Александр Беляков
Очищение
Глава V
– «Неужто молится?» – Подумал Эмиль
Пламя свечи на столе танцевало, от движений её седых кудрей, открывая взору Лётчика сетку морщин вокруг её ушей, на шее и затылке. Сгорбленная от рабочей жизни спина пошатывалась от интенсивной работы рук. Рядом со старушкой стояло ведёрко, в которое она периодически выжимала половую тряпку. Ведёрко было наполнено чёрно-бардовой жижей.
– Ох, что делается. Что же делается. – Еле слышно бубнила старушка. – Ох, Бернард, что же твориться. Такое приключение на ночь глядя, что за напасть?
– «Бернард. Она не одна? Конечно не одна, как бы она меня сюда втащила? Муж или сын? Да тут и правнук бы подошёл. Старая…испортил старушке пол и ковёр. Интересно, кровь ещё идёт? – Эмиль слега приподнял голову, и обнаружил на своей ноге наложенную шину из старой ножки стула. Рана была туго перебинтована. – «Вот это да… Как долго я здесь? Который час?»
Эмиль поднял руку с часами. 2:30. У него оставалось два с половиной часа.
– Ох, очнулся, наконец. – Женщина нацепила на нос очки, которые висели на её шее, на цепочке. – Как себя чувствуешь, служивый?
– Спасибо, теперь значительно лучше. – Эмиль изобразил улыбку, такую милую, какую только мог.
– Ну, рассказывай, кто таков, откуда ты взялся на моём балконе? – Старушка с трудом отодвинула ведёрко в сторону и выкатила из-за стола своё кресло.
– Лётчик я, бабуль…
– Из самолёта на мой балкон выпрыгнул? – Посмеялась старушка, усаживаясь.
– Почти…Спасался от местных ублюдков.
– Каких из?
– МНР конечно. Ты же видишь форму. Мы вернулись, бабуль. Сейчас всех захватчиков поганой метлой вышвырнем и заживём счастливо… Я им сука, эту рану вовек не забуду. Будут землю рылом пахать, только самолёт дайте…
– Так, ты мне это, не сквернословь тут. – Неожиданно резво бабушка подъехала к Лётчику и дала крепкого подзатыльника.
– Прошу прощения. Больно просто. Бабуль, нет у тебя выпить чего?
– Ты ещё и пьянчуга… Что ж я тоже на пьянчугу похожа?
– Да зачем так сразу. Ну ладно, у тебя нет. А муж или сын? Ну, у Бернарда твоего. У него-то точно есть в закромах, а?
– Дурной ты. Нет тут Бернарда. Давно уж нет. Я одна.
Только теперь Эмиль обратил внимание на лицо пожилой женщины и смог его хорошо рассмотреть. Крохотные глаза, закрытые синими мешками век, были различимы только за счёт огромных очков, крючковатый нос, тонкие дрожащие губы. Печаль въелась в это лицо, как въелся порох и сажа в кожу Эмиля. Казалось, что слёзы выложили дорожки вдоль переносицы и на щеках этой женщины. Эти русла уже давно пустовали. Всех кого можно, она давно оплакала и не один раз.
– Как нет…а кто же меня заволок сюда?
– Я сама.
– Как же? – Эмиль покосился на кресло.
– А ты на него не гляди, я к нему не привязана. Долго ходить не могу, этого не отрицаю. Но мне девяносто, а не сто, могу чуть-чуть и на своих двоих пошуршать. С тобой конечно, сложно было. Но терпение и труд всё перетрут. Сначала одну ножку на коврик, потом вторую… Потом коврик потащила…медленно-медленно. На кровать положить не смогла, далеко. Уж прости.
– А нога? Вы бинтовали?
– Я.
– Вы врач или медсестра?
– Проживёшь на этом свете столько, сколько я, уж не такое сумеешь.
– Мда везёт мне… Простите за Бернарда, я не знал.
– Да ты на свой счёт не бери. Муж мой ещё в войну погиб. А сын в первую революцию. Чего уж там… – Речь старушки прервал приступ кашля.
