Александр Германович Маклер
Жги глаголом
Глава 1
Отпуск
Проливной дождь хлестал все на своем пути, как пастушьи кнуты. Улицы города были залиты водой, канализация не справлялась с осадками. Они наполнялись водой, затапливая автомобили, что стояли вдоль дороги. Дождь сегодня начался неожиданно, жители небольшого подмосковного городка Реутов в Московской области не успели спрятаться от не милостыни природы. Ливень обрушился с неба, им на головы, люди в ужасе бежали в укрытия, чтобы не промокнуть под дождем. Они искали место, где можно спрятаться от дождя.
Некоторые люди стояли под навесами подъездов домов, магазинов или заходили внутрь зданий. Прождать, когда закончится ливень. Один лишь дед Григорий стоял как вкопанный возле продуктового магазина с пакетом кефира и батона хлеба. Мужчина не хотел никуда уходить, прятаться от невзгод погоды. Он любил и ждал такие моменты, когда Землю покрывает безумие. Дождь, который обольет его своей ледяной холодностью, отрезвенностью, и ему станет легче на душе. После этого он промокший до последней нити шел домой. Его сердечная боль остывала в груди. Мужчина успокаивался. Он в такие моменты мог дышать и свободно плакать, чтобы его горькие слезы никто не видел, они прятались под тоннами небесных вод.
Дед Григорий был раньше уважаемым в городе человеком, его почитали, ставили в пример и гордились им. Он был не только защитником города, бесстрашным пожарником, героем России, душой компании, но и самым лучшим отцом. Детей он своих любил, души не чаял в них и жену свою Марусю, часто цветы дарил и на руках носил.
Женился Григорий, поздно, когда ему уже исполнилось тридцать пять лет. Он был приличным семьянином, через год после свадьбы родился у семьи сын Виталий. Очень похожий на маму, а еще через год, дочь Галина – вылитый отец.
Жили они в центре города в огромной квартире, состоящая из четырех комнат, которая досталось Григорию от родителей. Также у него в собственности был дом в Салтыковке. Мужчина отдал его своему старшему брату. Вадим, он был противоположностью Григория, любил выпить, тусовки, женат был несколько раз и имел небрачных детей.
Братья не общались друг с другом, и уже давно. Они были как чужие. Григорий иногда звонил родственнику, чтобы обмолвиться пару словами и на этом общение прекращалось еще на полгода. Так и жили, Григорий не унывал, главное с братом все хорошо, а остальное все дело наживное. Да и печалиться ему было некогда, так много работал, что способствовало росту по служебной лестнице. Стал занимать важные посты и ездить в командировке раз в три месяца.
Жизнь его изменились в один день, тогда он ничего не понимал, текучесть дел и событий не предвещало беды. Стоял тогда обычный летний день, у мужчины подходил очередной отпуск. Григорий с семьей собирался на море в Крым, позагорать, поплавать в Черном море.
Когда наступил первый день долгожданного отпуска, и они должны были отправляться на отдых. Григорию позвонили с главного штаба, сообщили, что произошло ЧП и ему нужно было на два дня остаться, чтобы урегулировать происшествие.
Мужчина понимал, что его присутствие должно быть обязательным. Поэтому он сказал жене, что он их отвезет в аэропорт, а сам приедет к ним через два дня. Маруся не хотела лететь без мужа, говорила, уговаривала, что лучше дождется его и они вместе полетят на отдых, но он стоял на своем.
И вскоре, Григорий уговорил супругу, чтобы она поехала без него и пока он на работе. Они уже успеют покупаться и загореть, а когда он приедет, то они будут красивыми. Женщина согласилась на уговоры супруга, он всегда умел с ней договориться, убедить ее. Поэтому они собрались, Григорий отвез семью в аэропорт, дождался, пока самолет не улетит и после этого. Сам уехал сразу на место происшествия, которое произошло на нефтеперерабатывающее предприятие.
