Александр Иванович Бураков
Восемь минут
– Я должен обо всем подумать, – какого хрена он возомнил? Надо предупредить Райана, да, я знаю, что они засранцы, но все же.
– Хорошо. Тогда по твоему прибытию на базу «Рассвета» мой агент свяжется с тобой, – теперь понятно, откуда он знает про мои проблемы там, – ведь, ты же не думал, что у меня там нет людей, да? Мой человек все это время следил за тобой, как и люди «Рассвета». Ты случайно не считаешь ли, что тебе кто-то там доверял? – полковник даже расхохотался. Я молчу, и он замечает мое напряжение.
– Не знаю, – отвечаю я. Я уже не знаю, кому можно доверять.
– Я говорю тебе как сотрудник спецслужбы, официально – никому. Или очень узкому кругу лиц, тем более в наши-то дни.
– Может быть, это и правда, может быть, – после этих слов он резко меняет тему разговора, ведь это была недолгая встреча:
– Хорошо, отправляйся домой и хорошенько подумай обо всем. Второй, зайди, – нажав кнопку, он говорит в микрофон, динамик которого расположен за дверью. В ту же секунду заходит человек, доставивший меня сюда.
– Отвезите его домой.
– Будет исполнено, – мы выходим из кабинета, и в этот момент я вижу, как выступавший полковник присаживается назад за свой стол, а спускаемся на лифте вниз и садимся в машину.
– Советую хорошенько задуматься над его предложением, – говорит мне агент.
– Знаю, но хоть призы хорошие, это все не по мне, – отвечаю я.
– Ты даже не представляешь, что ждет тебя после этого, – с иронией говорит он. Что он имеет ввиду? Они уберут меня, да и все? Ведь, убить будет проще простого, да и зачем им я после того, как все закончится, нужно все хорошенько обдумать. Дальше к моему дому мы едем в тишине.
Хорошенько отдохнув от столь насыщенных приключений, внезапно насытивших мою размеренную жизнь, дома, я решаюсь все же исполнить свои потребности в развлечении – а именно – сходить в бар.
На пути я много размышляю над происходящим, что вообще творится со мной? Мне предлагают убить человека за то, что он сам приказал мне убить другого. Кто тогда я, разве я лучше него? Ко всему прочему, он еще и отец моего друга. Мне становится все тяжелее думать об этом, я хочу отогнать эти мысли прочь и захожу в бар. Что здесь хорошо, так это стабильность. Как всегда – ни одного знакомого и свободное место у барной стойки.
– Давно не виделись, Диккенс. Как ты? Еще не разорился без меня?
– Ты себя явно переоцениваешь, Рэм, – не без радости в голосе говорит бармен, – что, пришел отдохнуть? Давно тебя не было.
– Я был занят, – говорю я и опускаю взгляд вниз. Рядом сидит девушка, она иногда искоса проглядывает в мою сторону. Интересно, что ей нужно?
– Со следующей недели начну работать, так что готовься к пополнению запасов, – говорю ему я.
– Приятно слышать, отличные новости. С возвращением, Рэм.
– Спасибо, – хорошо, когда хоть кто-то по тебе скучает.
Девушка рядом все чаще и чаще смотрит на меня, мы встречаемся глазами. На ней короткое красное платье, волосы ее прямые, макияж "средней степени" агрессивности. Думаю, она пользуется успехом у окружающих ее мужчин.
Замечая мое внимание, девушка разворачивается ко мне:
– Привет. Как тебе вечер? – она мило улыбается. А мне от ее улыбки становится не по себе.
– Привет, неплохо. А у тебя?
–Тоже, спасибо. Мне кажется, тут душновато, здесь всегда так много людей?
– Вроде бы нет, – бармен приносит девушке ее коктейль.
– Чем ты занимаешься по жизни? – спрашивает меня она.
– Сейчас особо ничем. А ты?
– Я работаю на производстве в городе. У нас бывает довольно весело.
– А ты свободен сегодня? – она с интересом спрашивает, перебирая мое лицо, а затем и тело глазами.
– Скорее нет, чем да. А что?
