Александр Изотов
Баттонскиллъ – 4. Стрёмная башня
Глава 1, в которой всё по-честному
Ну же, Гончар, думай, разгоняй мозги!
Я мысленно призвал всех отступить к Ведуну, где было хоть чуть-чуть дыма, который мог выдать невидимку. Но дышалось там уже тяжко, аура колодца плохо фильтровала воздух.
Фонза, Биби, Кент и Блонди застыли рядом, бросая на меня вопросительные взгляды.
«Ёжик сейчас будет», – донеслось от Манюровой.
Я чуть заметно кивнул, нервно поглядывая на тела Лекаря и Бобра. Рядом колодец исцеления, и я знал, что в принципе он может воскрешать. Только кто нам даст это сделать?
– Отпустить? – засмеялась Харза где-то сбоку, – Или не отпустить?
У Фонзы рядом был только круглый щит в руках. Лекарь сжимал в ладони уже знакомое мне зелье окаменения.
«Блонди, форма», – скомандовал я.
Лана кивнула и через секунду превратилась в рычащую львицу. Она повела носом, принюхиваясь, но тут же фыркнула, тряхнула головой. Дым всё перебивал.
– Договор крови, Гончар, обещаю, – шипел позади Ведун, – Я жить хочу! Я мстить хочу!
– Тише ты, – шикнул я.
Так-то понятно, почему Харза вырубила первым Лекаря. Он её слышал. Теперь мы были без ушей, и даже нюх Блонди не мог нам помочь.
Как найти полностью невидимого ассасина возле колодца? Никак.
А вот здесь в дыму у нас есть шанс. Хотя и дышится тяжеловато.
– А-ха-ха, – что-то схлопнулось в пещере сбоку от нас, возле трещины с лавой, и в нашу сторону пошёл ветерок.
Сразу стало дышать ещё тяжелее, когда угар напрямую летел к нам.
– Ну, Гончар… кха! – уже со страхом в голосе вещал Ведун, – Освободи, кха… кха… вы не справитесь с девкой!
Я, прижимая рукав к носу, следил за окружением. Дышать было всё тяжелее, а то заклинание, которое активировала невидимка, нагоняло к нам ещё больше дыма.
– Чувак… кха… так-то надо что-то… кха… делать, – сказал Кент.
Я лишь кивнул.
«Есть», – вдруг сказала Биби, – «Могу призвать».
«По команде», – отозвался я, а потом выдал, – «Все к колодцу!»
И мы выбежали из задымленного участка, присели и застыли возле стенки, с которой спускался лёгкий парок. Обернулись, выжидая.
Чистый кислород кружил голову, мешал думать…
– А ведь Ведун прав… – вдруг послышалось совсем рядом, и мы обернулись туда.
«Звать?!» – донеслось от Биби.
«Нет».
Мне всю голову трясло от паники моей группы, но моя воля лидера помогала более-менее хладнокровно думать.
– …я никого не оставлю в живых, – донеслось уже с другой стороны, тоже совсем рядом.
Даже Фонза встрепенулась – казалось, голос прозвучал возле неё.
– А твоя тётя, Гончар … – шёпот гулял перед нашими лицами, и ни единого шороха не было под ногами ассасина, – Что с ней, ты знаешь?
Моё сердце гулко забилось, я с трудом сохранял спокойствие.
«Гера-а-а», – протянула Биби, – «Боюсь!»
От Блонди мне пришла мысль, что она не может учуять ассасина – невидимка не источала никакого запаха, а такого слуха, как у Лекаря, у львицы не было.
Ведун закашлялся там, у камня.
– И про тётю расскажу… кха… кха… Гончар, нуб ты…
Я прикрыл глаза. Заигралась ты, Харза-убийца.
«Слушайте, и сразу атакуйте».
Все в ответ прислали облегчённое согласие – хоть какая-то движуха.
А я напрягся, выискивая в пустоте передо мной то самое… Ну, Бобр, ты мне не простишь, что такой кипеж, и без тебя.
Вот он, замочек лифчика.
Щёлк!
– Ах! – донеслось прямо перед нами, и на камнях что-то прошаркало, мелькнула на миг фигура.
Львица в полёте взвилась, целясь туда, где должно быть горло. Она коснулась противника, но её атаку отбили, сверкнуло лезвие.
Блонди с жалобным криком отлетела в сторону, но тут в Харзу прилетело зелье, и на моих глазах часть воздуха вдруг превратилась в каменную руку с ножом.
