Артем Голиков
Ни любви, ни роботов
Серия «ОДОБРЕНО РУНЕТОМ»
В оформлении книги и на обложке использованы иллюстрации Романа Лыча
Дизайн обложки: Юлия Межова
© Артём Голиков, текст, 2022
© Роман Лыч, иллюстрации, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
* * *
1. Цветочки
Вадик
– Тишина, будет дубль.
Павильон замирает.
– Камера?
– Да.
– Сцена 6 дубль 61. Щёлк!
– Ну, давай, маленький ублюдок!.. – шепчет режиссёр.
– И… Начали!
Камера выходит на крупный план. Полуоткрыв рот, Вадик трагически замирает. Тридцать человек с высшим образованием жрут глазами монитор.
– «Второстепенное вспоможествование!..» – шепчет второй режиссёр.
– Втрстпное вспмнствие! – оживает Вадик. Мороженое из стаканчика падает ему на живот.
– Стоп!.. Стоп!.. – Режиссёр кидает микрофон об стол и яростно трёт шею. Три часа ночи. Девушка-хлопушка стирает цифру 61 и меняет на 62.
– У агентства предложение. – Женщина без лица выныривает из темноты за спиной режиссёра. – Давайте его ещё раз побьём?
Режиссёр пожимает плечами и поворачивается к маме Вадика, та машет руками:
– Бейте, бейте, ничего страшного.
– Гм. Постановщики!..
– Отставить постановщики! – Это бежит продюсер. – Отставить бить ребёнка! Вы что, с ума посходили?! – На лице продюсера такая ярость, что режиссёр невольно прикрывается ладонью. – Я тебе дам ребёнка бить! У него по контракту побои как переработка! Ты ему переработку платить будешь, бурдюк патлатый?!
Хитрость мамы не удалась – режиссёр не хочет платить переработку. Два здоровенных постановщика, один с черенком от лопаты, другой с солдатским ремнём в руках, уныло возвращаются на место.
Однако надо что-то делать. Режиссёр, кряхтя, выкарабкивается из-за столика и ковыляет к ребёнку.
– Вадик, ты любишь котяток?
– Ну да.
– Таких пушистеньких, маленьких?
– Да, люблю. А ещё биониклов и попкорн.
– Это не важно. Вадик, у меня есть котёнок. Если ты не скажешь хорошо «второстепенное вспоможествование», я выдавлю ему глазки. Вот так, смотри, – режиссёр очень натурально показывает, – я возьму котёночка, сломаю ему лапки и выдавлю глазки. И он будет слепой и умрёт. Ты хочешь, чтоб котёнок умер?
– Нет.
– Ты скажешь «второстепенное вспоможествование»?
– Втрстпное вспмнжствие.
Режиссёр издаёт тяжёлый нутряной стон.
– Агентство, в богу вашу душу мать, мы можем придумать ребёнку текст попроще?
Слышно, как микрофон поднимают со стола, откуда-то сверху через колонки звучит капризный женский голос:
– Клиент предлагал ещё вариант: «Восприпяху сущему коллаборационизму общностей» – подойдёт?
Режиссёр снова воет. Снова склоняется к Вадику.
– «Вто-ро-сте-пен-ное вспо-мо-жес-Мать его! – тво-вание» – скажешь так?
Вадик серьёзно кивает.
– Да.
Жилка дрожит у режиссёра под глазом.
– Иначе умрёт котёнок.
– Да. – Тупо кивает Вадик.
– Будет дубль!
Режиссёр бежит на своё место. Вялое оживление в павильоне.
– Камера?
– Да.
– Сцена 6 дубль 62. Щёлк!
– Ну, давай, маленький ублюдок!.. Начали!
– Втрстпна вспмнжство!
– Ещё раз!
– Втрстпна вспмнжство!!
– Веселей!
– Втрстпна вспмнжство!!!
– С улыбкой!
– Втры-сты-пна вспы-мныж-ва!!!..
– Стоп!
Режиссёр вопросительно озирается.
Монтажёр: – Он должен сказать это на две секунды быстрее и держать мороженое в другой руке.
Оператор: – Ему надо довернуть лицо к свету на пять градусов по часовой.
Звукорежиссёр: – Чтобы не задевать локтём микрофон, мальчик должен встать раком.
