Александр Черевков
История нашей жизни том-4
– Ну, мне одежда ночью мешает спать! – возразила Ольга. – В одежде ночью, словно в мешке с картошкой. Мне, что, с мужем будет прописано спать в одежде? Детей своих буду рожать прямо в ночной сорочке?
– До этого тебе слишком далеко! – возмутилась Валентина. – Хватит болтать! Собирайся быстрее! Нас ждут.
Когда мы спустились в ресторан, то семья была в сборе. Никого, кроме нас, в зале не было. Братьев Лебедевых мутило от вчерашней пьянки, а также от бессонной ночи с барышнями. Они ничего ни ели. Сидели на лавке, опустив головы на перила. Вошёл Фёдор, сразу подсел к нам. Вид у него был вполне нормальный.
– Случайно, не пропах от братьев водкой? – спросил нас, Фёдор. – От них вся наша комната наполнилась винно-водочным перегаром. Такой запах в комнате стоит, что ночью едва выспался от их такого перегара.
– Все, нормально, – успокоила, Фёдора. – Твоим братьям надо лишь дать похмелиться и дальше в дорогу.
– Правильно! Пускай блюют до самого Кавказа, – сострила Ольга. – Может быть, больше пить не будут?
Пока мы обсуждали эту проблему с водкой, вошёл Павел Степанович и сказал официанту, чтобы он поднёс сыновьям водки и хорошей закуски. Мы тоже все плотно поели, так как следующий населённый пункт будет не скоро. Заранее договорились ехать целый день, до вечера. Пока на природе есть хорошая погода.
8. Отдых в дороге.
Эскадрон гусар ждал нас за городом на обочине дороги. Когда мы проехали вперёд, то эскадрон гусар и обоз, выстроились за нами, колонна двинулась в путь.
Своим шумом, тревожа окрестные места. В это время солнце слегка позолотило крыши домов и верхушки больших деревьев. Вчера мы договорились со штабс-капитаном Игнатом Ермиловым, что гусары и мы, заночуем в Харькове. Утром мы встретимся.
– Доброе утро, Мария Афанасьевна! Доброе утро, Фёдор! – поздоровался с нами, подъехавший на лошади, штабс-капитан Игнат Ермилов. – Федя, извини, что потревожил вашу идиллию, но, может быть, ты вспомнишь годы службы и прокатишься со мной на вороном жеребце? Мария Афанасьевна! С вашего позволения!
Игнат Ермилов и Фёдор Лебедев вопросительно посмотрели в мою сторону. Одобрительно кивнула головой и крепко пожала Фёдору руку, словно командир и от меня зависела верховая езда гусар.
Фёдор лихо закрутил усы и прямо на ходу коляски вскочил на чёрного жеребца, которого подвёл Игнат Ермилов. Фёдор Лебедев натянул уздечку и поставил жеребца свечей. Затем прогарцевал рядом с нашей коляской. По-гусарски отдал мне честь, приложив пальцы к шляпе, тут же скрылся утреннем тумане. Сразу заволновалась за него.
Как бы там с ними что-то не случилось в тумане. Чего доброго, шею себе свернёт перед свадьбой. Зачем, им дала своё согласие? Лучше бы Фёдор был рядом со мной в коляске.
Так спокойнее мне на душе и сердцу моему. С тревогой долго вглядывалась в густой туман. Туда, где исчезли Игнат Ермилов и Фёдор Лебедев. Когда туман рассеялся, то была удивлена своему беспокойству.
Прямо рядом с нашей коляской ехали верхом на лошадях Фёдор Лебедев и Игнат Ермилов. Они о чём-то беседовали. Но из-за общего шума движения колоны ничего не могла разобрать.
Да мне и не нужен был разговор двоих мужчин, которые давно не виделись, им было, что вспомнить за годы совместной службы у нас на Кавказе. Чтобы не смущать их своим взглядом, отодвинулась от окошка коляски и села в глубину дорожной кибитки.
Облокотившись в мягкий угол, задремала. Ехать до Харькова очень далеко. Можно было хорошо выспаться в дороге.
По этой дороге мне приходилось ездить и раньше, когда мы с церковным хором ездили с концертами в церкви и женские монастыри в разные города России.
