Александр Гаврилов
Удар! Ещё удар!!
– Жирный, ты что тут забыл? Опять, что ли, подглядывал, извращенец конченый?! – как сквозь вату донёсся до меня женский голос. Я встряхнулся, приходя в себя, и попытался сфокусировать взгляд на стоявшей передо мной фигурке. Очень даже симпатичной фигурке, надо сказать, в белом, в облипочку, спортивном костюме. Высокая рыжеволосая красавица с зелёными глазами, скрестив руки на впечатляющей, размера так третьего, груди, с усмешкой смотрела на меня, с отчётливо угадываемым во взгляде презрением.
– Ну? Чего завис?
– Да я просто забыл, что вы сегодня тут занимаетесь, – пришёл наконец в себя я и попытался отмазаться от славы извращенца – У меня тут время свободное появилось вдруг, вот и решил позаниматься немного. Думал, что зал свободен, а тут вы…
– Ты? Позаниматься?! – она рассмеялась, и я невольно залюбовался её лицом. Хоть я и понимал, что она смеётся надо мной, но рассердиться на неё не смог. Её смех завораживал, серебристым колокольчиком проносясь по коридору.
– Ну да. Надо же когда-то начинать? А то я тут себя подзапустил малость, хочу немного форму набрать, – я слегка похлопал себя по животу, отчего он заколыхался и пошёл волнами.
– Немного?.. Подзапустил?.. – От смеха её аж пополам согнуло, а на глазах выступили слёзы.
– Ага, – меланхолично отозвался я, с интересом наблюдая, как колышется её грудь от смеха.
– Всё! Всё, хватит, я больше не могу смеяться, – она вытерла ладошкой слёзы и выпрямилась. – Это, кстати, очень хорошо, что ты пришёл. Мне твоя помощь нужна. Я сегодня дежурная по залу. Надо спортинвентарь на место сложить, полы помыть. Ты же не откажешь мне в небольшой помощи? Ты же мой верный рыцарь! – она провела ладошкой по моей щеке, от чего меня будто током ударило. Появилось какое-то нелепое желание броситься выполнять все её желания, лишь бы только быть с ней рядом и иметь возможность видеть её.
Я встряхнулся. Что за хрень? Меня тут самым наглым образом эксплуатировать пытаются, причём бесплатно, а я уши развесил. Знаем мы такое. Проходили. Сделай ей то, потом другое, а она потом только спасибо и скажет. А может, и его не скажет. Надо быть реалистом. С ней мне явно ничего не светит, так что на фиг, на фиг такие просьбы. Тут раз поможешь, а она потом на шею сядет и ножки свесит. М-м… ножки…
Невольно представилась эта картина, как она сидит у меня на шее, и я держу её за ножки… Да что за нахрен? Что ж меня так колбасит-то при мысли о ней? Я же её даже не знаю. Ну да, красивая девочка, вот только я как-то спокойно обычно реагировал на красивых девушек. А тут… Ну не любовь же с первого взгляда? Я прислушался к себе. Нет, вроде норм всё, пофиг мне на неё. Это тело только чересчур нервно на неё реагирует. Стоп! Тело… Вот и ответ. Предыдущий носитель, видимо, был к ней неравнодушен, а это отголоски прошлого. Теперь всё ясно.
– Ну, ты чего завис-то опять? Пойдём уже. Обед скоро, времени нет, – она в нетерпении схватила меня за руку и попыталась потащить за собой, но даже с места не смогла меня сдвинуть.
– Нет, извини. Я тут вспомнил, что у меня ещё дела срочные есть, так что сегодня без меня, – попытался я мирно закрыть тему и вырвал свою руку из её.
– Чего? Ты мне отказываешь? – она возмущённо уставилась на меня. – Ты не охренел, Жирик? Ничего не забыл? Тряпку в руки – и пошёл мыть пол! Быстро! Раз по-хорошему не понимаешь.
– Да пошла ты, – я развернулся и пошёл прочь, не обращая больше никакого внимания на её крики.
– Ты ещё об этом пожалеешь! – донеслось сзади змеиное шипение. Я, не оборачиваясь, поднял руку вверх и показал ей средний палец, после чего крики из-за спины смолкли.
