Александр Черенов
МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

– Другие кандидатуры? – хладнокровно «соблюл протокол» МНС. Столь прямолинейный и «даже бестактный» вопрос заставил членов РВС моментально «раствориться» взглядами в столешнице.

– Принято, – «утвердил приговор» МНС, и тут же «обрадовал» соратника. – Поздравляю тебя с высоким доверием. Надеюсь, ты его оправдаешь. Ну, а членов комиссии подберёшь по своему усмотрению: с кадрами ты знаком не хуже любого из нас. Заместителем рекомендую взять кого-нибудь из штаба. Ты не возражаешь, Главком?

Генерал понимающе усмехнулся.

– Готов дать самого лучшего – хоть из Оперативного управления.

– Ну, вот и договорились. Не в претензии?

ВПК молча покосил взглядом.

– Благодарю за понимание, – даже не усмехнулся МНС. – Ты прав: рисковать двумя головами сразу – глупость в квадрате.

Очередная «высокая оценка» идеи переговоров заставила ВПК опустить голову – но глазом при этом он сверкнул многообещающе. Другие «адепты миротворчества» ограничились молчаливым «уходом в подполье». В этот момент в них молчало всё: и голос, и мимика, и глаза. Потому что «один раз живём» – это не только «раззудись, рука, развернись, плечо», но и «второй жизни не будет».

– Теперь – по полномочиям, – «мило» улыбнулся МНС – Я думаю…

– Позволь и мне подумать! – неожиданно выкатил грудь ВПК. – А я думаю, что для спасения Ильича мы должны сделать всё возможное и невозможное!

Народ за столом ещё плотнее «ушёл в подполье»: ВПК позволил себе не только словесный афронт, но и дерзкий взгляд в глаза МНС.

– Вплоть до создания коалиционного правительства с Кремлём, независимо от его характера: Временного или переходного!

Даже «условия подполья» не смогли помешать «подпольщикам» развесить над столом гнетущее молчание, которое уже по счёту. Предложение оказалось неожиданным даже для «попутчиков» ВПК. Никто из них и в мыслях не заходил так далеко в готовности «спасти Ильича».

МНС хмыкнул – и покачал головой.

– Мда… Я думаю, товарищи не ошиблись с кандидатурой… Ну, что ж, дружище: флаг тебе в руки… Как, товарищи: удовлетворим запросы главы комиссии?

На этот раз отмолчаться не удалось никому: процедурный вопрос. По причине «отсутствия дураков» «ходатайство» ВПК было удовлетворено единогласно.

– Заседание окончено.

Народ дружно загремел стульями. Уже собравшегося отчалить ВПК МНС придержал за рукав.

– Вот это – чистой воды авантюра, брат. Кремль наврёт тебе с три короба, заставить ждать – а сам, тем временем, «приговорит» Ленина. Да и твоей судьбе я не завидую…

ВПК молча высвободил рукав – и, не оглядываясь, направился к двери. МНС провожал его сожалеющим взглядом. Голова его при этом покачивалась из стороны в сторону, словно «напутствуя» переговорщика невысказанным, но таким понятным «дурак ты, дурак…»…

Глава сорок вторая

– Читай!

Ворвавшись в кабинет Президента, Глава с размаху шлёпнул о стол сложенной пополам бумажкой. Верный себе, а ещё больше креслу, Президент не стал торопиться с «исполнением приказа». Вместо этого он молча, одним лишь начальственным взглядом, запросил «интервента».

– Радио «с той стороны»! – просиял никогда не сияющий Глава. После этих слов Президент моментально забыл о «должностной инструкции» и «прочем монаршем величии». Он схватил бумажку – и энергично забегал глазами по скупым строкам. Губы его «автоматом» подрабатывали глазам:

«ЦК РКП (б) и Реввоенсовет Объединённых Вооружённых Сил предлагают сохранившемуся в границах Московской области режиму вступить в прямые переговоры по вопросу обмена Ленина В. И. на территориальные и политические уступки. Ответ ждём в течение трёх суток на указанной волне. ЦК, Реввоенсовет».

Президент «дочитал точку» – и бумага полетела на край стола. Не скрывая раздражения – посредством многочисленных приложений к существительному «мать» – «гарант» бросился рассекать кабинет во всех возможных направлениях.