– Твою ма-а-ать! – завизжала Харза.
Тут же под ней из сияния появился ёжик, разом всаживая наверх иглы. Всё замерцало в прозрачном месиве, оно же поскакало в сторону, и мы могли видеть перемещение только по летящей по воздуху руке.
Ёжик не отставал, ловко лавируя между камнями. Вот они скрылись за высоким сталактитом, и тут же…
БА-А-АМ!
Сверху на нас всё-таки упала пара обломков, один приземлился точно на круглый щит Фонзы.
Я вскочил, побежал туда, где должна была быть Харза. От ёжика ничего не осталось, а полупрозрачное тело ассасина как раз свалилось в огненную трещину, и в воздух с шипением взвились пар и дым.
Готова…
Я, покашливая, вернулся назад. Кивнул своим, и мы с Кентом стали подтягивать наших убитых к колодцу. Блонди ещё была жива, но кинжал Харзы здорово распорол ей бок.
Как же классно, когда рядом колодец воскрешения.
Мы просто залили Лекаря и Борю прохладной водой, и мне показалось, что пока я её зачерпывал ладонями, у меня кожа стала как у младенца.
– Кха… кха… – Ведун уже свалился, надышавшись дымом.
Чертыхнувшись, я пошёл за ним и под взгляды своей группы подтащил надзорщика поближе.
– Ну, молодцы… – усмехнулся Ведун, – А ведь мы вас здорово недооценили.
– Такое уже не первый раз, чувак, – бледный Боря, встав, теперь и сам умывался и пил воду из колодца.
– Что ты хочешь рассказать? А? – я наклонился над Ведуном.
– Договор крови, Гончар, – огрызнулся Ведун, – Мне терять нечего.
Я стиснул зубы. Признаваться надзорщику в том, что я даже не знаю, как его заключать, мне не хотелось.
– Гера, ты ему веришь? – спросила Фонза.
Я поднял взгляд. Вся группа смотрела на меня, ожидая ответа.
– А с договором крови можно врать? – спросил я.
– Нет, – покачала головой Фонза, – Если связываешься им, то при нарушении погибаешь. И воскресить нельзя…
– А как же Оркос и Вайт?
– Оркос сам выпил своё же зелье, это не входило в договор.
Я поджал губы.
– У меня нет выбора, народ. Я иду за ними.
– За кем?
– За родителями, – я вздохнул, – И я не знаю, что с моей тётей. У меня больше никого и нет.
Группа молчала. Я чувствовал отголоски их мыслей, но не лез в чужие головы. Пусть сами думают.
– Я никого не зову с собой. Это уже будет серьёзный проступок…
– Ой, вот нафига этот концерт, – поморщился Кент, – Вы все, что ли, лидеры групп такие?
– Я всё же призываю вас подумать, – протянул Лекарь, – Тут стоит подслушивающий жучок, и все наши разговоры…
Ведун засмеялся.
– Ну вы и нубы, ой, не могу! – он махнул головой в ту сторону, где погибла Харза, – Жучок был на спине у танка вашего, Харза его же и проткнула.
Бобр кивнул:
– То-то я всё чувствовал, что-то не то. Баланс слегка гуляет, вес у меня не такой…
– Деревня, после лишней плюшки ты почему-то этого не чувствуешь.
Я задумчиво начал:
– Можно сказать, что Ведун сбежал, когда Харза его освободила. А мы не при чём.
– Молоток, кровь Чекана, варит котелок-то! – ощерился Ведун.
– А если свитки памяти применят? – с сомнением спросила Фонза.
– Гончар, у тебя же остался мой кошель? – поинтересовался надзорщик.
Я покачал головой.
– А что за пояс у тебя под курткой? Мои свитки?
Про это я даже забыл. Весь этот мелкий патронташ, в котором я даже не успел разобраться.
– Мы же из надзора. Там на все случаи жизни.
– А не обманешь? – моя воля лидера не давала мне скоропалительно принять решение.
Тут Фонза вздохнула:
– Я могу составить свиток договора так, что он не сможет.
Я удивлённо уставился на Женю. То есть, наш каллиграф владел и такими тонкостями?
– Это, Герыч, пусть тогда расскажет всё, что знает, – добавил Бобр, – Что такое «теневое бронирование», а?
– Э, пухляш, я тебе кто? – возмутился Ведун.
