Александр Богатырев
Путь богов
– Да. Так, – отозвался Каас.
– Но почему?! Почему это произошло? – не унимался дипломат.
– Тут досадная случайность. Один шанс на миллион, – решил подробно объяснить астрогатор, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. – Дело в том, что когда корабль выходит из гипера, у него должны быть конкретные параметры полей. И никакие другие. Иначе мы просто рассыплемся на элементарные частицы. По завершении выхода на генераторы полей поступает очень большая мощность. Это значит, что нужно с одной стороны погасить их, а с другой— поднять иные поля, защищающие обшивку. Мгновенно это не сделаешь. И вот в эти десятые доли секунды, когда отключаются поля выхода и поднимаются поля защиты, мы и поймали бродячее облако обломков.
Выслушав объяснения, дипломат мелко закивал, принимая их. При этом хорошо было видно, что ему до сих пор нехорошо. Тем не менее он стоически держится.
– Надо отметить, что Дерек стоял за всеми дурными слухами на корабле. И, как опытный интриган, направлял их развитие в том направлении, которого желал. Все делалось как бы исподволь. Пара фраз, брошенная вовремя, и дальше люди домысливали сами. Потому он не попался сразу ни во время первого эксцесса, еще в гипере, ни во время второго, когда пострадал Илиан. Только когда стали подробно расследовать, что и откуда пошло, обнаружилась роль Дерека.
– Куда его упаковали? – поинтересовался капитан.
– В отдельную каюту. В двадцать вторую. Любую связь я ему отрубил, изоляция полная.
– Правильно, – кивнул Крон, размышляя о чем-то своем, но явно не радостном.
– Что намереваетесь сделать с ними по приходу в порт? – задал почти дежурный вопрос Харт Гад, а поскольку предполагался приход именно в один из портов Биэлы, то любопытство дипломата было не праздным.
Капитан ухмыльнулся и ответил:
– Как и полагается по Уставу. Сдам полиции. Платить, конечно, никому из бунтовщиков ничего я не стану. Так как не должен. А они должны, раз так расстарались. Дальше суд. Сколько там, по вашему законодательству, полагается за беспорядки на корабле во время катастрофы, да еще отягощенные нанесением ущерба офицеру корабля?
– А… а стажер, разве уже полный?! – удивился Гал, не закончив фразу.
– Будет, – кивнул капитан. – По приходе в порт назначения станет полным астрогатором. Но вы не ответили…
– Насколько помню, им грозит до десяти лет тюрьмы, с отработкой на шахтах и прочих тяжелых производствах.
Капитан молча кивнул. Потом поднял глаза на Шона и, поняв, что тот доклад закончил, задал следующий вопрос:
– Теперь о состоянии корабля. Какова ситуация?
– Ситуация у нас очень хреновая, – поморщился Шон. – И этот чертов «умник» в некоторых вещах прав. Прав в том, что гиперпривод у нас выведен из строя качественно. Мы не сможем его восстановить с наличными ресурсами. Также этот урод всем растрепал, что через «Мусорный двор», если кто и ходит, но не чаще чем раз в год, а то и реже. Что соответствует действительности. А мы столько не протянем.
– Планетарные у нас в рабочем состоянии? – уточнил капитан.
– Да. Их не задело. Но если ты на них думаешь пересечь «Угольный мешок», то сразу говорю – у нас на это уйдет лет тридцать собственного времени. А провианта на год максимум.
– Но почему нельзя послать сигнал по гиперканалу? – вмешался доктор.
– Очень просто, док! – пояснил Шон. – Чтобы послать сообщение по гиперканалу, нужно иметь исправный гипердвигатель. Или как минимум генератор прокола. А у нас он разбит. Можно было бы поставить его на самовосстановление, но на него понадобится раза в два больше материалов, чем есть в наличии. Две дыры в двух гребнях, да еще такого размера, просто так не заделаешь.
– Значит, надежда на восстановление все-таки есть? – уточнил Харт.
– Есть, – осторожно ответил Шон. – Но только если кто-то в ближайшую неделю пролетит через «Мусорный двор» и поделится ресурсами восстановителя.