– Скоты! Хамы! Коммуняки! Нет, ты заметил: «сохранившемуся в границах Московской области режиму»! Это быдло ещё смеет плевать нам в лицо!

– Ну, это не столько плевок, сколь напоминание о реалиях, – спокойно пожал плечами Глава. – Да, мы захватили Ленина. Да, в приволжских областях и на северо-западе России настроение «пипла» удалось заметно подкорректировать в нашу пользу. Но вся заволжская Россия – «красная». Наш тыл, за исключением Москвы и частично Питера – как слоёный пирог: «красное» с «белым». Да и в Поволжье нам удалось всего лишь поколебать отдельные позиции «красных»: они сохраняют над ним контроль.

Пауза в «политинформации» вынудила Президента испуганно отвесить нижнюю губу.

– Что?

– Ты обратил внимание на «приписку»: «ответ ждём в течение трёх суток»?

– Обратил. И что?

Под многозначительное выражение лица Глава сократил «расстояние вытянутой руки» – и оказался нос к носу с Президентом.

– Тебе не кажется, что это похоже на ультиматум?

«Намёк» был прозрачным – но Президент не побледнел, а только ещё больше нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да: армия МНС – в наличии и полной боевой готовности. И он нам даёт ясно понять, что в случае отказа мы пожнём то, что и посеем.

– Что именно? «Красные» перейдут в наступление?

– Полагаю, да.

Президент «добежал» до окна – и остановился: чисто – Конёк-Горбунок, обрабатывающий раскалёнными парами пуленепробиваемое стекло. По причине изрядного запаса эмоций перейти от мимики к речи «Горбунок» оказался способен лишь через минуту.

– Ты хочешь сказать, что мы… ну, что мы можем пойти на эти переговоры?

– Нет, – покачал головой визави. – Я хочу сказать, что мы не можем… а должны пойти на эти переговоры!

– ??? – молча вскинулся Президент: озвучить «Не понял» не получилось.

Глава внушительно поиграл бровями.

– И не только в связи с «намёком» МНС. Мы ещё не закончили перегруппировку сил, дорогой Президент. Нам нужна передышка.

– Только для этого? – насупился Президент.

– В том числе.

Заинтересованный взгляд «гаранта» вынырнул исподлобья.

– А ещё – для чего?

– Прежде всего, нужно продумать вопрос «исполнения завещания».

– ???

– Вот именно, дорогой Президент, – усмехнулся Глава. – Мы ещё не довели вопрос до готовности. Моим консультантам… египтологам, экстрасенсам… нужно время. Ну, сам знаешь, как они говорят: «пробуем, ищем»…

Лицо Главы растянуло почти добродушной улыбкой.

– Если этих доводов мало, у меня ещё есть. Огласить… «весь список»?

Президент отставил неконструктивные эмоции – и заинтересованно подался всем корпусом вперёд. Глава принялся загибать пальцы.

– Ну, основополагающий довод, то есть самый главный: выторговать лучшие условия. В процессе, по итогам или под прикрытием этих переговоров – захватить МНС и обезглавить противника. Дальше: в целях подрыва влияния РВС – создать коалиционное Правительство национального примирения, включив в него «нашего с потрохами» Председателя ЦК и соглашателей из Реввоенсовета. Ну, и при первом же удобном случае – похоронить Ленина. Итого, с учётом предыдущих доводов – пять.

Мефистофельски улыбаясь, Глава выставил пятерню «лицом наружу».

– Ну, и как тебе основания? Убеждают?

Взбодрив пальцем ухо, президент болезненно поморщился.

– Не понял? – честно удивился Глава.

– Гладко было на бумаге – да забыли за овраги!

Теперь уже Глава взялся за ухо.

– Т – а – а – к… И кто же у нас – «овраги»?

– МНС тоже нужно время. И он его получит. И – для тех же целей, что и мы.

Президент рывком отставил кресло, раздвинул шторки на стене, и щёлкнул тумблером. На стене под портретом «имени себя, родимого» вспыхнула яркими огоньками большая электронная карта. Рука «гаранта» непочтительно шлёпнула по экрану.

