, быстро прекратилась.
– Недолунки, я же говорил, нельзя убивать Безлунных, – вздохнул Вепрев, когда стражники снова догнали нас.
– Только одёжку попортили, господин. Припугнули.
– Вот и правильно, – носатый приподнял ладонь перед лицом, раскрыл, и в ней появился светлячок огня.
Я не скрывал удивления, рассматривая идеальный шарик из пламени. Это было похоже на то, как огонь ведёт себя в невесомости – просто трепещущий шарик.
Уже знакомый мне поток псионики хлынул от носатого. Пусть грязная, но более направленная – чувствовалось, что маг Первого Дня намного лучше контролирует свои силы.
Но вот Вепрев дунул, и огонёк, трепыхнувшись, исчез. Послышался восхищённый вздох из толпы, ведь многие заметили огненное чудо.
– Безлунь должна бояться, – улыбнулся он и подмигнул мне.
***
Несмотря на то, что крепость с виду была древней, внутри её стен всё было более-менее современно. Ну, по меркам этого мира.
Поднявшись по крыльцу в огромный замок, мы прошли под его высокие своды. Здесь, между рифлёными колоннами, так же висели гобелены, изображающие разных магов. И в основном художники изображали всех героев с пылающими руками – Вепревы были знамениты своими магами огня.
Золочёная голова кабана, казалось, тут была на каждом дверной ручке. Не удивлюсь, если на ложках и вилках у них тоже клейма стоят.
Дальше по холлу дорога поднималась на красивую лестницу, которая, раздваиваясь, вела на верхние этажи. Но на ступени взошёл только Вепрев, а мои носильщики остановились у подножия.
Носатый сделал пару шагов, потом повернулся, будто вспомнив обо мне. Расставил руки, словно обнимая роскошное убранство в холле.
– Ну, вот ты и дома, Василий, – он шумно втянул воздух, – Чувствуешь, сила так и течёт под чакрам?
– Смешно, – скривился я, – Обхохочешься.
Мне кажется, мы оба знали, что у меня магия заблокирована. А Вепрев лишь поморщился, покачав пальцем.
– Это пока отец не прибыл, ты такой шутник. Я-то ещё добрый, Василий. – он резко кивнул в сторону, – В лазарет его, пусть приведут в порядок перед приездом главы.
Слово «лазарет» почему-то вызвало у моего Василия бурю отрицательных эмоций.
Я почти уселся в носилках, но стражники нарочито сильно рванули с места, и меня откинуло обратно.
– Полегче, Георгий, – засмеялся Вепрев, а потом вдруг посерьёзнел и подозвал стражника.
Меня уже оттащили достаточно далеко, и я не слышал, что там ему прошептали. Но этот Георгий, двухметровая белобрысая шкафина, только послушно кивал, бросая взгляды в сторону нашей процессии.
***
Эх, где моя красотка Соболева?
В лазарете у Вепревых заведовал противный, согнутый от возраста, старикан. Если дать волю фантазии, я бы сравнил его с одним из наших умников – был у нас в корпусе псиоников похожий медик-исследователь, Паша Ковалёв. Правда, намного моложе этого старого целителя, но в своих исследованиях он зашёл куда-то не туда, и сжёг себе имплант. Другими словами, получился самый настоящий жжёный псарь.
Он был единственным из наших менталистов, который выжил после такого. Но последствия были катастрофическими – тело его стало больше похоже на иссохшее дерево, и обладало очень малой подвижностью. Он так и шаркал неспеша по медблоку, скрипя бионическими суставами, которые ему пришлось заменить после трагедии.
Ну и, конечно, как водится в неравнодушном военном обществе, мы наперебой придумывали ему клички. Ведь псионические способности, да и мозги тоже, умник сохранил, оставаясь верным «псом» Свободной Федерации.
Звали мы его и «жжёной корягой», и «сутулой собакой», и «корявым псом»… Кто на что горазд.
Вот и этот старик очень уж напоминал мне нашего «корявого пса». Только постарше.
А Василий его ненавидел. Люто, с настоящей природной яростью. Я даже удивился, чувствуя, как начинают от злости трястись поджилки.
