Александр Андреевич Войкин
Бескостный. Книга 2. Путь войны
Глава 3. Опасный лес
Легкий холодок заполз под плащ, коснулся обнаженной кожи, заставил поежиться – и проснуться. Шейл открыл глаза и с минуту молча глядел в предутренний сумрак, пытаясь осознать случившееся. Затем память подкинула фрагменты вчерашней ночи, побега из города, сборов и перехода, продлившегося до тех пор, пока путники не выбились из сил. В качестве ночлега избрали небольшую поляну в стороне от старого тракта. С двух сторон она была укрыта зарослями, а на свободном пространстве находились двое часовых.
Шейл сел, тряхнул головой и не удержал вырвавшийся зевок. В общей сложности он спал всего несколько часов, и этого явно было мало, учитывая, сколько сил пришлось потратить на схватку и спасение Зеи.
Он выпрямился, чувствуя слабость в конечностях, чуть подвигался, разгоняя кровь. Стало теплее, хотя изо рта все равно вырывались облачка пара, – близился конец лета. Скоро ночевать в лесу станет не очень комфортно, и к тому времени им лучше бы найти постоянное место жительства. Желательно, где-нибудь под крышей.
– Не спится? – к нему шел улыбающийся Фаэтин, на лице которого не было видно ни капли усталости, хоть отдыхал эльф ровно столько же, сколько сам Шейл. Юноша всегда удивлялся этой особенности длинноухих – они в любой ситуации выглядели хорошо. Вероятно, даже если избить какого-нибудь эльфа до полусмерти и оставить на ночь, утром он очнется исцелившимся и красивым.
Шейл тихонько фыркнул, взял протянутый товарищем мех с водой, сбрызнул на лицо, умылся, сделал пару глотков.
– Спасибо, – он вернул мех обратно, стянул растрепавшиеся за ночь волосы в воинский хвост. – Как обстановка?
– Тихо, хвала Семерым. Сегодня нам предстоит тяжелый дневной переход. Справишься?
В глазах Фаэтина виднелось сомнение, смешанное с беспокойством. Шейл почувствовал укол совести за ночной разговор, когда он вынудил эльфа откровенничать. Друзья не должны так поступать.
Хотя, способен ли он сам быть хорошим другом?
– Постараюсь, – Шейл кивнул товарищу, и тот, хлопнув его по плечу, отправился к Лейну. Юноша же присел возле мешка, чувствуя разливающуюся по телу боль. Проклятье, когда уже он восстановится достаточно, чтобы не рассыпаться каждое утро? Даже самые зверские тренировки на арене не приводили к такому состоянию, неужели и правда – во всем виновато искусство мастера Дейфа?
Шейл скривился, сплюнул в сторону. Придется временно отказаться от изученных техник боя. Хотя бы до тех пор, пока он не сможет их применять без вреда для здоровья.
Иначе и впрямь не доживет до зимы.
Дорога проходила весьма спокойно, единственным, что омрачало настроение путешественников, был зарядивший на третьи сутки дождь. И отсутствие нормального пути под ногами – старый тракт потому и был старым, что им не пользовались много лет. Земля под ногами размокла от дождя, превращая жизнь пеших путников в кромешный ад. Да и подводы часто вязли, приходилось всем миром выталкивать их из колей. Грязные, мокрые и уставшие, повстанцы готовы были грызться друг с другом, лишь бы найти, наконец, хоть что-то, похожее на укрытие.
Но вокруг был только лес, с каждой милей становившийся все гуще и гуще, будто кто-то нарочно выпускал деревья из невидимого кармана. Глядя на обилие зелени, Шейл подумал, что в древности, возможно, здесь все было иначе. Но годы запустения сделали свое черное дело, и теперь тракт выглядел жутко. Подсознательно Шейл ожидал нападения разбойников или призраков, про которых рассказывал Фаэтин, но отряд никто не трогал.
И это вызывало тревогу.
На одном из ночных привалов к Шейлу подошел Лейнор, задумчиво постоял рядом, глядя, как бывший гладиатор чистит меч, затем присел на потрепанное покрывало, со вздохом вытянул ноги.
– Меня беспокоит это затишье, – негромко пожаловался вожак отряда, и Шейл согласно кивнул в ответ. – Про эту дорогу мне столько всяких ужасов рассказывали, сулили едва ли не мгновенную смерть, но вот они мы – третьи сутки по ней плетемся, и ничего. Подозрительно, не находишь?