– Ну, тогда ни хрена не получишь свободу.
Я скривился.
– Да откуда я знаю, – замычал Ведун, – Что ещё за бронирование? Я ни разу о таком не слышал!
– А вот я слышу в интонации, что он что-то знает… – протянул Лекарь.
– А-а-а! – застонал Ведун, – Да с зеркалом наверняка связано, все теневые скиллы через него активируются.
– Ну вот, ядрён батон, а говорил, не знаешь. Толян, респект!
– Ладно, – кивнул я наконец, – Фонза, ты обеспечишь кровный договор? Расскажи всё, что знаешь, Ведун.
Тот засмеялся, а Женя покачала головой:
– Нет, Гера, такое нельзя внести в договор. Нужны вопросы поконкретнее, – она вытащила чистый свиток.
Я вздохнул, зажмурился, пытаясь ничего не забыть, и стал надиктовывать.
«Как вытащить родителей из того мира?»
«Где моя тётя?»
«Почему я смог взять осколок?»
– И талисман, Гера, – напомнила Биби.
– Да, и про талисман. В чём его секрет?
– Я бы ещё добавила: зачем Оркосу и Вайту осколки? – скромно кивнула Фонза, – Ну, для личного кругозора.
– Ладно, – махнул я, – Ничего не забыли?
Остальные пожали плечами, но Блонди вдруг подняла руку:
– Я вонт ту ноу, может ли друид стать невидимым?
– Вы, мелюзга, учились бы лучше, – Ведун уже злился, – Я вам кто, препод, что ли? Чёртовы жертвы системы…
Я нахмурился и кивнул Фонзе.
Женя быстро что-то накропала. Потом стала зачитывать условия, и поморщилась.
С нашей стороны получалась куча вопросов, со стороны Ведуна только право быть освобождённым и требование не убивать нас.
– Что, каллиграф, чувствуешь, нет силы в свитке? Баланса нет, – засмеялся Ведун, – О, дракона-то успокоить не могут…
Действительно, земля стала дрожать, хотя рёв из дыры и не стал особо громче. Но даже Лекарь занервничал, стал оглядываться на дыру:
– Времени мало, что-то там у них паника.
– Ладно. Ты не можешь убить нас только сегодня, хорошо?! – выпалила Фонза.
– Да!
Она черканула по свитку, и тот вдруг вспыхнул, будто зарядился энергией.
Дальше прошла довольно странная процедура. Я уколол палец, Ведуну укололи щёку. Потом измазали свиток кровью…
– Схлопнуть нам надо его.
– Окей, – кивнул я и с невообразимым удовольствием шмякнул свитком по лицу Ведуну.
– А-а-а, дрянь ты такая!
Но магия свершилась. Что-то нас на миг окутало, и я понял, что если сейчас Ведун всё расскажет, то я не смогу его не отпустить.
– И всё? – спросил Боря.
Я зажмурился. Скилл взлома ещё не откатился, но воля лидера была уже достаточно заряжена, чтобы откатить такое не особо энергоёмкое умение.
– А, вижу, скоро сможешь меня освободить, – улыбнулся Ведун, – Задавай вопросы.
– Гера, – прошептала Фонза, – Теоретически, пока он не скажет всё, ты не почувствуешь обязанности выполнить свою часть договора.
Я кивнул:
– Как родителей вытащить?
– Да в любой Прорыв иди и открывай портал, – небрежно бросил Ведун.
Да, капитан очевидность тут отдыхал. Но моя хитрость сработала прежде, чем все стали возмущаться.
– Я знаю, как попасть туда. Как их вытащить?
Ведун, раскорячившись, как гусеница, смог перевернуться и усесться поудобнее. Улыбнулся.
– Одну часть ты уже сделал, получается. Зелье же Чекан выпил?
Я кивнул.
– Может, и жёнушке оставил. Значит, они уже не привязаны к властелину. Но там, говорят, открывать порталы может только он.
– То есть… без его согласия никак? – обречённо вырвалось у меня.
– Он или его сила.
– Чего-то ты непонятно болтаешь, – встрял Бобр, – Этой булавой могу тебя хлопнуть я или моя сила. Чуешь разницу?
– Пухляш, а если он возьмёт твою руку и шмякнет булавой? Это ты? Или твоя сила?
– Может, он про кольцо говорит? – поинтересовалась Фонза.
