Александр Бухарев
Мой герой

Удивительное Божие создание человек! «Свет истинный, сказано, просвещает всякого человека, приходящего в мир». Даже и то, что относится только еще к предварительному приготовлению прихода того или другого человека в мир, озарено вышним светом; и по крайней мере, мерцания этого света обозначаются потом и могут быть выслежены в самом этом человеке…

Часть II

Отец «моего приятеля», сельский диакон, был человек кроткий, добродушный, миролюбивый, любил читать, рассуждать, разумеется, что и как было сподручно ему в его положении. Мать была духа горячего, проявлявшего свою горячность, разумеется, в делах домашних, в заботах житейских. Эти родительские черты можно было разглядеть и в грунте характера «моего приятеля», но они сложились здесь так, что горячность легла у него по преимуществу во внутренней глуби его, а совне он был всегда почти тих и скромен до какой-то робости. Примечательно еще, что сколько ни был он непрактичен в делах житейских, но он никогда не был равнодушным к внешнежизненным потребностям, нуждам и нестройностям.

В период матернего чревоношения «моего приятеля» случились с обоими его родителями особенные обстоятельства, очень тяжелые по своему действию на них, болезненно отразившиеся в физической и духовной организации и их сына. В первую половину этого периода отец от каких-то причин совсем было оглох, так что и служил в церкви несколько догадками и соображениями, почти ничего не слышав из пения и чтения. Если бы так осталось у него, он не мог бы удержать за собой диакон-ского места, доставлявшего ему и его семье все жизненные потребы и средства. Беременная мать не могла не снедаться сердечною тоскою от этих обстоятельств. В половине ее беременности отец стал слышать, но за три месяца до разрешения сама мать с ужасными страданиями потеряла свой правый глаз. Мне хочется рассказать некоторые подробности этого несчастного обстоятельства. Диаконица, тогда еще молодая женщина, выгоняя свою домашнюю корову из сенец, куда эта забилась своевольно, ударила ее попавшейся в руку лучиной. От лучины отскочила небольшая спица, и прямо в зрачок правого глаза беременной женщины. Можно представить жестокую боль от этого. Но надо взять во внимание, что это было лет почти за 50 доселе; не только доктора, но и фельдшера мудрено было достать. Обратились за помощью к какой-то деревенской лекарке, которая и стала лечить пораненный в самом зрачке глаз, как обыкновенно лечила мужицкую руку или ногу от занозы, именно какою-то едкою припаркою. Надо было выносить чуть не адские страдания от такой медицины. И уже недели через две, когда боль сделалась совсем невыносимой, нашли страдавшие от такого горя доктора в своем уездном городке; но и докторское мнение ограничилось только осмотром больной и каким-то лекарством, выданным ей из домашней аптеки доктора. Чревоносимыи ею плод остался жив и при таких страшных ее страданиях. Но я именно этими, описанными сейчас обстоятельствами, объясняю то, что «мой приятель», по собственному его выражению, даже не запомнит, когда он дышал свободно и легко, или вполне здорово. Такая физическая его болезненность, усиленная еще недолеченною желтухою, случившеюся с ним на 10-м году, не могла не действовать и на душевные его движения, в которых и замечалась то нетерпеливость почти желчная, то вялая унылость. Да! Хорошо делает нынешнее земство, что старается, по возможности, повсюду усилить и распространить медицинские пособия. Иначе, может быть, сложилась бы вся жизнь и судьба «моего приятеля», если бы это было и лет за 50. Но, видно, так нужно было для такого именно устройства его судьбы и жизни, какое совершилось, а не для другого!