– А почему именно в ближайшую неделю? – Тут же заинтересовался дипломат.
– После будет хуже. Деструкция тонких структур… А это дополнительные расходы на восстановление. И даже дополнительных ресурсов может не хватить.
– В ближайшую неделю, как я понимаю, можно ожидать только визита эскадры Космопола, – скривившись, проворчал Каас.
– Думаешь, они сюда сунутся? – вопросительно поднял бровь капитан.
– А кто их знает! Кто знает, какие у них приказы?! Ведь «завеса» была выставлена основательно. И задействовано в операции было… слишком много.
Дипломат заерзал. Перспектива попасться с контрабандой, да еще эскадре Космопола, да еще в таком глухом месте, как «Мусорный двор», была слишком скверной.
– А может, просто сбросить опасный груз? До прихода эскадры, – предложил док. Но тут вскинулись и суперкарго, и дипломат, и капитан.
– Об этом и речи быть не может! – отрезал Крон. – Если выпутываться, то выпутываться.
И тут же как-то хитро ухмыльнулся.
– Может, нашего гения астрогации напрячь? – почти в шутку предложил он и посмотрел на Кларенса. – За какое время ты его можешь подлатать, чтобы он хотя бы соображать начал?
– На сотрясение мозга, чтобы в минимальное… Дня три! – обескураженно доложил доктор.
– Майт! – Вздрогнул Каас. – Ты опять хочешь поставить все на этого сумасшедшего.
Капитан оскалился, в его глазах заплясали чертики.
– Ты видел, как он провел корабль через Кластер. Когда ты дрых, я попытался проанализировать его перелет. И не нашел ничего, к чему можно было бы придраться. К прохождению кластера он подошел… очень нестандартно. И это слабо сказано.
– Получается, мой тяжелый пациент – наша соломинка? – усмехнувшись, поинтересовался док.
– А черт его знает! – фыркнул капитан. – В нашем положении только и остается искать соломинку.
– Ну… теоретически, мы можем за неделю подремонтировать и восстановить основные настройки генератора прокола. Но этого недостаточно, чтобы войти в гипер и тем более устойчиво пройти хотя бы пару парсеков.
– Меня радует, Шон, твой настрой! – одобрительно заметил Крон. – Ты продолжай так думать. У нас иного выхода просто нет, кроме как изобретать дикие способы.
– Я понимаю… – кивнул тот.
В это время сидящий между ними дипломат с озадаченной миной вертел головой. На его лице проявилась целая гамма чувств. Главным была некая зыбкая, но надежда.
Неожиданно мурлыкнул контрольный пульт, и зажегшийся дисплей что-то там обозначил. Каас, так как являлся формально дежурным, крутанулся в своем кресле, надвинул на глаза щиток интерфейса и углубился в выведенное компом сообщение.
Вдруг он вздрогнул, выпрямился.
– Что там такое?! – ворчливо спросил капитан, который не потрудился нацепить свой интерфейс и наблюдал за астрогатором, ожидая, что тот доложит.
Когда Каас обернулся, он был бледным как сама смерть. Глаза за прозрачным щитком расширены. Несколько секунд он вообще не мог что-либо сказать и как-то комично махал руками, указывая на дисплей.
– Т-там звездолет! – наконец выговорил астрогатор. Зубы у него стучали.
Присутствующие, почуяв, что творится нечто экстраординарное, напряглись. На пару секунд повисло тягостное молчание. Дикий страх, который буквально излучал Каас, медленно передавался всем собравшимся.
– Что за чушь?! – рявкнул капитан. – Говори яснее!
– Т-там з-звездолет «Бешеных»! – заикаясь, выговорил Дарт. – Только что в-вышли в «мертвую зону»!!!
– Ты уверен? – все еще надеясь на ошибку, обеспокоенно бросил Крон.
– Импульс локатора… Только у них такие… Жуткая мощь! И… опознание в-вот! – Астрогатор трясущимися руками вывел на дисплей три строки опознания.
– Кого-то ищут, – мрачно прокомментировал увиденное суперкарго Даниэль.