– А ты, кудрявая, тут поумнее всех будешь, – Ведун отлично умел позлить, – Да, соберёте если осколки и туда заскочете, то сможете там открывать порталы.
– Ага, и вернём властелину заодно всю его силу.
– Может получиться и так, – кивнул надзорщик.
– Осколки все возле Великих Прорывов?
– Ну, не считая того, что у Оркоса и Вайта, то да. Но они тоже будут их собирать.
Я потёр подбородок, раздумывая.
– А зачем это им?
– Насколько понял, Оркос хочет себе силу властелина, но этот желтоглазый туповат. Действует просто, – Ведун потёр затылок, словно там была шишка, – А вот Вайт… он хитёр, мне кажется, он знает что-то ещё.
– То есть, ты не знаешь?
– Наш план был вызвать властелина сюда. Семнадцать лет назад Чекан всадил в него Песню Небытия, и теперь властелин немного… недееспособен, не может на всю колдовать.
Я вспомнил синюю руку на плече у Чекана. Как тот высокий незнакомец за спиной отца хотел с его помощью пробраться сюда.
– Так что не удивлюсь, если Вайт осколки властелину собирает.
– У них же договор кровный с Оркосом.
– Да? – Ведун засмеялся, – У них времени полно, Вайт что-нибудь придумает. Это у нас договор только на сегодня, а у них он надолго.
– Зачем мой отец властелину? – спросил я.
– Могу не отвечать, – улыбнулся Ведун, но махнул рукой, – А, ладно. Он знает семь нот. Семь нот в одном игроке, это же мечта для властелина. Он для этого осколки и выбросил в наш мир, чтобы впитать магию гимнов.
– То есть, осколки и ноты… никак не связаны?
– Почему же не связаны? – Ведун пожал плечами, – Кольцо – это же ключ.
– Это мы знаем. Разбил расы на павших и высших, разорвал магический ключ, рассорил всех.
– Да, да… Но властелин же тоже может ошибаться. Он ноты-то собрал в осколках, а вот чтобы расшифровать… Барды – это чисто человеческая магия, – надзорщик покосился на Лекаря, – Вот семнадцать лет назад властелин и удивился, когда по нему же долбанули магией гимнов.
– Получается, ему нужен мой отец, чтобы пользоваться этой магией? – я даже удивился.
– Говорю, что знаю.
– Окей. А почему вы боялись коснуться осколка, а я смог?
– Ты же сам ключ, Гончар. Был ключом.
– Не понял.
– Ну, ты сработал, чтобы взять осколок, и в тебе ещё и Песня Небытия пробудилась. А вот это могла сделать твоя тётя…
– Эй, ты на тёть Надю-то… – вырвалось у меня, а потом я замолчал.
Крыть мне было нечем.
– Да, она тебя обнулила, а песню не нашла. Но могла задать программу, чтобы песня проявилась, ведь Чекан здорово её спрятал. Но всё это мог провернуть и твой отец.
Я упрямо молчал, потом всё же спросил:
– А где моя тётя?
– Где-то в Китае должна быть, на востоке, в общем. Мы пытались её выследить, потеряли след там, у их Великого Прорыва.
Тут вмешалась Фонза:
– Как же вы так просто делаете из живых существ ключи? Это невозможно…
– Я бы тоже хотел спросить у Чекана, – засмеялся Ведун, – Как он это сделал?
– То есть, чтоб взять осколок, надо быть зачарованным на это?
– Да. Про тебя мы знали, – тут Ведун помолчал, а потом добавил:
– А ведь Гимли Кольцетреский тоже был зачарован, чтобы разбить кольцо.
Мы все охнули, переглянулись. Кто мог зачаровать самого короля гномов, да чтоб тот ещё об этом не знал. Или знал?
– Это нечестно. Ты ничего не говоришь конкретно, – возмутился я.
– Что знаю, то и говорю, – Ведун стиснул зубы, а потом со стоном выдал, – О-о-о… ищи того, кто дал топор Гимли. Вот.
– Да он оборзел, Герыч. Это ж четыре тысячи лет назад было! Или восемь? Или сколько?
Мне осталось только вздохнуть. Ладно, будем искать.
– Та-а-ак. А что про талисман?
Я показал кругляшок, а потом отдал Биби. Та бережно его схватила, прижала к себе.
– В нём кровь повинных, вроде, – сказал Ведун.
Биби чуть не выбросила амулет, подозрительно глядя на него.
– Чего? – Бобр почесал затылок.