– Сам ведь говоришь: они – повсюду… Да я и без твоих слов это вижу… И потом: МНС к столу переговоров и близко не подойдёт. Эта идея – явно от перетрусивших соратников. Так что захватить его благодаря переговорам – из области ненаучной фантастики.

Даже подвергнутый критике – а, может, именно поэтому – Глава уважительно покосился на Президента: всего за какой-то год товарищ заметно вырос под его руководством! А, уж, как он поднялся над собой, прежним!

– А как – насчёт торга? А – насчёт коалиционного правительства?

Президент не слишком уверенно двинул плечом.

– Ну, это – как будто лучше… Во всяком случае, попробовать можно.

– А – Ленин? – вновь «обратился в Мефистофеля» Глава.

Президент ухмыльнулся.

– Ну, тут я с тобой согласен «на все сто». «Выполнить завещание Ильича» – святое дело.

– Значит, «телеграфируем» согласие?

– Валяй. Но ты лично возглавишь переговоры с нашей стороны.

Глава улыбнулся – и заговорщически подался к уху Президента.

– А ты думал, я доверю это кому-то другому?!

Улыбки хватило ровно на одну фразу: уже под следующую Глава был предельно серьёзен.

– Все детали я доработаю сам. Не возражаешь?

– Приветствую.

– Тогда вернемся к нашим баранам.

– Ильич?

– Он самый.

Глава не совсем «по уставу», но совсем по-дружески обнял Президента за плечи.

– Надеюсь, ты не пошутил насчёт «выполнения завещания»?

«Гарант» предпринял попытку увильнуть – в том числе, и от ответа – но попытка оказалась с негодными средствами. Глава и не подумал разъять «братские объятия». Пришлось огорчённому Президенту вернуться на лицо «непочтительного» чиновника.

– Ну, ты же понимаешь, что я один… ну я один не могу принять такое судьбоносное решение.

– А мы его примем вдвоём!

Лукаво ухмыляясь, Глава едва ли не прилип лицом к лицу Президента.

– А решение оформим, как положено: Госдума, Совет Федерации,

Общественная палата. Дополнительно подключим ВЦИОМ: он нам выдаст любую цифру, какую только пожелаем.

– Цифру «в поддержку исполнения завещания»?

– И эту – тоже! – хохотнул Глава. – Потом организуем красочное «прощание с Ильичом» в Москве, шикарные похороны в Питере. Ты двинешь речь, прольёшь слезу. Словом, всё будет чин-чинарём: не подкопаешься!

Только что горевший энтузиазмом, Глава вдруг померк. Померк так скоропостижно и впечатляюще, словно кто-то выключил рубильник. Не заметить внезапной смены настроения было невозможно – и Президент заметил.

– Чего надулся?

Глава вздохнул.

– Да – насчёт твоего «гладко было на бумаге…»… Нет, всё, что я вкратце обрисовал – это не фантазии, а реальные планы. Даже – программа действий. Вопрос – в другом: как похоронить Ленина?.. Ну, то есть, как его похоронить так, чтобы он больше никогда не воскрес?

– Что: никакого прогресса? – тут же озаботился Президент. Искренне, так, озаботился. Понимающе. От этого «сочувствия» Глава скривился, как от доброй порции уксуса.

– Не могу сказать, что мои подопечные бездельничают. Работа идёт, но толку пока немного. Хорошо ещё, что с Медиком пофартило… Кстати – насчёт Медика…

Загадочный «потусторонний» взгляд Главы ожидаемо не представил для собеседника никакой загадки. Президент тут же отработал примирительный жест руками: само великодушие.

– Всё понял – и не смею задерживать!..

…Для работы с Медиком Глава не стал устраивать представления с использованием замшелых кинотрюков: табурет посередине комнаты, «шпионское» зеркало, свет, бьющий в лицо. Отказался он и от классического набора из двух следователей: один – добрый, другой – злой. Обе роли Глава решил совместить в одном себе.

Поэтому вместе сиротского табурета Медику был предложен вполне комфортный стул, а в качестве приложения к нему – рюмка коньяка и нарезанный кружочками лимон. Сам же Глава расположился «через стол» напротив. Правда, для лучшей усвояемости материала «подзащитным» встречу решено было перенести в один из «нулевых этажей» Лубянки: «гражданская» обстановка кабинета расхолаживала, и не могла создать требуемого настроения.