* * *
– Ну ты где пропадал-то? Мы уж подумали, что ты опять сегодня без обеда останешься… – Шкет с Глистой заняли привычное место в самом дальнем углу столовой.
Я аккуратно поставил поднос на стол и сел рядом. Сегодня удалось донести еду без приключений. После вчерашнего происшествия вряд ли, конечно, кто-нибудь рискнул ко мне лезть, но на всякий случай я обошёл ту гоп-компанию стороной. Кирпич что-то, конечно, крикнул мне издалека, от чего его компания зашлась диким ржачем, но я благополучно пропустил всё мимо ушей.
– Да нарвался тут на одну ненормальную, вот и пришлось задержаться, – ответил я, зачерпнув ложкой горохового супа и с наслаждением отправляя его в рот. М-м… объедение. Продолжая медленно есть, я рассказал о своей встрече с психованной девицей. Когда я закончил рассказ, за столом установилась полная тишина. Я сыто откинулся на спинку стула и взглянул на своих товарищей, которые изумлённо уставились на меня. Молчание затягивалось.
– Ты что, послал Рыжую Стерву? – отмер наконец Глиста.
– Ну, наверное, – пожал я плечами. – Я как-то не спросил её имени. Да и пофиг мне, если честно, как её там зовут.
– М-да, крепко тебя, видать, приложило, если ты забыл ту, в которую был влюблён без памяти, – подключился к разговору Шкет. – Ты же за ней как собачка бегал, любую просьбу выполнял, лишь бы обратить на себя её внимание.
– Это-то ладно. Может даже к лучшему, что забыл о ней, – отмахнулся Глиста. – Тут другое плохо. Что на всё это скажет Псих. Она же вроде как его девушка. Так просто он этого не оставит.
– Это точно, – мрачно поддержал его Шкет. – Он же тебя личным слугой к ней определил, когда увидел, как ты за ней бегаешь. Как соперника он тебя, естественно, не воспринимал. Наоборот, его прикалывало, что у его девушки прислуга есть. Мало тебе проблем с Кирпичом было, так теперь ещё и Псих подключится. Умеешь же ты проблемы находить на свою задницу.
– А вот, кстати, и он… – прошептал Глиста, с испугом глядя на выход из столовой.
Глава 4
У двери стоял высокий, явно за метр восемьдесят, жилистый парень в футболке и шортах. Он пристально разглядывал зал. В какой-то момент наши взгляды встретились, он хищно оскалился в улыбке и медленно, с ленцой, двинулся к нам.
– Ой, всё же заметил… – испуганно прошептал Глиста.
– А ты думал, что он слепой? Нашего Жирного трудно не заметить, – с тоской отозвался Шкет.
– Не ссыте. Это не ваше дело, не вмешивайтесь.
Я спокойно наблюдал за приближением Психа. Ну а что мне ещё оставалось делать, не бежать же? Бесполезно это. Да и вряд ли он рискнет устроить тут разборки. Скорее морально давить будет и всячески стращать, ну а это я как-нибудь переживу. Тут он наконец добрался до нашего столика и бросил мрачный взгляд на моих товарищей.
– Брысь отсюда! Мне с вашим приятелем переговорить надо. Тет-а-тет, так сказать.
– Не вопрос, считай, нас уже нет. – Глист со Шкетом похватали свои сумки, вскочили со своих мест и, бросив на меня сочувствующие взгляды, поспешили к выходу.
Парень развернул стул спинкой вперёд, сел и мрачно взглянул на меня, сверля взглядом. Я спокойно взглянул в ответ, взял со стола стакан с компотом и сделал глоток. Господи, как же меня уже достала вся эта школота, которая мнит о себе невесть что. Как же бесит, что я, уже взрослый, считай, мужик, должен всё это терпеть.
– Я не пойму, Жирный, ты себя бессмертным почувствовал, что ли? Совсем страх потерял? – наконец не выдержал он и прервал затянувшуюся паузу.
– Ну, можно и так сказать, – задумчиво отозвался я, продолжая пить компот. – Я тут недавно осознал, что смерти нет. Это всего лишь очередной круг перерождения. Ну и смысл мне её бояться тогда?