Костюм: – Пусть не мнёт одежду.
Грим: – Пусть не моргает и не чешется.
Реквизит: – Мороженое полиуретановое, если он дотронется им до лица, то ослепнет.
Женщина без лица (снова выныривая из темноты павильона): – Слово «второстепенное» должно звучать с затаённой откровенностью, а «вспоможествование» как бы лукаво, но в то же время без обиняков, иначе мы это клиенту не продадим.
Второй режиссёр: – Через десять минут нас выгонят из павильона, мы можем переставляться на пэкшот[1]?
Режиссёр берет микрофон и поднимается в полный рост.
Режиссёр: – Вадик. Посмотри на меня. Ты видишь нож? Видишь, какой он большой и острый? Вадик, сейчас мы включим камеру, ты повернёшься в нужную сторону и не моргая и не трогая рубашку и микрофон, с затаённой откровенностью, но при этом лукаво и без обиняков скажешь «второстепенное вспоможествование». Если ты этого не сделаешь, маленький ублюдок, клянусь богом, я перережу (иди сюда!..) я перережу твоей маме горло. Кивни, если понял? Отлично. Я буду держать твою маму вот так, чтобы тебе было видно. «Второстепенное вспоможествование». Запомнил? Камера, мотор!..
Вадик закончил съёмку под утро, когда чужие дяди уже ругались матом и выдирали шнуры, полежал недолго в детской психиатрической с навязчивым неврозом, полностью восстановился, закончил школу и техникум, на свадьбе сокурсника поднялся произносить тост за здоровье молодых, но перед объективом видеокамеры неожиданно зациклился на фразе «второстепенное вспоможествование», впал в ярость, спровоцировал конфликт, от полученных повреждений скончался.
Режиссёр тоже полежал немного в психиатрической клинике с навязчивым неврозом, недолечился, уехал в Паттайю и сел там на двадцать лет за растление малолетних.
Рекламный ролик, в котором снимался Вадик, хоть и занял второе место на внутреннем конкурсе компании «Русский фарингит», однако в эфир не пошёл, потому что рекламируемый продукт попал под санкции и был раздавлен бульдозерами при попытке пересечения белорусской границы. Пробовали на компьютерной графике заменить мороженое в руке Вадика на второй продукт компании – мороженую люлю, но ничего не вышло, фокус-группы восприняли адаптацию крайне негативно, хотя и отмечали, в частности, трогательную искренность, с которой маленький мальчик с мороженой люлёй в кулаке произносит в кадре слова «второстепенное вспоможествование».
Море
Я не хочу на море. Я хочу смотреть «Фиксиков». Зачем мы пошли на гору? Меня тошнит. Я хочу паэлью из лобстера. Я больше не хочу паэлью из лобстера, я хочу чупа-чупс. Я не хочу быть сильным и отважным путешественником. Я не хочу настоящий кокос. Я не хочу пробовать папайю. Я хочу хлопушки «Любятово».
Ладно, я съем немного лобстера, если мне подарят мячик-попрыгунчик.
Уф, как жарко!
Папа, мой мячик-попрыгунчик укатился с горы!
Спасибо, что догнал мой мячик-попрыгунчик!
Папа, мой мячик-попрыгунчик ускакал в кактусы!
Спасибо, что достал мой мячик-попрыгунчик!
Папа, мой мячик-попрыгунчик провалился в пропасть, в ад, в собачье дерьмо!
Нет, мой был зелёный.
Нет, мой был в полоску.
У нас нет больше воды.
У нас нет мокрых салфеток.
Сиеста, все закрыто.
Разорви майку, я перевяжу.
Папа, твой лобстер упал в собачье дерьмо!
Тебе звонят с работы. Папа, новый мячик-попрыгунчик тоже упал в собачье дерьмо! Нет, он не может сейчас подойти. Он в кактусах. Возможно, позже.
Я хочу мороженое. Не такое мороженое. И не такое мороженое. Я хочу мороженое, как было на горе. Я хочу мопса из «Тайной жизни животных». Я не хочу на море. Я хочу платье принцессы. Нет, это с шоколадом. Я хочу без шоколада. Папа, съешь шоколад с моего мороженого? Папа пьёт пиво с шоколадом! Ты что не видишь, что оно течёт?! У нас нет больше воды. Не вытирай об меня руки! ПЛАТЬЕ!.. Дай свою майку. Дай своё пиво. У нас нет больше влажных салфеток.