– Полагаю, глупо спрашивать уважаемого Медика о том, отдаёт ли он себе отчёт в тяжести своего положения?

Глава приподнял рюмку, призывая «собеседника» последовать его примеру. Медик отреагировал на призыв адекватно: не стал досрочно обряжаться в героя. Вместо этого он лаконично отсалютовал рюмкой – и интеллигентно пригубил её содержимое. Не менее интеллигентно промокнув уголки губ предложенной салфеткой, он спокойно откинулся на спинку стула.

– Разумеется, уважаемый Глава: я отдаю себе отчёт в сложности моего положения.

Глава допил рюмку – и также «совершил обряд очищения».

– Значит, мне нет необходимости пугать Вас этой штуковиной?

Он сдёрнул белую простыню со столика на колёсиках, который Медик «с порога» принял за «уполномоченного по вопросам питания». На металлической столешнице отливали никелем и хромом какие-то блоки прямоугольной формы, кожаные манжеты, металлические напульсники, провода с контактами.

– Вы знаете, что это такое?

Медик постарался улыбнуться как можно более дружелюбно.

– Разумеется. Чего бы я стоил, если бы не знал?! Это – сканер для мозга. Иначе говоря: устройство для считывания информации.

«Заслушав отчёт», Глава также не остался без дружелюбной улыбки.

– Вы ещё скажите, что уже имели с ним дело?

– Скажу, – не убавил «радости» Медик. – Более того: кое-что в этом приборе мне пришлось усовершенствовать. Ведь я имел дело не с живыми мозгами.

– Ну, вот мы и подошли к главному.

Глава уже не улыбался.

– Насколько я знаю, сканирование мозга – процесс, далеко не безвредный. Особенно – для здоровых людей. Не исключены серьёзные последствия, от нарушений мозгового кровообращения до нарушений психики. Полагаю, Вы – в курсе побочных явлений?

Безуспешно стараясь не побледнеть, Медик кивнул головой. Реакция визави явно обрадовала гостеприимного хозяина.

– Очень хорошо. Значит, на этой почве мы можем попытаться достичь взаимопонимания?

– О каком… хм… хм…

От волнения Медик осип. Для восстановления рабочих кондиций ему пришлось основательно прочистить горло. Глава благородно не мешал ему в этом. Наконец, Медик прокашлялся.

– О каком взаимопонимании идёт речь?

– Ну-у-у…

Под знаменитую мефистофельскую ухмылку Глава развёл руками.

– …Я полагаю, нам с Вами «темнить» незачем. Поэтому даю открытым текстом: Вы помогаете нам «исполнить завещание Ильича» – а мы сохраняем Вам физическое и психическое здоровье. Сверх того, по завершению работы, Вы получите крупное денежное вознаграждение, работу по специальности, квартиру в Москве, а при желании – и место в политике. Не хотите Москву – берите Париж или Лос-Анджелес на выбор. Мы гарантируем Вам прощение всех прошлых грехов и прегрешений. Что скажете?

Медик простецки почесал кончик носа.

– Предложение действительно откровенное… А с учётом моего теперешнего положения – просто царское. Великодушие Ваше не знает границ…

– Знает, знает! – смеясь, махнул рукой Глава. – К сожалению, я ограничен в своей благотворительности наличными возможностями. Но на доброе дело мне… не могу сказать: «ничего не жалко», но многого не жалко. Так, значит – по рукам?

– А у меня есть выбор?

– Конечно!

Улыбка на лице Главы достигла максимума ширины – а глаз его многозначительно съехал на содержимое тележки.

– Вы помните старый фильм «Адъютант Его Превосходительства»?

– Разумеется.

– Сцену допроса в контрразведке паровозника Кособродова?

Медик лишь на мгновение «отлучился за воспоминаниями».

– А-а-а: намекаете на слова полковника Щукина о том, что «мы калек не выпускаем: сами понимаете, надо блюсти внешние приличия»?

Глава расхохотался – и хлопнул себя по ляжкам.

– До чего же приятно иметь дело с умным человеком: на лету схватывает!..

Верный себе, уже в следующее мгновение он ничем не напоминал «свойского парня».