– Да ты, гляжу, в философы решил податься? – внезапно он наклонился вперёд и долбанул кулаком по столу. – Быстро поднял свою жирную задницу со стула и пошёл перед моей девушкой извиняться! Тогда, может быть, я тебя не сильно отделаю, говнюк, – последние слова он чуть ли не в лицо мне выплюнул.
Я спокойно допил компот, аккуратно поставил стакан на стол и задумался. Похоже, тут без вариантов. Либо я прогибаюсь, не вылезая из уже привычного им всем образа безобидного толстяка, и меня будут чморить все подряд, либо надо что-то менять…
– Да пошёл ты на х… – медленно, с расстановкой произнёс я, глядя ему прямо в глаза. – И девушку свою придурошную с собой туда захвати. Ищите себе другого идиота, который её облизывать будет, а мне на неё насрать теперь, да и на тебя, в общем-то, тоже.
– Ах ты сука! – он прямо через стол попытался дёрнуться ко мне и ударить, но сделать это из того положения, в котором он сидел, было не так просто, да и я был готов к подобному развитию событий. Чуть отклонив голову назад, ушёл от удара и, схватив его за волосы, впечатал мордой в стол. В столовой установилась полная тишина, лишь кто-то ошарашенно присвистнул.
– Убью, тварь! – он попытался рывком освободиться, но я лишь крепче прижал его голову к столу.
– Слышь, психованный, угомонись уже… – прошипел я ему в ухо. – Ты нашел, придурок, место, где разборки устраивать. Чёрную метку захотел себе? Камеры же кругом.
Он притих, видимо, обдумывая ситуацию.
– Отпусти уже… – наконец глухо произнёс.
Я на пару секунд задумался, но всё же отпустил. Не вечно же его так держать? Долго я не удержу. Захочет в драку лезть? На здоровье. Ему же хуже будет. Но в драку он не полез. Молча пригладил рукой растрепанные волосы, мрачно оглядел притихшую столовую и встал.
– До скорой встречи, жиробасина, – ухмыльнулся он, вытирая взятой со стола салфеткой льющуюся из разбитого носа кровь. – Ты прав. Здесь нам нормально поговорить не дадут. Но ты не переживай. Я обязательно что-нибудь придумаю… – он развернулся и пошёл к выходу.
Вот и поговорили…
* * *
– Ну ты, Жирный, даёшь… – выдохнул Глиста, когда я вышел из столовой. Рядом стоял Шкет и с немым изумлением рассматривал меня. Они, оказывается, встали за дверью и подсматривали за происходящим.
– Ты понимаешь, что тебе теперь жизни тут совсем не дадут? – отмер наконец Шкет, – А через тебя и мы можем попасть под раздачу.
– А до этого что, жизнь была?! Ты серьезно считаешь, что главное – это сидеть тихо и не отсвечивать, чтобы не дай бог тебя никто не тронул?
Шкет не выдержал моего взгляда и опустил глаза.
– Вы что, не понимаете, что нельзя позволять вытирать о себя ноги? Побьют, говоришь? Да и хрен бы с ним! Это ещё не самое страшное. Встал, вытер кровь и пошёл дальше. Зато внутри, – постучал я по грудной клетке, – не будет этого жгучего чувства стыда, что тебя поимели! Раз дал отпор, другой, третий, и со временем они поймут, что с тобой лучше не связываться, и найдут себе жертву поспокойнее. Вы что думаете, что главное тихо отсидеться в детдоме, а уж когда выпуститесь – всё переменится? Да ни хрена не изменится! Жизнь там, – ткнул я пальцем в окно, – будет гораздо жестче, чем здесь. Да вам детдом ещё раем покажется, уж будьте уверены!
– Да ладно тебе… Чего ты разошёлся-то… – отводя взгляд, пробормотал Глиста.
– А с того, что вам пора бы снять уже розовые очки, вытереть сопли и понять, что если вы не научитесь постоять за себя, то об вас и дальше все будут вытирать ноги. Всю жизнь. Я, когда вы меня в медпункт отвели, одно понял. Да, мне больно. Очень больно. Но это не та боль, когда ты терпишь все издевательства и унижения.