Пришлось побороться с седым хозяином тела, прежде чем я смог хотя бы улыбнуться.
– Улыбаешься, подлунок, – хмуро спросил целитель, когда меня сгрузили на кушетку, – Я слышал, ты драться к магистру полез?
Георгий, который сопровождал меня, сразу же отозвал старика в сторонку и что-то ему прошептал. Скорее всего, передал указание от Вепрева.
Потом меня долго обследовали крючковатыми пальцами, ворча при этом, что талант, достойный самого государя, кому-то приходится тратить на исцеление какого-то никчёмного «пустого».
Ответов от меня не требовалось, и я молчал. Мне и так было трудно сдерживать Василия.
А «корявый пёс», проводя те же манипуляции, что и Соболева в Маловратской академии, потихоньку занимался моей внешностью.
Он выудил из шкафчика коробочки с таблетками, и на некоторых я увидел надписи «нэриум». Ага, что-то вроде того «эфириума», который у меня забрали вепревские бойцы.
Потом водрузил рядом на кушетку железный ящик с инструментами. Чего он там резать-то собрался?
– А сейчас потерпи, безлунь, – наконец счастливо улыбнулся целитель, – Будет больно.
***
Моё исцеление заняло около часа. Всё это время старик втирал мне в кожу лица толчёный порошок, да подпитывал его действие магией. Даже на бедро он потратил меньше времени.
– Свободен, – угрюмо буркнул целитель, отрывая от меня свои руки.
Когда я соскочил с кушетки и чуть не упал, завалившись на больную ногу, то сразу понял, что у меня серьёзные проблемы. Боль от перелома была теперь тупая, но всё равно довольно сильная.
– Твою псину, – вырвалось у меня, когда пришлось схватиться снова за кушетку, чтобы не свалиться.
– Что за псина? Борзовских-то не осталось, недолунок, – зло выкрикнул старик, – Ты бы в этих краях так поменьше ругался.
– Ты чего учудил, костолом? – процедил я сквозь зубы, пытаясь выпрямиться.
– Ты особо-то не прыгай на ноге, подлунок, – с ядовитым участием усмехнулся корявый, – Мало ли, опять сломаешь.
В лазарете остались только Георгий и его напарник – здоровые маги стояли у выхода, сложив руки на груди, и со хмуро наблюдали за мной. А корявый аж светился от счастья, наблюдая за гримасами боли на моём лице.
Это явно какая-то личная неприязнь. И Вася его ненавидит, и старик явно нас недолюбливает.
– А говоришь, талант, – я ощерился, принимая правила игры, – А на деле коновал, каких мало. Да тебя лошадей лечить, и то только помощником.
Улыбка исчезла с лица корявого.
– Слышь, ты, помёт борзовский…
– Глава просил не упоминать об этом, господин Коряжный, – сразу донеслось от выхода.
Старик поморщился, выругался, а потом улыбнулся мне самой невинной улыбкой:
– Ну, кто знает, Василий? Может, перелом не так сросся? Это ж смотреть надо, зайди потом как-нибудь, – и он сразу отвернулся, подхватив коробочки с таблетками, – Мне работать надо.
Если переносить на ногу вес, то возникала дикая боль где-то посередине, внутри бедра. И такое чувство, что нога стала чуть короче.
Так вот о чём просил носатый… Да, вечный калека теперь точно далеко не уйдёт.
Коряжный, твою псину, как же тебе подходит фамилия. Ага, зайду я к тебе… Если только шею свернуть.
Рядом на кушетке лежали медицинские инструменты, среди которых был и скальпель. А ведь искушение велико, да и спина лекаря близко – я доскочу до него и с такой ногой.
Заметив мой взгляд, оба охранника у двери чуть подняли руки, на пальцах появилось свечение.
– Вася, не дури, – Георгий покачал головой.
На размышления мне понадобилось несколько секунд. Опять жуткий резонанс моей злости и Василия, и невероятное усилие, чтобы подавить этот бунт непослушного тела.
Вася, чего же тебе сделал этот лекарь, если ты готов воткнуть ему скальпель в спину? Нет, ты погоди, наше время ещё придёт, дай разобраться.