– Надеюсь, что до этого не дойдёт. Не так ли, уважаемый Медик?

– Я тоже надеюсь.

– Не-е-т, приятель!

Лицо Главы утратило последние остатки благодушия. Глаза его сузились – и ощетинились тысячами незримых, но таких ощутимых ледяных игл.

– Это я могу надеяться – а Вы должны сделать всё для того, чтобы мои надежды оправдались! Вот такое у нас будет распределение ролей!

Медик опустил голову, прикрыл глаза и принялся массировать их пальцами. Глава с любопытством наблюдал за телодвижениями визави. Хотя – только ли с любопытством? Вряд ли в Кремле и за его пределами нашёлся хотя бы один человек, который взял бы на себя смелость утверждать, будто Глава поверил в искренность контрагента и его готовность сотрудничать с режимом. Такого человека не существовало в природе: Глава был классическим «Фомой неверующим». И поэтому сейчас он разглядывал «борющегося с самим собой» Медика не столько с любопытством, сколько с иронией и даже насмешкой. Нет, он не сомневался в согласии Медика, но очень сомневался в мотивах и потайных замыслах контрагента.

Наконец, визави перестал бороться с собой.

– Полагаю, у меня нет выбора…

Глаз его выразительно покосились на содержимое тележки.

– А это не тянет на чин выбора.

Обычно Глава и не пытался избавиться от «неконструктивной» иронии в глазах: избавлялся сразу, без попыток. Потому что точно знал время, «когда собирать камни» и когда их «разбрасывать». Но сейчас он не смог – даже попытавшись. Не смог переступить через «чекиста» в душе. Поэтому на текст он заходил с щекой «неправильной геометрической формы».

– Ну, что ж: верное решение, уважаемый Медик. Верное – независимо от того, какими мотивами Вы руководствовались. Скажу честно – только не обижайтесь на меня: я не верю в Ваше исправление. Наверняка, Вы пытаетесь сейчас оценить ситуацию, и найти лазейку, в которую сможете выскользнуть. Для этого Вы даже готовы к частичным уступкам под видом «капитуляции в безнадёжном положении».

Глава перегнулся через стол, и похлопал Медика по плечу. Глаза его при этом отрабатывали за Мефистофеля, крокодила и королевскую кобру «в одном наборе».

– Не комбинируйте, дружище. Не надо. Не надо искать выхода там, где его нет. Увы, Ваше положение – безвыходное. А это…

Он пренебрежительно кивнул головой на столик.

– … всего лишь «цветочки». И не доведи, Господи, отведать Вам «ягодок»! Неужели Вы думаете, что я «отпущу» Вас так запросто: чик – и Вы уже на небесах?!

– Не думаю, – помрачнел Медик.

– И правильно делаете. Поэтому, давайте не будем создавать дополнительных трудностей друг другу: жизнь и так изобилует ими.

Глава «отыграл назад», и с чувством исполненного долга откинулся на спинку стула.

– Теперь – о деле. Мы не требуем от Вас ничего лишнего. Я не буду интересоваться у Вас координатами штаба, десантно-штурмовых групп, реквизитами начальства. И не только потому, что этого Вы наверняка не знаете. Причина – в другом: всё это мы узнаем и без Вас, и из более надёжного источника. От Вас же требуется услуги исключительно профессионального свойства.

Медик – не самый умелый конспиратор – зримо напрягся в ожидании продолжения. Но Глава, как нарочно, не торопился. И, только сочтя «дозу маринада» достаточной, он резко подался вперёд: классика вербовки.

– Вы должны будете поработать с Ильичом.

– «Поработать»? – дрогнул голосом Медик.

Глава улыбнулся.

– Я не совсем точно выразился. Правильнее будет: отработать. И не срок – а товарища. То есть, запустить процесс «в обратном направлении». Отыграть ситуацию назад.

Медик опустил голову. Руки его соскользнули вниз сами, без команды. Это не прошло мимо Главы – и тот не упустил случая, чтобы перестать улыбаться.

– Проблемы?

Голос его также «не излучал улыбки»: когда надо, Глава переставал быть «травоядным» в один момент. Даже – по отношению к «только что соратникам».