– Или слухи врали, или за нами пока наблюдают, оценивая уровень угрозы, – произнес Шейл, вытирая клинок тряпицей. Лейн нахмурился, глянул на звездное небо.
– Мне тоже так кажется. А еще беспокоит, что воины Киллаэля до сих пор нас не нагнали. Егеря должны знать эти леса, как свои пять пальцев. Что могло их так задержать?
– Что-то, с чем нашему отряду встречаться не следует, – криво усмехнулся юноша. – Давай не будем спешить с выводами, но охрану лагеря стоит усилить, на случай ночного нападения. Не хочу проснуться с ножом в глотке.
– Ты прав, – Лейнор хлопнул себя ладонями по коленям и выпрямился. – У тебя, как у адепта запретного пути клинка, хорошо развито чутье. Если вдруг что-то покажется странным, не медли, сразу сообщай мне или труби тревогу.
– Договорились, – кивнул Шейл, возвращая меч в ножны. Бросив взгляд на лицо Лейна, он отметил залегшие под глазами эльфа тени, а также излишнюю бледность кожи. – Отдохни, командир. Не загоняй себя так сильно.
Лейнор лишь слабо улыбнулся и махнул рукой, после чего направился через лагерь к своему спальному месту, иногда останавливаясь, чтобы подбодрить женщин или перекинуться парой слов с воинами. В такие моменты он напоминал Шейлу покойного Торсо, – смуглый гладиатор тоже умел найти подход к каждому, вовремя успокоить или настроить на бой. Ему никогда не стать даже капельку похожим на учителя. Все же воин, это не только про махание мечом – существует нечто глубоко внутри, с чем нужно родиться, иначе не скажешь.
Шейл отложил клинок в сторону и выпрямился. Как бы там ни было, пора заняться тренировками. Человек в столь ужасной форме, как он, не сможет защитить даже себя, что уж говорить о других. Пора это исправлять.
Тишина продлилась еще сутки, а утром пятого дня, когда дождь на какое-то время утих, позволив путникам вздохнуть спокойно, – на них напали.
Шейл помогал паре человеческих женщин, немолодых, измотанных дорогой, забраться на подводу, когда чувство опасности ударило молоточками по вискам. Он пихнул одну из женщин в телегу, сам рывком ушел назад, пропуская перед собой стрелу. То самое чутье, выработанное на арене за годы смертельных поединков, спасло жизнь и ему, и людям.
– Тревога! – закричал Шейл, уже понимая, что защитники отряда вступили в схватку – позади всей процессии слышался звон стали, но стрелы продолжали свистеть над головой, и ему пришлось пригнуться, перекатом уйти за ближайшее дерево, чтобы оттуда оценить ситуацию.
Врагами оказалась группа эльфов в цветах егерей Западного леса – темно-синих камзолах с вышитыми символами дома Гвеарина на плечах. Они напали сзади и с флангов, каким-то образом устроив засаду на пути. Но думать об этом было некогда – Шейл заметил несколько тел защитников отряда.
Они уже понесли потери.
Стоило ему чуть высунуться из-за дерева, как рядом тотчас свистнула стрела. Выругавшись, Шейл спрятался обратно, просчитывая варианты действий. Невидимый стрелок явно находился на небольшой возвышенности позади отряда повстанцев – дорога с той стороны уходила вниз под уклон, и все сражающиеся были видны как на ладони. Незамеченным туда никак не подобраться, разве что раздобыть где-то лук и попробовать сразиться с врагом его же оружием.
Но прежде, чем он рискнул выбраться из укрытия, из головы процессии полетели ответные стрелы, сразу же вызвавшие болезненные крики и отчаянную ругань у нападающих. Шейл облегченно выдохнул.
Ари.
И, не дожидаясь конца обстрела, выбежал из-за дерева, сжимая в руке меч. Группа защитников находилась буквально в пятидесяти шагах, с большим трудом сдерживая натиск егерей. Те дрались отчаянно и умело, ранив почти с десяток бойцов Лейнора. В гуще сражения Шейл заметил и Фаэтина, ловко орудующего клинком. Сам Лейн, похоже, остался в голове отряда, вместе с Ари – и это хорошо. Нельзя потерять лидера в этой мелкой заварушке.