Эмиль подорвался с места и быстро нашёл кувшин с водой. Наполнив первый попавшийся стакан, он поднёс его женщине.
– Спасибо.
– Вам спасибо. Вы мне жизнь спасли.
– Надеюсь, я об этом не пожалею. Ты есть будешь, сынок?
– Простите?
– Ну, ты небось оголодал совсем. Садись, угощу тебя, чем смогу.
– Нет, спасибо. – Эмиль не заметил, как расплылся в искренней улыбке, впервые кто-то проявлял к нему такую искреннюю заботу. – Я спешу. У меня боевой приказ. Нужно спасать сослуживцев. Ну и заодно взорвать кое-чего, забрать людей и привести других, чтобы уничтожить тех, кто тут засел. И всё это за два часа.
– Ну вот, уже пожалела… Как зовут-то тебя, Лётчик?
– Эмиль.
– Красивое имя.
– А вас?
– Агнесса.
– У вас благозвучнее.
– Как же ты с таким именем такое в мир несёшь? Взорвать, забрать, уничтожить. Друг друга не щадите, и людей не бережёте. Уж сколько мы настрадались…
– Так война…как иначе? – Отчего-то Эмилю стало стыдно.
– Война… Война это не просто слово. Не просто пострелушки и бомбёжки. Война это всегда причина. Ты-то знаешь причину своей войны? Не отвечай, вижу по глазам, что не знаешь.
– Но я знаю причину, по которой я на неё попал. Я хочу защитить вас. Защитить людей.
– Врёшь. И мне и себе врёшь.
– Не вру, честно. Я может, понял это недавно…может только сейчас. Но не вру.
– Запомни, Эмиль. Спасать можно не убивая и не разрушая. Это сложно, я знаю. Но порой, человек может сделать гораздо больше без этого. – Агнесса, подъехала вплотную к Эмилю и стукнула пальцем по карману с пистолетом.
– Жаль, я видимо так не умею. Простите, мне нужно идти. Где моя винтовка?
– Тама. Где и оставил. – Старушка качнула головой на балкон. – Я к ней не притрагивалась.
– Ясно. – Эмиль, прихрамывая, вышел на балкон и поднял винтовку.
Ночь удивительным образом преобразилась. Стало тепло. Вид ночного города даже без огней был прекрасен. Свет луны ровными мазками покрывал монументальные, готические строения и маленькие, классические домики. Как бы хотелось остановиться здесь.
– Ты куришь? – Старушка въехала вслед за Лётчиком. Балкон был столь мал, что они с трудом на нём умещались.
– Есть такой грешок.
– Будь добр, угости бабушку.
– Вам вредно. – Сказал Эмиль, вынимая из прохудившейся сумки портсигар.
– Это таким как ты, молодым, вредно. Мне уж всё равно.
Они молча покурили, каждый думая о своём. Скинули окурки на пол.
– Агнесса, можно я вас сфотографирую.
– Тфу, ты. На кой?
– Не знаю. Я всё важное фотографирую…
– Господи, я ж одета во что попало, и не накрашена…
– Нет-нет! Я хочу вас запомнить такой. Вы прекрасны.
– Ох, тоже мне. – Старушка поправила волосы и сложила руки на коленях.
Эмиль достал фотоаппарат и нажал на клавишу.
– Прислушайся к совету пожилой дамы, – Начала Агнесса после того, как исчезла вспышка. – бери своих служивых и бегите отсюда, богом молю. А лучше, беги сам. Не навлекай беды. Слышишь, Эмиль? Беги, сынок.
– Не могу, бабуль. Так надо. – Эмиль присел на одно колено и обнял старушку, положив ей голову на плечо. – Не могу я, понимаешь.
– Ты так мне его напоминаешь… – Агнесса обняла парня в ответ, от неё пахло топлёным молоком и воском.
– Что, похожи? – Эмиль оторвался от плеча и посмотрел полными слёз глазами ей в лицо.
– Вы молодые все на него похожи. – Старушка поправила рукой прядь волос на лбу парня. – Ну, ступай, ступай с богом. Дверь не заперта. Береги себя.