– Уж не нас ли? – все еще не веря в случившееся, брякнул док.
– Не дай бог!!! – замогильным голосом отозвался Кресс.
Висящий в полумиллионе километров от них корабль выдал очередной импульс сканирования. На мониторе существенно прибавилось строк сообщений от систем корабля, засекших кошмарную по мощности волну.
– А вот теперь нам по-настоящему кранты! – выдал резко побледневший капитан, судорожно вцепился ногтями в подлокотники кресла и грязно выругался.
* * *
Раны и переломы не болели. Болела душа. Брису было нестерпимо больно за то, что он не понимал, по какой причине с ним вот так поступила команда. Почему его пытались убить? За что?!
Ведь он с блеском, как никто другой, провел корабль через места, в которых другие почти наверняка бы сгинули.
Провел быстро, четко и… где-то даже красиво. Этим вполне можно гордиться… Если бы ни это дикое избиение в коридоре перед дверями астрогаторской.
Брис открыл глаза и оглядел обстановку стандартного корабельного лазарета. Взгляд безразлично скользнул по свернутому робохирургу явно устаревшей конструкции, по недорогим механизмам, предназначенным для лечения самых обычных для долгих рейсов болезней команды.
Корабельный врач в настоящий момент отсутствовал.
Когда Брис только очнулся, тот как раз завершал обработку его ран. Буркнул на вопрос Бриса «что случилось» что-то невразумительное и тут же убежал. Торопился.
Либо кому-то еще понадобилась его квалифицированная помощь, либо просто все, что необходимо было для выздоровления пострадавшего, сделано, и присутствие врача не требовалось.
Впрочем, пустота помещения Бриса не трогала. Будучи самодостаточной личностью, он не особо нуждался в обществе других людей. Даже более того, после случившегося у него возникла обоснованная и стойкая неприязнь к этому экипажу этого транспорта.
Брис стал даже как-то по-особому понимать чудачества и проделки недавнего знакомца – Гюннара. Обида была настолько сильной, что прямо подмывала на нечто подобное тому, что он провернул с «чумой». Если не хуже.
Действительно, чего церемониться с ублюдками, не ценящими прекрасно сделанную работу? Причем работу, без которой легко мог сгинуть весь корабль вместе с его командой и пассажирами. Но ведь не сгинул. Так как работа была выполнена на «отлично».
Мысли были неприятные, и Брис попытался отвлечься. Он вздохнул и посмотрел в потолок. Ни утешения, ни чего-то занимательного там тоже не нашлось. Поэтому стажер решил более тщательно исследовать то, на чем лежит.
Находился Брис на стандартном ложе для тяжелобольного, надежно зафиксированный, подключенный к куче разнообразного медицинского оборудования, которое если не лечило, то старательно и неустанно фиксировало состояние его покалеченного организма. Что-то бикало, что-то мигало, что-то просто шуршало и булькало. Словом, обычная обстановка и обычная работа лазарета. Со всеми сопутствующими ароматами лекарств.
Повернул голову вправо.
Там, на стандартном постаменте, лежали стандартные интерфейс-очки. Это было уже кое-что. Предназначены они были больше для скрашивания безрадостного досуга больных, но, если постараться, то можно и выяснить, что произошло с кораблем. Какова обстановка вокруг и что вообще происходит. То, что он не успел узнать перед тем, как на него навалились те уроды.
Брис дернулся было за ними, но не тут-то было!
Правая рука была сломана и, ясное дело, зафиксирована, обезболена до потери чувствительности. Сломаны, вероятнее всего, и обе ноги, так как он и их не чувствовал. Оставалась только левая рука.
А очки-то справа. Брис на несколько секунд расслабился, мысленно обматерил забывчивость дока, и снова воззрился на вожделенный интерфейс. Теперь он уже на него смотрел, как на личного врага.
Еще несколько судорожных попыток дотянуться ничего не дали. Невозможность управлять большей частью тела еще больше обозлила Бриса, от чего в глазах начало слегка двоиться. Последнее стажеру не понравилось.
