Александр Игоревич Дубоносов
Звезда Сварога. Быль третья
Глава 4: «Как и все женщины…»
Чёрное солнце.
Вестник возвращения Чернобога в Сваргу.
Оно будто бы отражало весь гнев и обиду, что так неистово рвали его изнутри и рвались наружу.
От целебного отвара Ядвиги Яромир провалился в сон и, открыв глаза, вновь увидел это преследующее его по пятам небесное явление.
Ну, кого Сварга решила показать ему на этот раз?
– Отче, отче! – в высокий белокаменный зал вбежал запыхавшийся мужчина, с аккуратно собранными очельем золотистыми волосами. – Они здесь! Нужно готовиться к сече!
– Оже это, сын? – глубокий, раскатистый, могучий голос наполняла невиданная Яромиром сила. – Страх? Неужто ты, сварожич, испугался битвы?
– Их тысячи, отче! – мужчина припал на колено возле величественного маестата, на котором восседал тот, в ком сейчас был Яромир. – Макош ведь предрекала этот день. Великая Асса пришла к нашему порогу. Ты должен повести нас в бой, отче!
«Сварог?!» – изумился про себя Яромир и где-то в глубине души загорелось ярое желание вырваться из тела и посмотреть на «отца небес» своими собственными глазами…
– Негоже, Славомир, тешить в себе тревогу. – Сварог сохранял поразительное спокойствие, отдающее безграничным величием. – Чернобог нам не враг, лишь брат, заплутавший во тьме.
– Но, отче, он привёл за собой войско! – продолжал настаивать на своём Славомир, стараясь не смотреть в суровое, мудрое лицо Сварога. – Многие из наших примкнули к нему…
– Чему быти, сын, того не миновать! – Сварог тяжело опёрся на подлокотники трона, взялся за рукоять на вид увесистого молота, стоящего возле маестата, и медленно двинулся в сторону балкона.
Славомир покорно последовал за ним.
Высокий балкон, больше походивший на смотровую площадку, располагался практически под самой вершиной Старграда.
С этой высоты взору Сварога открывались сотни вёрст вокруг. Отсюда он смог оценить и весь масштаб угрозы…
Многотысячное войско нечисти Забвения, великанов и волотов. Десятки громадных чудовищ, пышущих огнём и плюющихся ядом. Боги и полубоги, что поверили в правоту Чернобога и пошли против него – «Творителя неба», против воли Рода-творца…
– Энто было предрешено… – с едва заметной грустью проговорил под нос Сварог. – Ты ведаешь, сын, чем сей день окончится. Оже не произойдёт, а завтра, с восходом солнца, наступит новый день и аз должен быть в тебе уверен.
– Аз справлюсь, отче! – твёрдо заверил Славомир. – Может она всё-таки ошиблась? Может нас всех ждёт совсем другой исход? Решим всё миром…
– Творец наделил Макош исключительным знанием, и ты знаешь, оже не нам перечить его воле. Помыслы брата извращены и затуманены… Аз виновен в том, оже, прогнав его, сам навлёк на нас эти беды. Теперича, аз должен ответить за свою недальновидность и заносчивость. Посему, сейчас произойдёт то, оже должно. Аз к этому готов! Желаю, абы был готов и ты.
– И всё же, одумайся, отче! – вновь взмолился Славомир. – Ведь нет никакой нужды проливать кровь. Сколько должны будут сложить сегодня головы?!
– Ровно столько, сколько решил Творец. – холодно и с полной серьёзностью ответил Сварог. – Пойми, сын. Еже мы сейчас не встанем супротив орды Чернобога, то мироздание рухнет и последствия от этого станут необратимыми для всех миров. Аз чую, оже Творец смотрит на нас и всё идёт согласно его замыслу… Не нам противиться его воле… Так или иначе, Чернобог не отступится. И ты продолжишь мной начатое, Славомир…! Да будет так, да начнётся сеча!
Сварог замахнулся и с силой опустил молот на балконное ограждение.
Стены Старграда содрогнулись и наполнились оглушающим, мелодичным гулом и звоном.
Из Алатырь-камня, что покоился в вершине свода, в небо ударил столб яркого-белого света, разгоняя огненно-фиолетовые тучи вокруг города и близлежащих земель.
В навершие молота вспыхнула огнём Звезда Сварога, покрывая языками пламени и весь остальной боёк.