Шейл врезался в ближайшего противника, отталкивая в сторону от прижатого к дереву эльфа, которому почти перерезали глотку – и с удивлением узнал в том Мельтара. Но времени на размышления не было – меч Шейла вонзился в противника, пробил живот и вышел с другой стороны. Выдернув оружие, бывший гладиатор отбил клинок следующего врага – дюжего эльфа с внушительной мускулатурой, выпирающей даже под камзолом. Здоровяк орудовал топором – не самым эльфийским оружием, но ему явно не хватало скорости. Поднырнув под широкий замах, Шейл прижал острие клинка к горлу противника, надавил, потянул – и эльф упал, разбрызгивая кровь.
Слева кто-то схватил его за пояс, швырнул на землю, и на миг дыхание покинуло легкие. Шейл хватил воздух ртом, ударил цепкого врага по голове раз, другой – захват разжался, и юноша перекатился по земле, вскочил на ноги. Его противник, пошатываясь, тоже выпрямился, по правой стороне лица у него текла кровь из пробитой головы. Шейл не стал ждать реакции врага, шагнул вперед и вонзил меч в сердце. Эльф упал замертво, а юноша смог, наконец, отдышаться.
Атака егерей утихала. Фаэтин с тремя бойцами добивал уцелевших, Мельтар, пришедший в себя, хмуро связывал одного из нападавших в чуть более богатом камзоле.
– Их командир, – пояснил он в ответ на взгляд Шейла. И, невольно потерев шею, процедил:
– Спасибо.
Шейл кивнул, приблизился к Фаэтину, склонившемуся возле дерева и пытавшемуся вытереть пот со лба. Левая рука товарища висела плетью, кровь стекала по предплечью вниз, капая на землю. Без лишних слов Шейл разорвал рукав эльфа, открыв рваную рану, оставленную чем-то неприятным, явно не мечом. Откромсав край рубахи, юноша перетянул рану, завязал узел и усадил Фаэтина на траву под деревом.
– Шустрые, гады, – прохрипел эльф, глянув на Шейла. – Похоже, два отряда за нами выслали. Один в разведку ушел, следовали близ дороги, скрытно. Другой по пятам ехал. Напали одновременно, покромсали ребят позади отряда, те даже пикнуть не успели. Твари.
– Все закончилось, – Шейл успокаивающе коснулся его плеча. – Мы справились.
– И потеряли около десятка бойцов, – скривился Фаэтин. – Так себе победа.
– А что наши разведчики? – вспомнил Шейл. – Они ведь ушли вперед, наверняка несколько ехали и позади основного отряда?
– Перерезали их всех, – проворчал подошедший Мельтар, за которым шагал мрачный Лейн. – Пленный сказал, еще два дня назад выследили наших бойцов и прикончили. С тех пор в тылу у нас разведки не было.
– Вот, почему такое затишье, – негромко сказал Лейнор, окидывая взглядом место скоротечной битвы. – Полчаса всем привести себя в порядок, затем идем дальше. Возможно, эти два отряда – не единственные.
– Это я сейчас и узнаю, – оскалился Мельтар, бросив многообещающий взгляд в сторону пленного командира егерей.
Шейл в перевязке не участвовал, отсиживался под деревом вместе с задремавшим Фаэтином. Бой, хоть и вышел скорым, но здорово вымотал товарища и всех тех, кто дрался с ним спина к спине. Им пришлось выдержать основной удар, и чудо, что они вообще смогли продержаться. Вероятно, жестокие тренировки повстанцев все же дали о себе знать, и уберегли большую часть эльфов от гибели.
Но не всех.
Шейл смотрел, как у группы тел стояли, рыдая, женщины-эльфийки. Были среди них и девушки-люди, что несколько его удивило.
– Ты цел? – к нему пружинящим шагом подошла Ари.
– Ни царапины, – отмахнулся он. – Мельтар что-нибудь узнал?
– Больше отрядов за нами не высылали, – девушка села рядом, нервно потерла пальцы рук. – Но я в это не верю.
– Думаешь, пленник соврал?
– Не знаю. Но Киллаэль не оставит нас в покое, ты же сам понимаешь. Получив вести о гибели этих егерей, он пошлет новую партию.
– К тому времени мы уже будем далеко, – пробормотал Фаэтин, просыпаясь. – Все позади, Ари, остынь. Радуйся, что мы выжили. Могло быть гораздо хуже.
