Книгоедство – Александр Етоев

Книгу Етоева читал понемногу ежедневно – в режиме «коротких перебежек»: минут 15-20 в транспорте по дороге на работу, столько же – на обратном пути. «Книгоедство» идеально для этого подходит, так как по определению автора является романом-энциклопедией, а по сути – представляет собой забавный обзор мировой литературы, по форме являющийся сборником коротких заметок (каждая на 1-3 страницы) о жанрах, произведениях и их авторах. Заметки, расположенные в алфавитном порядке, не связаны друг с другом – на первый взгляд. Связывает же эти заметки-статьи нарушение автором обычных для энциклопедий правил нейтральности и непредвзятости статей. Непередаваемый авторский стиль и юмор присутствуют в любой статье – будь то заметка о Фете или о черном юморе, об Аполлинере или о «Мертвых душах» Гоголя, о «Змеиных цветах» Бальмонта или о Хемингуэе – везде явно присутствует личное, предвзятое отношение автора к предмету статьи. И сразу становится понятно, кем автор искренне восхищается, а над кем – иронизирует. Например, заметка про Р.Л. Стивенсона начинается со слов (первое предложение, кстати, является неотмеченной Етоевым цитатой из Честертона):

Однажды, когда будущий писатель был маленький, он нарисовал человечка и сказал матери: «Мама, я нарисовал человека. А душу его рисовать?» В этом весь взрослый Стивенсон – в том, что, нарисовав героя, он не может не нарисовать его душу.

А, например, заметка об известном авторе сборника рассказов о буднях советского уголовного розыска и шпионах состоит практически из пары типичных цитат из произведений Л. Шейнина и заканчивается так:

«этот высокий худой старик, изогнувшись, прыгнул к ребенку, и цепкие пальцы сомкнулись вокруг горла девочки, рухнувшей под тяжестью его тела. Потом он медленно поднялся и вытер руки, испачканные детской слюной».

На этой жестокой сцене обрываю затянувшуюся цитату. Урок бдительности закончен. Спасибо, товарищ Шейнин.

В конце книги – обширная статья «Пушкиноедение. Краткий очерк пушконовидения», детально обосновывающая как тезис А.Григорьева «Пушкин – наше всё», так и вынесенное в эпиграф к статье высказывание Ф.Раневской «Мы своей любовью даже ТАМ его достали».

Один модный современный писатель назвал поколение 80-х поколением Пе – то есть выбравшим для себя «Пепси».

По аналогии с этим определением поколение 90-х, включая нынешнее, смело можно назвать поколением Пи. Оно выбирает пиво.

Что же сказать о нас – о поколении 60-70-х? Что мы за поколение такое?

Я думал, думал и, наконец, придумал: мы – поколение Пу.

Мы выбрали для себя Пушкина.

Прочитав книгу, каждая страница которой насыщена аллюзиями, являющимися бонусом для любителей, можно узнать множество малоизвестных и даже неизвестных читателю фактов из истории мировой (но больше все-таки отечественной) литературы. Чтобы читатель мог самостоятельно оценить степень истинности этих фактов, Етоев в самом конце «Книгоедства» помещает

Короткое послесловие

Про Пушкина можно писать бесконечно долго, тратя время и свое, и читательское. Лучший способ остановить перо, это процитировать кого-нибудь из великих. После этого писать уже как-то боязно.

Итак – классика! Из поэмы уже упоминавшегося выше «другого великого сына России» Владимира Маяковского «Александр Сергеевич Пушкин»:

Пушкин и теперь живее всех живых -

Наша слава, сила и оружие

Теперь всё.

:)

Жизнь человека начинается с первой прочитанной книги.

Книга, безусловно, интересная, познавательная и местами даже полезная, но меня как-то не особо зацепило. Я бы назвала эту книгу своеобразной книгой-винегретом, в ней всего понемножку намешано. Некоторые…как их назвать…главы что ли, меня раздражали тем, что в них не было ничего для меня интересного или полезного, другие – веселили, третьи – заставляли взять ручку и что-то выписать или добавить какую-нибудь книгу в хотелку на сайте.

Немного поставила меня в тупик главка о Циолковском Константине Эдуардовиче. Начинается она так: Калужский мечтатель Циолковский… Отсюда вопрос, почему это он калужский? Нет, я понимаю, он долго жил и работал в Калуге, но все же позвольте, родился Циолковский в Ижевском Рязанской области, где существует замечательный музей (у кого будет возможность, обязательно посетите, не пожалеете), и соответственно дом, где жила его семья. Вот всегда так, читаю я книгу, она мне нравится, а потом раз, и на глаза попадается какая-то мелкая неточность, которая портит впечатление.

Еще не соглашусь про то, что нет пошлых анекдотов про Пушкина. Если автор «Книгоедства» их не знает, это ведь совсем не значит, что их нет ))) (анекдот про Пушкина, Бусю и Гоголя не в счет) Мама мне рассказывала, что во время ее детства было огромное множество различных анекдотов про Пушкина и Лермонтова. Так что…

Слукавил Александр Етоев, называя сие творение «Книгоедством». Рецензий на книги здесь процентов 10. А все остальное можно разделить так. Первая половина – про писателей, в основном российских, и это хорошая половина книги. С теплотой и сердечностью про Зощенко, Мандельштама, Некрасова, Маяковского, Толстого, Тютчева, Грибоедова, Гумилева и других классиков. Видно, что про любимых писал. Много интересных фактов. Много юмора. Отлично. А вот вторая половина – про каких-то странных малоизвестных (в лучшем случае, а то, подозреваю, и совсем неизвестных широкрму кругу читателей) субъектов. Какие-то фриковатые поэты с «шедеврами» типа «Рубаха Баха» или «Черное море, белый пароход//белая жопа с черной полосой» – и таких полкниги! Ну я все понимаю, друзья, вместе выпит не один стакан, не упомянешь – обидятся… Ну рассказал бы про полосатую и еще пару человек, но полкниги!!!! Они не жуются, пришлось выплевывать!!!