Только доверяй мне…
– Всё нормально, – равнодушно ответил я, отведя взгляд от согнутой спины Коряжного.
Я оттолкнулся от кушетки, перенеся вес на здоровую ногу. Попробовал скакнуть на больной – в глазах посветлело, когда стрельнуло так, что захотелось просто свалиться кулем. Но я сделал шаг, хотя дышал, как паровоз.
– О, прыгаешь, как молодой козлик, – обернувшись, захихикал Коряжный.
Я даже не обернулся в его сторону, сделав ещё прыжок к двери. Георгий вздохнул, потом сказал целителю:
– Коряга, ну ты хоть трость ему дай.
– Нету! У меня тут всё посчитано, и указания такого не было!
***
Так начался мой первый день в Вепревском замке.
Меня определили в неплохую комнату, которая, как назло, была на верхних этажах – побег по лестницам мне явно не светил.
Правда, я пока никуда и не собирался. Потому что мне требовался просто отдых и время подумать.
В моей комнате на столике с фруктами обнаружились вилка и небольшой ножик. Неплохо, неплохо…
А ещё здесь были туалет и ванна, и по звонку колокольчика должен был приходить слуга, чтобы принести поесть. Вот только моё положение господина явно было спорным – прислуга не особо спешила на мой зов. Как они различали оттенки звона, кто из господ их зовёт, я не знал.
Мне же лучше. Подольше побуду один.
– Ух, жжёный пёс, – я с видимым облегчением опустился в горячую ванну.
Прыжки на ноге, пусть и с тростью, которую мне нашёл сердобольный Георгий, уже меня порядком измучили. Ночью не поспал, потом погоня…
Нет уж, следующий мой шаг будет со свежими силами, и максимально продуманным. Главное, чтоб Вепревы не сделали ход первыми.
Перед ванной стояло зеркальце, и я, протерев запотевшее стекло, рассматривал свою новенькую рожицу. Кожа розоватая, без единого следа ожога – как у младенца. Хотя шрам на щеке так и остался.
Брови и ресницы ещё не отросли, остатки волос на голове сбрили, но уже пробивается едва заметная седая щетинка. Да, целитель всё-таки оказался умелым.
Я посмотрел в карие глаза Василия и кивнул:
– Доверься мне. Интуиция ещё не подводила.
Меня клонило в сон, но я всё равно расслабился, откинувшись на спину и положив руки на края ванны. Снова постарался просветить своё тело.
Нижняя чакра так и закупорена, но меня интересует не она. Поток энергии ровный, проскальзывает дальше в тело. Здесь и вправду как будто полегче дышать, в этом замке.
Вспоминая, что я видел в телах оракулов, стал искать вторую чакру. Да, грёбаный насрать, не вижу!
От Василия прилетела эмоция уныния, и я стукнул кулаком по краю ванной.
– Соберись, тряпка. Вспомни про Корягу!
Это подействовало, и в тело хлынула злость. А злость – это энергия, хоть и неконтролируемая.
Так, ладно, нижнюю вижу, а вторую не вижу. Я только знаю, где она. А если выше посмотреть? Нет, не третью.
У оракулов развита четвёртая чакра, произвольно или интуитивно. И вся их магия мысли протекает оттуда… Ведь мой кокон откуда-то подпитывается, не может же быть, чтобы не было источника энергии.
И среди глухой тени, которую для меня представляло всё моё тело, я вдруг увидел серо-золотой отблеск в области солнечного сплетения. Она есть, она там!
– Да! – я хлопнул по ванной и даже выпрямился.
Но тут же зашипел от боли в ноге…
– Жжёный ты… Коряга хренова, я тебе это припомню, – мне пришлось снова откинуться, расположив ногу поудобнее.
Взгляд снова устремляется внутрь. Прыжки по мозгам оракулов дали явный результат – что-то в моём теле получило развитие, и мне надо было найти это «что-то».
Я всмотрелся в солнечное сплетение, пытаясь разглядеть четвёртую, оракульную чакру. В нашем корпусе псиоников её называли серой, несмотря на золотой оттенок. Средняя между белой небесной и чёрной земной, поэтому и серая.