– Не знаю, думала сходить куда-нибудь еще после. Может, ты бы составил мне компанию? – ну нет. Это уже слишком. Три года я верен ей, а теперь появляется какая-то девчушка и пытается увести меня «куда-нибудь».
– Знаешь… – начинаю говорить я. Она останавливает мой рот своим пальцем.
– Хотя, мне это не интересно, перебивает она меня, – вид у нее такой, будто она меня сейчас съест. Наверное, она пьяна. Она выглядит мне знакомой, как будто я где-то ее уже видел, – скажи мне, почему ты волнуешься? – наверное, она заметила мои переживания по поводу предложения полковника.
– Знаешь, я попал в неприятную историю, и мне не очень хочется об этом говорить.
– Ну и, ладно, – она почти отворачивается от меня, ее волосы цепляют мое лицо, сбивая воздушной волной мое недоумение.
– Нет, я правда очень рискую, – говорю я. Не взболтнуть бы лишнего, – ты когда-нибудь стояла у выбора, сделать что-либо, преступив закон и свою совесть, но помочь другим, а затем просто поддаться течению, оставаясь таким же, как остальные, или же поступить так, как велит тебе пусть не внутренний голос, но какая-то внутренняя сила, понимаешь, о чем я?
– Не очень-то, – она слегка закатывает глаза. Ее грудь начинает дышать сильнее.
– Я очень волнуюсь, я боюсь ошибиться, – она пододвигается ко мне чуть ближе. Нет. Стой. Я замираю.
– Извини, у меня есть девушка, хоть я и не видел ее уже три года.
– Ой, да ладно. Мне это не мешает, но, раз ты не хочешь, тогда нет.
– Я правда сейчас стою у очень тяжелого выбора.
– Все же, если тебе так сильно хочется сделать что-то, так возьми и просто сделай это, – почти полушепотом на ухо говорит она мне, – уж лучше сделать, а потом жалеть, нежели жалеть о том, что не сделал. Если бы она мне нравилась, я бы может и подсел к ней. Но мне она не нравится. Я не влюблен в нее.
– Да, ты права. Я возьму и сделаю это. Извини, – почти рывком я отдаляюсь от нее, – мне пора в «Рассвет».
– Ну уж нет Рэм, только не это, – надавив на мое плечо рукой, меня останавливает Микс.
Микс, твою мать, что он здесь делает. Только его сейчас здесь не хватало.
– Что? Как ты здесь… – мои слова заплетаются друг в друге и звучат совсем нечетко.
– Я за тобой, Рэм.
– Ладно, мальчики, мне пора, – говорит нам девушка, – не буду вам мешать. А, держи, – она протягивает мне свою визитку с номером и кладет ее в карман моей футболки, – может, позвонишь на досуге, поболтаем. Ну или еще чего.
Она встает и уходит. Да, платье у нее и вправду обворожительное.
– Я думал, ты семьянин, – с ухмылкой говорит Микс.
– Да пошел ты, – притормаживаю речь, а затем продолжаю, – я ее вообще первый раз вижу.
– Ладно, ладно.
– Как ты здесь оказался? – выкидываю ее визитку на барную стойку.
– Неважно, пошли уже отсюда, – мы покидаем бар и садимся в его машину.
11
Я проснулся сам, без каких бы на то резких причин. Я раздет и очень смутно помню вчерашний день. Но где я? Это не моя кровать, такая большая и с белой простыней, не моя комната. И не комната в «Рассвете». Здесь красивая мебель: вырезной деревянный шкаф, тумба со светильником, раздающим на всю комнату теплые лучи, длинные плотные полуоткрытые шторы. Зачем они нужны? Я поднимаюсь и выхожу за дверь.
Преодолев коридор, я попал в соседнюю комнату. Микс и Мэгги сидят вместе на диване и целуются, вот блин, кажется, я не вовремя:
– Привет, Рэм, – синхронно говорят они, наверное, услышали мои шаги.