– Те, кто был на совете том, когда кольцо треснули. Все, кто принимал решение, заверили свою ответственность свитком. Типа нашего договора.
– Они чего, кровь что ли, сдавали?
– Да нет же, дубина, – Ведун поморщился, – Кровью свиток подписали, тот рассыпался на пепел. Вот, частицы этого пепла в талисмане. Их ведь куча таких, и они могут действовать на порталы.
– Это мы знаем.
– Всё? – Ведун в нетерпении повернулся, показывая замки.
– Вэйт, вэйт, вэйт, – Блонди возмутилась, – Инвиз для друида!
– А-а-а, – пробурчал Ведун, – Я скилл на невидимость выбил в Японии, из воронов.
– Чего?
– Там шанс выше, все асассины туда летят за этим.
– Так это что, братва? – Бобр вытащил табличку из кошеля, – Можно ещё и выбирать, какой скилл выбить?
– Чему вас только учат? Амёбы… – Ведун покачал головой, – Примерно можно, так и готовит Министерство нужных себе игроков. Как уровень получите, так и летите.
Я промолчал насчёт того, что я и без уровня нормально набил себе скиллов.
– Всё?
Что-то внутри меня говорило о том, что всё, Ведун выполнил договор… Моя воля лидера согласилась, и скилл взлома откатился.
– А если я не дам Герычу замки сломать, – прошептал Боря Фонзе, вытягивая булаву из кошеля, – Что будет?
– Гера умрёт, – испуганно ответила Женя, – Без права воскрешения.
– А, ну ладно тогда, – Бобр скривился, отпустил оружие обратно.
Зажмурившись, я ощутил замки за спиной Ведуна. Они были трудными, ещё месяц назад я бы даже не позарился на такие.
На лбу выступила испарина, когда я смог дотянуть язычки в механизме в нужные пазы.
Щёлк!
Обручи слетели, и нам пришлось разрезать верёвки. Я достал пояс со свитками, сказал:
– Ты говорил, чтобы нам память не смогли просветить.
Ведун кивнул, коснулся свитка на протянутом поясе и… вдруг исчез. Вместе с поясом, у меня только рука дёрнулась.
– Э, – Боря подскочил.
– Ещё встретимся, Гончар, – донёсся голос надзорщика уже на расстоянии.
– А как же свитки памяти? – вырвалось у меня.
Но нас всё же окатило какой-то магией, и Фонза сказала:
– Кажется, он свою часть договора тоже исполнил.
– Кстати, а почему стало тихо? – спросил вдруг Лекарь.
Мы все уставились на дыру, из которой до этого доносился вой дракона.
А спустя несколько секунд оттуда показались бегущие в панике игроки…
Глава 2, в которой забвение
– С драконом за спиною, и с бубном в руке-е… Мне жить так захотелось, скорость в каждой строке! – голос Лекаря разносился в коридорах, – И не уйти спокойно, только мчаться в опор, ведь допустил ошибку наш хвалёный Топор!
Факелы едва успевали вспыхивать перед нами и десятками других игроков, несущихся со всех ног от неминуемой смерти. А следом, покрывая пол и стены инеем, затекая между статуями и колоннами, плыла огненная стена.
Белое, с синим отливом пламя. Только оно не обжигало, а превращало сразу в горстку снега, разносящуюся ветром от этого же огня. Если попадёшь, даже нечего будет воскресить…
– Уходим, уходим, ухо-о-одим! Так круто, что Прорыв зачи-ищен! Дышит нам в спину… дракон-мертвечина, жестокой сту-ужей хлы-ыщет!
Лекарь бежал впереди, бледный, как моль. Но в него так и летели едва заметные огоньки магии от матёрых игроков – они подпитывали его ману, увеличивали мощь, и раз за разом по очереди продлевали действие скилла.
Талантливых бафферов тут было море… А вот бардов прихвостни властелина убивали первых.
– В объятья некромантов не попали игроки. Пусть мобов не порвали, но врата разнесли-и! Злого сердца властелина… не будет слышен стук, а значит всё не зря, теперь беги, а то каюк!
Бобр, пыхтящий рядом со мной изо всех сил, успевал даже хохотать:
– Во жжёт Толян! Целый рейд тянет!
Я лишь кивал, с тревогой слушая через «волю лидера» состояние Лекаря. Хоть его и накачивали магией, но Толя сегодня уже один раз надорвался до максимума, и я боялся, как бы каких последствий не возникло от таких марафонов.