Сварог нахмурился и Яромир почувствовал, как невиданная сила заструилась по его жилам.
Даже могущество Перуна показалось ему в этот момент каплей в море, по сравнению с той силой, что сдерживал в себе Сварог…
На левой руке небесного творца засверкало печать из небесного алмаза и вверх по руке, чешуйка за чешуйкой, пополз невиданной красоты доспех.
Мгновение и Сварог уже был полностью готов к предстоящему бою.
Он запрыгнул на балконное ограждение и бесстрашно шагнул в пустоту.
Бесстрашие Сварога и непоколебимая уверенность в собственных силах поразили Яромира, как восхитило и ощущение полёта, что для него длилось будто целую вечность.
Сиганув с высоты целой горы, Сварог приземлился вниз, оставив под ногами глубокую вмятину в земле.
«Надо же…» – промелькнуло в сознании Яромира. – «Он даже и глазом не повёл…!»
За его спиной, под звуки боевого рога, распахнулись ворота Старграда и на поле брани выехали сотни колесниц.
В их главе, на запряженной огненными скакунами колеснице, мчался Хорс – хозяин солнца, вооруженный огромной огненной косой. По левую руку от него, не отставая, гнал своих водяных скакунов Днепр – повелитель морей, умело размахивая копьём из неизвестного Яромиру металла.
Будто сама мощь океана была заключена в искусно выкованное оружие.
Следом за ними, нескончаемым потоком вышли и остальные боги и полубоги, люди и зверолюды, великаны и подгорные жители.
Яркая вспышка, и рядом со Сварогом из огненного вихря вышел огромных размеров лис с огненными крыльями.
– Семаргл. – с нескрываемым уважением поклонился товарищу Сварог.
– Аз чаял, оже этот день настанет гораздо-гораздо позже… – неестественным голосом ответил ему огненный лис.
Тут же, с другой стороны, с неба рухнул высокий воин, закованный в золотой кольчужный нагрудник. От его приземления земля под ногами Сварога содрогнулась, но он даже глазом не повёл.
– Наконец-то добрая сеча! – с нескрываемой радостью захрустел кулаками величественный витязь, поправляя покосившийся набекрень шлем. – Надеюсь, оже будет добро никому пощады не давать?! Так ведь, отче?
– Яровит… – раздражительно закатил глаза Семаргл. – Оже не сеча, такт обязательно кому-нибудь надо чего-нибудь да поломать…
– Откуда же тебя такого правильного вытащили-то?! – насмешливо подбоченился Яровит. – Явно матушка Зимун излишне долго с тобой сюсюкалась, мой дорогой брат!
Глаза Семаргла в ответ полыхнули огнём, что лишь ещё больше развеселило задиристого Яровита.
Неожиданно, на той стороне бранного поля, воин, которого Яромир не сумел разглядеть, вскинул клинок к небу и из него, прямиком в чёрное солнце, ударил столб чёрного света.
Извращённое светило дрогнуло, увеличилось в размерах и, из самого его сердца, выполз невероятных размеров крылатый ящер, с такой уродливой рогатой головой, что Яромира бросило в дрожь от ужаса.
Чего нельзя было сказать о Свароге.
– Оже ж, – небесный отец натянул печальную улыбку. – Вот и Скипер-змей пожаловал к столу… Теперь можно и в пляс…!
Сварог вскинул молот к небу и из бойка вырвался столб пламени, следом за которым войска с обеих сторон ринулись в бой…
***
– Ай, щиплет же! – Яромир проснулся от резкой боли, когда Ядвига вложила в порез смесь полыни и столетника. – Смердит ещё так…!
– Давно-ли могучий богатырь, в одиночку притащивший тучу в шесть десятков пудов, стал таким нежным? – улыбнулась Ядвига и поцеловала его в здоровую щеку.
– Но ведь можно же веточку шалфея добавить? Он бы всю вонь на себя забрал…
– Не ёрничай! Я ведь тебе не указываю, какой стороной меча нужно в чудище тыкать! Хоть живыми вернулись…
– Я обещал, – я сделал! Правда, до сих пор не отпускает странное ощущение, что Лихо продолжает за мной следить…
– Сделал он… – недовольно пробубнила Ядвига. – Князя леса угробил и рад.