– И вы себя. Я к вам ещё приду. Обязательно.
Эмиль вышел из маленькой квартиры и быстро зашагал вниз по лестнице, закурив ещё одну сигарету. Ничего не замечая, он вышел из подъезда, будто всегда жил в этом доме и собирался на простую пробежку. На душе было очень легко и спокойно. Пропал вес винтовки и сумки. Перестали натирать ноги сапоги. Даже раны перестали болеть. Бычок полетел в мусорку. Эмиль ступил на дорогу. Только тут он вспомнил, где находится, и обнаружил себя прямо напротив здания комендатуры, у которого стоял не заглушённый грузовик. Тройка людей стояла у кузова и, не замечая незнакомца, что-то яростно обсуждала. Воспользовавшись этим, Эмиль перебежал дорогу и затаился за углом, вслушиваясь в этот разговор.
– Да я тебе говорю, то, что вы привозите жрать невозможно. Я с большей радостью проглочу подошву своих ботинок. Серьезно, девять из десяти банок консервов червивые…
– Слушай, Франц, мы то тут при чём? Нам что на складе выдали, то мы и везём. Скажи спасибо, что хоть какое-то снабжение есть. Если бы МДР-овцы подорвали свои склады, вообще нихрена б не было. Везли бы тебе самолётами и кидали бы так, на полосу. А ты бы с неё жрал.
– Да где это видано…
– Да чего ты с ним болтаешь, Фридрих. Пусть берёт бумагу, перо и пишет письмо начпроду. А потом берёт свою задницу и несёт это письмо на пункт. Если он продолжит заливать мне своё дерьмо в уши, я за себя не ручаюсь.
– Фридрих, Зигмунд, вы чего, ребят. Я ж не для себя. Я то кто? Тфу и растереть. Мне сослуживцев жалко. Но вы мне всё разъяснили. Ясно дело, что это МДР-овцы привыкли гниль жрать, вот и держат её на складах. Вы кстати чего привезли?
– Сапоги…чтобы ты пожрал нормально.
– Смешно. Позвать кого?
– Не надо. Дверь открой пошире, у нас тут всего ящика четыре. Мы начальника по снабжению сами найдём.
– Ну добро…
– Эй, Зигмунд, ты куда пошёл? Я что один буду спину надрывать?
– Да погоди ты, мне отлить охота. Всю дорогу терпел.
– Дак иди в комендатуру, чего ты как животное?
– Да ну его. Там душно, и воняет, аж глаза слезятся. Я тут переулочек безлюдный знаю. Деревца, кустики, красота.
– Ну, давай. Твои два ящика.
– Угу… – Эмиль понял, что голос и шаги Зигмунда приближаются к нему.
Лётчик поспешно отбежал назад вдоль стены и затаился в переулке за комендатурой. Вскоре мимо его засады прошёл мужчина в синей шинели с нашивкой, изображающей прижатый к груди кулак. Из-под распаханной шинели виднелся мятый китель, так же серо-синего цвета, с несколькими крупными пятнами смазки. Такие же пятна виднелись на брюках, подобранных не по размеру. Коротко-стриженую голову ничего не прикрывало, солдат нёс кепи в руках.
– «Без оружия…» – Подумал Эмиль, оценивая комплекцию МНР-овца. – «Подходит».