Она раздраженно цокнула языком, поднялась и быстрым шагом пошла прочь. Шейл укоризненно глянул на друга.
– Сам ведь только что сетовал на плохую победу.
– И был прав, – пожал плечами Фаэтин. – Но я чувствую, что мы на время в безопасности.
– Жаль, что не навсегда, – вздохнул Шейл. – Смотри, Лейнор скомандовал выступление. Идем.
Эльф едва слышно выругался и, опираясь на плечо товарища, поднялся. Им предстоял еще долгий дневной переход.
Солнце только достигло середины неба.
***
От скоротечной схватки отряд оправлялся еще неделю. Большинство раненых были в плохом состоянии, и женщинам приходилось следить за ними день и ночь. Пострадавших погрузили на телеги, что несколько замедлило движение. Здоровые бойцы теперь без устали следили за дорогой и окрестностями. Через пару дней после боя вернулся передовой отряд разведчиков Элинаара, доложив о том, что дальнейший путь безопасен.
Шейлу очень хотелось в это верить, но он каждую ночь чувствовал беспокойство, смутной тенью терзавшее разум. Сны его были тревожны и полны беготни, страданий и потерь, а по утрам бывший гладиатор просыпался весь в поту и с бешено колотящимся сердцем. Эти кошмары были даже хуже тех, что снились ему после ритуала.
И Шейл не знал, как от них избавиться.
Мельтар теперь постоянно крутился возле Лейна, взяв на себя роль телохранителя. Фаэтин же, напротив, находился рядом с Шейлом. Рука эльфа постепенно заживала, но дать ей нагрузку он сможет еще нескоро. Вот и приходилось развлекать себя рассказами и легендами.
Полуденное солнце слегка затянуло тучами, и Шейл обеспокоенно поглядывал на небо. Дождь был бы весьма некстати, вытащить завязнувшие в грязи подводы с ранеными будет сильно сложнее. Шагая по заросшей травой дороге, он изредка неосознанно потирал руку с меткой. Странный узор время от времени зудел, покалывал кожу сотнями мелких иголок, вызывая дрожь вдоль позвоночника и легкую головную боль. Словно бы спящий зверь, который вот-вот очнется и укусит.
– Болит? – сочувственно осведомился Фаэтин, покосившись на метку. Шейл покачал головой.
– Не совсем. Странные ощущения. Будто эта штука пытается меня куда-то направить.
Он вытянул руку, провел слева направо. Чем ближе рука приближалась к востоку, тем сильнее начинала зудеть метка.
– На восток? – хмыкнул эльф. – Слушай, а ведь в той стороне было что-то… кажется, какой-то храм, построенный давным-давно. Его, правда, забросили несколько сотен лет назад, но, возможно, какие-то отголоски божественной силы там остались.
– Предлагаешь посмотреть? – оживился Шейл. Плестись по лесному тракту его уже изрядно утомило, и мысль поискать ответы на животрепещущие вопросы обрадовала.
– Можно попытаться, – кивнул Фаэтин. – Если, конечно, Лейнор позволит нам уйти.
– Я поговорю с ним на привале, – пообещал Шейл.
Через пару часов отряд остановился у ручья, чтобы набрать воды, перекусить и отдохнуть. Лейн сидел чуть в стороне, под деревом, разглядывая карту. Рядом с ним хмурился поигрывающий метательным ножом Мельтар.
Шейл приблизился к предводителю, сел на землю возле него.
– Гляди, мы здесь, – без всякого приветствия сказал Лейнор, ткнув пальцем в узкую линию дороги, тянущуюся через лес на сотни миль. – Еще немного севернее – и доберемся до старого манора. Он должен быть заброшен, но, возможно, там еще остались жители. Узнаем новости и продолжим путь.
– Как раз об этом, – произнес Шейл, чуть замявшись. – Здесь неподалеку есть старый храм. Я бы хотел взглянуть на него. Может, там найдется хоть какая-то зацепка о моей метке.
Лейн покосился на руку юноши, слегка сдвинул брови.
– Мне бы не хотелось терять столь сильного бойца на время пути, но я понимаю, что не вправе удерживать тебя. Иди. Только обещай, что нагонишь нас через пару дней.
– Постараюсь, – на лице Шейла появилась легкая улыбка. – Меня будет сопровождать Фаэтин.
Лейн только махнул рукой, показывая, что разговор окончен, но Шейл заметил тень недовольства в его глазах.