– И так тошно, – Яромир обидчиво отвернулся. – ты ещё издеваешься…
– Если только самую малость. – Ядвига одарила его лёгкой, слегка ехидной улыбкой.
– Знал бы – воротил всё назад.
– Содеянного не воротишь. Отдадим ему должное: его мяса людям хватит на долго, но, из уважения к древнему зверю, рога Аяру мог и не отдавать! Что, если бы твоя голова так же болталась над вратами Слав-города…?
– Знаешь, если бы Аяр так люто на тебя бранился, когда я вернул Эйду домой, то ты и не только рога бы отдала…! – Яромир с наслаждением допил оставшееся в кружке ягодное вино. – Ну да, приколотил к забору, да и пёс с ними. Куда ещё их такие громадные девать? Как раз только если к князю в палаты, над маестатом водрузить, чтоб издалека было видать, какими рожищами его Марина наградила!
– Надеюсь, что твой долг перед кузнецом уплачен и мне больше не придётся скакать между вами, как вестовой вороне?
– Спрашиваешь ещё! Теперь я для Аяра самый дорогой друг на всём белом свете! Хитрая, старая лисья морда… Что торгаши за народ такой? Будет в глаза улыбаться, пока от тебя прок какой есть, а только чуть жареным запахнет, так первым камень кинет!
– Смотри, не наживи себе новых врагов…
– Если ты про старшину, то бояться нечего. – Яромир скривился, когда Ядвига перемотала одно плечо и нехотя подставил второе. – Он занимается своим делом, я – своим. И нос куда попало стараюсь не совать.
– Это ты так думаешь! Видел бы, как они переглядывались с Добромилом, когда Эйда тряс головой Лиха перед толпой.
– Ему бы в скоморохи, а не в кузнецы… – недовольно пробурчал Яромир и нахмурил брови. – Люду только дай потрепаться… Так недолго и до князя весть дойдёт, что витязь лихоборец в Темнолесье поселился. Тут же всех собак спустит!
– Может Игорь уже и не держит на тебя зла?
– Игорь-то может и не держит, а вот Кривжа… Слыхала, что брат его целым воеводой сделал?
– Сделал и сделал. Выбрось из головы. Мы за множество сотен верст от них, а у князей и воевод явно забот побольше, чем гонять какого-то ловчего по воняющим тиной болотам. Но со старшиной ты, всё-таки, держи ухо в остро. Я волнуюсь за тебя… Он далеко не глуп и понимает, что уже совсем не молод, а на его земле появилась новая сила, с голосом которой волей-неволей нужно будет считаться. Тем более, что сейчас ты у местных в почёте, как никогда. Кто знает, вдруг завернёт где-нибудь, чего-нибудь и сбрендит с концами…
Ядвига неожиданно резко затянула повязку на втором плече. От боли Яромир не сдержался и протяжно заскулил.
– И вообще, ты сам виноват! Я ведь предупреждала о метели…
– Ну точно колдунья! Знаешь, как я поступаю с прелестными колдуньями?! – Яромир подмял смеющуюся Ядвигу под себя и крепко поцеловал. – Или ты провидица, как Лада?
– Скажи ещё, что красива, как Жива? – глаза Ядвиги загорелись желанием и она игриво прикусила губу.
– Она бы тебе и в подмётки не сгодилась!
– Тогда я уже предвижу, что будет с нами дальше…
Ядвига перевалила Яромира на спину, медленно сняла ночную рубаху и ответила таким же страстным поцелуем.
Съеденная на ужин лосятина, терпкое вино и вскружил им головы. Под дурманящее тление лучины, пахнущей малиной и крыжовником, они растворились друг в друге…
***
Под приятное потрескивание поленьев в печи Яромир медленно водил пальцами по её нежной шее, запускал их в шелковые волосы и спускался к плечам, от чего всё её тело дрожало и покрывалось мурашками.
Сейчас он был счастлив, как никогда, но странное чувство приближающейся беды никак не отпускало его с самого возвращения.
Яромир нервно задергал ногой, чем привлёк внимание Ядвиги.
– Мой хороший, что тебя тревожит? – она повернулась к нему лицом и нежно положила ладонь на щёку. – Я сделала что-то не так?
Яромир глубоко и протяжно выдохнул.
– Как Лихо очутилось в наших краях?
– Так же, как и все остальные: заплутало или мужичье пригнало.