Какая жара! Снимай штаны! Что ты делаешь? Брось ты этого мопса, ешь шоколад с платья! Чёрт. Упало в собачье дерьмо… Не ори на меня! Упало – значит, упало. Ты можешь его хотя бы облизать? Чёртова сиеста! Тебе опять звонят с работы. Нет, он не может подойти. Он… даже сказать не могу, что он делает… Спасибо, и вам. Как болит голова!
Папа, я не хочу спать ночью. Я не хочу купаться днём. На пляже скучно. Я хочу в Москву. Я хочу смотреть «Фиксиков». Мне жарко. Мне холодно. Меня тошнит.
Папа, твой лобстер упал в собачье дерьмо. Карточка заблокирована. Откуда я знаю как? Вот так.
Я хочу в туалет прямо сейчас.
У нас нет больше мокрых салфеток. Сиеста, всё закрыто. Ну и жара!
Я не могу идти. Я хочу спать. Я не хочу спать. Понеси меня. Я хочу в самолёт. Я не хочу в самолёт. Я хочу в зону турбулентности. Меня тошнит. Какой маленький самолёт. Боже, как трясёт! Я очень хочу в туалет. Я очень хочу в туалет в платье принцессы.
Подожди!
Я хочу взять в туалет мой мячик-попрыгунчик. И мопса из «Жизни животных». У меня болит голова. Сядьте, мужчина, самолёт в зоне турбулентности! Какой маленький туалетик! Ого, как на американских горках! Папа, смотри, я певица! Папа, смотри, я человек-паук! Меня тошнит. И меня! Папа, смотри, меня тошнит на платье принцессы! А меня на мопса! Скользко. А где мой мячик-попрыгунчик? Что вы там делаете? Можешь открыть дверь? Тебе снова звонят с работы. Нет, он не может подойти. Кажется, он достаёт мячик-попрыгунчик со дна самолётного гальюна. Нет, теперь уже всё – завтра на работу. Да, точно, отдохнули и хватит. Две недели как в раю. И вам.
Мама, смотри, папа снова достал мне мячик-попрыгунчик!
Боже, какая грязь! Так, снимайте всё. Одежду придётся сжечь. Говорю тебе, ни воды, ни салфеток. Где ты так рассадил бровь? Подожди, я разорву майку. Мама, мне очень понравилось в туалете! Там была такая кнопка! Когда мы снова поедем на море? Мне очень понравилась зона турбулентности! Это наш чемодан? Я хочу в туалет. Ну всё, теперь уже дома. Уже всё. Теперь дома. Приехали. Всё.
Вы ложитесь в буфет, а Тамара Петровна ляжет в мойку.
Ложитесь между утюгом и мясорубкой. Я поставлю хлеб на завтра. Часы очень громко тикали, я остановила.
Я не могу спать в сахарнице. Душно.
Вот одеяла. Была скатерть хозяйская, я порезала, думала на лето пальто сшить. Берите самый большой, я не буду раздеваться. Тамаре Петровне поменьше. Она храпит.
Ложитесь в лоток. Нет, он чистый. Котик давно умер, а лоток я вымыла. Не знаю, зачем лоток оставили. Видимо, на память.
Всё равно немного пахнет.
Уже очень поздно. Тамара Петровна, ты почистила зуб?
Хозяева воткнули две иглы в порог, чтоб Кузьма не ходил. Он безобразничал. Залезет в ноутбук и воет. Ноутбук нагревается, а ему всё трын-трава. Говорил, полезно для поясницы.
А с котиком мы не ладили. Уставится на меня и смотрит. «Чего, – говорю – глядишь?» Пришлось его… Ну, спокой вам ночки.
Перья, каменья, кредит… Совсем засыпаю уже. Тамара Петровна, будешь вставать – дети на столе ложку оставили, не споткнись. Уж я лизала-лизала её… Какао… Косу надо… Стекло…
Призраки
Будни
– Артём, привет! Клиент просит поставить в их ролик их логотип. Что вам для этого нужно?
– Милена, привет! Мне нужен их ролик и их логотип.
– Отлично, Артём! Вот ссылка на польский фтп!