Но каждый раз, переезжая из города в город, мы спали в дороге. Фактически ничего не видели. Зато сейчас, хорошо выспавшись, наслаждалась русской природой, которая тут значительно отличалась от природы Чечни и Дагестана. Здесь были чаще леса, поля и холмы.
Между городами Тула, Орёл и Харьков, дорога проходила через небольшую возвышенность, поросшую хвойными и лиственными лесами. Ближе к Харькову стали преобладать в основном лиственные породы.
Луга и поля стали встречаться все чаще. Трава всюду такая большая, что в ней можно просто заблудиться.
Аромат полевых и лесных цветов приятно кружил мне голову. Была словно во хмелю от аромата.
– Мадемуазель! Пожалуйста! Примите дар русской матушки-природы. – сказал мне, Фёдор Лебедев и просунул в окно кибитки огромный букет полевых цветов. – Будьте вы всегда прекрасны, как эти цветы полевые.
– Спасибо, сэр! – кокетливо ответила, принимая букет цветов. – Обязательно буду прекрасной.
Фёдор Лебедев опять куда-то исчез. Стала плести из цветов себе венок в виде шляпки, с закрытым верхом и полями вокруг. Верх сплела исключительно из ромашек и подорожников.
Поля из крупного мака и других цветов, которые мне были неизвестны, так как они не растут у нас на Кавказе. Когда венок был готов, сняла с себя шляпку. Надела на голову венок из полевых цветов, который подошёл по моему размеру.
– Ну, как? – спросила, у Фёдора и Игната Ермилова, высунувшись в окошко коляски. – Мне этот венок идёт?
– Ах! Ах! – вскрикнули разом, Фёдор и Игнат, схватившись за область сердца, попадали в сёдлах.
У них это так классно и артистически получилось, что машинально захлопала в ладоши. Кавалеры поднялись обратно в седло и стали раскланиваться в разные стороны на мои аплодисменты.
После чего подмигнули друг другу и обратно куда-то скрылись на лошадях в гуще леса, через который была наша дорога.
Прошло много времени, около часа, но моих кавалеров нигде не было, уже стала волноваться, что, может быть, с ними что-то произошло? Все это из-за моей затеи с венком из цветов. Зачем, мне это надо?
– Вот и мы! – услышала, сзади себя, голоса Фёдора и Игната. – Примите от нас. За аплодисменты.
От неожиданности вздрогнула и повернулась в сторону голосов. Коляска была завалена веточками разных цветущих деревьев и кустов.
Это было так прекрасно, что даже сразу не сообразила, как отреагировать на этот жест кавалеров. Просто часто кивала головой, словно гусыня и ничего им не могла сказать.
– Мальчики, большое, спасибо! – наконец-то, улыбаясь, сказала. – Вам благодарна за внимание.
– Ты, смотри, какая неблагодарность! – всплеснув руками, воскликнул Ермилов. – Мы, целый час.
– По всему лесу, – добавил Фёдор, – себя и кусты обдирали. Так она нас без поцелуя оставила.
– Хорошо! – остановила, стоны кавалеров. – Но, только в щёчку. Вам от девушки этого хватит.
Вначале Фёдор Лебедев, следом Игнат Ермилов, соскочили на ступеньки коляски для поцелуя.
– Какое счастье! – громко закричали кавалеры и ускакали вперёд колясок. – Она нас поцеловала!
Так мы дурачились всю вторую половину дня, пока в дали не появились окраины города. За все время пути, от Орла до Харькова, мы дважды останавливались на короткое время, чтобы покормить лошадей и оправиться.
Обедали на ходу тем, что припасли с собой в гостинице. По отработанному сценарию, эскадрон гусар с обозом и мы, договорились о нашей встрече на следующий день в пять часов утра за городом. Эскадрон гусар с обозом остались на окраине Харькова. Мы отправились в центр города в гостиницу, которая была возле парка с сиренью.
9. Солнце и дожди в дороге.
Гостиница расположилась в старом трёхэтажном здании, напоминающем европейский рыцарский замок. Здание, сложенное из огромных камней, как крепость возвышалось над городом на одном из многочисленных холмов, по которым расположен Харьков.