– Ха-х! Нет уж. Только человек может просто так взять и потеряться. Такая тварь, как Лихо, и десяток мужиков в мгновение ока пошинкует. – Яромир сел на край лежака. – Я вспомнил, что отец про них рассказывал. Лихо – создание исключительного могущества и ума и только богам удавалось обуздать их волю. Несмотря на всю силу Лихо стараются держаться подальше как от людей, так и от других чудовищ, так как надменно считают себя выше всех. Они буквально мнят себя богами среди хищников и покидают убежища лишь тогда, когда появляется кто-то, кто способен это оспорить…
Яромир неожиданно замолчал, побледнел и нервно затрепал волосы.
– Хочешь сказать, – взволнованная Ядвига подсела рядом с ним. – что оно искало тебя?
– Как ещё можно всё объяснить?! Теперь всё сходится… – Яромир заметался по комнате. – Боги давно сгинули, значит никому из них дорогу перейти я не мог. Поэтому, когда я упокоил водяного, то привлёк внимание Лихо. Оно учуяло во мне достойную добычу. Тогда-то оно пришло к отцу, туда, где мой запах был повсюду… Отец умелый воин и, чтобы уйти живым, спалил двор. Мера крутая, но другого пути у него не было. Я бы сделал тоже самое. Тварь его преследовать не стала, ведь он был ей не нужен. Грива оказался прав: не Патша убил Верею. Старый волк твердил, что чуял смерть, чужой, неизвестный ему запах. Вот оно – Лихо! Если эта тварь пришла именно за мной, то с пустыми руками она возвращаться явно не собиралась. Скорее всего, Лихо притаилось в округе, в надежде дождаться моего возвращения. Волей случая, Верея зашла на его владение и Лихо напало. Патша же оказался в ненужном месте в ненужное время…
Яромир остановился посреди комнаты, сел на пол и снова схватился за голову:
– Я жестоко расправился с ним… – мрачно прошептал он. – Чем же тогда я лучше него? Такой же убийца?
– Они с братом, – Ядвига села напротив и прижала его руки к губам. – насиловали, грабили и жрали людей! Он получил по заслугам!
– Ты не понимаешь… Тогда мне было на это наплевать. Они приковали меня к дереву, били и пытали, голодом морили, но знаешь, что меня подняло – лютая ненависть! Одна единственная мысль крутилась в голове по кругу, что Патша должен поплатиться за жизнь Вереи, чего бы мне это не стоило. Родной брат предал меня? Изувечили моего лучшего друга? Я не смог спасти сраного языка и того громилу, Нова, разорвали на части прямо у меня на глазах? Плевать! Мной двигала лишь месть…
– Ты так сильно её любил?
– Возможно… – Яромир замялся и потупил взгляд. – Может, просто помешался… Не могу объяснить, но почему-то она никак не хотела выходить из головы, хоть и знал я её всего ничего. Гришка таскал меня по бабам и все, как одна, – пустые, жадные до звона монет, готовые на всё, лишь бы выбраться в свет. Только в Верее я видел искреннюю нежностью и доброту. Да, самая чистая, открытая и до ужаса наивная девочка. Она заслуживала любящего мужа и спокойной жизни в окружении оравы детворы, а не этого всего…
– Как женщина, открою тебе тайну … – Ядвига осторожно поцеловала его. – Это ты, Яромир, наивный и добрый мальчик. У Вереи не хватало ни сил, ни смелости, чтобы вырваться из-под гнёта матери и в тебе, чужаке, она увидела того, кто может дать так желанную ей свободу. Добрая улыбка, наивный взгляд, дрожащий голос, хитрость и коварство – настоящая женщина… Она прекрасно знала, что с лёгкостью завладеет тобой. Так и вышло. Для неё ты был всего лишь орудием и не более… Не зная нашей природы, ты полюбил выдуманный образ. Сотворил для себя идола. В лице этой девочки ты собрал собственные желания, устои и надежды, и так яро в них поверил, что готов был расстаться с жизнью. Скажи Патше спасибо: он разрушил твою сказку и открыл глаза на мир! Только хватит уже жить прожитым. Ты больше далеко не тот наивный мальчик! Мужчина…, мой мужчина…, в одиночку одолевший Лихо, гроза всей нечисти, потомок самого Сварога! Живи полной жизнью, мой хороший, радуйся каждому мгновению… Я же всегда буду с тобой рядом…
– Ты тоже хитра, – Яромир слегка нахмурил брови. – и ужасно коварна!