Судя по изменившемуся тону сигналов датчиков медицинского комплекса, тому тоже не понравилось состояние пациента. Медкомплекс что-то предпринял, и через пару секунд зрение восстановилось, а сам Брис несколько успокоился.
Покрутив головой, он обнаружил пустую стойку с какими-то зажимами. Она до последнего момента находилась за пределами его поля зрения. Дотянуться до нее было сложновато. Но чего не сделаешь, если очень надо?
Теперь Брис уже спокойно вывинтил из стойки одну штангу с зажимом и, орудуя им как крюком, подцепил вожделенный интерфейс. Новое перенапряжение вызвало еще одну волну возмущения медицинской аппаратуры, которое, правда, быстро улеглось.
Стажер быстро нацепил интерфейс, включил, протестировал, и первое, что проверил, – доступ.
У него были некоторые сомнения насчет того, заблокированы или нет его права. Все-таки он попал в лазарет. И доктор, чтобы исключить перенапряжение пациента, вполне мог это сделать. Но, как оказалось, не сделал.
Это резко прибавило настроения. И, хоть голова все еще кружилась, Брис с энтузиазмом окунулся в информационную систему корабля.
Первое, что он сделал, это посмотрел «за борт». Всю жизнь мечтал увидеть глобулы и им подобные космические образования «изнутри».
Через всю сферу неба проходил ярко-алый пояс, в обе стороны которого тянулось пространство, постепенно переходящее по цвету от ярко-алого к красно-коричневому. В одном месте этого огненного пояса вздувался огромный красный волдырь, перечеркнутый в плоскости экватора полосой чуть более темной, нежели он сам.
Этот шар и был будущей звездой, которая через много десятков миллионов лет обзаведется планетарной системой.
К тому времени сама звезда, наконец, опадет до своих нормальных размеров, раскочегарит в своем ядре термоядерную топку и разгорится в полную силу.
Кое-где в этом красном мареве выделялись пятнышки крупных астероидов, которые уже успели слипнуться во что-то заметное из пыли, окружавшей центральную протозвезду.
Удовлетворив любопытство, Брис как-то даже неожиданно для себя вспомнил свои обиды. Посуровел лицом и полез смотреть судовой журнал. Восстановив по записям последние события, он еще более воспылал жаждой мести. Тем более что лица его обидчиков, ныне находящихся взаперти, в отчетах присутствовали в полном составе.
Мимоходом отметив некоего «погибшего», Брис начал изучать гипер вдоль дальнейшей трассы полета. Со вполне определенной, садистской целью. Но, может, на счастье команды сухогруза, а может, и нет, подходящих «зачумленных» областей дальше не предвиделось.
Поскучнев, Брис вернулся к бортжурналу. Снова на глаза попалась строчка об одном погибшем.
«Видно, тот шальной булыжник зацепил. Или до каюты и скафандра добежать не успел», – решил Брис и перешел на последнюю страницу журнала.
Там как раз, созданная автоматическим регистратором, высветилась очередная запись.
Поняв, что где-то не очень далеко появился некий звездолет, у Бриса возникла вполне закономерная идея: «Если у нас авария, то, может, стоит обратиться за помощью?» Тем более, что, как он заметил, ни капитан, ни астрогатор не спешили связываться с пришельцем.
«Может, у нас не такие серьезные повреждения?» – подумал стажер и полез за отчетами ремонтных бригад и регистраторов повреждений. Когда он прочитал часть из них, его продрало… Брис понял, насколько отвратительно положение корабля и его команды. И испугался.
Идеи нахамить обидчикам испарились мгновенно, а на смену всплыл сакраментальный вопрос: «Что делать?!»
Порывшись еще в настройках интерфейса, Брис добрался таки до своих «родных» комплексов астрогации и их датчиков. Быстро окинув взглядом их показания, он тут же обратил внимание на параметры звездолета, который они засекли. Бросалось в глаза, что нет стандартной отметки «тип/имя». Что означало…
Если бы Брис не был тщательно зафиксирован и иммобилизован, то наверняка бы свалился на пол.