Крупный пожар случился на заводе, три дня назад. Его тушили всеми сменами пожарных отрядов, не прерываясь даже на отдых. К концу третьих суток огонь все же сдался и пламя было потушено. И после этого Григория вызвали на завод уже после пожара, его задача была создать комиссию, выявить причины пожара и найти виновников.
Тем временем семья Григория уже прилетела в Крым. Они заселились в гостевой двухэтажный коттедж в ста метрах от пляжа, который арендовали на два месяца. Григорий за это время быстро справился с задачами, поставленными им высшим руководством, и хотел доложить им, что был совершен умышленный поджог и требуется возбудить уголовное дело. Прежде чем он смог позвонить начальству о причинах происшествия, Григорию позвонили с неизвестного номера. Ему сказали, что если он сообщит реальную причину пожара, то пожалеет.
Григорий не придал серьезности звонку и ответил, чтобы они больше ему не звонили и сразу перезвонил руководству. Доложил о причине пожара, начальство поблагодарило офицера и отпустила в заслуженный отпуск.
Мужчина после похвал начальства в добром расположение духа созвонился с семьей, с радостным известием, что утром они уже будут вместе. Он с радостными мыслями поехал домой, чтобы забрать вещи. Поставить машину, потом собирался вызвать такси, чтобы доехать до аэропорта и полететь в Крым.
Все его планы осуществлялись так, как мужчина загадывал, полет для Григория был обычным, ничем не отличающимся от других. Беспокоило одно, почему-то было на сердце тревожно, все началось с такси, которое за ним приехало. Поведение почему-то таксиста было агрессивным к Григорию. Вещи он не стал ему помогать, складывать в машину, игнорировал его разговоры и громко говорил по телефону всю дорогу. Когда они приехали в аэропорт, то таксист ему еще нахамил, что тот долго вытаскивал свои вещи. Развитие неприятных ситуаций, продолжались дальше при входе в аэропорт к нему придралась полиция, сотрудники проверили паспорт, вещи и только через час отпустили. Продолжение подобных ситуаций продолжалось, но Григорий был морально устойчивым человеком, поэтому спокойно принимал невзгоды судьбы. Когда он занял свое место в самолете, то его соседом оказался пьяный дебошир. Он весь полет терроризировал пассажиров.
Когда самолет уже приземлился в крымский аэропорт. Григорий уже хотел выдохнуть, но начался сильный дождь. Он все равно первым спустился с трапа самолета и забежал в помещение аэропорта. Мужчина думал, что его встретят родные, он уже предвкушал, как будет обнимать и целовать своих родных, но никого не было, никто не встречал. Его семьи не было в аэропорту. После череды неприятных событий мужчина очень расстроился, а особенно его разочаровало, что никто его не ждал в аэропорту.
Он решил позвонить жене, подумав, что они, возможно, ждут в кафе или где-то еще. Абоненты были недоступны, тогда Григорий позвонил детям, но их телефоны тоже были выключены. Мужчина, немного расстроенный, решил прогуляться по аэропорту, чтобы поискать там своих родственников, ему показалось, что они ждут его в другом месте, но там никого не было.
Григорий еще несколько раз обошел аэропорт. По пути он купил себе кофе и подумал, что они не поехали из-за дождя, и связь поэтому плохо ловит, они не в зоны доступа. Он дождался, пока закончиться дождь, позвонил в службу такси и вызвал к входу аэропорта. Такси подъехало через пять минут. Григорий назвал адрес коттеджа и немного вздремнул, так как из-за соседа в самолете не смог подремать. Когда машина подъехала к дому, примерно через час, то таксист сразу окликнул пассажира.
– Приехали!
Григорий открыл глаза, увидел остатки от сожженного дома. Он сперва подумал, что таксист перепутал адрес и не туда его привез.
– Шеф, ты адресом не ошибся, куда мы приехали?