– Как и все женщины! – Ядвига мило улыбнулась и потянула Яромира обратно, на лежак, – Как и все женщины…
Глава 5: «Кто-то, что-то ещё хочет сказать?»
Ему повезло.
Хозяин бросил свежих костей, полных остатков запашистой баранины.
Он сходил с ума по их мясу, особенно по молоденькому… Правда, в детстве, когда хозяева лупили его палками за съеденного ягненка, до него быстро дошло, что он должен их стеречь, а не жрать.
Эх, а так иногда хотелось…
Благо, за хорошую службу кормили подобающе и это его полностью устраивало.
Он довольно вилял хвостом и, причмокивая, гонял обглоданную голень по пасти.
Радовало, что сегодня было чем отвлечься от барабанящего по конуре дождя и на время забыть о больных старых костях и недостающем глазе.
Столько зим прошло, а он, выцарапанный птицей, до сих пор неприятно поднывал с наступлением непогоды.
Утешало, что пернатая скотина оказалась весьма мясистой и приятной на вкус.
Давно наступила ночь, но он все никак не мог успокоиться. Все кости должны быть обглоданы, и пока он этого не сделает, покоя ему не будет.
Неожиданно, через шум непрекращающегося ливня, со стороны пригона донёсся треск ломающейся ветки.
Хоть его шерсть уже давно покрылась густой сединой, но слух ещё никогда не подводил.
Весь двор уже давно спит, значит кто-то незваный пожаловал в его владения.
Старый волкодав нехотя вылез из конуры и осторожно, практически бесшумно пошёл вдоль стены пригона.
Дикий зверь?
Пёс глубоко втянул воздух, но сырость и ветер мешали уловить хоть какой-нибудь запах.
Зверьё уже несколько зим не наведывалось к двуногим, боялось того здоровяка, что теперь хозяйничает в лесу. Хотя, признаться, он и сам его немного побаивался…
Вот и край пригона.
Он выглянул здоровым глазом из-за угла и осмотрелся.
Та самая треснувшая ветка торчала из грязи прямо перед мордой.
По множеству размытых дождём следов невозможно было определить, кому они принадлежат: зверю или двуногому.
Без разницы… Нужно бить тревогу!
Только он набрал воздуха, чтобы предупредить двуногих, как с незрячей стороны, из-за дровяника, донеслось быстро приближающееся шлепанье по лужам.
Он даже не успел повернуть голову…
От сильнейшего удара волкодав отлетел далеко от пригона и несколько раз перекувыркнулся по земле.
Бок пронзила острая боль.
Заскулил от боли, попытался встать, но ноги скользили по грязи, и он раз за разом валился обратно в лужу.
Почувствовался запах крови. Его крови…
Кто-то навалился сверху, крепко вдавил в грязь, зарычал и запустил острые зубы в рану.
Волк? Не один волк не мог превзойти его в силе…
Он дёрнулся и почувствовал, как нападавший отступил.
Но почему, ведь он был уже в его лапах…?
Волкодав тяжело, но поднялся.
Сломанные ребра мешали вздохнуть, но, даже с каждым успешным вдохом, кровь струёй вырывалась из глубокой рваной раны.
Он бегло оглянулся.
Его окружили три облезлые дикие собаки, покрытые черно-красными язвами.
Да, он заметно превосходил их в размерах, и при других обстоятельствах какие-то там поганые псины не рискнули бы выйти против огромного волкодава, но сейчас он был ранен.
Они чувствовали это и приготовились к нападению.
Волкодав понимал, что с такой дырой в боку ему уже не выжить, но и сдаваться не собирался. Он никогда не уходил от доброй драки…
Дикие бросились одновременно и стремительно.
Тяжелой лапой волкодав отбросил одного в сторону и поймал зубами второго за шею.
Собака беспомощно задёргала лапами и заскулила.
Волкодав стиснул челюсти. Черно-красные пузыри лопнули и его пасть заполнила отвратная, склизкая жижа, от которой тут же затошнило, но он не разжал зубы и довел дело до конца.
Затрещали кости и тело обмякло.
Третья собака воспользовалась моментом и вцепилась в заднюю лапу.