Поверьте. Уж лучше быть избитым, чем терпеть издёвки. Лично я больше этого терпеть на намерен! А вы – как хотите. Вам решать… – Я развернулся и побрел в сторону комнаты. Пусть думают. Надеюсь, что с пафосом не переборщил. Но и дальше так это дело оставлять было нельзя. Они должны понять, что боль – это ещё не самое страшное в жизни. Да и команда мне нужна. Одиночки не выживают. А от членов команды, которые всего и всех боятся, толку не будет. Через пару секунд я услышал, что они двинулись следом и вскоре догнали меня.
– Ты знаешь… – начал тихо Шкет, – а ведь ты сейчас чем-то Психа напоминаешь… Он когда к нам поступил, его же тоже сломать пытались. Кирпич со своей компанией с ходу попытались объяснить, кто здесь главный. Он их послал. В первые же выходные на него напали Кирпич с Ломом и остальной компанией и крепко избили. Он хоть и крепкий парень, вот только что ты сделаешь, когда на тебя четверо нападают? Хотя просто это им не далось. Он как одержимый отмахивался. Стоял до последнего, пока его с ног не сбили и не запинали. Вот только когда он вышел из медпункта, то на следующих же выходных отловил всех поодиночке и поколотил. Один на один он сильнее любого из них. И так несколько раз повторялось. То его толпой месят, то он по одиночке всех в кровь избивает. Пока в итоге Кирпич с компанией не плюнули и не стали обходить его стороной. Его именно поэтому Психом и прозвали, что для него нет авторитетов, и он всегда до конца идет. Ничего не боится.
– И Рыжая Стерва сразу тему просекла, стала глазки ему строить, – добавил тихо Глиста.
Вот, кстати, насчёт прозвищ.
– Слушайте, может, хватит уже по этим дебильным прозвищам друг к другу обращаться? Вам самим-то не противно, когда вас так называют? Ну ладно Шкет, это ещё не так обидно вроде, но уж тебе-то, Глиста?
– Да я так-то привык уже… – пожал плечами он. – Вообще-то, меня Андрюхой зовут, но как-то непривычно, если меня так называть будут. Лучше уже по-старому…
Мы наконец дошли до комнаты и попадали по кроватям. Есть полчаса на отдых, потом на физкультуру опять идти. Ещё не забыть бы, что мне к этой стерве медсестре на отработку идти сегодня вечером.
– Странный ты… – не понял я его.
– Ничего странного, – вмешался вдруг Шкет. – Этой традиции давать друг другу прозвища при попадании в детдом уже хрен знает сколько лет. И знаешь… – он ненадолго задумался, – для большинства из нас так даже лучше. Слишком больно и горько вспоминать прошлую жизнь. Родителей… Попадая сюда и получив новое имя, мы как бы новую жизнь начинаем. А все эти Андреи, Серёги и Михаилы, – бросил он на меня быстрый взгляд, – остаются в прошлом. Или тебя так уж раздражает твоё прозвище?
– Да насрать как-то, – пожал я плечами и только сейчас осознал, что да, действительно насрать. Так и есть же. Я действительно жирный, никуда от этого не денешься. По крайней мере, пока. Во всём этом меня только одно смущало. Что здесь у меня те же имя и фамилия, что и там. Таких совпадений не бывает. Вот только, как это связано, я пока понять не могу, так что остаётся только это как данность воспринимать.
– Ладно. Я понял вас. Давайте уже на физру собираться.
* * *
– Так. В шкафы и ящики не лазить. Узнаю, что залез – убью. Твоя задача – помыть пол, протереть пыль со столов и полок, помыть окно и зеркало. Всё понял? – медсестра подошла вплотную ко мне, чуть ли не касаясь меня своим шикарным бюстом, вот только эротичного в этом ничего не было.
Её тяжёлый, немигающий взгляд буквально вогнал меня в ступор. Единственное, что я смог, это тихо выдохнуть:
– Понял.
– Понял, госпожа! – с нажимом произнесла она, глядя мне в глаза.
– Понял, госпожа, – вздохнув, поправился я.
