Александр Герцен
Трагедия за стаканом грога
Пдотина была прорвана, – ему хотелось сказать мне что-нибудь о перевороте, низвергнувшем его из «Royal Hotel’я» в «Георга IV». Он подошел ко мне, без моего зова, и сказал:
– Я очень рад вас видеть в полном здоровье.
– Что нам делается!
– Как это вам вздумалось прогуляться в наши захолустья?
– Дом ищу.
– Домов много, вот тут, пройдя шагов десять направо, да еще другой. А насчет того, что со мной случилось, это, точно, замечательно.
Все, что я заработал с малых лет, все погибло, – все до фартинга… Вы, верно, слышали о типерарском банкрутстве – именно тут-то все и погибло. Я в газетах, прочитал, сначала – не поверил, бросился, как поврежденный, к солиситору[14] – тот говорит:
«Оставьте всякое попечение, вы не спасете ничего, а только последнее израсходуете, – вот, например, мне за совет потрудитесь шесть шиллингов шесть пенсов отдать».
Ходил я, ходил по улицам – день целый ходил, – думаю, что ж тут делать, со скалы да и в море – самому утопиться – да и детей утопить, – я даже испугался, когда их встретил. Слег я больным – это в нашем деле первейшее несчастие, – через неделю воротился к службе, – разумеется, лица нет, а внутри словно рана не дает покоя. – Говернор раза два заметил: что вид у меня печальный, что сюда, мол, не с похорон ездят, гости не любят печальные физиономии. А тут середь обеда я уронил блюдо, – отроду подобного случая не бывало, – гости хохочут, а содержатель вечером отзывает меня в сторону и говорит: «Вы уж себе поищите другое место, – у нас нельзя служить невоздержному человеку».
– Как? – говорю я, – я был болен. – Ну, так и лечитесь, – а здесь для таких места нет.
Слово за слово, пошло крупно, – он мне в отместку ославил по всем отелям пьяницей и буяном. Как ни бился, нет места, – переменил я имя, как какой-нибудь вор, и стал искать хоть на время место, – нет как нет; между тем все, даже серьги и брошка жены – ей их подарила герцогиня, у которой она жила четыре года в должности Upperlady-maid[15], – все пошло на крючок. Пришлось закладывать платье – это у нас первая вещь – без платья ни в одно хорошее заведение не примут. Служил я иногда во временных буфетах и в этой бродячей жизни совсем обносился, – я и сам не знаю, как меня принял хозяин «Георга IV», – и он взглянул с отвращением на свой старый фрак. – Кусок хлеба могу для детей заработать, и жена… она теперь… – он приостановился, – она стирает на других, не надобно ли вам, sir, вот карточка… она очень хорошо стирает. А прежде никогда… никогда… она… ну, да что толковать, – где же нищим выбирать работу. Лишь бы милости не просить, – а только тяжело…