Пёс нервно махнул головой и бросил в ответ мертвую тушу, заставив нападавшего разжать челюсти.
Тут же набросилась первая. Она ухватилась за шею, но остроты редких, сгнивших зубов не хватило, чтобы прокусить толстую шкуру волкодава.
Пёс навалился вперёд.
Сцепились, завалились в грязь, где, благодаря превосходству в весе и опыте, волкодав быстро задавил наглую собачонку.
Силы стремительно покидали его.
Пёс тяжело хрипел. Пасть заполнил вкус собственной крови, единственный глаз скрылся за слоем грязи.
За спиной послышалось злобное рычание и последняя из собак, предчувствуя победу, прыгнула, чтобы наконец добить едва стоящего на лапах волкодава.
Нет! Он ещё не закончил!
Пёс оттолкнулся от мертвого тела, поднырнул под пролетающую над ним собаку и вцепился зубами в шею.
На сколько мог, он сдавил зубы и всем весом прижал брыкающуюся псину к стене пригона.
Последняя из диких собак дёрнулась в предсмертных конвульсиях и обмякла, только старый волкодав этого уже не почувствовал.
***
Дверь распахнулась и в комнату влетел взъерошенный старшина:
– Докладывайте, мать вашу через мать, и чтобы хвостом не виляли! – Рознег в сердцах швырнул на стол каракулевую шапку. – Только стоило вас оставить без присмотра и всё – вокруг сразу полнейшее гузно! Да что уж, – целое гузнище! Как так случилось, что скотина уже как неделю безостановочно мрёт, а вы двое до сих пор с этим ничего не сделали?
Яромир и Ядвига вопросительно переглянулись и потупили взгляд.
– Что молчите, богатырнички? В глаза смотрите! Если так и дальше продолжится, то зимой будем сосать лапу и закусывать соломой! Вы же у нас главные по всякой бесовщине, так постарайтесь объяснить, что тут в конце концов происходит?!
– Я думаю, что собачий мор разносится ветром…
– Срань какая, собачий мор… – истерично пробурчал Рознег и схватился за голову. – Это что ещё такое?!
– Видел на мертвой скотине язвы, похожие на запеченную кровь?
Старшина утвердительно кивнул.
– Когда животное заражается, то всего за день покрывается такими нарывами. К вечеру оно уже умирает, язвы лопаются и в разные стороны из них летят капли черной жижи, которые тут же по округе растаскивает ветер. Потому, так быстро позаразились.
– И что прикажешь? – усы Рознега угрожающе распушились на Ядвигу. – Теперь всю скотину по погребам попрятать? Ладно овцу или козу, но корову туда уже хрен засунешь! Да и дерьмо потом выскребай… Откуда вообще взялась эта дрянь?
– Дикие собаки принесли. – Яромир налил старшине полкружки ягодной настойки. – Задрали Серогрива, с него мор и пошёл.
– Славный был волкодав… – с лёгкой печалью подметил Рознег и до дна осушил кружку. – Так у нас же этой мерзости отродясь не водилось? Они ж трусливые… Из-за хищного зверья в лес носу не кажут.
– То-то и оно, что нету больше в нашем лесу совсем никакого зверя.
– Как это – совсем никакого?! Соображаешь вообще, что мелишь?!
– Не веришь? Тогда сходи и сам убедись. Все ушли. По всей чаще ни зайчик не проскачет, ни птичка не чирикнет.
Рознег медленно протянул Яромиру кружку трясущимися руками:
– До краёв…
Яромир налил, старшина залпом опрокинул, тучно сдвинул брови и замолчал.
Некоторое время Яромир и Ядвига неловко переглядывались, после чего она все же решилась нарушить молчание:
– Всё конечно плохо, но не сказать, чтобы совсем… Некоторую скотину хворь не трогает. Кони, куры и кошки – их мор не жалует.
– Ты же всё за ворожбу знаешь! Разве не смогла найти от этой напасти никакого чудо-корня, сделать заговорённую припарку из козлиной мочи или как это у вас там делается…?
Ядвига безнадежно покачала головой.
– Беда… А как с людьми?
– Жар, озноб и страшнейший понос.
– Прекрасно… Сядем в круг и дружно обосрёмся… – пробурчал Рознег и задумчиво почесал окончательно облысевший затылок. – Что с собаками?