Эмиль выскользнул за спиной мужчины, перехватив винтовку за ствол. От сильно удара по затылку боец свалился, не издав и писка. Лётчик прислушался. Никто за ним не шёл, у входа в здание всё ещё гудел мотор и шуршали ящиком об кузов. Проверил пульс у пленного. Жив. Пошарив по карманам, Эмиль нашёл скомканные деньги, часы без цепочки, несколько серебряных чайных ложек, аккуратно сложенные талоны на дополнительные пайки и личную карточку. Немного подумал, стоит ли оставлять документы. В любом случае он не сможет представиться именем этого Зигмунда, по крайней мере на входе, но клочок бумаги в обложке из дублёной кожи, окрашенной в синий, всё же мог пригодиться. Эмиль знал, что патрулям и постовым часто достаточно было лишь показать наличие документа. Обычные солдаты, редко просили их предоставить на освидетельствование. А из услышанного выходило, что на посту у входа нет офицера. Главное в здании на него не нарваться. Но даже в таком случае, эта бумажка может дать Эмилю спасительные секунды на принятие решения. Ведь в ней нет фотокарточки, только ФИО, письменное описание, подразделение и прочая мелочь. Пока прочтёшь, пока вникнешь… Выкинув всё лишнее и отложив документы, Эмиль принялся раздевать солдата. Сняв шинель, он обнаружил на плечах кителя нашивки ефрейтора. Слишком явная деталь. Лётчик достал нож и нашивки полетели в сторону. Штаны решил оставить свои. Во-первых штаны МНР-овца явно были великоваты, а во-вторых, брюки Эмиля были такими грязными, что потеряли всякий цвет и типаж. Переодевшись, Эмиль спрятал за пояс пистолет, пару раз проверил, удобно ли его выхватывать и не зацепится ли за что-нибудь мушка. Перевесил за спину винтовку, предварительно перезарядив её, куда мог стрелять обычный постовой в такую спокойную ночь? Застегнул шинель, нельзя чтобы увидели пятна на кителе. Накинул вещмешок, как следует вымазав его в грязи. Нацепил кепи, выровняв козырёк. Посмотрелся в отражение ближайшей лужи. Слишком опрятно. Сдвинул кепи набекрень, как следует намочил шинель и сапоги. С растущего здесь же дерева сорвал несколько листьев и веточек. Присыпал плечи. Так лучше. Взгляд упал на лежащее тело.
– «Прости, Зигмунд. Я не могу тебя оставить вот так.»
Нож как сквозь масло прошёл через грудную клетку и достал до сердца. Лёгкая смерть. Обтерев лезвие об нательное бельё убитого, Эмиль спрятал нож в рукав и зашагал по направлению к входу в комендатуру.
– «Может я поторопился? Блять, какая же это авантюра. Даже если я пройду пост и попаду внутрь. Куда идти? Где держат пленных? Не будешь же у всякого встречного поперечного спрашивать? Лезу прямо в осиное гнездо. Столкнешься на лестнице с офицером, пусть даже мелким, начнутся вопросы. Кто, куда, а зачем туда? И заварится… Даже если найду их без приключений, что дальше? Там есть своя охрана, часовой, а то и двое или трое. Даже если я их чудом сниму без шума, я не знаю часов смены. Это же закон подлости, только снимешь последнего часового, и смена пожалует с разводящим. Потом, где искать ключ? И там ли они вообще? За то время, пока я добирался до комендатуры, с пленными могли сделать что угодно. Перевести, расстрелять… А с другой стороны, какие у меня ещё варианты? Прорываться с боем, начав стрельбу на улице? Тайком проникнуть всё равно не выйдет, окна с решётками и высоко, вход охраняют. Ладно, не думай об этом. Сосредоточься на отыгрыше. Ты устал…чёрт я и правда смертельно устал. Не отвлекайся…чтобы избежать вопросов нужно первому их задать. Бей первым, и не придётся защищаться.»
– Какого чёрта, Франц? – Не доходя до мирно курящего дежурного начал Эмиль. – Какого чёрта меня никто не сменил? Всю ночь проторчал в этом проклятом лесу один, под дождём.
– Я… – Совсем молодой парень с пушком над губами выпучился на внезапно появившегося солдата.
– Что «я»? Где смена, где разводящие? Ребята по три раза смениться успели, а я всю ночь простоял! У меня сейчас желудок через рот выпрыгнет и тебя сожрёт!
– А я тут причём? – Франц перевёл ошеломлённый взгляд за спину Эмиля, явно ища поддержки у Фридриха, возившегося со вторым ящиком. – Ты вообще кто?