– Сбылась мечта идиота! – буркнул он себе под нос и попытался снова, как и несколько минут назад, взять себя в руки. – Мечтал увидеть?! Получи и распишись!
С трудом успокоившись, возможно, не без помощи мед-комплекса, Брис попытался трезво оценить положение, в котором оказался корабль. Решение казалось очевидным. И это решение должен был принять капитан. Еще минут пять назад. Но не принял.
Не принял, возможно, потому, что не видит, или потому, что…
Брис фыркнул и активировал связь с капитаном.
На появившегося на экране Бриса капитан посмотрел как на гангстера, требующего у него законно заработанные деньги. Все деньги. Брис слегка сконфузился, увидев его злобное лицо, но быстро опомнился.
– Э-э… сэр! Могу ли я предложить, – начал он осторожно, – послать сигнал бедствия. Появился звездолет.
– Идиот!!! Этот утюг – «Бешеных»!!! – рявкнул капитан.
– Но… сэр. У нас особого выхода нет, – все равно гнул свою линию Брис с обреченностью висельника. – Или мы умрем долгой и мучительной смертью здесь, или практически мгновенно от залпа «Бешеных», или… получим некую надежду на то, что нам помогут… Ведь, как следует из хроник, они иногда помогали.
– Изредка, – после секундной паузы вставил он.
По лицу капитана градом катился пот. Он даже забыл, что его вздумал учить какой-то щенок, еще даже не полный астрогатор.
Каас, находящийся рядом, заметив состояние Крона, вдруг тихим, голосом бросил ему непонятную фразу:
– «Везучий медведь», Майт! Вспомни «везучего медведя»…
Видно было, что и Каасу очень сильно не по себе. Но он вспомнил что-то из области поверий и легенд астронавтов. В его глазах зажегся чуть ли не мистический огонь отчаянной надежды.
Крон резко развернулся в сторону главного астрогатора, и тот отшатнулся в ужасе, настолько диким было выражение лица капитана, который снова бросил взгляд на монитор с застывшей отметкой зондирующего окружающие пространства звездолета «Бешеных».
Когда он наконец-то решился и нажал пару кнопок на своем виртуальном пульте, руки у него заметно дрожали.
Часть 2
Академия
Хулиган
Кер несся по эстакадам Академии, заглядывая в каждый закуток в поисках Ти, в слезах убежавшей из аудитории после очередной «шуточки» преподавателя «Нештатных ситуаций», тэйра Ллоя Аррестли, больше пятидесяти лет проведшего во внешних мирах. Вся группа его тихо ненавидела. Умом студенты понимали необходимость того, что делает старый прогрессор, но это умом, а вот чувства протестовали.
Со стороны Академия Прогрессорства производила странное впечатление: казалось, ее строил архитектор, у которого, мягко говоря, не все были дома. Эти перекрученные, связанные между собой бесчисленными лестницами и эстакадами витые башни разной высоты и разных цветов вызывали у любого посетителя когнитивный диссонанс. Причем каждая из них была выстроена в своем стиле, совершенно не совпадающим со стилем других башен.
Студенты путались и опаздывали на занятия первые полгода, а кое-кто и дольше, поскольку найти хаотично перемещавшиеся по всему комплексу аудитории было весьма проблематично. Сегодня, например, аудитория межпланетной дипломатии находилась во второй башне, а завтра почему-то в четвертой или седьмой, а то и в восемнадцатой. Причем алгоритма этих перемещений не сумел вычислить еще ни один студент. Искать стоило только на интуиции. Сколько проклятий ежедневно вываливали опаздывающие студенты на головы членов Совета Образования, с какой-то стати решивших разместить Академию в этом безумном здании. А старшекурсники, которые уже все понимали, помалкивали или ухмылялись в ответ на вопросы, ничего не объясняя, – до таких вещей каждый должен доходить сам.
* * *
Началось все с того, что их перевели в «Южный». Такое часто случалось. Курсантов Академии могли перемещать без объяснения причин в какое угодно ее отделение. Впрочем, возможно, причиной послужила последняя выходка Лоя. Да, поступил он максимально эффективно, но, как очень часто с ним случалось, – на грани фола. Младший организатор Крила очень сильно обиделась.