Впереди показались огромные врата на седьмой уровень, самые быстрые игроки уже стояли там, заготавливая ловушки.
– Сейчас, – пыхтел немного позади Гномозека, – На седьмом лужа есть, от босса осталась, в неё дракона затянем!
– Уходим, уходим, ух-о-одим, мертвяк нас не оты-ы-ыщет! Осталось немного бодрящего слога, дракон от злости дри-и… – и Лекарь споткнулся, заваливаясь.
Я с ужасом понял, что он совсем исчез из эфира моей «воли лидера».
Боря, бегущий рядом, сразу подхватил барда, а игроки сзади нас резко все разом бросили назад замедляющие заклинания и свитки, которые они откладывали как раз для такого случая.
Восставший из мёртвых дракон, которого я успел увидеть за стеной пламени лишь мельком, люто завыл, выбрасывая особо сильную волну стужи. Кажется, двух последних целителей, которые чесали изо всех хилерских сил, задело… Только густой иней завихрился вокруг обсидиановых колонн.
Мы все пробежали через проём, и танки стали закрывать врата между уровнями. Едва две массивные железные створки высотой с пятиэтажку сомкнулись, как они стали трещать и покрываться инеем. Но рейд уже готовился – маги кастовали какие-то заклинания, бафферы навешивали на танков десятый слой защиты, целители заготавливали целые гроздья излечений…
Всё происходило в огромном зале с куполообразным потолком, откуда вели три выхода. Посередине возвышалась статуя самого Гимли Кольцетреского: он стоял, гордо опираясь на топор, и на постаменте под ним красовалась надпись: «За помощь в пришествии властелина».
Я на миг замешкался, но меня и мою команду стали пихать в спину.
– Гонтял, это наса лабота, – Тай Лун сурово кивнул, – Вы сделали всё, сто могли!
Он махнул на Борю, который тащил на плече Лекаря. Ему, как мог, помогал Кент. Мне осталось согласиться, и я побежал следом за своими.
Фонза чуть притормозила, рассматривая статую короля гномов. Она задумалась, но тут мимо нас пробежал Энель Аргонович, профессор-кастолог. Заняв позицию возле статую, препод важно кивнул, и добавил, показав на статую:
– В этом Прорыве каждый уровень хочет разбить веру игроков в честь и верность их героев.
Он явно намекал на то, что Гимли никогда не думал служить властелину.
Я сразу вспомнил ещё и про те обманные надписи на портале. Если бы мы сделали, как хотела Фонза, то сейчас бежали бы не от одного чудовища.
Рейд не собирался сражаться с драконом. Как до этого впопыхах обмолвилась Глазьева, которую я заметил-таки в толпе: «Если портал разрушен, сила мобов постепенно исходит на нет».
Вот это самое постепенно, насколько я понял, каждый моб трактовал по-своему.
Дракона всё-таки завалили там, в пещере с порталом, но какой-то везучий некромансер переиграл целителей со стороны рейда. И получилось то, что получилось…
Невероятно живучая тварь получила дополнительную силу, которую терять очень не желала, и в планах рейда было загнать её в очень неудобное место, где можно было дождаться, когда уже дракон ослабнет.
Выбегая в указанный нам проход, я последний раз оглянулся на рейд. Десятки игроков, одни из сильнейших на территории России. Да, наверное, и в мире тоже…
В зале между игроками стоял такой ор, что, казалось, воздух вибрировал. Обычная рабочая атмосфера – в Прорыве с девятью уровнями без девятиэтажного мата не обойтись.
– Ерма-а-а-ак, какого хрена ты там встал?!
– Хи-и-ил, сюда хи-и-ил!
– Где мой вампирик?! Я вас спрашиваю, идиоты, где мой вампирик?
Мой взгляд упал на створки, покрытые инеем. С этой стороны их разогревали маги огня, желая оттянуть момент разрушения железа, а заодно и ослабить дракона.
Где-то там восьмой уровень, а за ним девятый, с пещерой, где стояли теперь уже разрушенные врата. Те самые, где я увидел Чекана.
Живого…
– Я вернусь, отец, – прошептал я, – Через этот Прорыв или другой, но я приду за вами.
– Ге-е-рыч! Давай за нами! – прозвучал в полумраке длинного тоннеля крик Бобра.