Только сейчас я замечаю, какое освещение в этой комнате. "Дневное", иначе не скажешь. Она напоминает мне солнечный день, эти веселые солнечные зайчики, отражающиеся от стеклянных поверхностей, бегающие по стенам и полу, заставляющие переливаться разноцветными огнями все предметы вокруг; лампы здесь стоят хорошие.
Я решаюсь подсесть рядом:
– Привет, ну и как там «Рассвет», они ищут меня?
– Не знаю. Я ушел оттуда вслед за тобой сразу же, как узнал про твое «Посвящение», поругался с отцом и покинул базу. Не хочу там находиться.
– Ты серьезно?
– Да, можешь спросить у Мэгги, если не веришь, – она кивает, растрепывая свои незавязанные волосы.
– Он приехал ко мне пару дней назад, – продолжает она.
– Слушайте, а почему я должен вам верить? Я уже попробовал верить проекту, ни к чему хорошему это не привело.
– Можешь и не верить, – говорит Микс, – но это правда. Я ушел сразу же, как прошел твой обряд. Это конечно в их стиле – заставить убить человека, но раньше они обходились незаряженным пистолетом. Видно, ты и вправду особый случай.
– Знали бы вы, как я устал от этого. Я всегда особый случай, и везде, будь это ваш проект или вечер в баре, – я встаю и подхожу к темному окну, – Мэгги, и сильно он тебе надоедает? – спрашиваю, пытаясь разрядить обстановку.
– Каждое утро, Рэм, – смеется она. Микс тоже улыбается.
– Ладно, давайте завтракать. Жду вас, как освободитесь.
– Хорошо, – слитно отвечает пара.
Я выхожу из комнаты.
– Ты не мог бы подать соль? – просит меня Мэгги.
Конечно, – выполняю ее поручение.
– Спасибо, – к столу спускается Микс.
– Кстати, Микс, забыл спросить, где мы, куда ты нас вчера привез?
– Ты что не узнаешь? – говорит Мэгги, – это наш дом в лесу.
– Но, он же был другой.
– Они мультиинтерьерный: можно менять цвет стен и пола, как хочешь.
– Умный дом?
– Ну, что-то вроде того, – Микс подмигивает мне.
– Интересно. Хотел бы я, чтобы вы побывали в моем доме. Там, конечно, не так светло, как здесь, но тоже неплохо.
В голову мне приходят разные мысли. Я никогда не знал, что такое настоящие друзья, толком я ни с кем и не дружил. Всю свою жизнь я думал, это какой-то миф, или легенда. Я не верил в такую вещь, как дружба. Стоит сказать, все же когда-то у меня был «друг», а точнее его подобие, – Гейзи. Но, у нас с ним возник крупный спор.
Когда началась вся эта ерунда с темнотой, именно в тот момент мы были в магазине. По радио во весь голос били тревогу, контролеры и продавцы бросились покидать здание, охранники выводили покупателей. Была настоящая суматоха, похлеще рождественских очередей.
От испуга из-за происходящего никто толком не думал о целостности магазина, никто, кроме самого Гейза. И тогда он вместо того, чтобы отправиться на эвакуацию или же начать помогать другим посетителям магазина, пошел к кассе. Он всегда, знаете ли, был дерзок, тот еще козел, но все же я с ним пытался дружить, ведь мы вместе еще со школьной скамьи, и оказались в другом штате. Переезд объединяет людей. На кассе сидел молодой паренек, совсем молодой. Он ответственный работник, и не хотел уходить, не убедившись, что в магазине не останется никого.
– Выходите, сэр, – сказал он Гейзи.
– Только после тебя, – ответил тот; его глаза пылали яростью, а длинные волосы были растрепаны.
– Хватит, пошли отсюда, – сказал ему я.
– Подожди, – упрямился он, – неужели ты не видишь, справедливость наконец восторжествовала. Теперь не только они могут нас грабить, но и мы их. Я не могу упустить такой шанс. Никто мне не помешает; убирайся отсюда, – сказал он парню на кассе.
– Нет, сэр, отойдите от меня.
– Вали прочь отсюда, – прокричал Гейзи.
– Нет, – парень держался твердо.
– Пойдем, хватит, – давил я.
