Александр Астапов-Сибиряк
Таёжные истории
Сибирская тайга хранит в своих непроходимых дебрях множество тайн и загадок. Многие из них нам ещё только предстоит узнать и переосмыслить заново. Но вот готовы мы к этому или нет – очень БОЛЬШОЙ ВОПРОС…
Не пускай в сердце страх – иначе пропадёшь
Средь непроходимых болот и дремучих лесов Сибири, всякое может привидеться или померещиться. Особенно если немного заплутаешь в незнакомой тайге и позволишь пробраться в твоё сердце хоть малейшей частичке мерзкого страха.
Именно про такой загадочный случай и рассказал мне знакомый охотник-промысловик:
«Дело было недалеко от села Средний Васюган, где промышлял я таёжного зверя с одним своим товарищем, родом из тех мест.
Места там очень глухие, вокруг Васюганские болота, да непроходимая тайга. Населённые пункты разбросаны друг от друга на несколько десятков, а иногда и сотни километров. Добраться туда можно только по зимнику или на вертолёте с вахтовиками, а летом по реке.
Коренные жители в тех глухих краях – селькупы и ханты, есть ещё потомки ссыльных и спецпереселенцев, перебравшихся из села Мыльджино, да иногда заглядывают «любители экстрима».
У моего товарища недалеко от реки поставлено добротное охотничье зимовье, а вокруг зверя видимо-невидимо, причём совершенно не пуганного человеком.
Планировали мы промышлять зверя всего недельку другую, а тут пришлось немного задержаться. Целую неделю так пуржило, что за несколько шагов ничего не было видно. Выбраться в такую погоду в зимнюю тайгу, это то же самое, что спрыгнуть вниз головой с высокого Шайтанского мыса, где более 300 лет назад стояли святилища хантов.
Но тут в один из зимних дней пурга вдруг прекратилась и мы решили выбраться в тайгу, проверить поставленные там самоловы. Одел я свои новенькие камусные лыжи, которые мне привёз свояк из Красноярска и разошлись мы с напарником в разные стороны от зимовья.
Участок лесования был для меня не слишком знаком, поэтому я старался не отклоняться от заданного маршрута и постоянно сверялся с зарубками на деревьях. Но тут я увидел попавшего в кулемку знатного соболя и пока его доставал, затем настраивал ловушку обратно, совершенно позабыл об ориентирах и радостно зашагал дальше – вглубь хвойного леса.
Пройдя несколько километров, я немного стал приходить в себя и понял, что давно не встречал ни одной зарубки. Стал возвращаться по своим же следам обратно. Неожиданно в кронах деревьев зашумел сильный ветер и налетела снежная пурга. Стало резко темнеть, хотя на часах было всего три часа. Схватил сотовый, связи никакой. Следов почти не видно, в какую сторону идти – представления даже не имею.
Вот тут он и подкрался – мерзкий страх. В голове всё помутнело, мысли закружили бешеный хоровод, а ноги сами рванули вперёд. Шагаю, падаю, снова подымаюсь. Даже не заметил, как слетели с рук мутоновые шубинки. Понял, что их нет только когда руки стали коченеть на морозе.
«Ну думаю, всё трындец, похоже отбегался!»
Пурга метёт всё сильнее, а в душе затаился всё тот же страх и какая-то безысходность.
Вдруг слышу какие-то странные звуки. Сначала даже не понял, что это такое. Повернул в том направлении. Звук стал постепенно усиливаться, и тут до меня дошло – так звучат струны гитары.
В голове полная сумятица,– «Какая может быть гитара, посреди зимней тайги?»
Тут вижу яркий просвет между деревьями, пошёл прямо туда. Выхожу на небольшую поляну. В центре поляны горит большой костёр, над ним подвешен закопчённый котелок, а рядом на поваленной сосне сидят трое парней и молодая девушка. Парень, что посередине, играет на гитаре какую-то очень знакомую мелодию, а остальные держат в руках железные кружки и пристально на меня смотрят.
Я замер и стою как вкопанный, а они спокойно так сидят, потихоньку прихлёбывают чаёк из кружек и на меня посматривают. Тут в мою голову стали понемногу возвращаться хоть какие-то мысли, но от этого мне стало только хуже. Никаких людей здесь в принципе не может быть километров на пятьдесят вокруг. Так откуда они взялись?
– Подходи охотник, погрейся, – произнёс играющий на гитаре парень и махнул мне рукой. Замёрзшие руки потянулись к спасительному теплу костра и я подошёл немного поближе.
– Наташа, плесни нашему гостю чайку, – продолжал разговор незнакомец.
Девушка молча встала, достала из рюкзака металлическую кружку, налила в неё кипятка из котелка и протянула мне в руки.
Острая боль от резко отходящих от мороза рук пронзила всё моё тело. Чудом я удержал в онемевших руках чуть не выпавшую из них горячую кружку. Но вдруг девушка дотронулась до моего плеча и боль тут же ушла. Девушка грустно улыбнулась и вернулась на своё место.
Я находился в полном замешательстве. С одной стороны жутко хотелось отведать горячего чаю, а с другой в душе всё больше нарастало какое-то чувство тревоги и непонятного беспокойства.
– Спасибо конечно, но мне пора идти, – вдруг выпалил я первое, что пришло мне в голову.
Внезапно тот парень, что со мной разговаривал, вырос прямо передо мной и ударил со всего маху по кружке с чаем. Да так сильно, что ещё бы чуток посильнее и мне бы точно руку оторвало. Потом протянул мне мои потерянные шубинки и тихо произнёс:
«Действительно, тебе пора идти, но в следующий раз – «не теряй голову». Да, тебе вон в ту сторону…» И показал рукой направление.
Ни минуты не раздумывая, я схватил свои рукавицы и быстрее зашагал в показанном мне направлении. Буквально через полтора часа я вышел прямо к нашему зимовью, где меня уже давно дожидался мой товарищ.
Немного придя в себя, я подробно рассказал всё, что со мной произошло. Напарник молча меня выслушал, а затем сказал:
« В годах 70-х, недалеко от этого места на излучине реки, ушла под лёд гусеничная «Степанида» вместе с бригадой геологоразведчиков и молодой поварихой. Про этот случай мне мой дед ещё рассказывал. Но сколько потом водолазы не искали, так никого и не нашли, даже вездеход куда-то пропал…»
Эпилог
«Степанидой» называли советский гусеничный транспортёр-снегоболотоход ГАЗ-47. Он был создан в далёком 1954 году на основе лёгких танков серии Т-60. Мог передвигаться по болотам и глубокому снегу. Конструкторы пытались сделать ГАЗ-47 водоплавающим, но это оказалось невозможным, так как машина была очень широкой и тяжёлой. Надёжный советский вездеход подкупал своей высокой проходимостью и вседозволенностью.
Возможно, именно это и сыграло свою роковую роль в этом случае, когда молодые геологи просто «потеряли голову» или чувство осторожности и решили перебраться на вездеходе через глубокую таёжную реку по тонкому весеннему льду…