Я кивнул. Да, народ, за вами…
***
О том, что в наш мир чуть не прорвался «властелин той стороны», стало известно в этот же день. И о том, кто во всём этом участвовал, тоже.
Надо сказать, что во всей этой неразберихе на нашей стороне была секретность. А, ну ещё и эта самая неразбериха очень помогла.
Да, в Баттонскилл прилетали высокопоставленные игроки из Министерства, желающие «знать всё». А следовательно, досконально просмотреть и прощупать мозги всем участникам инцидента, а в особенности мне.
К счастью для нас, взбудораженное игровое сообщество наполнилось слухами о том, что «не всё чисто в Министерстве», и те, кто очень сильно желали провести меня через процедуру «обнуления», не могли долго настаивать на этом.
Тем более, наш Лекарь от надрыва магии пострадал сильнее всех, и мы его так и не видели с того момента, как оставили его в госпитале.
Дворфич на правах директора школы отбивал все атаки журналистов и надзорских ищеек, и в этом ему очень помогали Чернецов и Глазьева, как главные свидетели. Ведь и в самом Надзоре всё оказалось нечисто – Вайт и Ведун были оттуда.
Конечно, никто вот так на тормозах ничего не спустил. Нас всё же проверили обычными свитками памяти, но тут Ведун не подвёл. Мы действительно могли рассказать всё до того момента, как Харза напала на нас.
Оказалось, что эта Харза была не последним ассасином на службе у Министерства. Из того самого, секретного отдела Забвения, откуда был желтоглазый Оркос. И первым делом снова начались проверки именно тех, кто ею руководил.
Мне было бы от этого легче, но усложняло всё то, что теперь все знали – Чекан жив. Это выудили из нашей памяти о том, что произошло перед порталом.
Адский. Гусляр. Жив.
Ничего не поменялось, все так и думали, что он служит властелину. И, более того, стали расползаться слухи, что это именно Чекан ещё семнадцать лет назад завербовал Вайта и остальных…
Опуская некоторые нюансы, мы всё же рассказали директору о том, что происходило внизу. О том, что нам пришлось спешить, потому что Тегрий Палыч пропил все сроки.
Наш куратор, конечно, сожалел, что упустил из виду Вайта и Оркоса, но это было ожидаемо. Они рано или поздно обманули бы его, ведь под видом ректора Вайт давно выяснил, что Тегрий Палыч работает на два фронта.
Да, Тегрий потерял некоторое доверие со стороны Дворфича. Ведь куратор должен был следить за нами, но таким бездарным образом прошляпил.
И пусть мы спасли мир, это ничего не меняло. Такие мелочи обычно мало кто замечает, когда в дело вступают законы.
Как это отразилось на мне? Практически никак…
Те, кто меня ненавидел, продолжали это делать, а с моей командой отношения у меня стали ещё крепче.
Но я чувствовал, что теперь над нами завис незримый Надзор. И не только они.
Ведь из-за секретности на виду остались только мы, и трёхскилловый новичок был как бельмо на глазу у сторонников заговора.
И столько ассоциаций с событиями семнадцатилетней давности не играли нам на пользу.
Все помнили талантливого Чекана, и чем это закончилось. Теперь мир ждал появления нового злодея… Тёмного Гончара.
Адский Жнец Смерти…
Ремесля, который выбился в боевые классы, да ещё и получил королевские скиллы. Группа которого, будучи новичками, смогла спуститься на девятый уровень Великого Прорыва.
Меня явно стали бояться, и Дворфич открыто мне сказал:
«Я не знаю, Гончар, как долго смогу сдерживать систему. Но люди хотят крови, они хотят наказаний».
На мой вопрос, что могло бы переломить ситуацию в мою сторону, Гномозека честно ответил, что не знает.
«Если только не вернутся Чекан с Гончей и не расскажут всю правду», – задумчиво добавил он, – «Да и то, ещё надо, чтобы им поверили».
***
Двойной надрыв не прошёл даром для Лекаря, и даже Дрокус Хауз сказал, что он выйдет из госпиталя не раньше, чем через пару дней. Целитель добавил, что дело серьёзное, и спешить явно не стоит.
Зельями здоровья такие травмы не лечились, и я частенько наблюдал, как в лечебный корпус ходила Дафна Дубыня. Дриады были известны своими целительными травами, и это меня обнадёживало. Нас в госпиталь не пускали.
Толе пришлось пропустить церемонию посвящения Кента и Фонзы.