Улицы города, словно ручьи, растекаются с не больших вершин в разные стороны. Город утопает в зелени деревьев и в аромате цветов. Дамы и господа прогуливаются по старинным аллеям и паркам.
Харьков больше похож на европейский город со средневековой архитектурой. Совсем не похож на украинский или русский град, который заселён в основном русскими и украинцами.
– Самоё дальнее место от Европы, – сказал Фёдор, – куда дошли рыцари Тевтонского ордена. В городе есть, старое кладбище, на котором сохранились могилы рыцарей тевтонского ордена.
Мы с Фёдором долго гуляли по городу после ужина. Когда порядком устала, то мы направились обратно в гостиницу. К этому времени улицы города сильно поредели от людей.
Пошла в свой номер гостиницы. Фёдор направился к себе в номер. На прощанье поцеловала его в щеку. Фёдор пытался прижать меня к себе, но слегка отстранилась и быстро ушла в свой номер.
Мне хотелось хорошо выспаться в дорогу. Утром рано нам вставать. Ранее утро нового дня встретило нас первыми солнечными лучами и запахом цветов. Харьков мы покидали не спеша.
Впереди почти целый день в дороге. Надо экономить силы. За день успеем накататься в колонне и проголодаться в пути. Особенно надо беречь лошадей. Без лошадей нам нечего делать в пути до Кавказа. Ехать нам до Старого хутора не меньше четырёх дней в пути. Ворота Кавказа, Ростов на Дону, встретил нас проливными дождями. На подъезде к городу вся наша колонна сильно промокла. Особенно досталось кучерам и эскадрону гусар, которые были несколько часов под проливным дождём. Лошади, коляски и люди, как бурдюки с водой.
– Вероятно, нам придётся остаться на пару дней в этом городе? – сообщил штабс-капитан, Игнат Ермилов. – У нас среди гусар появились больные. Обоз сильно потрепался в дороге под дождём. Надо навести порядок в эскадроне. Затем мы отправимся обратно в дорогу. За три дня доедем.
– Мы без вас дальше не поедем, – сказал Фёдор Лебедев. – По дорогам Кавказа, передвигаться опасно, а мы с собой не взяли охрану сопровождения. Кроме того, оружия в нашей семье на всех нет. Так что мы с вами, как на верёвочке до крепости Грозной. Дальше нас казаки проводят.
– Тогда договорились, – согласился Игнат Ермилов. – Отправимся из города только после дождей.
Проливные дожди полоскали город два дня. Потоки воды запрудили улицы. Мы полностью были оторваны от мира. Наши коляски и кучера находились в конном дворе.
Где-то в конце города. Мы, со своими вещами, жили в гостинице, в центре города. Основным нашим занятием были, сон и питание. Такая скука, что совершенно ничего не хотелось.
Даже безмерно болтливая Ольга постоянно спала в номере, закутавшись голяком под огромное одеяло. Тоскливо смотрела в окно и думала, что где-то мои подруги с хора, также прячутся от дождя. Как они теперь без меня? Наверно, хор распадётся? Конечно, мне жаль хор. Придётся им подыскивать нового руководителя хора.
Валентина сидела целыми днями в углу номера, у керосиновой лампы, закутавшись в тёплую шаль, читала очередной роман. Фёдора видела лишь за столом в ресторане. Все остальное время Фёдор готовил уроки на экзамен по словесности и философии.
Ему надо было хорошо учиться грамоте, так как, после возвращения в Тулу, он собирался защитить права на учителя по словесности и философии, затем открыть школу словесности.
Поэтому старался быть в курсе предметов. Утро третьего дня было ясным и прозрачным. Проснулась от пения птиц, которые молчали во время проливных дождей, забившись под крыши домов.
Воздух напоен свежестью и ароматом растений. Сам Ростов на Дону был таким чистым, словно его мыли щёточкой, как провинившиеся матросы моют палубу своего корабля.
Прямо напротив моего окна сидела большая ворона на ветке, раскрыв клюв, ловила падающие с листьев последние капли прошедшего дождя. Под деревом сидела чёрная кошка и внимательно следила за движением вороны. Когда очередная капля с листа ветки проскочила мимо клюва вороны и угодила кошке прямо в нос.
