Александр Феодосьевич Бестужев
О воспитании общественном
Сам опыт показывает слабость законов без нравов. Когда общество развращено, врачевания, прилагаемые распутству народа, учиняются обильным источником пущего развращения. Ценсура, определенная для назирания над нравами, претворяется тогда в страшную инквизицию[6], в орудие притеснения и мстительности, посредством коих несколько человек открытым лицом нападают на безопасность общественную. Ценсура сия вместо того, чтоб истребить растление нравов, воздерживает его и распространяет. Возлагает постыдную лихву на общественное развращение, на распутную жизнь, на самые даже преступления. Вместо того чтобы воздерживать души от низкости и измены, они исполняют общество подлыми доносителями, гнусными наемниками, отваживающимися покровительствовать пороку и предавать гонению добродетель, их презирающую. В таком обществе увидишь самую даже веру неисчерпаемым источником пороков и преступлений. Там святилище бога истины преображено в торжище, где нечестивый осмеливается покупать очищение грехов своих на счет бедного удела, отъятого им у сирого и вдовицы, мысля сею жертвою приобрести спокойствие невинности и истребить угрызения порока.
Естьли воспитание в Спарте, нравы без воспитания в Риме, иногда общественное научение без воспитания и нравов имели великое преимущество, то каких успехов, каких действий ожидать можно тогда, когда все сии совокупленные силы вместе были бы направлены на предмет общественного блага!
Естьли Ликург силою воспитания мог образовать народ, воинственный до безумия, народ, которого ни несчастие, ни сила, ни отважность не колебали; когда воспитание в сей Спарте могло в женщин влиять величие души и удивительную силу воображения, то для чего нельзя возродить в них теми же средствами чувствия столь же высокие и великодушные, учиняющие их более полезными своему отечеству, более приятными их супругам и более уважаемыми от чад своих? Когда воспитание противуестественное могло производить над людьми столь сильное могущество, для чего же воспитание, которое, вспомоществуя природе, способствуя к раскрытию оной, не имело таковой же власти?