Хорошо хоть, что не разделили уже «спевшуюся квадру». Лой, Ти, Ийя, Кер.
Встречал их, как и в других отделениях Академии, «привратник». В его обязанности входило следить, чтобы на территорию не пронесли ничего из запрещенных предметов.
Оглядев прищуренными глазами вновь прибывших, он привычно выговорил.
– Сдайте все информструктуры, коммуникационные симбионты Сети, «ускорители» и «усилители», пассивные накопители и прочую биоэлектронику. Сохранность гарантируется. В случае выезда за пределы Академии на каникулы или по другой надобности они будут вам возвращены в полном объеме и без задержек.
С этими словами привратник выставил на стол перед друзьями стандартные контейнеры и вопросительно посмотрел на них.
– Импланты будут заглушены? – как бы по привычке спросил Лой, сохраняя каменное выражение лица.
– А есть? – поднял бровь встречающий. Вопрос его явно сильно удивил.
– Нет, – также бесцветно ответил Лой, чем еще больше ввел привратника в замешательство.
Ти нахмурилась, бросила осуждающий взгляд на брата и ответила, снимая с себя красивое ожерелье.
– Это он так шутит.
Привратник расслабился, оживился и заулыбался, пододвигая к Ти один из контейнеров. Кер глянул на Лоя, на Ти, хмыкнул и тоже принялся отстегивать с запястий свои «украшения».
Только Ийя помрачнела и с неохотой потянулась к своим. Она всегда чувствовала себя без них как голая. Дискомфорт без обычной связи с информационными полями Сферы заставлял ее ощущать себя частично глухой, немой и еще и слегка тупой. А для нее, постоянно погруженной в информационные потоки, чуть ли не лучшего стратега курса, это было особенно неприятно.
Три контейнера приняли свой груз и были тут же убраны в специальные ячейки.
– А вы? – вежливо спросил привратник у Лоя.
В ответ тот лишь многозначительно хмыкнул и показал пустые запястья.
Подивившись такому, привратник убрал оставшийся пустым контейнер и жестом пригласил пройти дальше.
На выходе в парк, окружающий здания Академии, их ждал некто в форме студента пятого курса. Увидев выходящую от привратника четверку, он резко сменил скучающее выражение лица на оживленно-приветливое и ринулся навстречу.
– Здравствуйте! Арвани, Арвани, Орр, Хорни? – Поспешно, но точно старшекурсник определил подошедших, назвав каждого, к кому обращался, с легким кивком.
– Все точно, – тоже кивнул Лой.
Державшаяся чуть позади него Ийя Орр заложила руки за спину и, склонив голову набок, дурашливо улыбнулась в ответ. Притворяться глупенькой у нее издавна вошло в привычку. Как она говорила, «тогда тебя сразу не воспринимают всерьез и не закрываются». В Академии такое поведение имело смысл.
В отличие от нее, Ти тут же нахмурилась, а Кер, наоборот, сделал постное лицо. Самоуверенность, которую он буквально излучал, часто служила ему чем-то вроде брони. Старшекурсник это заметил, и его улыбка стала еще шире.
– Меня зовут Райя Тамал. Меня попросили вас встретить и проводить.
С этими словами он развернулся и двинулся в сторону главного корпуса. Четверка переглянулась и молча зашагала следом.
– Система распределения корпусов у нас такая же, как и везде по филиалам, так что вы быстро освоитесь, – начал провожатый без предисловий. – Жилые корпуса там, – ткнул он пальцем куда-то вправо. – Сейчас идем в учебный. Там вас представят группе, но прежде встретит наставник. Словом, все как обычно.
– Уважаемый Райя! – как только пятикурсник умолк, заговорила Ийя. – А кто у нас будет наставником?
– «Повезло» вам! – с каким-то нездоровым предвкушением вымолвил провожатый. – У вас куратором и наставником будет сам Ллой Аррестли.
– Что, совсем «зверь»? – поспешила полюбопытствовать Ийя.