Кошка фыркнула так сильно, что ворона, потерявшая бдительность из-за своего увлечения каплями с листьев, вдруг, всполошилась, подняла такие сильные вопли своим карканьем, что рядом сидящие воробьи в панике разлетелись в разные стороны, забились под крыши соседних домов.
Чёрная кошка, виновница паники, поспешила убраться в тёмный подвал ближайшего дома.
– Какая красота! – потягиваясь, сказала Ольга, закинув руку за голову, выставила голую грудь.
– Опять сиськами торгуешь, перед открытыми окнами? – сделала замечание Валентина. – Скройся!
– Ну, и пусть смотрят на мои груди! – огрызнулась Ольга. – Совсем не плоская. Есть что показывать людям. Должны же меня как-то оценить мужчины, прежде чем заберусь в постель к мужу.
– Девочки! Спускайтесь быстрее вниз, – услышали мы, голос Евдокии Лукьяновны. – Пора ехать!
Мы быстро надели на себя дорожные платья и поспешили на выход к своим коляскам. На выходе нас ждал официант из ресторана с круглым подносом в руках. На подносе стоял напиток фруктовый в стаканах и несколько больших пряников. Мы на ходу очистили содержимое подноса. Прихватили с собой в дорогу пряники.
Павел Степанович улыбался, глядя на нас, как мы торопливо допивали яблочный сок из стаканов. С полными ртами бежали к своим коляскам. Вскоре семьёй на колясках выехали за Ростов на Дону.
Добираться от Ростова на Дону до Армавира не ближе, чем между теми городами, в которых мы останавливались на ночлег. После проливного дождя, на дороге такая распутица, что мы только поздно ночью прибыли в Армавир.
Видимо, здесь, проливные дожди, также сотворили своё дело? По городу были огромные лужи и не мощёные булыжником улицы утопали в грязи. Наши коляски едва дотянули до гостиницы.
Так устала, что почти не держалась на ногах, не раздеваясь, упала в постель. Даже не помню, как сняла с себя обувь. Через минуту спала, уткнувшись лицом в мягкую подушку, которая пахла свежим бельём. Возможно, что моё подсознание постоянно беспокоилось за мои ценности в сумочке, которую никогда не выпускала из своих рук? Даже в постели спала с ней, пряча руку с сумочкой под подушку. Вот и в этот раз, как-то машинально спрятала руку с сумочкой под подушку и тут же сразу заснула крепким сном.
В Армавире мы задержались на сутки. Надо было чинить разболтавшиеся от плохой дороги наши коляски. В обозе эскадрона гусар также были свои проблемы.
Так что в дороге мы были седьмые сутки, а до нашего Старого хутора по плохой дороге, примерно, трое суток езды. Предсказания Прасковьи на семь платьев не сбылись.
Придётся сдать прачкам в стирку свои платья, а то, ехать в грязном белье, мне совершено неприятно. Да и в баньку самой сходить не мешало. Но где мне найти русскую баню, если Армавир на четверть был заселён армянами?
Хотя, армяне такой же веры, как и русские. Баня тут найдётся. Может быть, даже в гостинице есть русская баня? Мы сидели в ресторане небольшой гостиницы.
Ела борщ со свининой и думала, что как тяжело ездить в такую дальнюю дорогу. Когда мы с хором передвигались от одного города до другого города по всему Кавказу и дальше вглубь России, то было нам ни так тяжело.
Мы двигались не от пункта А до пункта Б, как в задачнике арифметики, с заданной скоростью и определённым заранее расстоянием. Просто выступали с концертами в населённых пунктах с благотворительными целями и продолжали путь, далее не спеша к следующему населённому пункту.
Поэтому, не замечали времени и расстояния. Отдыхали тогда, когда требовал организм отдыха. Двигались дальше, к следующему городу или деревне. Вовремя переезда спали в колясках и не думали ни о чём.
Тогда нам не надо было спешить за тысячи километров на свою собственную свадьбу. Всё-таки русская баня и прачечная в Армавире нашлись. Мои опасения оказались напрасны.