– А что там?
– Оцифрованные в формате mxf не вошедшие в монтаж дубли из кинофильма Иштвана Сабо «Полковник Редль». Что мне сказать клиенту? Когда мы сможем посмотреть ролик с логотипом?
– Для того чтобы сделать ролик с логотипом, мне нужны ролик и логотип.
– Артём, у нас немного горят сроки. Вы будете дома в ближайшее время? К вам выехал курьер.
– Курьер везёт ролик?
– Курьер везёт вам буй.
– Простите?
– Буй РГБ-1 комплекса «Беркут», пассивный, ненаправленный. Когда мы сможем увидеть ролик?
– Я думаю, Милена. Проверяю по моей загрузке… А вот скажите, в порядке бреда – курьер может вместе с буем РГБ-1 захватить для меня ролик и логотип?
– Проверьте почту.
– Там ролик и логотип?
– Там неработающая ссылка на полный архив документооборота службы снабжения вермахта периода начала активных действий на Белорусском фронте.
– Милена, ссылка не работает.
– Я знаю.
– Артём, не хочу давить, но когда мы всё-таки увидим ролик с логотипом?
– Очень скоро, Милена! Мне осталось только получить от вас ролик и логотип…
– Я узнавала у клиента, ролик ещё в астрале. Вместо ролика возьмите пока сову.
– Понятно. А логотип?
– Ждите, к вам выехал курьер.
– С буем?
– Нет. С логотипом.
– Хм… Немного необычно, что логотип везёт курьер. А в каком он формате?..
– Курьер? В формате «Яндекс-еда».
– Нет, логотип. Надеюсь, он в векторе?
– Нет.
– В растре?
– Нет.
– В ворде?
– Нет.
– Рисунок на салфетке?
– Нет.
– Я сдаюсь.
– Это песня.
– ??
– (поёт) Звени, комуз, акына голос слушай, на плашке буквы цвета спелого граната!..
– А дальше?
– Всё.
– Понятно.
– Я рада, Артём, что вам понятно. Когда ждать ролик?
– Я послал вам ссылку на сайт портала феминизированных казачек Бурятии.
– Спасибо, Артём! Ссылку получила! Вот вам пока фотографии участников проекта «Манхэттен» в формате dpx, 16 бит, логарифмическая шкала цвета! Скажите, вам достаточно такого разрешения?
– Более чем! Кинул вам «Почтой России» ссылку на гугл-карты, по ссылке склад, где задешево покупают деревянные поддоны из Прибалтики!
– Заказала вам доставку глазированных сырков и вызвала пожарных!
– Спасибо, Милена! Шлю вам кастинг сов с наложенной песней в формате вологодского кружева!
– Усы, оттепель, колченогое, Мейерхольд!
– 10010 101110 1! 1010011 1010 0100110 100!!
– Лдшутещщкшутешкщмфттнш!..
–
–
–.
Гамлет
«Ноги мои, – с удивлением думал Иванов. – Хм… Нечасто приходится их видеть…»
«Когда я работаю, они под столом, – размышлял Иванов, заходя поглубже, – когда сплю – под одеялом. А во время секса?.. – Иванов попытался представить, что делают ноги во время секса. – Тоже, видимо, чем-то заняты… а больше я нигде и не бываю…»
Оглянувшись вокруг, Иванов понял, что зашёл достаточно. Ощущение отпуска, чем-то похожее на плохо промешанное пюре, растекалось по организму. Теперь нужно было плыть.
Иванов почесал в затылке, лёг в воду и взбрыкнул ногами, как делала лягушка, которую он видел на ютубе.
Мощные сидельные мышцы, хорошо развитые дизайнерским трудом, резко дёрнули за берцовые кости. Ниже по ноге мышц не было, и тоненькие икры бессильно заболтались в прозрачной воде, а правая стопа, про которую врач ещё давным-давно сказал «вам и так будет нормально», снялась с привычного места и виновато повернулась носком назад.
«Чего и следовало ожидать», – подумал Иванов.
С ногами не вышло, Иванов загрёб руками, мощно фыркая, отплёвываясь от солёной воды.
Было странное ощущение, как от езды на машине с прогоревшим сцеплением – мотор ревёт, а ускорения нет.
Ветер тихонечко относил Иванова от берега, плескались волны.