– Не влезай, Рэм, – он выхватил нож с прилавка рядом с кассой, – открывай ее, – прохрипел он на паренька.
– Ты что, чокнулся? – опешил я.
– И тебе достанется, если влезешь, – начал угрожать мне Гейзи.
– Я не открою кассу, – последний раз сказал парень.
Гейзи перешел в наступление. Нож слегка зацепил плечо парня, капли крови разлились на металлическое покрытие кассы и пол. Увидев это, я больше не мог стоять. Взяв в руки коляску для продуктов, я сбил Гейзи с ног, отбил от него нож подальше и кинулся помогать парню. Тот, вроде бы, был в порядке.
– Уходим отсюда, – сказал я кассиру.
Лежа на полу, Гейзи попытался схватить меня за ногу. Он взял крепко и не отпускал, тихо говоря мне:
– Ты за это ответишь. Запомни, Рэм, ты еще ответишь, – его хватка была крепка; я ударил его по голове, после чего он потерял сознание, упал головой на плитку и разбив ее, после этого мы с кассиром убрались из зала, а он так и остался лежать там в луже крови.
Больше я его не видел.
– Рэм, – прерывает мое путешествие в воспоминаниях Мэгги.
– Да.
– А скажи, твоя девушка, в общем, ты любишь ее?
– Да, конечно.
– Просто Микс мне рассказал про красотку в баре. Я, честно, не ожидала увидеть тебя в подобной ситуации и все такое.
– Да, не слушай его, – с шутливым взглядом говорю ей я, – вечно он напридумывает всякой ерунды. Просто мы оба разговорились, ничего более.
– А как ее зовут? Может, я ее знаю.
– Не, это навряд ли. Я сам не знаю, как ее зовут.
– Смотри, осторожнее – говорит Микс, – а то подцепишь еще чего, – после этих слов Мэгги прописывает ему подзатыльник.
– Получил? – говорю я, – хочешь, добавлю? – подмигиваю ей. Мы смеемся.
У Мэгги есть телевизор, старый такой. И видеомагнитофон. Мы сидим на диване, они – в обнимку, я, с другой стороны, обнимаю свои колени. Мы смотрим старый фильм. Один из тех, что писали на кассету наши родители. В нем мужчина лет сорока преследует женщину на светских вечерах, праздниках, а сейчас они стоят на крыше, фильм черно-белый.
Микс целует ее, и вскоре Мэгги засыпает в его объятиях. На меня тоже находит дремота.
– Кажется, она заснула, – говорит Микс.
– У нее что-то случилось?
– Да. У ее родителей кризис. Мать застала отца с какой-то девкой на кухне. Они сидели пили чай или кофе, не знаю точно. Но мать давно ревновала ее к нему, и поэтому выкинула обоих на улицу. Это было с неделю назад. Мэгги узнала от папы дня два назад, сейчас она уже вроде в порядке, но, когда это произошло, она постоянно плакала, она очень переживает из-за своей семьи.
– Все образумится, – я не знаю, что правильно говорить в такой ситуации, – я уверен, они взрослые люди и разберутся во всем.
– Хотелось бы в это верить.
– Микс, а где твоя мама?
– Она ушла от папы, когда мне было четыре. До начала «апокалипсиса» я жил с ней. А потом, когда отец сформировал проект, я поехал к нему. А мама перебралась со своими родственниками и новым мужем в другой город.
– И ты совсем с ней не говоришь?
– Не, ну мы иногда созваниваемся. У нее все в порядке.
Мы молчим. В фильме мужчина смело вступает в драку, перекидывая негодяя в большую корзину с помидорами. Мы с Миксом смеемся. Мэгги нежно посапливает.
– А где твои родственники?
– К северу отсюда. Тоже в другом городе. Они живут сами, я сам. Но, я часто к ним езжу. Помню, как смешно прошел последний раз, когда я обещал сварить томатный суп, но вместо соли насыпал сахара. Этот суп они запомнили надолго, – начинаю хохотать, и Микс поддерживает меня.
– Можно тише, мне так спать, – через сон говорит Мэгги.
– Да, извини, – шепчет ей Микс и целует в макушку.