– Надеюсь. Как закончишь, закроешь дверь кабинета и отдашь ключ дежурной, – она подхватила с кушетки сумку и уверенным шагом двинулась к выходу из кабинета, не дожидаясь моего ответа. Твою ж мать… Какая всё-таки тяжёлая у неё энергетика. С ней определённо что-то не так. Ну да ладно. Потом об этом подумаю. Надо быстрей здесь убраться и валить отсюда. Восемь вечера уже. Скоро отбой. После десяти вечера воспитанникам запрещено покидать комнаты. А мне ещё надо будет успеть в душ сходить. Засучив рукава, я принялся за дело. Начал с окон и зеркала, потом протер пыль и, взяв ведро, пошёл за водой в туалет, где всё же нарвался на неприятную встречу…
Когда я уже набрал воды и собрался выходить, дверь в туалет открылась – и зашли Кирпич с Ломом.
– Да ты глянь, Лом, кто здесь? – глумливо произнёс Кирпич, оскалившись в улыбке. – Это мы удачно зашли. Ну что, Жиробасина, я же обещал, что мы с тобой скоро ещё пересечёмся? – Он сделал шаг ко мне.
Лом остался стоять у двери, прислонившись к косяку, с ухмылкой наблюдая за происходящим. Видимо, справедливо решил, что приятель и без его помощи справится. Я быстро прикидывал варианты. Расклады, конечно, не очень, мягко говоря, но их, слава богу, всего двое. Без шестерок своих пришли. Видимо, действительно случайно на меня наткнулись. Если бы целенаправленно меня искали, всей бандой вломились бы.
– Ну ты чего молчишь, Жирик? Язык от страха проглотил, уродец? – Jн сделал ещё шаг, демонстративно достал из кармана кастет и надел на правую руку. Я продолжал молчать, выжидая подходящий момент.
– Сука! Хрена ты молчишь? Я к тебе обращаюсь, урод! – Он картинно обозначил пару ударов по воздуху, как бы разминаясь, и сделал ещё шаг ко мне.
Дальше я тянуть не стал. Полное ведро горячей воды полетело в него. Сбить с ног его не получилось, но я на это и не рассчитывал. Я кабанчиком метнулся к нему и всем телом налетел на него, буквально откинув на Лома, в результате чего они упали на пол, а я в тот же миг выскочил из туалета.
Далеко уйти мне не дали. Уже через несколько секунд я услышал за спиной топот ног, спокойно развернулся, наблюдая за бегущими придурками, и, когда увидел, что Кирпич явно готовится с разбегу мне засадить кулаком, спокойно протянул руку в сторону и показал ему пальцем на стену. Он остановился, тяжело дыша, и бросил туда взгляд. На стене мигал огонек камеры.
– Ты думаешь, меня это остановит? – чуть ли не прошипел он, когда отдышался. М-да. А дыхалка у них ни к чёрту. Несколько метров всего пробежали-то, а уже дышат как загнанные лошади. Явно сигаретами балуются и со спортом не дружат.
– Думаю, да, – усмехнулся я. – Уж убивать-то ты меня точно под камерами не будешь, а дальше я же молчать не буду. К директору пойду, жалобу напишу. Он не сможет оставить её без ответа, поднимет видеозаписи и будет вынужден отправить их в полицию, а дальше – здравствуй, чёрная метка. Как тебе такой вариант событий, урод?
– Да я тебе… – попытался всё же дёрнуться ко мне он, но Лом остановил его, положив руку на плечо.
– Погоди, остынь. Он прав. Здесь не место для этого. А ты не радуйся, – это он уже мне. – Так просто ты, козлина, теперь не отделаешься. Я вообще не понимаю, на что ты рассчитываешь? Сам же знаешь, что отсидеться тут у тебя не выйдет. В субботу в любом случае придётся на улицу выходить, вот там-то мы и поговорим по душам. Пойдём, Кирпич. Нечего, действительно, здесь под камерой маячить.
Они молча развернулись и ушли. Я подождал пару минут и пошёл обратно в туалет. Мытьё полов никто не отменял.
* * *
– Ну вот и всё, в общем. Затем я помыл полы и пришёл сюда. – закончил я рассказ, валяясь на кровати. Спать пора. Уже спал бы, если бы Глиста со Шкетом не пристали как репейники, прося рассказать, как прошла отработка у медички. Ну а мне что, трудно, что ли? Я и рассказал, со всеми подробностями.