«Что-то не так».
Иванов скосил глаза и увидел круглый бугорок своего плеча, который вхолостую крутился в воде, и дальше приделанный к нему узенький локоть, мягкий, как у куклы, не способный передать движение воде.
«Это логично. В начале дня я кладу руки на клавиатуру, чем даю нагрузку на плечо. В конце дня я руки с клавиатуры убираю. Итого – два подхода. Локти же просто лежат на столе, вот они и атрофировались».
Иванов перестал шевелить руками (ничего не изменилось) и закрыл глаза.
«Я совсем промок, – подумал Иванов, и от этого стало легко. – Я скоро утону».
Зелёная вода покачивала Иванова, солнце жгло спину. Серые рыбы плавали восьмёрками, не зная, куда себя деть. Ветерок относил Иванова всё дальше от берега.
«Жалко, конечно, что у меня нет мышц, – размышлял Иванов. – С другой стороны, нужны они всего неделю в году, а что в остальное время с ними делать? Спортом заниматься? – Иванова передёрнуло. – Фитнес-залы… Чужие потные люди… Отупляющие монотонные движения… Бег на месте… Бег по кругу…»
«Да вся моя жизнь – бег по кругу!» – вдруг не без горечи подумал Иванов.
«Скажем, за годы работы я сделал так много проектов, что уникальные проекты в природе просто закончились, проекты начали повторяться. Приходит новый проект, а я вижу, что он не новый. Такой уже был…»
«Или, к примеру, жена… – Рядом с Ивановым плюхнулся мяч, его подобрали и кто-то весело закричал. – …Как и все известные мне браки, наш строится на том, что я кладу вещи на одни места, а жена находит их и перекладывает на другие. Вначале это бесило, в наших отношениях был какой-то нерв… Но потом я стал фрилансером, и мне стало плевать, потому что вещей у меня нет, я их не использую. А жена всё равно каждый день что-то перекладывает. Я видел. Она хорошая, но как-то всё это бессмысленно…»
Сквозь закрытые веки Иванов видел зелёный свет, пронизывающий маслянистую воду, и ему чудилось, что свет тоже смотрит на него.
«Так ради чего ты живешь, Иванов? – спрашивал свет. – Что держит тебя на плаву?»
– Чего ты тут разлёгся?
Иванов резко открыл глаза (оказалось, от берега его отнесло уже метров на шесть). Чужая тётя обращалась к чужому малиновому дяде, а дядя плавал лицом вниз и пускал пузыри. Похоже, в этом положении он провёл довольно длительное время.
Дядя привлёк внимание Иванова. Что-то в нём было такое, что заставило сердце Иванова биться чаще. Иванов почувствовал, что близок к разгадке.
– Коль?.. Да что с тобой?.. Ты что…
«…Пьяный?!» – с расцветающим в груди восторгом договорил за тётю Иванов.
Яростно болтая плечами, Иванов выпустил кисти рук вперёд.
«Пьяный!.. Ну конечно!.. Как я мог забыть?!»
Всё встало на свои места. Бессмысленный быт, бессмысленный труд, жизнь, направленная на бесконечное повторение самое себя, – всё выстроилось и собралось в стройную и завершенную конструкцию, всё обрело цель.
«Я знаю, кто я».
«Я знаю, зачем это всё».
Мощный, невероятно развитый указательный палец правой руки, которым Иванов по шестнадцать часов в сутки крутил ленту, вспенил воду. Левая кисть тоже не отставала, подруливала, делая привычные движения Ctrl+C, Ctrl+V.
Через минуту Иванов был на берегу, через две звучно крякнул и поставил пустой стакан на стойку.
– Вам повторить? – Бармен провел ладонью по лицу – от игры солнечных лучей ему на мгновение показалось, что бледный славянский простофиля у стойки излучает волнующий зелёный свет.
– Повторить, – уверенно кивнул Иванов, любуясь своим огромным, как у манящего краба, рабочим указательным пальцем. – Повторить. Повторить, повторить, повторить.
Там, где кыгыльды эккенре
Здравствуй, дружок!
Я рад сообщить, что с сегодняшнего дня твой дом присоединяется к моей ежегодной программе «Моемся лапой вместе с мэром».