– То есть ты знатный кулинар?
– Ну, вроде того, – ухмыляюсь я.
– Слушай, Рэм, – я принял вид человека, готового принять на себя каждое слово.
– Если бы ты узнал, что твой близкий человек крепко накосячил, ты бы простил его?
– Не знаю, может быть. Смотря, что он натворил, – интересно, к чему он ведет.
– А что бы ты простил?
– Да все что угодно, наверное.
– А меня бы простил?
Я киваю.
– Я знал, что они копаются в твоих вещах на базе и пытаются найти данные, но не рассказал тебе, извини. Это был приказ.
– Да ладно, я вообще не удивлен. Ваш «Рассвет» – это закат цивилизации; вы совершенно брезгуете людьми.
– Прости.
– Микс, все в порядке, – он кажется расстроенным.
– А ты бы меня простил?
– Не знаю, наверное бы.
– Даже за кошмарные поступки?
– В смысле?
– Неважно, – надо перевести тему разговора на другую, сейчас я явно не готов обсуждать тот факт, что мне предложили убить его отца, да и он сам тоже. Нужно хорошенько продумать все слова и подобрать нужное время. Ведь, пока я здесь, Райану точно ничего не угрожает, а это главное. Я не хочу шокировать Микса.
– Как знаешь.
– Рэм, мне нравится дружить с тобой, знаешь, жаль, что ты не был со мной эти годы. Мне легче с тобой, и в баре, и везде. Когда ты здесь, даже на том долбанном задании с горой, я понимаю, что на тебя можно положиться.
– Спасибо. Я тоже рад, что знаю тебя. Может, хоть ты сможешь быть моим другом.
– Буду рад, – после этих слов мы молчим. Всеразрушающая тишина.
Вечером мы собирались погулять по лесу.
– Микс, – обращается к нему Мэгги, – ты пойдешь гулять?
– Не, мне что-то не хочется.
– Пошли, – настойчиво говорю ему я.
– Нет. Идите вместе, если вам так надо.
– Ну ладно, – отвечает Мэгги, – а ревновать не будешь?
– Что!? Тебя к нему? Это навряд ли.
– Даже не знаю, обижаться ли на это или принять за комплемент, – говорю я. Он улыбается.
– Я обоим вам доверяю, как себе, – говорит Микс, – идите, а я посижу дома, – добавляет он.
– Ну, ладно. Рэм, собирайся, – накинув куртку, я уже был готов идти.
– Мы пошли, – сказала она Миксу.
– Хорошо, – раздался его голос из другой комнаты, – я за вами слежу.
– Давай, – дополнил я, и мы вышли на улицу.
Деревья все также высокие, они все также кричат нам о наших ошибках: «Как это случилось? Как вы могли допустить такое?». Мы и сами не поняли. Может, деревья и знают ответ, но они не хотят нам его говорить.
Немного отойдя от дома, мы начинаем идти медленнее.
– Ну, как тебе здесь? – интересуется Мэгги.
– Хорошо, мне нравится, я как будто дома.
– Это классно. Когда тебе где-то может быть также хорошо, как дома, – мы подходим к озеру и останавливаемся на берегу. Песок попал в кеды Мэгги, и она вытряхивает его поочередно с каждой ноги.
– А как с отрядом? Готов вернуться?
– Пока не очень, – говорю я, – они меня очень расстроили. Думаю, мне нужно время.
– Лучше бы ты вообще туда не ходил. Знал бы ты, как я волнуюсь за Микса, постоянно. Мне правда страшно за него, в прямом смысле страшно, понимаешь? – да уж, в чем-то она права. Она стоит и смотрит как переливается вода. Подождав немного, я спрашиваю:
– Ну, а как у тебя дела обстоят дома? – надеюсь я спросил не слишком резко.
– Отвратительно. Мои родители ссорятся так, будто им по пятнадцать лет. Они всегда так делали. Один раз даже почти развелись. А когда пропал брат, месяц не разговаривали, винили себя и друг друга.
Она стоит и смотрит на воду. Ее волосы развеяны ветром, под ногами серый песок, а по щеке катится слеза, блестящая на свете еле пробивающейся из-за темных туч луны.