– Я только одного не понял… – я потянулся на кровати и зевнул. – Что они имели в виду, говоря, что отсидеться не получится и в субботу всё равно придётся выйти?
– У нас по субботам уборка территории. А по воскресеньям все, кроме самых маленьких, на подработку отправляются, кто на рынки грузчиками, кто на заводы на принеси-подай. Нас троих обычно на рынок всегда отправляют. Тут правила такие, что на выходных в корпусах никого быть не должно, кроме младших, за исключением времени на приём пищи и сон.
– И что, отмазаться не вариант?
– Нет. Будешь отказываться и спорить с преподавателями – отправят в карцер на хлеб и воду, – подключился к разговору Глист.
А я уже подумал, что он спит.
Что же касается карцера… Не самый плохой вариант для меня в сложившейся ситуации. Надо подумать.
– И это… Жирный… – замялся Шкет.
– Ну? – поторопил я его.
– В общем, мы с Глистой тут подумали над твоими словами… Ты прав. Дальше так жить нельзя. Если что – можешь на нас рассчитывать.
Я не стал ничего отвечать. Повернулся на бок и наконец провалился в сон.
Интерлюдия 1
Директор приюта, Скоробогатов Дмитрий Сергеевич, сидел у себя в кабинете и раз за разом пересматривал видео. Одно из столовой, второе – из коридора. И там, и там главным действующим лицом был один и тот же воспитанник. В дверь постучали, и, получив разрешение войти, в кабинет проскользнула медсестра.
– Вызывали, Дмитрий Сергеевич? – она подошла к столу и, не спрашивая разрешения, села на свободный стул.
– Скажете тоже, Инна Алексеевна. Не вызывал, а пригласил, – засуетился директор, нервно перекладывая папки с документами на столе. Взаимоотношения с институтом, предоставившим им целителя элитного класса, были не простыми и портить отношения с ней ему было вовсе не с руки.
– Скажите… – он на секунду задумался, формулируя свою мысль, – что вы думаете о Тормашеве Михаиле? Насколько я знаю, в последнее время вам несколько раз довелось с ним пообщаться. Какое у вас сложилось о нём впечатление?
– Невоспитанное хамло! – тут же отрезала она. – Впрочем, как и большинство ваших воспитанников.
– Это-то понятно… – директор поморщился, снял очки и устало потер глаза. Как с ней всё же тяжело. – Но я не об этом. Вам не показалось, что в последнее время он сильно изменился? Как будто другой человек стал. Он же раньше всего и вся боялся. Запуганный был. А сейчас постоянно на конфликт идёт. Вот, посмотрите. – Он развернул к ней монитор и включил видео сначала из столовой, а затем из коридора. Звук камеры не писали, но и так было в общем-то всё понятно.
– Действительно, очень… интересно, – теперь уже Инна устало поморщила лоб и задумалась. – Ещё эти занятия спортом его…
– Какие занятия? – тут же оживился директор.
– Меня недавно вызвал его сосед по комнате в связи с тем, что Тормашев перезанимался физкультурой, что уже для него не характерно, и у него отнялись ноги. Такое действительно бывает при высокой физической нагрузке неподготовленного человека. Собственно, после того излечения я и отправила его на отработку. Вы же знаете мои правила. Все больные должны поступать ко мне в кабинет. Никакого лечения за его пределами.
– Да-да, конечно.
– И ещё… – Она продолжала обдумывать пришедшую в голову мысль. – На днях мне принесли его в кабинет сильно избитым, с трещиной в черепе. Не исключаю, что это могло повлиять на его психическое состояние. Надо будет за ним понаблюдать…
– Как думаете, эти изменения в его поведении и характере могут повысить шансы на вспышку?
– Всё может быть, – пожала плечами девушка. – Вы же знаете, что до конца этот процесс не изучен. Сильные эмоциональные потрясения могут к ней привести. Эмоциональный взрыв тоже. Будем наблюдать. Я могу идти? – она встала, показывая, что вопрос был чистой формальностью.
– Да, конечно. Спасибо вам большое, – директор встал, проводил её до двери и вернулся на своё место, продолжая раз за разом пересматривать записи.
