Александр Феликсович Борун
Шаман, или Диалоги в медкомиссии
Шаман или Диалоги в медкомиссии
(Гл. врач медкомиссии и я).
Диалог первый
– Инвалидность мы вам снимаем.
– Но как же? Ведь онко-маркер растет и растет. Разве городской онколог не написал «биохимический рецидив»?
– Это он в прошлом году написал «биохимический рецидив», а в этом нет. И про рост не написал, наоборот, «без изменений».
– Да как же он… Какое же «без изменений»? Он и с прошлого года еще вырос и продолжает. Он что, и результатов анализов не приложил, которые я ему приносил?
– Нет. Принесите сами. Мы рассмотрим.
Диалог второй, час спустя
– Вот. Видите, тут за этот месяц, и при этом они указывают и предыдущий результат. А вот за те же месяцы прошлого года. Постоянный рост. За месяц небольшой, за год – уже чуть ли не вдвое.
– Спасибо. Посидите в коридоре, мы вас пригласим.
Диалог третий, еще полчаса спустя
– Инвалидность мы вам снимаем. Этот рост ничего не значит, все в пределах нормы. Вот, видите, лаборатория пишет вам результат анализа в этой колонке, а вот тут норма.
– Так ведь это норма для здорового человека, а после операции и облучения нормальным был бы практически ноль. Мне хирург сказал, который делал операцию, и он же направил меня на облучение, когда обнаружился рецидив. Как раз вот так – было гораздо меньше нормальной нормы, но для меня, он сказал, много. И точно – оказался рецидив. По результатам биопсии. И он сказал, когда я с ним консультировался по вопросу инвалидности, что с появления рецидива все лечебные действия носят сальважный характер, т.е. радикальное излечение невозможно. А поскольку операция и облучение уже были, останется только гормональное лечение. А эти лекарства ограничены по времени, потом раковые клетки привыкают. А этих лекарств только несколько штук. И самым сильным меня уже лечили. Три раза по полгода.