– Ты чё, ахренел? Это ж я, Януш. – Выбрал Эмиль самое распространённое на Юге имя. – Или тебе блять документа предоставить. А, Франц, мать твою! Тебе документы дать? Ну на, на жри! Они как раз размокли под дождем, проще будет запихнуть их тебе в глотку!
Эмиль начал яростно трясти карточкой перед лицом дежурного, вдавив его в стену здания. За спиной послышался одобрительный смешок и щелчок зажигалки.
– Ну ладно-ладно тебе. Прости, Януш, не узнал. Чего ты на меня взъелся? Я патрульных не назначаю и за смены не отвечаю. Я вон, тоже стою уже бог знает сколько. Ты заходи, погрейся, просушись. Ребята тебе может койку уступят. А потом можешь в казарму пойти. Только у дежурного офицера отметься. Как пройти знаешь?
– Да знаю я. Ты меня тоже прости. – Эмиль улыбнулся, пряча документы в карман. – Нервы ни к черту. Ещё этот…лётчик-налётчик. На каждый шорох вздрагивал.
– Да…ты, может, курить хочешь?
– Да есть у меня. Ладно, бывай. – Эмиль медленно зашагал внутрь, стараясь скрыть хромоту.
– Эй парень…погоди-ка. – Послышался голос Фридриха за спиной.
– «Догадался, но как? Что я упустил?»
– Чего? – Эмиль медленно повернулся, занеся руку за спину и нащупав рукоять пистолета.
– Раз тебе всё равно по пути, захвати ящик. А то мой напарник куда-то затерялся.
– Ладно. – Лётчик подошёл, делая вид, что потирает спину.
– Что с плечом? – Спросил усатый Фридрих, глядя, как тяжело парень подхватывает ящик.
– Во время штурма ранило. Попал в госпиталь, а там сказали, что кость не задета. Так повязку наложили и погнали, как псину.
– Хаха, да парень, тебе не повезло. Нужно проявлять больше гибкости. На, вот…коси на здоровье. – Мужчина положил на коробку несколько подписанных листков на освобождение от патрулирования и постовой службы. – Дарю. Мне один медик подогнал. Ладно, неси. Поставишь там, в коридоре к первому.
– Спасибо. – Эмиль благодарно кивнул и поспешил скрыться за дверью комендатуры.
Глава VI
Избавившись от ящика, Эмиль спешно зашагал по тёмным коридорам.
– «Сколько тут может быть людей? Трехэтажное здание. Три человека охраны камер максимум, по одному караульному на этаж, их смена, но эти скорее всего спят или их привозят из казарм, комендант и пара офицеров, один из которых отвечает за смену постов. Ну и те двое у входа. Вроде и немного, а вроде и… Нужно двигаться быстрее. Рано или поздно узнают о пропавшем патруле или найдут Зигмунда. Тогда возникнут вопросы. Нужна лестница, у нас пленных чаще держат в подвальных помещениях.»
Вскоре он вышел к лестнице и к своему облегчению обнаружил спуск вниз, в ещё более узкий коридор, выложенный кирпичом, в котором горел свет. Он оканчивался чуть более широкой комнатой с тремя металлическими дверьми в одной стене и небольшим столиком и стулом у другой. На стуле сидел солдат. При виде Эмиля он подскочил и подхватил опёртую об стол винтовку. Эмиль в приветственном жесте прижал руку к сердцу. Солдат устало, автоматически ответил таким же жестом, но винтовку не опустил.
–«Один, всего один!» – Подумал Эмиль, но вслух произнёс, – Чего встал? Смена.
– Уже? – В глазах бойца блеснула радость, но военные формальности заставили его погасить это чувство. – А где разводящий?
– У офицеров и так дел по горло. Сам же знаешь, с этим беглецом… А рано потому что пайки привезли. Я себе взял и мне приказали тебя сменить, чтобы и ты забрал. Ну, если хочешь, я могу поискать разводящего…
– Не-не. Заступай раз пришёл. – Солдата явно удовлетворил этот ответ. – Я тебя знаю?
– Вряд ли. Януш.
– Юрген, будем знакомы. Угостишь сигареткой?