– Адрес, который вы мне сказали. Я слышал в новостях, что ночью сгорел гостевой коттедж, вместе с людьми, которые там проживали.
– В смысле, как сгорел, кто сгорел?
Григорий побледнел, он вышел из машины и побежал к дому. Мужчина увидел руины, все сгорела дотла, никто не смог выйти из дома, все погибли. Мужчина встал на колени перед домом и заплакал. Он громко кричал, стонал. Григорий не верил, что его родных больше нет. Таксист в то время, выгрузил его вещи, сложил в стопку на обочине дороги и уехал.
Было утро, многие соседи спали, а кто помогал тушить, были тем временем на допросе у следователя. Кроме одной женщины, она была не ходячей и передвигалась только на инвалидной коляске.
Когда Григорий приехал к дому, она смотрела в окно. Наблюдала сперва за саженым домом, а потом за мужчиной и когда он плакал. Она плакала вместе с ним, она видела своими глазами, когда загорелся дом, слышала крики людей. Они не могли выйти из дома, она же и вызвала пожарных. Таня, так звали женщину, была родом из Москвы. Возраст 40 лет, инвалидность она получила в тридцать лет, упав с горы. Девушка увлекалась тогда альпинизмом и сломала позвоночник, после этого она ходить не могла. Родители ей тогда купили дом рядом с морем после несчастного случая, часто навещали ее. Сегодня их не было, она была одна дома и любовалась ночными звездами.
Девушка рассказала, что время было около трех часов ночи. Когда ее взгляд упал на человеческую тень. Которая пробежала во дворе соседей, а потом загорелся дом, люди тем временем в доме спали. Таня сразу стала звонить в пожарную службу и соседям. Сама она не могла помочь, поэтому делала, что было в ее силах. Она слышала треск огня, крики людей, что кричали о помощи, но не могли выйти и соседей, которые хотели помочь. Они уже не могли, когда соседи выбежали на улицу, дом уже догорал, и там уже не было слышно криков. А пожарная приехала только через десять минут, после вызова, но было уже поздно. Они погасили полностью пламя и приехавшим следователям сообщили, что был поджог, а дверь дома была подперта, чтобы никто не смог выйти из помещения. Поэтому все люди, что были внутри, погибли.
Сотрудники следственного отдела сразу всех, кто участвовал в помощи тушения пожара, увезли к себе в участок и допрашивали их. Но никто ничего не мог ответить, так как ничего они не видели, кроме Татьяны, к которой они наведывались на следующий день, чтобы взять показания.
Григорий несколько часов простоял на коленях у дома, пока Татьяна не подъехала на инвалидной коляске к нему. Она принесла мужчине воды и рассказать ему, что произошло ночью.
– Здравствуйте, молодой человек, меня зовут Татьяна. Я вам принесла воды. Попейте, и я вам расскажу, что здесь творилось ночью.
Григорий обернулся на женский голос, его пустые глаза посмотрел на нее через минутную паузу тишины, он ответил.
– Что вы хотели?
– Я воды вам принесла, – девушка подъехала к мужчине ближе и дала пластмассовую полуторалитровую бутылку воды.
Мужчина взял в руки бутылку, открыл ее и стал пить, жадно пить. Вода проливалась, а он ее пил, пока бутылка не стала пустой.
– Спасибо, – сухо ответил мужчина и продолжал сидеть на лужайке. Его глаза смотрели в никуда, он просто сидел и не двигался.
– Я видела, как загорелся дом, как тень проскользнула во дворе после пожара, как кричали люди, как соседи помогали тушить, как пожарные затушили уже сгоревший дом, – женщина заплакала, – знаете мне тяжело не меньше вашего. Мир очень жестокий, нет, нет, простите, не мир жесток, а люди в нем. Как вас зовут?
– Григорий!
– Вы потеряли родных?
– Любимая жена и двух ангелов.