– Большую часть изловили. Иногда, правда, то тут, то там ещё завывают, но и их скоро выследим. Дело пары дней.
– Хоть так… – Рознег встал и нервно натянул шапку. – Значит, слушайте мой наказ. С утра собираем совет. Нужно решить, как будем спасать оставшуюся скотину. Яромир, тебе – набрать ещё мужиков и повторно прочесать весь лес. Чтоб под каждый кустик, под каждый камушек заглянули! Ни одной драной псины не должно остаться в округе! Уяснил? Ядвига, ты – займёшься жопами. Проследи, чтобы в каждой хате стоял чан с дубовым наваром. Ходи по дворам ежедневно и пусть каждый при тебе выпивает по черпаку. Ежели какой кропотник откажется – тут же мне докладывай. Не хватало, чтобы ещё и люди от этой заразы помирать начали. Съездил, называется, порыбачил…
Старшина вышел, не попрощавшись, и громко захлопнул за собой дверь.
– Лучше, чем мы думали… – с облегчением выдохнула Ядвига и протянула Яромиру кружку старшины.
– Погоди, посмотрим, что будет завтра… – Яромир налил Ядвиге, а сам захлебнул прямиком из горловины.
***
– Я сказал – угомонились!
Старшина размашисто ударил металлическим ребром щита о жертвенный камень. Железо громко зазвенело, гул толпы стих и на капище воцарилась тишина.
– Хватит гоготать, как полоумные!
– А ты сам не ори! Напялил овчину на макушу, пуще прежнего злее сделался! – вперёд вышел старик Веня. – Скокмо энто будет ещё продолжаться? Скотина мрёт, дохлое мясо совсем негодное!
– Ещё и заразное! Не засолишь и не засушишь! – из толпы поддерживающе выкрикнул женский голос.
– Вот, вот, о том и толкуем, старшина, что нужонно что-то да делать, а то страшенный голод придёт, а где голод, там и Морена подстерегает! Давеча, бык мой дорогой копыта откинул. Теперича, туша его посреди сарая валяется, токмо чего с ним делать – ума не приложу!
– И у нас, и у нас! – подхватили голоса с разных сторон.
Старшина сдвинул шапку на затылок и отёр со лба проступивший пот.
Староста Добромил тяжело поднялся со стула:
– Полно вам сокрушаться, люд добрый! Всем было велено разделить скотину, попрятать по амбарам и законопатить щели…
– Все дырки не заткнёшь, староста!
Люди расступились и на середину капища, опираясь на длинный ветвистый посох, проковылял старый волхв в сопровождении двух учеников.
– Вот вы, люди, – ехидно прохрипел волхв. – живёте по миру, наплюёте на обычаи, не чтите духов, проклинаете богов… Ответьте, давно ли красные углы в ваших домах принимали для них дары? Давно ли окропляли жертвенной кровью это священное место? Боги гневаются… Духи гневаются… За то и страдаете! Невежи, ханжи и скупцы!
Волхв исподлобья оглядел толпу. Каждый, на кого падал его тяжелый взгляд, виновато склонял голову и отводил глаза в сторону.
– Хочешь сказать, – Рознег недовольно разгладил усы. – что, если мы сейчас с ног до головы вымажемся в кровище, заколем пару тройку овец и будем всю ночь скакать вокруг костра – мор тут же остановится?
– Чепуха! – рассмеялся Добромил. – дикие, древние суеверия здесь не помогут.
– Глупцы! – волхв ударил посохом о камень! – Мор – только начало! Боги устали терпеть и милостиво ждать вашей веры! Разве не видите – их любовь иссякла?! И, даже несмотря на это, вы продолжаете испытывать их терпение…! Да, да, я говорю про тебя грязнокровый! Не твои-ли родичи изгнали богов? Не по твоим-ли жилам течет их дурная кровь?
Волхв указал длинным, ссохшимся, крючковатым пальцем на Яромира.
– Смотрите, люди, вот – причина всех ваших бед! Проклятый богами, он – разгневал отца Велеса, безжалостно осквернил дух хозяина леса! За это отец жизни и забрал у нас своих детей! Мор – это только начало…! В шелесте листвы, в журчании воды я услышал их голоса! Впервые за великое множество зим боги говорили со мной и все, как один, шептали лишь одно – смерть! Взамен на наши жизни они требуют преподнести им подобающую жертву…!