Не задерживаясь с ответом – неконструктивно и чревато – Медик покачал головой «из положения ниже уровня пола».

– Я уже дал согласие… А вопросы… Вопросы – только в процессе работы…

По причине «угла зрения» Медик не мог видеть чувства глубокого удовлетворения на лице Главы, а равно момент, в который тот под это чувство откинулся на спинку стула. Не видел он и того, как палец Главы утопил кнопку вызова в столе. Дверь в кабинет открылась мгновенно – и на пороге в позе раболепно-почтительного ожидания застыла фигура громилы в отменном костюме от кутюр, хоть и «прет-а-порте».

– Проводите господина Медика в его апартаменты.

Даже от ровных, почти дружелюбных интонаций Главы веяло человеком, приказы которого не обсуждаются и в Кремле.

– Обеспечьте покой учёного и исполнение всех его пожеланий бытового характера – от меню до дизайна апартаментов.

Громила молча преломил спину – и отступил на шаг в сторону.

Под минор на лице Медик поднялся на ноги. Тонкий психолог, Глава не стал «дорабатывать образ чекиста» – и лично сопроводил учёного до дверей, бережно поддерживая под локоток.

– Сегодня у Вас – день отдыха, уважаемый Медик. Ну, а завтра, как говорится, «начнём, помолясь»…

Глава сорок третья

День, мажорно начавшийся согласием Президента и продолженный согласием Медика, мажорно же и закончился. Не считаясь ни с какими дипломатическими условностями, Москва вышла на оговоренную волну, и телеграфировала Реввоенсовету о готовности к переговорам. В этом же радиосообщении Кремль предложил местом переговоров старинный русский город Саратов. С точки зрения Москвы, предложение учитывало объективные реалии: Волга должна была делить город не только на две географические части, но и на две сферы политического влияния. Мост через реку являлся классическим местом для переговоров: фильм «Мёртвый сезон» ещё помнили «официальные должностные лица» по обе стороны намечающегося «круглого стола».

Понимая, что с точки зрения бытовых услуг мост является не самым комфортным местом для посиделок, Кремль – за свой счёт – предложил обустроить «переговорную площадку» роскошным модулем со всеми удобствами, от биотуалетов до спутниковой связи по закрытым каналам. Во избежание «обвинений в необъективности» второй стороне было предложено контролировать ход работ с проверкой конструкций и материалов на предмет выявления «посторонних включений».

В ответном сообщении РВС поблагодарил Москву за щедрое предложение – но с чувством глубокого сожаления объявил о невозможности его принятия в части места встречи. В качестве «нашего ответа Чемберлену» – аллюзиям на «Мёртвый сезон» – Кремлю было указано на то, что времена «Тильзита на плоту» канули в вечность, и попытка их реанимации выставит обе стороны на посмешище мировой общественности. Кроме того, РВС вынужден был огорчить Москву тем, что она чересчур поспешно и превратно истолковала в свою пользу ещё не состоявшиеся перемены. Саратов, по утверждениям РВС, являлся бесспорной «вотчиной» Сопротивления – с эпизодическими вкраплениями симпазинантов Кремля. Получалось, что Волга должна была делить город на сферы влияния – но не делила.

С учётом контрдоводов, Кремлю было предложено собраться за круглым столом в другом старинном городе, «расположенном ещё ближе к Москве: в Ельце Липецкой губернии. Разумеется, Президент возмутился неслыханной и даже вопиющей наглостью контрагента – и, разумеется, в присутствии Главы.

– Нет, какая наглость! Это – что: намёк?! Намёк на то, что они – у ворот столицы, а мы – так: «погулять вышли»?! Сверчок, который – знай свой шесток?! Временные, которые «слазь»?!

Глава «заслушал товарища» – и быстро успокоил его тем, что «не место красит человека – а человек место». Тут же были уточнены и параметры «человека, красящего место»: неизбежный триумфатор Президент. Уточнёнными оказались и параметры контрагента: «дитя, которое, чем бы ни тешилось – лишь бы не плакало». А ещё: «богатеет дурень думкой».