– Не то слово! У нас его тихо ненавидит половина Академии. Но, надо отдать ему должное, дело свое знает. Даже слишком хорошо знает, – многозначительно добавил Тамал, не замедляя шага.
– И в чем это выражается? – не отставала Ийя.
– Увидите… – неопределенно заявил старшекурсник и хохотнул.
Лой и Кер переглянулись. При этом Кер мимикой просигналил: «Во как!» Лой на это лишь сдержанно улыбнулся, подразумевая: «И не такое видали!» Впрочем, для этого у них обоих имелись все основания: на школьных выпускных испытаниях им попался как раз очень строгий и где-то даже жестокий наставник-экзаменатор, поэтому некоторый опыт общения с такого рода людьми уже имелся.
Между тем, пройдя небольшую аллею, они вышли на площадь с красивым фонтаном, по бордюру которого прыгало множество птиц. Видно, они со всего парка слетались сюда пить воду. До центрального входа оставалось пройти еще метров двести. Но как только группа начала огибать фонтан, с лавочки, которая пряталась за кустами, поднялся высокий худой человек с жестким лицом и решительно направился навстречу.
– Оу! – воскликнул старшекурсник. – Вот мы и пришли!
Он подался в сторону, церемонно поклонился подошедшему и торжественно объявил:
– Знакомьтесь! Ваш наставник! Ллой Аррестли! Уважаемый наставник, – ваши студенты!
Аррестли едва заметно, самым краешком губ улыбнулся и кивком отпустил провожатого. Видно, давно привьж к его клоунадам.
– Спасибо, Райя! – бросил он и переключился на четверку будущих подопечных. Под его взглядом все четверо подобрались.
Взгляд у Ллоя Аррестли был жесткий, колючий. Видно было, что он привык к беспрекословному подчинению. Шагнув ближе, он остановился напротив Лоя.
– Лой Арвани, – назвал студента наставник, глядя тому в глаза.
Тот взгляд выдержал и глаз не отвел. Реакция их будущего наставника осталась неясной, так как лицо его сохранило непроницаемое выражение.
– Заводила, – продолжил Аррестли с таким же каменным лицом. – Любитель нестандартных решений, которые часто выходят за пределы существующих традиций.
– То есть хулиган, если перевести на общепринятый, – с вызовом буркнул Лой, пытаясь определить, что от него хочет наставник.
– А ты считаешь себя хулиганом? – тут же поднял бровь тот.
– В том отделении меня именно так и назвали, – ушел от ответа Лой, сохраняя свое строго-серьезное выражение лица.
– Называться и быть – разные вещи, – с интересом возразил Аррестли.
– Ну, что конкретно, вы уже сами решите.
Сказано это было таким тоном, как будто Лой озвучил медицинский факт. На что наставник тут же отреагировал.
– Еще и слишком серьезен, – как обвинение выдал он.
– Я исправлюсь! – поспешил съерничать Лой.
– А вот это – по ситуации! – как-то неопределенно выразился Аррестли и слегка запнулся. – Но…
– Что? – заинтересовался Лой.
– Глаза темно-синие, слегка фиолетовые, – разглядывая Лоя, как некий экспонат, сказал наставник.
– Это плохо? – чуть вызывающе спросил Лой.
– Да! – прямолинейно ответил Аррестли. – Сильно выбивается из обычного для «отставших». В будущем может стать проблемой, так как готова особая примета.
– Перекрасим, – флегматично пожал плечами Лой.
– При крайней необходимости, – тут же поправил его наставник и перешел к следующему. Следующим стоял Кер, которого он тоже так же просверлил взглядом.
– Силен. Ловок. Самоуверен. Последнее – главный недостаток, – быстро перечислил Аррестли. Причем каждое слово он как будто вгонял в жаркий, густой, насыщенный запахами цветущих трав воздух парка.
Девочки хрюкнули, сдерживая смешки, а Кер покраснел.
– Силен и ловок – тоже недостатки? – с невинным видом поинтересовался Лой, но наставник хмыкнул, снова ответил неопределенно: «Смотря где!», и перевел взгляд на Ти. Та сразу насторожилась.