В течение суток были приведены в порядок наши тела, одежды и передвижной транспорт. Люди и лошади, мыты и сыты. До рассвета ночью мы двинулись впереди эскадрона гусар и обоза, за пределы Армавира.
За сутки дорога подсохла. Нам легче стало продолжать свой долгий путь уже по территории большого Кавказа. В основном Кавказ заселён горцами разных народов и казаками.
Следующим местом нашей стоянки намечался Пятигорск. Возможно, что неделя передвижений сильно измотала нас? Не было интереса на разговоры и шутки. Каждый тоскливо зевал, скучно разглядывая текущие пейзажи живой природы. За время нашего переезда между нами было столько переговорено, что вспоминать эти разговоры можно всю жизнь. Узнала, что у Лебедевых тоже много родственников разных сословий.
Старшему брату Станиславу тридцать лет, его жена из княжеского рода. Федот, на четыре года старше Фёдора, он женат на дочери дворянского рода.
Сейчас их семьи отдыхают у родственников в Италии. Станислав, со своей семьёй, живёт в самом центре Петербурга, рядом с Казанским собором.
Служит в царской канцелярии. Занимается разбором документов по государевой дипломатической почте. Семья Федота живёт в Москве возле Кузнецкого моста.
Федот служит в Московском банке. Младший из братьев, Матвей, в настоящее время на службе в армии. Служит в гарнизоне Тулы. Часто бывает дома в имении «Рагули».
Оказывается, что они все заранее знали о приезде нашего церковного хора. Фёдор обещал им огромный сюрприз, приготовить, о котором никто из семьи не знал. Федя убедительно просил родственников собраться всем вместе.
Так как от этого зависела вся его дальнейшая судьба. За два дня до приезда нашего церковного хора, семья Лебедевых была в полном сборе. За исключением невесток с детьми, которые находились в Италии и в разных городах России.
Выходит, что Федя всё точно рассчитал с нашим объявлением о помолвке. Он даже был вполне уверен о моём согласии. Есть какая-то связь, между выступлением нашего хора в Туле, объявлением о нашей помолвке и точным шитьём платьев по моему размеру.
Кто-то помогал Фёдору в его секретных делах по подготовке сюрпризов для меня и своих родных к свадьбе. Вот кто за всем этим стоит? Вероятно, мои подруги?
Но Фёдор никогда не общался с ними. Кто же тогда мог быть? Ведь не мог Фёдор Лебедев глазами на расстоянии определить мерки моего тела. Ближе, чем вытянутая рука, его не пускала.
Гора Железная видна издали, укутана густой пеленой вечернего тумана. Разлома совершенно не видно. Но чувствую, что рядом стоит что-то огромное и прекрасное, о чём в народе складываются легенды.
Дорога тонкой лентой опоясала подножья гора Машука, словно боится, что он может проснуться и сбежать. Другим четырём горам, без Машука, просто нечего делать в этом пейзаже.
Поэтому и название города между гор – Пятигорск. Проезжая мимо места дуэли Михаила Лермонтовская, чувствуется скорбь о гибели поэта.
Белый туман, словно «парус одинокий» тихо стережёт в горах, заблудившуюся душу погибшего русского поэта. Слезы тяжких воспоминаний комом подступили к моему горлу. Слезы скатываются из глаз моих, как росинки с листочков.
Дорога струится в долину, где чувствуется дыхание города. Вот и первые очертания городских улиц. Если это можно назвать улицами. Каждый дом окружён садами и чувствуется так, что ты едешь не по улицам, а по лесу с фруктовыми деревьями.
К центру города формируется что-то напоминающее улицы Пятигорска. Густой туман не даёт нам возможности рассмотреть сам город. Фёдор Лебедев хорошо знает Пятигорск, подсказывает кучеру, где находится торговый двор, там есть домики к приёму гостей и место конюшни.
Коляски, скрипя от усталости, поворачивают в нужном направлении и медленно движутся по безлюдным улицам города. У центра начинается оживлённость от отдыхающих людей.
Дамы и господа, как призраки, передвигаются в тумане и шепчутся о чём-то, словно это сон, а не явь, которую можно нам ощущать и видеть. Всё вокруг нас таинственно и сказочно, словно едем в волшебном городе.