Волхв зловеще зыркнул на Яромира, от чего по спине последнего пробежал холодный озноб.
«Что-то с этим стариком не чисто…» – Яромир сохранял видимое спокойствие, но его сердце так и колотилось.
Толпа взволнованно зашепталась.
– Погляди на них, – прошептала Ядвига на ухо Яромиру. – совсем немного колдовства, и как охотно люди начинают верить в его бредни. Сколько бы добра ты для них ни сделал, но, стоит внести лишь толику сомнений, присыпанную горсткой ведунства, и они тут же готовы сжечь тебя на костре…
Яромир нервно заиграл скулами, но ничего не ответил.
– Старый безумец! – не выдержал Рознег. – Не он, так Лихо уже давно бы порвало всех нас, как ту девочку в лесу!
– Яромир сделал то, что и каждый уважающий себя охотник. – поддержал Добромил. – Он точно такой же член нашей общины, как и все остальные!
–Коли не парнишка, то по округе не только бы дикие собаки шастали, но и ещё чего пострашнее… – подхватил старик Веня.
Волхв закатился истеричным смехом.
– Они уже начали! И, вот увидите, дальше будет только хуже! Велес забрал скот! Стрибог перестанет гнать дождевые облака! Хорс сожжёт всё, что уродилось на полях! Даждьбог нашлёт тлю на зерно! Морена принесёт раннюю зиму и убьёт все посевы! Кащей придёт за вашими детьми и, наконец, Чернобог отправит Скипер-змея, чтобы тот утащил ваши души в Иной мир! Лишь грязная кровь способна усмирить их гнев! Покоритесь их воле и тогда, может быть, мы всё ещё сохраним наши жизни…!
Волхв осмотрелся вокруг. Люди загудели пуще прежнего и стали бросать на Яромира косые взгляды.
– Его взгляд… – прошептал Яромир Ядвиге. – Как он это делает?
– Черное ведовство. – так же шепотом ответила она. – Этот колдун пришёл сюда ради власти…
– Кончай нести околесицу! – Рознег встал на против волхва. – Не стращай народ, почем зря, лучше, чего путного предложи…
– Смотрите люди, – голос волхва наполнился злобой и очаровывающе разнёсся по округе. – Вот, кого вы выбрали в защиту – мерзкого богохульника! Много ли ты сделал, старшина, чтобы защитить людей от голодной смерти? Кто ты такой, чтобы препятствовать воле богов? Вот оно что…
Волхв отошёл несколько шагов назад, указывая костлявым пальцем на Рознега.
– Присмотритесь внимательно, разве вы не видите?! Они все заодно! Эти «головы» смеются и плюют в лицо нашим богам! Они насмехаются над нашими обычаями, мочатся в красных углах, восхваляют проклятую грязную кровь! Смотрите на нах! Они – причина нашей погибели! Но у нас ещё есть возможность, да… Обретите былую веру, и боги снова воспылают к вам любовью! Придайте изменников огню за великого Сварога! Залейте капище грязной кровью во славу Велеса! Режьте и колите во имя Перуна! Только тогда боги защитят нас! Они не только разрешат вам жить, но и вновь даруют все благости! Подчинитесь и я приведу вас к свету!
Яромир ощутил, как из волхва и его учеников вырвалась странная вибрация, заставившая волосы на голове зашевелиться.
Воздух наполнился яростью, готовой в любой момент вырваться наружу.
Старик все же сумел добиться желаемого…
– За Велеса! – послышался возглас из толпы. – Смерть богохульникам!
Ядвига неожиданно резко дернула Яромира за рукав рубахи:
– Скорее, останови его, пока не поздно!
Яромир бросился вперёд, но Рознег его опередил.
Блеснула сталь охотничьего ножа Рознега.
Коротким прыжком старшина оказался возле волхва подтянул за бороду и по рукоять всадил лезвие в шею.
Глаза старика запылали гневом, кровь заструилась по уголкам рта. Он вцепился в руку старшины, захрипел и рухнул на колени.
Ученики волхва выхватили из-под подолов короткие клинки и, с криком, бросились на старшину.
Едва первый сделал шаг, как старик Веня потянул его за балахон, а засапожный клинок Добромила вонзился в открывшуюся грудь.