– Завтра ко мне придет следователь, чтобы взять показания, если хотите, можете тоже присутствовать на допросе. Дом подожгли, дверь, скорее всего, подперли, потому что никто не мог выйти из горящего дома.
– Откуда вы знаете это?
– Я все видела своими глазами. В это время не спала, смотрела в окно, я часто не сплю ночами и когда небо звездное, то смотрю на него.
– Хорошо, я понял.
– Если хотите, то можете переночевать в моем доме, коттедж у меня большой, всем место хватит.
– Спасибо, но я лучше в гостиницу поеду, хочу побыть один, не могу ни на кого смотреть.
– Хорошо, тогда жду вас завтра, к 9:00.
– Спасибо, договорились!
Мужчина поднялся, шатаясь, подошел к своим вещам. Взял их в руки и пошел прямо, ему хотелось просто пройтись, найти гостиницу и выспаться. Он морально очень устал и хотел выспаться, чтобы восстановить силы.
Через пару кварталов мужчина подошел к двухэтажному особняку. Над входной дверью которого весела вывеска «Гостиница». Мужчина оживился, что наконец-то ему повезло и он сможет отдохнуть и восстановить силы, чтобы завтра пойти к следователю.
Григорий зашел в гостиницу, осмотрелся, дизайн здания был немного помпезным. Кружева, алебастры и громадная люстра с элементами позолоты, придавали помещению признаки средневековья в наполеоновской манере.
– Здравствуйте, – поздоровался он, – странный дизайн, такое видел только на картинках, – усмехнулся мужчина, – мне нужен одноместный номер на неделю, – спросил он у девушки, что стояла за стойкой администратора.
– Стиль барокко, – ответила молодая девушка с кудрявыми волосами, – одноместных и двухместных номеров не осталось, только трехместные.
– Хорошо, подойдет.
– Мне нужен ваш паспорт.
Мужчина протянул документ, девушка взяла и стала заполнять паспортные данные в договор. Григорий в это время молча стоял, пока ему не дали ключ от номера. Он заплатил за номер и спросил, куда идти, чтобы не заблудиться и найти свою комнату.
– Наконец-то, – выдохнул мужчина.
Он разделся, сходил в душ и лег в постель и уснул. Поспать ему удалось недолго, ему в номер в скором времени постучали в дверь.
– Кто там? – спросил Григорий сонным голосом, сон был у него чутким, профессиональная привычка реагировать на любой звук.
– Капитан Никифиров, следователь, что расследует убийство семьи и свидетелей.
– Сейчас открою! – пробурчал он.
Мужчина встал с постели, посмотрел на часы, время было начало одиннадцатого вечера. Ему показалось странным, что к нему пришли так поздно и как его нашли. Григорий открыл дверь, перед ним стоял высокий, худощавый мужчина лет сорока в полицейской форме, а за его спиной стояли трое мужчин в штатском.
– Капитан Никифиров, – представился еще раз следователь, – Маслов Григорий Викторович? – спросил он.
– Да!
– Вы арестованы за убийство своей супруги, двух детей и свидетеля, соседка Рязанова Татьяна Ивановна.
– Что, кто убил?
– Инвалида-то за что убил? – презрено посмотрел капитан на мужчину, – увидите подозреваемого, – приказал следователь людям в штатском.
На Григория надели наручники, посадили в машину и увезли в изолятор временного содержания.
Глава 2
Приговор
– Алло, Никифиров?
– Да, слушаю!
– Что там с пожарником.
– Да, плохо все, юридически грамотен, боюсь, проблем создаст.
– Дело решаемо?
– Решаемо, но нужно доплатить, – капитан сделал паузу, – понимаете, деньги нужны не для меня, а для подкупа нужных свидетелей, адвокатов и т.д.
– Сколько нужно?
– Еще столько же.
– Борзеешь?
– Нет, конечно, говорю же, не для себя.
– Перезвоню.
– Хорошо, двое суток еще есть в запасе, а там сами понимаете, я должен его выпустить.