– Я не могу так больше; почему они не могут помириться?
– Не плачь, пожалуйста, они помирятся, увидишь, я знаю.
Она поворачивается ко мне.
– Как бы я этого хотела.
– Все наладится, – хотелось бы мне самому в это верить.
– Ты хороший друг, Рэм, было бы круто, если бы ты всегда был рядом с нами в трудные времена, – она хрумкает носом, – в последнее время каждый день такой трудный. Я боюсь за родителей, и за Микса. Я могу только на тебя надеяться, береги его пожалуйста.
– Хорошо, не бойся, – она понемногу успокаивается.
– Скажи, Рэм, а твоя девушка, она точно хорошая?
– Да, она лучшая, я так скучаю по ней.
– Представляю. Или нет; мне бывает нехорошо, если я Микса и пару дней не вижу.
– Ну, до нашего уровня вам еще далеко, – она улыбается. Это хорошо, правда, я вам говорю, это хорошо, – А давай кидать «лягушек»? – тушь на ее глазах размазалась, и теперь я волнуюсь, как бы Микс не подумал, что это я ее обидел.
– Давай. Но я не умею, покажешь как?
– Заметано, – отвечаю я, беру камень и кидаю его. Он отскакивает раза три или даже четыре, в темноте толком не видно. Теперь камень берет она. Смело замахнувшись, Мэгги бросает камень в воду, но он тут же идет ко дну. Я немного улыбаюсь. Она стесняется.
– Нет, не так. Смотри, – говорю ей я и беру камень с видом самоуверенного мастера по бросанию «лягушек», – надо кинуть под таким углом, чтобы он лишь касался краем воды, и тогда получится, – камень снова проходит три-четыре прыжка.
– Дай я попробую, – говорит Мэгги.
Попытки с третьей у нее получается сделать это, и она выглядит счастливой. Она вскидывает руки, сжатые в кулаки, вверх, как будто она только что выиграла в лотерею миллион долларов, или ее конь на скачках, за которого она болела, пришел первым. Она радуется как ребенок, и она счастлива. И я счастлив.
– Мне тоже нравится быть с вами, – говорю ей я, – я счастлив с вами. Мне кажется, с вами мне и не надо никакого света вовсе. Вы и есть мой рассвет. Спасибо.
– Тебе спасибо, – мы смеемся, – ладно, пора домой, – говорит она, – а то Микс там уже, наверное, уснул от скуки без нас. Ну что, идем?
– Да, – назад мы идем спокойно, изредка переглядываясь и спрашивая друг у друга всякие мелочи.
Мы заходим домой.
– Микс, мы пришли, – громко оглашает Мэгги. Микс выходит в прихожую. Он в бешенстве:
– Убирайся отсюда вон, Рэм, вали. Убирайся.
– Что ты несешь?
– Вот значит зачем тебе надо было в «Рассвет». Решили устроить охоту на моего отца? – он кидает в меня мой коммуникатор.
– Что? Как…
– Вали. Иди нахрен, Рэм. Пошел вон. Видеть тебя не хочу.
Он и вправду выглядит разъяренным, сейчас мне не о чем с ним говорить, лучше уйти, пока он не прибил меня. Мэгги всю эту картину наблюдает со стеклянными глазами. Она толком и не понимает, что происходит. Я выхожу из дома и, немного отойдя, еле слышу:
– Мэгги, надо предупредить отца, срочно…
Я иду по автомобильной дороге.
Так пусто.
Вскоре решаюсь посмотреть в коммуникатор, может хоть это прояснит, как он узнал про планы этих придурков. Снимаю блокировку и вижу оповещение:
"Ну что, Райан еще жив? Позвонишь как справишься", номер не определен.
Идиоты. Я столько готовил почву, думал, что буду говорить и как аккуратнее сообщить Миксу про эту сделку, как выйти из этой ситуации правильно. Я не хочу убивать Райана. Чтобы все исправить, теперь, я должен идти туда, на базу «Рассвета». Но, для начала было бы неплохо хотя бы найти дорогу домой из леса.