Мы сняли домик из четырёх комнат на всех и разбрелись по своим комнатам. Мне ничего не хотелось. Просто решила спать. Отказавшись от ужина, улеглась спать с вечера.
Валентина последовала моему примеру, тоже пошла, спать следом за мной. Ольга громко заявила нам, что голодная, как охотничья собака и готова съесть весь ужин за нас троих.
Мы с Валентиной усмехнулись и посоветовали Ольге слишком не увлекаться сытным ужином к ночи, чтобы желудок мог хорошо отдыхать во время обычного сна человека.
Утром нового дня наше путешествие было таким же туманным, как прошедший вечер.
Наспех позавтракали и сразу стали выезжать из города. Эскадрон гусар и обоз были рядом, они уступили место нам выдвинуться со своими колясками вперёд обоза.
Мы с Фёдором, обменялись приветствиями с Игнатом Ермиловым. Мы тут же возглавили движение всей колонны, которая медленно выползала из городского тумана.
На выезде из долины, за Пятигорском, проезжая мимо мёртвого озера, привычно прикрыла нос белым платком, чтобы не нюхать тухлый запах углекислого водорода.
Наш кучер изо всех сил погнал лошадей, которые раздувая ноздрями пузыри, поспешили выскочить из этой вони, совершенно не знакомой им запахе тухлого озера.
10. Абреки насильники.
Туман постепенно рассеялся. Небо над нами очистилось. Погода вышла настолько прекрасной, что мы взбодрились духом и не сговариваясь, ускорили движение колонны к конечной цели.
Мы ни стали останавливаться на обед в Кабарде. Решили ехать дальше без остановки. Лишь один раз остановились у горного ручья, чтобы сменить упряжку и накормить своих лошадей.
Сами тоже воспользовались моментом, попили кристально чистой воды и поели то, что прихватили с собой из купленных продуктов в Пятигорске.
Подкрепившись, сели в свои коляски и не дожидаясь раскачки всего обоза, быстро выдвинулись вперёд эскадрона гусар. Нам хотелось к сегодняшней ночи быть дома в своём Старом хуторе.
Уж слишком всем надоела поездка из Тулы до Кавказа. Можно было подумать, что мы никогда не доедим до Старого хутора, чтобы получить благословение моих родителей и поехать затем в церковь Владикавказа на моё венчание с Фёдором.
– Вы, господа, не очень-то спешите, – предупредил нас, штабс-капитан Игнат Ермилов. – Тут опасно ездить без охраны. По дорогам Кавказа абреки хозяйничают, а вы плохо вооружены. Здесь надо быть внимательным при движении. Оружие держать наготове.
– Ты за нас не беспокойся, – решительно, прервал Фёдор. – Мы не будем отрываться от вашего поля зрения. Погода сегодня такая, что нас видно и слышно за много вёрст. Все будет в норме. Мы будем близко с вами.
Игнат Ермилов только развёл руками и пропустил нас вперёд обоза. Наши коляски лихо помчались по хорошей дороге. Мы с Фёдором стали обсуждать наш завтрашний день в Старом хуторе.
Болтала, как Ольга, без устали. Рассказывала Фёдору о нашей семье. Хотела, чтобы он был в курсе всех наших обычаев терских казаков в станице «Вольная-Кахановская» и в Старом хуторе. Наши коляски подъезжали к местечку «Эльхотовские ворота».
Дорога поворачивала вправо и за осетинской сторожевой башней стали видны заросли леса, которые скрывали русло реки Терек. У меня прямо вся душа трепетала от радости встречи с этой рекой, которая дала название свободному, как ветер, народу – терские казаки.
Многие поколения нашего рода пользовались услугами реки Терек, которая кормила и поила нас, а также берегла от нападения горских народов. Эта же Терек объединила многие народы Северного Кавказа.
Вот ещё несколько сот метров и увижу нашу родную речку. Попрошу Фёдора набрать мне с Терека воды для питья. Если бы не наша спешка, то можно было нам даже искупаться в прозрачной воде нашей горной реки.
Вдруг, совершенно неожиданно, мои размышления прервались оружейными выстрелами. Посмотрела вперёд и увидела, как медленно на козлах сползает Савелий, схватившись за левую сторону груди.