Капитану не стали отвечать, сбросили трубку, пошли гудки, следователь задумчиво держал телефон около уха, потом резко убрал.
– Я борзею, это вы борзеете – выругался он.
Взял трубку стационарного телефона и позвонил дежурного изолятора.
– Привет, это Никифиров?
– Добрый день, товарищ капитан.
– Как там наш герой Маслов.
– Молчит?
– Утка с ним?
– Да, с ним.
Отправь мне утку в отдел, нужно будет с ним поговорить.
– К 14:00 будет.
Следователь сидел за столом и размышлял на философский парадокс бытия и небытия. Он не думал о человеческой жизни, судьбе невиновного человека. Мечтал, куда потратит хороший гонорар за дело и плюс его ждет повышение по службе. Жизнь ему открывалось во всех прелестях, да еще ему нужно было дачу достроить у дома. Его улыбка расплылась от удовольствия, от фантазий, ему было так хорошо, пока не раздался звонок.
– Никифиров, если срок он получит двадцать-двадцать пять лет, то получишь деньги, если меньше, то как договаривались в начале. Удачи.
– Я же говорю, не для себя, что за условия? – крикнул он в телефон.
На том проводе его уже никто не услышал, сбросили звонок. Капитан Никифиров пошел в столовую, время уже было почти час, он хотел есть. За обедом мужчина думал, как сделать так, чтобы увеличить срок, так как его, если приговорят, то точно не больше пятнадцати лет.
Офицер обедал в общественной столовой на улице Кутузовской, у него было любимое место возле окна и хозяин заведения. Каждый раз бронировал столик на 13:00, зная, что придет полицейский, с которым лучше дружить. Иногда к нему за обед подсаживались коллеги, рассказывали о своих проблемах и запутанных делах.
Сегодня к нему подсел опер, лейтенант Смирнов. Они часто с ним работали по разным коррумпированным делам. Аркадий Смирнов родился на Кубани, в Крым переехал после армии, устроился работать в полицию. За несколько лет после раскрытия сложных дел, парень от звания сержанта дослужился до лейтенанта.
– Миша, привет. Что такой задумчивый?
– Привет. Да, дел, как всегда, много.
– Понятно. Сейчас историю тебе расскажу, смешную. Помнишь у нас Борька наркоман, бывший наш агент, которого закрыли мы за наркотики, когда был приказ свыше.
– Да, помню, еще тот жук.
– Так вот, ему же минималку дали, три года, через полгода выходить надо, а этот дурак решил сбежать и получил еще пять. Ты представь?
– Смирнов, ты же гений твою мать, дай тебя обниму, – офицер поднялся из-за стола, похлопал коллегу по плечу.
– Аркаш, поговорим позже, бежать надо, рад был тебя видеть.
Следователь быстрым шагом отправился к себе в кабинет, у него возникла уникальная идея. Как увеличить срок и без всяких предоставлений доказательств упечь заказ на все двадцать пять лет. Когда он зашел в кабинет, его уже ждал Владимир, который был подсобной уткой, и сидел в одном изоляторе с Григорием Масловым.
– Как дела Вова?
– С вашими молитвами налаживается все.
– Как там твой сокамерник?
– Молчит, закрылся в себе.
– Подход есть к нему?
– Да, вроде есть, на контакт идет, хочет излить боль.
– Отлично. Вова ты должен его уговорить, чтобы он захотел сбежать из СИЗО, – следователь посмотрел на мужчину, – помнишь дело за наркотики, тебя поймали, – Никифиров улыбнулся, – Могу закрыть? – добавил он.
– Как я его уговорю?
– Вместе с ним убежишь, а как это сделать, в изоляторе тебе скажут.
– Понял, могу идти?
– Да, конечно, не хулигань больше и будет у тебя счастье.