Жаль, что так вышло с Миксом, я думал, что друга нельзя чем-либо обидеть. Видимо, я ошибся, это все-таки возможно, и мне правда жаль. Я иду по дороге, она петлится, кружится вокруг деревьев и все никак не прекращается. Медленно она выводит меня на трассу.
Ну уж нет. Так легко я не сдамся. Только что я нашел друга, и сразу же его потерял. Так не пойдет, тем более я не собирался убивать его отца. Я должен вернуться и все объяснить.
Я разворачиваюсь и иду обратно в сторону дома Мэгги. Пройдя несколько сотен метров, я замечаю машину Микса, он тоже видит меня.
– Остановись! – кричу я, раскинув в стороны руки.
Микс едет, не сбавляя скорость, но она невысока, здесь плохая лесная дорога.
– Ну же, остановись, выслушай меня.
Парень открывает окно:
– И не подумаю, коллаборационист, свали с дороги.
– Нет. Поверь мне, я не хотел плохого.
Он не останавливается; я тоже. Стою посреди дороги с распростертыми руками и пытаюсь остановить его.
– Рэм, отойди, – испуганно говорит Мэгги.
– Нет, – отвечаю я.
Машина все ближе и ближе, я начинаю чувствовать, как она подъезжает ко мне. Еще один момент.
– Твою мать! – кричит Микс.
Звонким ударом машина сбивает меня, я бьюсь головой о капот и отлетаю в сторону. Они останавливаются:
– Вот чего ты этим добился? – кричит Микс, – у тебя кровь, идиот.
У меня разбита бровь, но боли я почти не чувствую.
– Зато ты хотя бы остановился, прошу, дай мне рассказать, как все было.
Мэгги выходит из машины:
– Слушай, Микс. Раз уж Рэм готов прыгать под колеса, значит он настроен решительно. А раз с твоим отцом все в норме, может стоит все-таки его выслушать?
Пораздумав минуту, Микс кивает:
– Садись назад, – мы отъезжаем с лесной тропинки, – ну и что ты хочешь сказать в свое оправдание? – Он смотрит на меня через зеркало заднего вида.
– Микс, я не собираюсь оправдываться. Просто хочу, чтобы ты знал, как все было, и что я об этом думаю.
– Хорошо, рассказывай.
– Спустя пару дней, как я ушел с базы ко мне домой заявились федералы, серьезные такие. Сказали, надо будет поехать с ними. Мы добрались до центра города, я поднялся на лифте, и меня проводили к полковнику. Он начал рассказывать мне про то, кто такие «Альтекс» и «Рассвет», про то, как они докучают властям и сказал, что я могу помочь. Не забывай, что я был разгорячен выходкой твоего отца на посвящении.
Микс слушает внимательно.
– Я спросил у него, что он предлагает. В ответ он предложил убрать твоего отца, в тот момент как его люди уберут главу «Альтекса». Обезглавленные, компании распадутся сами собой. Еще он сказал, что у него везде свои люди, даже на проекте.
– И что же ты ему ответил на все это?
– Я сказал, что это не ко мне, а сам понял, что нужно как можно быстрее предупредить Райана.
– Тогда какого хрена ты не сказал ничего мне? Просидел тут с нами, не говоря ни слова?
– А как ты себе это представляешь? «Извини, Микс, мне заказали твоего отца, но я пока не решил, что сказать тебе». Я хотел подготовить почву, может, отправиться с тобой на базу и предупредить его. Прости, я не хотел спешить.
Микс смотрит на Мэгги, а затем в зеркало на меня. Я вижу, как он остывает:
– Ладно, Рэм. Я не верю в то, что ты засранец. Едем на базу, расскажем все папе.
Так бы и сразу.
Раздается уведомление коммуникатора. Я смотрю сообщение:
«Что ж, ты ОПОЗДАЛ. Придется делать все самим. И да. Охотник сам становится жертвой», номер не определен.
– Гони, что есть сил, – я протягиваю коммуникатор ребятам вперед в салон. Увидев текст сообщения, Микс топит в пол педаль газа, и мы мчим на базу.