Я старательно объяснил обоим персикам свою теорию о том, как взаимодействовать с интерфейсом статуи определения. Мне казалось, что это поможет.
«Представить внутри энергию ремесленника. Ту самую, белую…»
«Опа-опа. А дальше, чувак?»
«А вот дальше…», – я задумался, – «А вот дальше, наверное, у каждого своё…»
Честно, я волновался за них, как за своих настоящих тиммейтов. Ведь даже после возвращения моя «воля лидера» так и распространялась на них. Я чувствовал не только своих согруппников, но Кента и Фонзу, едва они появлялись неподалёку.
В принципе, если сильно напрячься, можно было бы их почуять и в любой точке академии…
***
– Ну, братан, чего она там? – Боря нетерпеливо посматривал на статую определения, где скрылась Фонза, – Чего так долго-то?!
Я покачал головой. Да, Женя явно задерживалась.
Бобру явно не терпелось вернуться к зеркалу, у которого он проводил всё свободное время, раздражая этим Блонди.
Он всё не терял надежды активировать новый скилл, с которым ему почему-то никто толком не мог помочь. Даже старшие игроки никогда не слышали о «теневом бронировании».
Сегодня в зале церемоний опять было много народу. На верхних мостках застыли преподаватели, с тревогой поглядывающие на статую. Фонза задерживалась.
Дворфич время от времени задумчиво смотрел на меня, а я только пожимал плечами. Мол, ничего не знаю, я вообще с первого курса.
Часто я ловил взгляд счастливого Кента. Он всё время посматривал в мою сторону и показывал большой палец.
Кент стал алхимиком. И с его сегодняшним уровнем явно не последним в Батоне.
По его словам, он просто уговорил статую выправить скиллы на нужные ему. Что-то там, связанное с зельями отсроченного действия. Типа, на этом можно неплохо поднять голды.
Персик… то есть, теперь уже полноценный игорёк бесцеремонно влез ко мне в мозги и сказал:
«Гера, чувак, ты не представляешь. Там интерфейс, или как ты его называешь? Он работает на скиллах».
«То есть?»
«То есть, всё намного круче. Да, сначала представляешь энергию, как ты и сказал, и появляются кнопки. А потом можно проходить дальше, нажав кнопку скиллом».
«Скиллом?»
До меня немного стало доходить, что он сказал. Как, оказывается, всё просто…
Странно, почему я об этом не догадался. А ведь тоже всё пытался договориться с системой, подбирал слова. А там, оказывается, можно просто кнопки нажимать.
Но почему студентам об этом не говорят? Или преподаватели сами ничего не знают?
Неужели на протяжении стольких лет ни у кого не возникло мысли, что можно не просто ждать решения от статуи определения? Почему никто не пытался настраивать в ней нужные игроку функции?
На чём основана такая слепая вера в систему? Ведь столько магов оказались не в своей стезе…
И к чему это привело.
К счастью, о том, что группа Гончара теперь может настраивать статую, никто не знал. Когда нас допрашивали с помощью свитков, они задавали наводящие вопросы, и их, естественно, интересовали только предатели из Министерства.
Кто? Где? Когда?
«А Фонзе ты сказал о том, как нажимать кнопки?» – спросил я, оторвавшись от размышлений.
«Обижаешь, чувак! Конечно…»
Я снова с надеждой посмотрел на статую определения. В этот момент ладони, между которыми неподвижно стояла Женя Пашнева, разомкнулись, и она вышла.
Женя тоже счастливо улыбалась…
– Поздравим нового каллиграфа курса Игприст, – облегчённо закричал Дворфич, хлопая изо всех сил.
«Ну?!» – прилетело в голову Фонзе, кажется, сразу от всех.
«Каллиграф», – довольно подтвердила Фонза, – «Вот только…»
Он замолчала, явно получая удовольствие от того, что наши глаза в толпе готовы были лопнуть от нетерпения.
«Ну-у-у, ядрён батон! Герыч, щёлкни ей замок, чтоб не издевалась!»
Я усмехнулся. Бобр меня теперь терроризировал насчёт тёмной ботаники едва ли не каждый час.
«Тогда ты, здоровяк, улетишь туда, где тебя никто не найдёт», – весело ответила Фонза.
«В смысле?», – я сразу понял, что за этими словами что-то стоит.
«Я разобралась в интерфейсе, Гера», – довольно ответила Женя, – «Там есть выбор, и, если полазить, можно неплохо настроиться.»