Фёдор сразу выхватил из-за спины ружье, которое висело в нашей коляске. К этому времени наши коляски были окружены мужчинами-горцами верхом на лошадях. Фёдор выстрелил в ближнего горца, тот упал на землю. Больше Фёдору не удалось выстрелить. Кто-то сильно дёрнул за ствол ружья, Фёдор выскочил из коляски.
Здоровяк Устин, буквально свалился на лошадь с горцем, который было, замахнулся на Фёдора саблей. Лошадь и горец рухнули наземь. Фёдор схватил саблю горца и нанёс ему удар.
В этот момент Устин крушил куском бруска от нашей коляски рядом находящихся горцев. Горцы опешили. Фёдор воспользовался моментом, отбил у горца своё ружье и выстрелил ещё один раз.
В это же время шла схватка у других двух наших колясок. Оттуда были слышны оружейные выстрелы и крики. Издали послышались выстрелы из армейского оружия, это гусары спешили к нам на помощь.
Нам надо было отбиться от горцев до подмоги. Несколько раз горцы пытались с обратной стороны коляски добраться до меня, но сильно пиналась ногами и била горцев по лицу сумочкой.
Видимо, горцам от меня доставалось, так как каждый раз появлялось новое лицо? Обратно яростно защищалась. Пыталась ударить по яйцам ногами. Самоё уязвимое место у всех мужчин.
Когда мои удары достигали цели, то слышны были дикие вопли и стоны. Но была не машина, сил на оборону у меня становилось все меньше. Меня горцы могли убить или вытащить из нашей коляски…
– Мария!? – неожиданно, услышала и увидела перед собой знакомое лицо горца. – Ты? Откуда?
– Аслан! – удивлённо, произнесла, имя горца, которого знала с детства. – Как это ты с бандой?
Аслан также неожиданно исчез, как появился. За крытой коляской услышала его команды на чеченском языке. Выстрелы заметно стихли и вскоре горцы отступили за Терек.
Выглянула из коляски. Савелий лежал мёртвый с простреленной грудью. Рядом с ним лужа крови. На Устине вся одежда изодрана и сильно испачкана кровью.
У Фёдора разбито лицо до крови и по щеке с головы стекает струйка крови. Ни одного горца рядом с коляской нет. Вероятно, их прихватили отступающие горцы? Возле наших колясок остались пострадавшие из нашей колонны и гусары. Возможно, была в шоке, так как тупо смотрела на окровавленное лицо Фёдора?
– Мария! С тобой всё в порядке? – растерянно, спросил Фёдор. – Слава Богу! Тебя не ранили? Савелий убит. Несколько человек раненых. Им нужна медицинская помощь.
Вздрогнула, как будто проснулась, сразу заплакала. Меня поддержал Фёдор, когда начала выходить из коляски. Подоспевшие гусары заняли круговую оборону, стали помогать пострадавшим из колонны. Относить раненых в сторону обоза.
– Штабс-капитан Ермилов ранен, – сказал нам, подъехавший поручик. – Нога прострелена. Есть убитые и раненые, среди гусар и гражданских лиц…
– Покажи, где он находится! – командным голосом, сказал Фёдор и сразу поспешил за поручиком.
Тоже последовала за ними. Все три наши коляски были повреждены в разных местах. К счастью, все из семьи Фёдора остались живы и не ранены. Родственники Фёдора выходили из своих колясок и рассеянно осматривались по сторонам, опасаясь нового нападения.
Твёрдо знала, что опасности больше нет. Раз увидела Аслана. Он точно увёл банду абреков от колонны. Когда мы добрались до обоза, то Ермилов Игнат лежал в санитарной подводе.
Валентина делала ему перевязку на ногу. Была удивлена, что Валентина, дочь графа как-то проворно делает перевязку. Словно она всю сознательную жизнь этим и занималась, что перевязывала раненых.
Руки её так проворно двигались с бинтом вокруг раненой ноги штаб-капитана, что не успевала за её руками следить. Валентина перевязала Ермилова Игната. Вытерла пот с лица и посмотрела на Фёдора, который растерянно рассматривал раненую ногу и лицо штабс-капитана.