Когда мужчина ушел, следователь облокотился на спинку офисного стула и позвонил начальнику СИЗО, начальником изолятора был его одноклассник Марк Ступов. Они вместе заканчивали школу и институт МВД. Дружба у них была рабочей, семьями не общались и праздники вместе не справляли, но доверяли друг другу.
– Марк, приветствую тебя. Ты как, как твое здоровье дорогой.
– Привет. Какими судьбами, давно не слышал тебя. У меня все хорошо, ты как?
– Лучше всех, как обычно. Ты сейчас в каком звании?
– Майор еще, не хотят повышать, хотя уже пора.
– Вот и я тебе говорю, что пора, – следователь сделал паузу, – смотри, у меня агент у тебя сидит за наркотики, Вовка дармоед. Он сегодня шепнул, что у тебя побег планируется.
– Да, ладно?
– Прохладно. Ты время ему скажи, когда он сможет бежать, только его не трогай, пусть дальше сидит, а вот второго поймай, полковник.
– Понял, – майор положил трубку, с улыбкой на лице, так как после такого дела, ему точно светит повышение.
Автозак в это время возвращался в изолятор, вез обратно задержанного, Владимир Пастуховский всю дорогу нервничал. У него была мнимая клаустрофобия, он по телевизору передачу видел и сделал заключение, что у него очень обостренные признаки этой болезни. Мужчину отвели в ту же камеру, где находились еще несколько новых людей и Маслов. Один из конвоиров, сообщил, что сегодня в три часа ночи, он может совершить побег.
Владимир в камеру зашел еле передвигая, он инсценировал, что его сильно избили, показывая несправедливости правоохранителей всем своим видом. Мужчина со стоном сел на спальное место, скрутился калачиком и закрыл глаза. Григорий, как истинный спасатель, проявил себя в своей эмпатии, чтобы помочь ближнему, он подошел к страдающему.
– Все хорошо, может воды принести?
– Здесь нельзя пить воду из крана, она опасна для здоровья, – прошептал Владимир.
– За что тебя так?
– Не знаю, я не виноват, утром пошел в магазин, купить детям молока, остановили, спросили паспорт и увезли в изолятор, утром вызвали на допрос, – мужчина застонал от боли, – целый день били, чтобы я признался, что у меня нашли наркотики, – Владимир сделал паузу, – я признался, не выдержал, теперь не знаю, что делать, как быть.
– Плохо, друг, все плохо.
– И не говори, сейчас двадцать пять лет дадут и ни детей с женой не увижу, сгнию в этой камере, хоть беги отсюда, жизнь несправедлива.
– А что реально отсюда сбежать?
– Есть возможность, я возьму тебя собой, если ты мне поможешь передвигаться, а то я самостоятельно не смогу передвигаться.
Григорий задумался, ведь с ним также поступят. Все на него повесят, не сможет он доказать, что не виноват, а если сбежит, то сможет начать другую жизнь, поменяет внешность, документы другие сделает.
– Я согласен, – сухо ответил мужчина Владимиру и ушел в другой угол камеры, обдумывая свою судьбу.
Его размышлениям помешал скрип двери в камеру. Она открылась, в нее зашли несколько конвоиров и вывели всех осужденных, кроме Владимира и Григория. Один из охранников, когда уходил, ударил Пастуховского дубинкой и громко сказал, что его смена заканчивается в семь часов утра. Он в пять часов зайдет к нему, чтобы размяться.
Маслов встал в ступор. Он понимал, что его не просто так оставили в камере с Владимиром. Испугался, что его тоже будут бить и выбивать признания об убийстве его семьи и свидетеля. Мужчина был в ужасе, что с ним творилось, о том, что справедливости в стране не добьешься. Мужчина сел на лавочку перед столом, обхватил голову руками и задремал. Григорию приснился сон, как он сидел в комнате, на большой кровати, застеленная белым постельным бельем, а перед ним стояли, обнявшись между собой дети и жена, они улыбались и смотрели на него, вокруг них сиял бело-желтоватый свет.