– Держи. – Эмиль протянул портсигар.
– Трофейный? – Юрген удивлённо посмотрел на Эмиля.
– Да. – Эмиль обвёл языком пересохшие губы, и подвинул нож поближе к ладони. Совсем забыл, что оставил свой портсигар.
– Уважаю. Тфу, да они все мокрые у тебя. Ты чего, патрулировал ночью, а тебя ещё и сюда дежурить поставили? С этими переформированиями сам чёрт ногу сломит, да? Эх, дерьмо собачье. На Северном фронте такого не было…
Эмиль угукнул, напряжённо смотря на слишком болтливого солдата. Вдруг сейчас сюда настоящая смена пожалует, а этот тут разболтался.
– Но ты, небось, свежий, да? Молодой ещё. Боишься диверсанта этого?
– Недавно призвали. Ну, есть немного. А ты?
– Да похер. Через пару часов прибудут наши и сравняют тут всё с землёй, вместе с этим лётчиком.
– Как сравняют?
– Да не боись, мы уже далеко будем. Ладно, пойду, посушу. – Солдат спрятал сигарету в кулак и медленно, посвистывая народную песенку, побрёл к лестнице.
Дождавшись, когда шаги стихнут, Эмиль бросился к столу, в поисках ключей. На самом столе ничего не было, кроме рисунка обнажённой девушки с гипертрофированными интимными местами. Эмиль вспомнил, что умельцы из его эскадрильи любили вырисовывать что-то подобное на рукоятках управления или сразу на фюзеляже. Они нарисовали бы ещё лучше. Стряхнув ни к месту нахлынувшие воспоминания Эмиль открыл все ящики и в последнем обнаружил желанную связку. Приблизившись к одной из дверей, он легонько постучал по ней.
– Привет из МДР. – Прошептал он в замочную скважину.
Долгие полминуты из-за двери не доносилось ни звука. Наконец Эмиль услышал.
– Откуда?
– МДР.
– Назовите свою часть и звание.
– Первое разведуправление. Старший лейтенант.
– Ух ты ж, господин лей…
– Можно без фамильярностей.
– Понял. Мужики, наша разведка подоспела. – За дверью явно началось активное движение. – А ну быстро простучите по соседним камерам.
Эмиль еле услышал постукивание азбукой Морзе.
– Эй, разведка, а ты не врёшь?
Вопрос показался Эмилю детским и наивным.
– Поднял бы руку кверху, но, боюсь, ты не увидишь.
– Мужики, походу реально наши. Эй, лейтенант, как тебя?
– Эмиль.
– Эмиль, ты нашёл ключи?
– Нашёл. Погодите. – Эмиль огляделся и вставил самый увесистый ключ в скважину.
Замок напряжённо хрустнул и дверь со скрипом начала открываться. Из недр камеры начали выбираться люди в коричнево-вишнёвых кителях. У многих были перебинтованы головы и руки. Щурясь от света, они неуверенно и пугливо озирались по сторонам. Эмиль понимал эту неуверенность и тревожность. Их вселяла непривычная лёгкость в руках. Без оружия солдат всегда теряется.
– У кого самое высокое звание, ко мне! – Прошептал Лётчик, оглядывая выходящих.
– Это я, судя по всему. – К Эмилю подошёл боец, в голосе которого он узнал того с кем шептался через дверь. – Ульрих. Сержант.
– Хорошо, на вот, держи. – Эмиль предал Сержанту пистолет. – Применять только по моей команде или при острой необходимости.
– Это дело! – Сержант умело проверил магазин и подкинул оружие в руке. – Ты один?
– А тебе мало?
– Что с городом?
– Потерян. Я Лётчик, добрался сюда ночью с приказом, обнаружил, что гарнизон потерпел поражение, и пришёл к вам на выручку.
– Ещё оружие есть?
– Надеюсь, что добудем.
– Много их в здании?
– Не уверен, не больше пяти или шести.
– Добро. Сдюжим. Нас девять, с тобой десять.
– Все боеспособны?