– Ти Арвани. Пошла в Академию прогрессорства «потому что так надо». Так?
– Так! – мрачно подтвердила девушка, но наставник этого как бы и не заметил.
– Но никак не может принять, что люди, с которыми придется иметь дело, не просто «не лишены недостатков», а в большей части наоборот – «лишены достоинств».
Ти шумно втянула в себя воздух, но сдержалась. Было очень обидно. Тем более что этот проницательный и очень жесткий наставник сказал правду. Однако Аррестли продолжил:
– Вам всем необходимо это принять. Или уйти. Пока не поздно.
Следующей была Ийя. Тут наставник слегка запнулся. Впрочем, было на чем. С Ийи картины бы писать. Идеальная фигура, гордая осанка, аристократическое лицо, грива волос, сверкающая золотым отливом… Словом, находка для любого художника. Да еще и смешинки, застрявшие в уголках глаз.
Аррестли склонил голову набок и прищурился.
– Ум прячешь за показной дурашливостью. Это тебе сильно пригодится. А вот… – Наставник сделал небольшую паузу. – Сможешь ли ты действовать, не прикрываясь группой? Одна.
Ийя еле удержалась, чтобы не вспылить, но вовремя сообразила, что наставник ее испытывает. Пришлось и ей, как перед этим Керу, смутиться. Осознание собственных недостатков всегда сильно задевает. А то, что Аррестли прямо назвал их, – факт! Ийя сжала зубы. Ведь назвал слишком серьезный недостаток! Действительно, она за собой такое знала. Иначе зачем ей вот так крепко держаться за эту троицу очень разных, но вместе с тем дружных ребят? Только симпатией тут мало что объяснишь. Те же самые добрые чувства она бы с избытком и легко нашла в других компаниях. Но только среди этих ощущала какое-то прикрытие, защиту.
Что это? Наставник не удосужился сказать. Да и не мог. С первого взгляда можно определить только то, что лежит на поверхности.
Ийя усилием воли взяла эмоции под жесткий контроль и успокоилась. То, что она сейчас осознала под взглядом этого жестокого и слишком проницательного человека, стоило отложить на потом. На обязательное осмысление. Стало также пронзительно ясно из-за чего, по словам Райи Тамала, его тихо ненавидела половина студентов: правда, которую вот так, в глаза, любил говорить Аррестли, мало кому могла понравиться, и далеко не все могли ее вот так, как они сами (хоть и с изрядным скрипом), принять.
Но, как всегда, в этот момент вмешался Лой. То ли чтобы защитить своих, то ли еще зачем-то.
– Учитель! Вы нас так всех приложили, что нам остается разве что лечь тут на месте и помереть.
Наставник заинтересованно перевел взгляд на него, ожидая продолжения.
– Что-то мне не верится, что все это было сказано просто так, – продолжил Лой. – Также не верится, что это все из-за той моей выходки, за которую я получил «звание».
Аррестли хмыкнул и кивнул.
– И ты прав, – подтвердил он.
– Так в чем смысл морального отлупа, который мы получили? – не сдавался Лой.
Наставник улыбнулся чуть шире, чем обычно. Видно, ему что-то понравилось в этом нагловатом студенте.
– Примите это как данность. Как исходную точку вашего нынешнего состояния, – сказал он, пристально глядя Лою в глаза.
Тот степенно, медленно склонил голову в знак согласия.
– Прошу следовать за мной! – попросил Арестли и церемонно махнул рукой в сторону учебных корпусов.
* * *
Внутри учебный корпус для младших курсов оказался весьма необычным. По крайней мере, на старом месте учебы все было далеко не так.
Большой, длинный коридор с широкими окнами, выходящими в парк, – с одной стороны. С другой – располагались двери, над которыми висели какие-то архаичные таблички с номерами наподобие 1А, 2Б. И так далее.
Пол, стены и двери также выглядели очень архаичными. Можно даже сказать, старинными. Только студенты, не спеша заходящие в свои кабинеты, были обычными, как и во всех отделениях Академии. Наставник прошагал к одному из кабинетов, над дверью которого висела табличка «2А», и остановился.