Доводы, пусть и не с первого захода, показались «гаранту» убедительными – и он согласился на Елец. А тут ещё «большевики» пошли навстречу Кремлю – и признали за ним право оборудовать место встречи. Разумеется – под контролем специалистов от РВС. По этому случаю Глава даже не стал травмировать Президента самой минорной информацией: Елец, как и вся Липецкая губерния, «находился под пятой большевистского оккупанта» – и вовсю симпатизировал «оккупации».

Оборудование места встречи «по последнему слову техники» заняло не больше трёх дней – и уже на четвёртый день от «увязки» и «утряски» Глава Администрации, сияя во всю мощь своей непревзойдённой мефистофельской улыбки, энергично тряс руку ВПК, демонстрирующего куда меньшую радость.

– Давно мечтал познакомиться с Вами лично, уважаемый ВПК.

– В застенках Лубянки, – «подыграл» ВПК: он был далеко не глуп – и иногда у него получалось.

В ответ Глава лишь добавил жизнерадостности в улыбку: что ему – булавочные уколы, если с него всё – как с гуся вода?!

– Похоже, у нас с Вами – одинаковое чувство юмора, уважаемый ВПК… Чай? Кофе?

– Лучше – согласование повестки.

На этот раз Глава рассмеялся непритворно.

– А Вы мне нравитесь. Вот и верь после этого агентурным донесениям о полной Вашей серости и несамостоятельности. И я даже рад этому. Потому что нам с Вами предстоит договариваться, а договариваться с дураком, пусть и идейным – безнадёжное дело.

Личностная оценка выходила за пределы не только необъявленной ещё повестки, но и дипломатического этикета. Однако ВПК не стал «взыскивать с нарушителя»: комплимент, пусть и не бесспорный, ему понравился. От Ильича он не удостаивался и такого, а ведь следом за Ильичом и МНС лишил его не всегда незаслуженной порции дифирамбов.

– Благодарю Вас, уважаемый коллега…

Занятый «автодифирамбами», ВПК не заметил, как, «зачисленный в коллеги», Глава усмехнулся, пусть и едва уловимо.

– … Но о себе мы поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас – поговорим о Ленине, Владимире Ильиче.

Глаза контрагента из Москвы, пусть лишь на мгновение, полыхнули удивлением.

– А как же – повестка?!

Стараясь не скрипеть зубами, Глава тут же «подверг» себя за попытку «забежать впереди паровоза». ВПК как-то с самого начала принялся не оправдывать агентурной характеристики: «недалёкий». Самокритично не снимая ответственности и с себя, представитель Кремля вынужден был «отыграть назад» преждевременное «списание со счетов».

– Повестка? – опять «не по сценарию» покривил щекой ВПК. – Я думаю, что повестка… да и судьба переговоров будут зависеть от ответа на единственный вопрос: «что с Лениным?».

Словно недоумевая, Глава пожал плечами.

– А что с ним может быть?

– Вот это мы и хотели узнать от Вас.

На лице ВПК не было уже и «останков дипломата». Из агентурных сведений Глава знал, что его визави и прежде не отличался «по линии улыбки» – но сейчас тот не улыбался совсем! Это наводило на мысли о серьёзных просчётах Кремля в оценке товарища, отчего и не могло понравиться «по ту сторону стола».

– У Вас есть какие-то сомнения, уважаемый ВПК?

– В чём? – предельно вежливо приподнял бровь ВПК.

– В нашей порядочности?

– Ох, ты!

ВПК отреагировал столь непосредственно, с таким количеством яда в голосе и на лице, что Глава с трудом удержался от того, чтобы не заскрежетать зубами «вслух».

– Ну, надо же: «в вашей порядочности»! – как ни в чём не бывало, продолжил измываться ВПК. – А мы и забыли, что имеем дело с джентльменами, которые «выкрали Гриню» лишь для задушевной беседы за чашкой чая! Правильно: не одним же нам – такое счастье!

Этого измывательства, не похожего даже на грубое нарушение дипломатического этикета, Глава не стерпел: каждый сверчок – знай свой шесток.

– Вы, что же: думаете, что мы собрались убить вашего Ленина?! Как будто это – так просто! Как будто…

Глава «оборвал серенаду», глаза его демаскировали «страшную» догадку – но наступать на язык было уже поздно. Разумеется, ВПК не упустил случая хоть немного «постоять» на собеседнике.

– Ага! Вот Вы и проговорились!