– Тех, кто был слишком сильно ранен, расстреляли.
– У нас есть время до пяти. – Эмиль взглянул на часы. 3:30. – У нас полтора часа на исполнение приказа.
– А чего сделать нужно?
– Нужно…
Эмилья прервали быстрые шаги с лестницы.
– Быстро по камерам!
– Назад, мужики. – Ульрих загрёб своими огромными ручищами почти всех вышедших и запихнул обратно, прикрыв за собой дверь.
Эмиль еле успел спрятать ключи обратно в ящик, прежде чем появился Юрген.
– Ох, бабу свою забыл. Какой отдых без бабы? – Хохоча мужчина наклонился над столом, и принялся сворачивать листок.
Эмиль, оставшийся за его спиной, выдавил фальшивый смешок.
– Я решил с тобой посидеть. А то ты, считай, всю ночь не спал, глядишь и проспишь всё. Потом хлопот с выговором не оберёшься. А вдвоём всегда веселей, да? И в сон меньше клонит.
– Да, уж. Веселей. – Эмиль поудобней перехватил нож и сделал шаг к Юргену.
– Поговорим по душам, я вижу ты человек хороший. Слушай, я всё никак в толк не возьму. Откуда у тебя трофейный портсигар, если ты только призвался?
Эмиль взмахнул рукой, и перед глазами возникла Агнесса. Занесённая рука задрожала на секунду, но вырвавшийся азарт всё же обрушил её на стоящего спиной солдата.
– Прости, Юрген.
– За что? – Мужчина недоуменно повернулся, и нож проник ему куда-то за ключицу.
Второй рукой Эмиль успел зажать ему рот. Через секунду всё было кончено. Обмякшее тело осело на пол. Юрген был хорошим человеком. Человеком… Эмиля удивило возникновение в его голове этого слова, по отношению к МНР-овцу. Будь на нём другая форма, возможно, они могли бы стать товарищами. Эмиль взглянул на то, во что был сам одет сейчас. Стало мерзко.
– «Зачем ты пришёл сюда? Зачем вынудил меня? Зачем сделал такой выбор? Выбор…был ли он у меня? У меня на руках девять жизней. Девять парней, которых я могу спасти. А ты…ты даже не знал меня. Не знал, с кем шутишь, с кем хотел поговорить по душам. Неужели твоя жизнь дороже или дешевле их жизней? Не понимаю…не понимаю…»
– Выходите. – Крикнул Эмиль, отряхиваясь и, вдруг, почувствовал лёгкие удары по плечу.
– Ай да разведка. Ай да лейтенант. С тобой мы их всех перебьём. С такой разведкой победа за нами.
– Снимайте с этого форму и собирайте оружие. Кто-нибудь, переоденьтесь.
– Сделаем. – Ульрих уже сидел возле тела, стягивая с его ног сапоги и примиряя их подошвы к своим голым ступням, обмотанным чёрными портянками.
Глядя, как толпа раздевает труп солдата, выворачивая карманы и смотря с ненавистью в лицо убитого, Эмиль не чувствовал победы. Все его мысли и действия стали какими-то механическими, без эмоциональными.
– Живее. – Эмиль кинул одному из бойцов ключи. – Освободи остальных. Ульрих, ты и ещё один боец со мной, остальным быть тише воды, ниже травы. Найдём офицера, заберём его форму и станем вылитой сменной. Так будет проще подбираться к часовым. Всем ждать. Скоро вернёмся с формой и оружием.
Так за несколько десятков минут здание комендатуры было очищено от войск МНР. Последним от удара штыком в живот скончался Франц, так и не понявший, кого впустил в комендатуру той злополучной ночью. Был вскрыт и обворован склад с оружием и формой. В 4:00 из здания комендатуры вышел отряд солдат в форме МНР, численность десять человек. Со стороны построение отряда казалось странным. Среди рядовых затесалось пара человек в офицерских кителях, но во главе строя шёл обычный ефрейтор, с расстегнутой шинелью, из под которой виднелся перемазанный маслом китель. Отряд остановился во дворе комендатуры.
