Повесть, оконченная благодаря пуле – Александр Грин

Очень занимательный рассказ: писатель придумывает героиню, сюжет, финал, но не может понять, что может заставить героиню поступить в конце именно так. Будучи добропорядочным автором, он размышляет над мотивами героини…безрезультатно. Удивительно, но только оказавшись на грани смерти, он, анализируя свою жизнь, сравнивая ее с жизнью героини, понимает что двигало ей. Александр Грин очень хорошо показывает, что нельзя придумать мотив герою, не прожив то, что проживает герой, иначе произведение будет ощущаться картонкой. Рекомендую ознакомиться, там есть помимо этого и размышление о жизни и смерти, очень занятные, надо сказать.

Писательское закулисье… Как манишь ты меня, отзываясь в сердце белой завистью к избранным служителям пера. Но это в детстве можно абстрактно и светло завидовать чему-то неведомому и притягательному, не догадываясь о том, что на самом деле таит в себе, положим, писательский труд. Но чем дальше в лес или правильнее будет сказать – чем глубже в жизненный опыт и книги, тем меньше иллюзий и привлекательности в своей придуманной мечте. И тем не менее, закину на небеса просьбу – в следующей жизни родиться с пером в руках… Может внемлют?Ладно, шутки в сторону. Не всем дано родиться Львом Толстым, который методично и аккуратно писал в дневное время суток, не думая о нужде, ну или Фёдором Михайловичем, который полуночничал, торопясь заработать и отдать долги, хоть это не мешало ему создавать шедевры. Есть и были такие, о ком этот первый, мною прочитанный у Грина, рассказ. Куча окурков в пепельнице, взъерошенные волосы и чад, в котором главный герой, он же бедный писатель, наткнулся на «препятствие» в сюжете и, так сказать, несколько застрял в думках о том, каким же образом его творение – героиня передумала убивать себя и окружающих, пережив внутреннее перерождение, пока ехала на запланированное место преступления. Эх, и сложная эта задача – быть кукловодом чужих душ. Так дело не только в этом – всё должно быть естественным и правдоподобным, а кроме того нести в себе некую идею или мысль, или призыв… Одним словом то, что «проглотит» читатель, облизнётся и поклонится в пояс писателю. Вот тогда – да! Считай, что не зря в табачном дыму всю ночь рвал на себе волосы.Так вот, чтобы хорошо писать, не достаточно обладать буйной фантазией и выстраивать сюжеты и складно слагать слова, нужно ещё также буйно знать жизнь. Да, это задача писателя, иначе грош ему цена. Так что, нужно иногда покидать свой неуютный, прокуренный кабинет и отправляться в мир, можно даже на войну сходить и вдохнуть в себя новую, хоть и опасную атмосферу. Ибо, как однажды сказал упомянутый мною вначале Достоевский Мережковскому – Чтобы хорошо писать, нужно страдать! Иногда даже словить пулю, как это случилось с нашим замешкавшимся писателем – глядишь и героиня его романа сразу переродилась! Так что, писательство – это не уютный кабинет и куча бумаг, накиданных на стол, или открытый ноутбук, а бесконечное «копошение» в жизни, в людях и местах их обитания. И всё это желательно любить и пропускать через себя. И только тогда читатель поверит, станет твоим и подарит тебе писательское счастье, отблагодарив своим признанием. А детская мечта покажется не такой уж и привлекательной. Хотя, как же это манит – ты весь в сюжете, где-то между небом и землёй творишь шедевры, и пусть весь мир подождёт…

Он пытался разобраться с чувствами героини своей новой повести, идущей добровольно на поступок, который можно оценить двояко, полюсообразно.

Первый вариант – героический поступок. Второй – несусветная глупость. И первый, и второй вариант на бумаге не клеился. И Писатель, которого любила читающая публика и верила ему, вдруг понял, что он лжет и самому себе, и своим читателя.

Он пытался реабилитировать свое творческое бессилие усталостью, но творческая психология громила и художественную логику. Логики в поступках его героиня не наблюдалось. И это его слишком вымотало. Тема стремительного перерождения женской души не поддавалась автору, героиня «сопротивлялась» разным вариантам, навязанным автором. Он даже слышал ее хихикающий смешок, переходящий в гомерический смех.

Женская душа оставалась тайной. А слову «вдруг» он никогда не верил. Вдруг ничего не бывает.

И вдруг, именно вдруг произошло именно с известным писателем, у которого была своя армия читателей, журнал «Театр жизни»!!! пригласил его побывать на линии фронта и высказать свои личные суждения и впечатления.

Резкая новизна предложения понравилась писателю.

На фронт так на фронт.

И далее, то, что произошло с писателем ТАМ…

Там он убедился в самообмане. И с этого момента его существо раздвоилось: одно «Я» поверхностно, другое, ничем не выражающее себя внешне (Кстати, уже достаточно избитый прием о поединке двух «Я») продолжало решать или разгадывать загадку той женщины, о которой он писал в своей книге.

И вдруг (все это вдруг с ним произошло) Он понял, проводя аналогию с самим собой, что та жизнь, которой он жил, заменила ему живую жизнь воображаемой.

Наконец-то он удачно решил одну из своих психологических задач….

Но это не конец. Это легкий шаг к окончанию.