– Маслов, Маслов – громкий голос конвоира разбудил его, – завтра к девяти часам следователь приедет, так что приготовься.
Металлическая дверь закрылась, вокруг стало тихо, темнело. Григорий лег на кровать и уснул, он провалился в темноту, ему снились кошмары, какие-то темные тени нападали на него. Он убегал сперва от них, а потом провалился в яму с водой и стал тонуть. Сон прервался, Владимир стал его толкать в плечо, чтобы разбудить.
– Маслов, вставай, нам пора.
Мужчина открыл глаза, поднялся и без слов пошел за Пастуховским, дверь в камере была открыта. Они пошли вдоль коридора, прошли пост, подошли к окну, открыли его и выпрыгнули во двор изолятора. Дальше перелезли через забор и оказались на улице. Григорий вдохнул чистого воздуха, огляделся.
– Наконец-то своб…., – не успел договорить мужчина, как раздался голос.
– Стоять будем стрелять, руки вверх.
К ним подошли мужчины в форме, один из них погонами майора на прлечах улыбнулся и обратился к Владимиру.
– Пастуховский, ты понимаешь, что к твоим двадцати лет, еще десять добавят и зачем сопляка с собой взял?
– Товарищ начальник, я же, это, – ответил Владимир.
Маслов в это время, оценил обстановку и заметил, что оружие с предохранителя не сняты. Физически они не так были подтянуты, чтобы быстро бегать и если он побежит, то успеет скрыться.
Григорий схватил Пастуховского за одежду и что было сил толкнул его в конвоиров и сам побежал в лесной массив, который располагался через дорогу. Как мужчина и предполагал, конвоиры не смогли быстро среагировать, двое из них повалились на землю, третий их поднимал, а когда они встали, то уже от Маслова след остыл.
– Сука, сука, – выругался майор Ступов, – сержант этого дебила в камеру отведи и нажми кнопку тревоги, заключенный у нас сбежал, распорядился он, – лейтенант, бежим искать Маслова.
Офицеры побежали в сторону парка, в это время заревела сирена. Майор параллельно позвонил следователю, сообщить о происшествии, и попросить о помощи в поиске сбежавшего, чтобы он подключил уголовный отдел в поимке преступника.
– Миша, Миша, я облажался, – задыхаясь хрипел майор, – этот сучонок сбежал, нужна твоя помощь, подключи уголовный отдел.
– Марк, успокойся, никуда он не денется, ему идти некуда, – следователь задумался. Ему пришло видение, что он побежит на место убийства своей семьи, – не переживай, я его привезу через час, знаю, где он находится, а ты пока наведи шума, чтобы до телевидения дошло.
– Хорошо, сделаю, – офицер остановился и крикнул своему подчиненному, чтобы тот остановился и возвращался в СИЗО.
Капитан Никифиров в тот момент быстро оделся, вызвал двух ребят из Собра, на место преступления и поехал к коттеджу. Когда он добрался до места, то его уже ждали бойцы спецназа с задержанным.
– Привет, ребята, оперативно вы сработали, преступник здесь был?
– Да, сидел на лужайке задумчиво.
Григорий в это время стоял со стеклянными глазами. Смотрел в никуда, жизнь его была закончена, он знал, что дальше его ждет другая судьба.
– Товарищ Маслов, как вам не стыдно бегать от правосудия, светит вам милок теперь лет тридцать.
Мужчина не обратил внимания на слова следователя, его посадили в машину и увезли обратно в изолятор.
– Марк, привет. Твой задержанный?
– Мой!
– Держи, больше не теряй, и рапорт напиши, что ты его поймал. Все как мы договаривались, ну и сам знаешь, что с тебя должок теперь, – следователь улыбнулся, – Вовку моего освободи, пусть ко мне в машину идет, жду его.
Когда Владимира освободили, он улыбнулся, наконец-то дождался, он сел в машину к следователю.