Когда я был маленький, у меня был ручной кай’а-у мар. Я звал его Эккенре. Как у всех кай’а, у Эккенре была острая унг и густые черные или-у. Когда охота была удачной, я кормил его жиром тэ.
В год Совы в наше стойбище пришла беда. Солнце высохло, как грудь сылы, маленькое слабое Дюрюм не взошло летом, голод и чёрная язва косили И. Бесконечная ночь обняла тегернэ.
Мы съели мать.
Отец сказал – съедим кай’а-у мар. Он был очень слаб. Я отнял у него нож.
– Эккенре, – сказал я, – вьюга и метель ягды. Огонь погаснет. Ты и я остались. Некого больше есть.
Кай’а-у мар сел у отто (он тоже был слаб), зачерпнул затаи’ма и стал мыть свои или-у. Когда закончил, сказал – я готов.
Прошло много ы. Столько ы прошло, что и не сосчитать.
Теперь я не младший цукум-тэ в стойбище И, я твой мэр. Голова моя побелела.
К двум вещам не привыкну. Первая – Солнце здесь показывает и прячет свой Дюрюм триста раз в год, как беспутная дочка Сиги Куле’хэ. Рябит в глазах. А вторая – твоё нытьё, мой дружок, когда в память о милом Эккенре я выключаю тебе горячую гэвээс.
Милый Эккенре, знал ли я, там, в холодном чуме, когда на камне для раскалывания костей ты отдавал мне своё тепло, что в далекой Мо-ау я буду растить пластиковые вишни и выкладывать камнем дорожки нарт’менгэ?
Так что мойся лапой, мой неискренний друг, плачь и мойся лапой вместе со своим мэром, как много ы назад мылся единственный, кто любил меня.
Через две недели включу назад тебе твой гэвээс.
* * *
Жгло щёку. Митрич проснулся и отёр лицо – солнце давно перекатило через крышу сарая и кроны яблонь и теперь висело гораздо ниже, чем желал увидеть Митрич. Мир был грозен и лилов.
«Представляю, что сейчас во входящих делается!»
Помогая руками, оглушённый Митрич перевернулся и рысцой поскакал из кустов искать зарядку, но, и метра не сделав, уткнулся в цветастый подол – две бабы в огороде тэгали еду.
– Морковь пропустила, – строго сказала старая, укоризненно глядя на Митрича.
– Извиняй, Марфуша.
Молодая баба вернулась и затэгала морковь, после чего тоже посмотрела на Митрича.
– Чего вылупились, курвы? Фриланс идёт!
– Чёй-то он у тебя на четырёх ногах идёт? – не испугалась Марфуша.
– Уработался, аж батарея села. Есть концы от андроида?
– Не держим.
– Тогда чего скалитесь? – осерчал Митрич. – Сдриснь с дороги!
– И-их, милый, – всплеснула руками Марфуша, отходя, однако, с тропинки. – Раньше б знать!
– Чё тебе знать, падла?
– Да что у нас в кустах у сортира коворкинг открылся!..
«Ужасающий харассмент, если вдуматься!.. – на бегу размышлял осмеянный бабами Митрич. – В приличной стране за такое самолет отсудил бы. Однако, нужен заряд…»
Извалявшись в репье, Митрич первым делом выкатил к деревенскому пауэрбанку и только с досадой подёргал нагретый солнцем железный калач. «Пн – услуги фельдшера, Вт – участковый (поиск не по Гуглу), Сб – отец Филимон. Продажа алкоголя и аккумуляция электрозарядов в период ЧМ не производится».
Широкая лента реки блестела на солнце. Толкаясь и наползая друг на друга, задевая прибрежный ивняк, по реке шел мем.
– Чаго пропал?
Вдоль воды, прямые, как мазаевские зайцы, с баграми в руках торчали любознательные местные старики и глядели на плывущие мимо мемы. Время от времени кто-то тыкал мем багром – лайкал.
– В бане был.
– И как? Помылси? – Старики захихикали.
– Одуреть смешно. – Митрича на неделю забанил участковый, за то, что Митрич назвал его сына Гондурасом. Митрич считал бан политически мотивированным. – Прикурить бы мне, Степаныч? Или хоть входящие проверить? – спросил Митрич ласково.