– Где сейчас наша Оля? – дрожащим от волнения голосом, спросила Валентина. – Видела, как её схватили четверо горцев.
– Как схватили? – переспросил Фёдор. – В какую сторону её увели? Кто видели? Говорите быстрее!
– Вашу Ольгу увели за дерево, – сказал солдат из обоза. – Видел, как её тащили четверо горцев.
Фёдор вскочил на стоящего рядом коня и помчался в указанном направлении. Следом за ним на лошадях поскакали несколько гусар. Мы остались на месте, ждать их возвращения. Игнат Ермилов лежал без сознания.
У него была простреляна нога, колотый кинжалом бок и разбитая прикладом ружья голова. Большое опасение вызывала нога, там была пуля, которую надо было вытаскивать из раны.
В полевых условиях это сложно, а до госпиталя во Владикавказ километров пятьдесят. Надо спешить. Но у нас проблема с Ольгой. Где она сейчас? Что с ней? Жива она или нет?
Хорошо, пока что, кучера и солдаты занялись починкой наших колясок. Ремонт колясок быстро продвигался. Можно уже было ехать. Лишь Ольги все ещё не было. Фёдор с гусарами пропал.
Мы не успели дождаться Фёдора с гусарами, как увидели Ольгу у леса, стоящую чуть в стороне от того места, куда ускакал Фёдор с гусарами на её поиски. Мы с Валентиной побежали навстречу Ольги.
Она была испачкана грязью и кровью. Волосы растрёпаны. Лицо разбито. Платье изодрано на груди. Подол от платья оторван. Штанов на ней нет. По ногам течёт кровь. Обнажённое тело и платье изодраны колючками. По лицу Ольги видно, что она находится в шоковом состоянии.
– «Изнасиловали!» – в ужасе, подумала сама. – «Боже мой! Бедная девочка. Как теперь ей помочь? Надо врача. Надо быстрее везти Ольгу в госпиталь.»
Ольга не дождалась, когда мы добежим до неё с Валентиной. Между нами оставалось метров двадцать. Ольга рухнула на землю, обдирая своё лицо колючками куста чилижника.
Мы с Валентиной были не в силах вытащить Ольгу из кустов. В это время к нам подоспели гусары и Фёдор. Они осторожно вытащили Ольгу из кустов.
Оторвала верхнюю юбку своего дорожного платья и прикрыла обнажённую часть тела Ольги. Фёдор поднял Ольгу на руки и понёс её к нашим коляскам.
К нам навстречу бежали отец и мать. Евдокия Лукьяновна едва увидела истерзанную насильниками Ольгу, как тут же упала без чувств. Павел Степанович и сыновья стали приводить Евдокию Лукьяновну в чувства.
Мы оба с Валентиной пошли следом за Фёдором с Ольгой на руках. Дошли до наших колясок. Фёдор положил Ольгу на траву и стал её лицо обтирать влажным платком, смоченным духами.
Ольга медленно приходила в себя. Открыла глаза. Безразлично озираясь вокруг себя. Туманно посмотрела в лицо Фёдора и обняла брата за шею. Слезы потекли с её глаз.
Ольга стала судорожно вздрагивать и стонать. На Ольгу было страшно смотреть. За небольшой промежуток времени, из весёлой девчонки, Ольга превратилась в комок истерзанных нервов.
Тело постоянно вздрагивало, словно Ольгу насильники терзали изнутри. Видимо, это у Ольги сильный шок после изнасилования?
Валентина принесла её одежду. Мужчины тотчас отвернулись в другую сторону. Создав вокруг нас плотное кольцо, через которое нас не было видно со стороны.
Мы с Валентиной быстро раздели Ольгу догола, тут же надели на неё чистую одежду. На её теле не было ножевых ран, но тело и душа Ольги были так истерзаны, что, возможно, никогда они не зарубцуются? Мы ничем не могли ей помочь в это ужасное время.
Евдокия Лукьяновна, Валентина, Ольга со мной, сели в среднюю коляску. Павел Степанович, Станислав, Федот и Матвей, сели в первую коляску. Третья коляска была пуста. Игната Ермилова положил в санитарную подводу. Мёртвые тела Силантия и двух солдат, положили на подводу после колясок и накрыли холстом.