– Товарищ начальник, опять я вам должен?
– Не бойся, рассчитаешься, позвоню, когда нужен будешь, дело твое у меня в сейфе лежит.
Мужчина кивнул, головой, захлопнул дверь и с криками, «Ура, Ура, свобода» побежал по улице.
Григорий в это время находился в одиночной камере. Ожидая своей участи, с опустошенным взглядом смотрел в потолок, ему не спалось. Мужчина хотел, чтобы скорее бы все это закончилось, ему не хотелось быть в подвешенном состоянии. Мужчина знал, что его посадят на долгий срок. Григорий смирился с этой мыслью, он готов был подписать все документы о признании. Параллельно его мысли были о Марусе, детях, ему было печально, что его не будет на похоронах своих близких.
В это время Россию облетели новости о побеге убийцы своей семьи и одного из свидетелей. Все родные Григория и родственники супруги поверили новостям из СМИ. Поэтому все отвернулись от него, родственники и друзья ужаснулись его поступком и возненавидели. Один Вадим решил проповедовать своего брата, но в корыстных целях. Он попросил сделать на него дарственную на квартиру, чтобы он смог ее сдавать и помогать брату материально. Григорий подписал все необходимые документы, даже не поднимая глаз на своего родственника. Ему после подписания у следователя о признании убийства своей семьи и подписания смертного себе приговора было безразлично на свою жизнь и все, что его окружало.
В то утро. Григорий так и не смог заснуть, в девять часов за ним пришел конвоир и отвел к следователю.
– Доброе утро, товарищ Маслов, глаза красные, не спали? – ухмыльнулся офицер.
Григорий не обратил на его издевку внимания, сел на стул против стола, на котором вальяжно облокотившись стоял капитан Никифиров. В кабинете для следственных дел с задержанными. Мужчина посмотрел в глаза, пристально, чтобы запомнить эти глаза на всю жизнь.
– Где нужно подписать? – раздался хриплый голос задержанного.
– Ты даже мне не позволил выступить с красивой речью, все утро для этого готовился.
– В аду потом расскажешь, чертям нравятся красивые песнопения.
Офицер изменился в лице, он хоть в церковь не ходил, но был верующим. У него проснулась совесть, ему стало тяжело дышать, и чтобы избавиться от этого чувства. Полицейский оправдался перед мужчиной.
– Маслов, мне жаль тебя, я человек подневольный, ты кому-то перешел дорогу в Москве. Мне до пенсии немного осталось, не хочется быть уволенным или случайно убитым.
Григорий оживился, он вспомнил, что ему говорили, если он предоставит верные данные, то пожалеет. Мужчина опечалился еще хуже, в это время следователь собрал бумаги и велел увести задержанного. Маслов шел по коридору, его трясло, ноги были как ватные. Мужчина шел тяжело, кое-как передвигая ногами, и проклинал себя за работу, за свою справедливость и веру в человечество. За всю свою жизнь мужчина спас много жизней в пожаре, получил медаль героя России. Был передовиком, активно участвовал в благотворительных делах, помогал людям и в награду за все. Он получил все это, потеря близких, предательство родных и моральной гибели себя.
Когда мужчину привели в камеру, конвоир ему сказал, что у него суд будет через неделю, и захлопнул дверь.
Скрежет заслонов, слуху Григория был неприятен. Его все раздражало, он хотел кричать, но не было голоса. Тогда он стал просто ходить кругами по камере, пока не зашло солнце. Потом он сел на лавку, нащупал нательный крест, сорвал его и кинул в угол камеры.
Через неделю состоялся суд над Масловым Григорием Викторовичем, приговором за жестокое убийство более трех человек и раскаяния. Его осудили на двадцать пять лет строго режима, вместо пожизненного срока. Во время приговора, на суде никого из родных не было. Даже его брата, который первым рейсом улетел обратно в Москву, после подписания документов на имущество.