Дед положил багор на траву, вытер руки об рубаху и достал айфон – Митрич уж приготовил благодарственную улыбку – но подлый старик вдруг хохотнул и свернул клешни амперсандом – накося, выкуся!
– Алиса, сотри ему всю порнуху, пусть воображение тренирует! – крикнул Митрич, целя деду в уязвимое.
– Шёл бы ты лесом, мил человек. – По-медвежьи расходящаяся к комлю фигурой бабка Алиса поднялась из кустов, отряхивая зад. – Через сто пятьдесят метров поворот направо. Вы прибыли в пункт назначения.
Можно было, конечно, последовать совету Алисы, пройти лесом и заглянуть на ферму. Митрич поморщился – на ферму идти не хотелось.
На прошлой неделе Митрич гостил на ферме, увлёкся и с пьяных глаз оставил свою страницу ВК открытой. Мало того что на незапертую страницу ночью влезла корова, злые люди от имени Митрича «продали» каким-то ротозеям грузовик кожаных пальто из Индии, а задаток потратили на сетевых проституток. С утра Митрич брезгливо перебирал список добавившихся френдов – Аня Аня, Лара Лара, Марьяша Котик и Анастас Баянист Сальников.
– Люськ, а Люськ. Дай входящие проверить?
– Пускай Анастас Баянист Сальников тебе даёт.
Ночь вышла свежей, розовая долька луны низко висела над церковью.
Митрич огляделся, из-под фуфайки скользнул топор. Затрещало дерево. Митрич отвалил повисшую на петлях створку и зашёл во входящие.
«В вашей корзине остался товар…», «Предлагаем к продаже базы данных организаций…», «Персональная скидка на все тапочки!..»
Митрич поводил фонариком – Аня, похожая на неваляшку немолодая унылая баба, уже изрядно продрогшая, поднялась с лавки вновь проситься во френды.
– А ну, кыш отсюда, курва!
Более никого во входящих не было.
Митрич вышел на крыльцо, машинально вынул телефон. Ночной воздух пах росой, где-то далеко за рекой уютно брехала собака.
«Всегда так. Вломился – порожняк, а забил бы болта – наверняка срочные каменты оказались б».
От свободы хотелось петь. Беззлобно ругаясь на мелковатые кнопки, Митрич натыкал в телефоне что-то про «Приятное известие! Ваш выигрыш составит более…» и послал наудачу.
«По проводам найду, рога тебе сломаю!» – был ответ.
Митрич улыбнулся, сунул телефон в карман и пошёл к Люське.
Сторож Зураб вертел в лапах адресованные Митричу срочные каменты.
– АСАП. Какой ещё АСАП? По-русски писать научись, потом людей донимай!
Зураб пожал плечами и смахнул каменты метлою в спам.
* * *
В целях усиления безопасности в преддверии мировых чемпионатов по кеглям, шашкам и спортивному очку РКН рассмотрел объекты, пригодные для блокировки на территории РФ, и принял решение заблокировать сарказм.
Работы по блокировке сарказма начались в минувший понедельник, однако об успехах говорить пока рано – сарказм до сих пор доступен почти на всей территории РФ. Более того, некоторые эксперты считают, что сами действия контрольного ведомства вызывают усиление блокируемого ресурса.
– На вопрос «готовы ли вы добровольно отказаться от сарказма?» многие провайдеры сарказма отвечают нам: «да, конечно, щас!», но мы не можем быть уверены, что это не очередной сарказм, так как сами отказались от сарказма ещё в 1982 году. Получается какой-то бег по кругу, – жалуется глава РКН.
Тем не менее ведомство настроено решительно. Отечественные аналоги сарказма – песни певицы Валерии и стратегический ядерный мультипликат – полностью импортозаместят блокируемый ресурс, считают в РКН.
– Хочешь пошутить – расскажи про половые признаки бабушки. И смешно, и никого не оскорбляет. А древнегреческих смехуёчков нам тут не надо, – отмечает глава ведомства.
Усилия по блокировке сарказма уже привели к техническим трудностям. На территории РФ отмечаются сбои в работе общей логики, во многих населённых пунктах оказались заблокированы перспективы развития. Если не удастся победить сарказм непосредственно, чиновники не исключают выключения здравого смысла на всей территории РФ.
– Пути назад нет. Или он или мы, – подводит черту глава РКН.