Глава не успел ещё открыть рот – а ВПК уже делал отмашку.

– Да мы и без Вашего признания не сомневались в намерениях Кремля! Вы ведь спите – и видите: как бы надёжнее похоронить Ильича!

Лицо Главы болезненно искривилось: прокол был очевидным и возмутительным. И это – он, тот, кто специализировался на проколах других?! Но задерживаться на персональной тризне было не в правилах этого человека – и он решительно откашлялся, старясь держать взгляд прямым.

– Уважаемый ВПК! Прошу Вас лично верить мне… а также заверить уважаемого МНС в том, что мы не имеем намерений… ну, что нашей целью не является… Одним словом… то есть, не одним, конечно… В общем – так: мы взяли Ленина исключительно для того, чтобы предотвратить эскалацию гражданской войны, и заставить Вас пойти на переговоры.

– Старо предание! – пренебрежительно махнул рукой военспец делегации РВС, руководитель одного из отделов Оперативного управления.

– И я – того же мнения, – солидаризировался с ним ВПК. – Это всё – слова, уважаемый представитель Кремля. А слова немногого стоят. Нам нужны доказательства того, что с Лениным ничего не случилось. И пока они не будут представлены, нам не о чем договариваться.

– А если они не будут представлены вовсе?

Не всегда администратор – иногда и человек – Глава уже начинал выходить из себя. Он понимал, что теряет лицо – но ничего не мог с собой поделать. Ну, вот, не привык он к тому, чтобы его – Самого Его! – как мальчишку, поучал какой-то, там, «подъячий бунтовщика»!

– Если они не будут представлены до окончания сегодняшнего дня – художественно окаменел лицом ВПК, – то мы немедленно отбываем домой.

– Хм…

Глава явно не ожидал такой «неконструктивной» позиции от человека, которого ему характеризовали, как подручного, несамостоятельного и безропотного исполнителя чужих приказов, хотя бы и с молчаливыми претензиями на лидерство.

– … Значит: «немедленно покидаем»…

Самолюбие главного «кремледворца» было не просто задето: оно было ущемлено – и изрядно. Для того чтобы понять это, не требовалось заглядывать в недра души этого человека: хватало и одного взгляда на почти закушенную губу. Глава решительно терял всё, что только можно было потерять: лицо, терпение, надежду. Мало того, что вопросы начали буксовать с первых минут знакомства – так ещё и личный момент вмешался! Своим характером переговоры всё больше выходили за рамки дипломатического протокола и международного права.

Но, даже «подвергнутый с неожиданной стороны» и пребывающий в расстроенных чувствах, Глава не изменил объективности: о каком международном праве могла идти речь на переговорах граждан одной страны и национальности?! Поэтому, отставив неконструктивные эмоции, Глава взял себя в руки, попутно, в интересах дела, наступив на горло «самолюбию».

– Ну, что ж, господин ВПК… Ждать окончания сегодняшнего дня нет необходимости. Мы готовы представить такие доказательства немедленно.

Не оборачиваясь на делегацию, Глава молча приподнял левую руку – и через пару секунд в ней уже лежала переданная услужливым помощником пластмассовая коробка. Глава протянул коробку ВПК – и усмехнулся.

– Мы, конечно, можем и сами вставить диск в воспроизводящее устройство – но будет лучше, если это сделаете вы. Во избежание… хм… неизбежных обвинений. Например – в подтасовке.

Теперь уже ВПК «отработал Главой Администрации»: транзитом через него диск поступил в распоряжение технического персонала делегации РВС. Через полминуты большой плазменный экран на стене модуля «ожил». Резко контрастируя со скучающими лицами «кремлёвцев», глаза членов делегации РВС дружно впились в экран. После традиционного «запева» на нём появилось изображение серебристой капсулы в полтора человеческих роста с окошком из прозрачного материала. Сквозь «пластик» было отчётливо различимо лицо Ильича. Оно постоянно находилось в движении: каждый мускул, каждый взгляд выдавал в нём Ленина. Ильич то и дело открывал рот. Некоторые слова были вполне различимы, хотя голос почти до неузнаваемости искажался средой. Только одна фраза «не требовала перевода»: «Я жив, товарищи, но не свободен».