А ведь у того паренька, который мухлевал в мензурке, она была намного чётче.
Тут снова проявилось золото в районе солнечного сплетения, но я не успел зацепиться взглядом. Слишком слабо.
Так, а если представить, что меня атакует оракул? Я улыбнулся – самовнушение всегда было моим коньком.
– Вася, про корягу забыл, – шепнул я, и получил новую порцию злости.
Пошла энергия, я представил сворачивающийся кокон. И тут снова мелькнуло золото, но отблеск сверкнул, будто грань изумруда, и лучик почему-то ушёл не вниз, а наверх, к голове.
Соскочил, как бы назвали у нас в корпусе псиоников. Боже, как давно это было, я уже забыл все азы учёбы.
Я округлил глаза, когда почуял в шее и затылке знакомое ощущение. Твою псину, это была псионика!
Не чужая, не этот бесполезный ручеёк, текущий через нижнюю закупоренную чакру. Это была моя собственная, чистая псионика!
– Моя! – я снова радостно выпрямился в ванной, не обращая внимания на боль.
Откинулся, подняв волну и выплеснув воду на пол.
– Да, жжёный пёс… Не жжёный ты, не жжёный, – у меня чуть слёзы не навернулись, то ли от боли, от ли от радости, – Не горелый.
– Ой, извините, господин принимает ванну? – послышался скромный голосок.
Я повернул голову.
Посреди комнаты стояла служанка. Как назло, блондинка, к которым я так был неравнодушен.
Одета в форму – короткое чёрное платьице, обтягивающее бёдра, белый фартук с кружевами. И на немаленькой груди нахально расстёгнуты аж пара пуговиц.
Моим ориентиром здесь оставался Василий, и его эмоции, которые вызывали в нём люди. Вот посмотришь на кого, типа того целителя Коряжного, и сразу понимаешь – говнюк, каких мало. Или тот боец Георгий из охраны Вепрева, двухметровый белобрысый… Вася почему-то его уважал, передавая и мне это чувство.
А эта служанка не вызывала никаких эмоций. Странно, ведь такая симпатичная. Уверен, что в этой роскоши Василий вполне мог и баловаться с прислугой.
Впрочем, усталость и сонливость делали мысли вялыми, и ни о каких развлечениях речи не шло. Но блондинка хороша…
Служанка стояла, скромно покручивая в руках метёлку. Она поняла, что не дождётся от меня никаких слов, и сказала:
– Господин магистр прислал меня узнать, не требуется ли вам что-нибудь?
Я стиснул зубы, сдержав раздражение. Так-то я бы хотел послать этого Вепрева куда подальше, с его заботой. И наподдать больной ногой прямо под его лунный зад.
А видение чакр уже улетучилось, и стало ясно, что мне теперь долго настраиваться на эту волну. Тем более, я скорее усну, чем достигну результата.
Но пустая злость моему делу не поможет. И, пока радость от небольшого успеха не улетучилась, я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.
– Очень тронут, юная… эээ…
– Вы не помните? – та удивилась, – Ах, да, господин предупреждал, что с памятью проблемы.
– И с болью, – кивнул я, – Передайте господину, что я был бы очень благодарен, если бы мне дали обезболивающее.
Служанка чуть удивилась.
– Обезболивающее?
– Да, и поскорее, – я ждал, когда она уже уйдёт.
Корячиться с покалеченной ногой, пытаясь вылезти из ванны, на виду у дамы? Тем более, блондинки? Нет уж, увольте.
А обезболивающее на самом деле было очень нужно для моего плана. Вепрев сам дал мне козырь в руки, и упускать такой шанс я не хотел.
Мой взгляд коснулся ножика на столике.
– А орехи у вас есть? – неожиданно спросил я, когда служанка уже почти вышла, – Говорят, они сил придают…
– Конечно, – та радостно ответила, – Сейчас скажу почистить.
– Нет, сам почищу, – как можно беззаботнее сказал я, – Щипцы-то, надеюсь, можно принести?
Служанка удивилась и этой просьбе, но пожала плечами и скрылась. Мне же оставалось только надеяться, что Вепреву моя просьба не покажется странной.