Фаэтин ждал возле мешков, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Похоже, ему также надоело затянувшееся путешествие, и эльф желал развеяться.
– Добро, – обрадовал его Шейл, подходя и хватая свой мешок. – Идем.
Провожаемые удивленными взглядами членов отряда, они покинули лагерь и, ведомые меткой Шейла, направились на восток, отклонившись от дороги.
Лес здесь, на севере, казался гуще и мрачнее, чем в Западном регионе. Деревья самых разных форм обступали со всех сторон, нависая как злобные исполины, будто грозя раздавить забравшихся так далеко путников.
Они прошли около мили, после чего пришлось взять чуть левее, ориентируясь на ощущения Шейла.
– Странно, что Ари с нами не пошла, – сказал вдруг Фаэтин, бросив при этом на друга чуть насмешливый взгляд.
– Она не в курсе, – пробормотал Шейл, глядя в сторону.
– Ты ей не сказал? – искренне удивился эльф. – Разве вы не друзья?
– Друзья, – признал юноша, – но ты ведь знаешь её. Дай волю – и она сунется за мной хоть в демоническое пламя, хоть в кромешную тьму. Я не хочу её потерять из-за своих желаний. С отрядом ей будет куда безопаснее.
– Это ведь ты так решил, – вполне серьезно заметил Фаэтин. – Но она взрослая девушка, сама может поступать, как вздумается. И если она хочет следовать за тобой, то позволь ей это сделать, иначе, друг мой, ты её потеряешь.
Шейл скривился, чувствуя вспыхнувшее внутри раздражение. Сперва он хотел грубо огрызнуться, но удержал слова, вертевшиеся на языке, прекрасно осознавая правоту эльфа. Попытки защитить тех, кто ему дорог, всякий раз приводили к печальным последствиям. Так, может, надо перестать решать за других?
– Понимаю, звучит неприятно, – тихо сказал Фаэтин. – Но поверь мне, я ведь был на твоем месте, пытаясь уберечь Тиаллину. Это не привело ни к чему хорошему, как ты знаешь. Поэтому, Шейл, отнесись с уважением к Ари и её решениям. Так будет лучше для вас обоих.
Шейл молча кивнул, принимая совет.
Лес вскоре стал еще гуще, к тому же, начало темнеть. В плотных сумерках с трудом получалось разглядеть тропу, и путники то и дело спотыкались о выступающие корни деревьев или старые коряги. Шейл заметил, как постепенно выдохся Фаэтин, а лоб эльфа покрылся испариной. Рана все еще беспокоила его, и долгий путь мог разбередить ее сильнее.
– Надо остановиться, – решил он. – Похоже, сегодня нам до храма не дойти.
– Твоя правда, – пропыхтел Фаэтин, вытирая пот. – Кому вообще взбрело в голову, так далеко в лесу строить храм?
– Вероятно, твоим сородичам, – хмыкнул Шейл. Эльф промолчал, недовольно засопев.
Спустя полчаса они наткнулись на небольшую полянку, со всех сторон закрытую деревьями. Сверху, через кроны, едва падал лунный свет, превращая место ночлега в жуткую колыбель, окруженную тенями.
Без аппетита перекусив и запив водой, оба путника завернулись в плащи и легли спать. Усталость сделала свое дело, и, стоило голове коснуться плотного походного мешка, как Шейл крепко заснул.
Ему снова снился кошмар, только на сей раз убежать не получалось. Он кружил по закрытой арене, ноги вязли в густом песке, а сзади уже доносился клокочущий рык неизвестных чудовищ. Отовсюду тянулись черные смолянистые нити, опутывали песок, закрывали небо над головой. Шейл попытался выхватить меч, но оружия не было. И тогда он развернулся, чтобы взглянуть страху в лицо.
Там была кромешная тьма.
А затем из нее выпрыгнуло нечто с острыми зубами, вцепилось в руку, потянуло, кромсая плоть. Жуткая боль обожгла, ударила по нервам, заставила закричать. Рука полыхнула пламенем, и тварь с визгом отскочила, тряся опаленной мордой, пытаясь сбить зачарованный огонь, но безуспешно.
Вонь паленой плоти коснулась ноздрей, и Шейл открыл глаза, с оторопью понимая, что сон оказался явью. В центре поляны кружилась, повизгивая, горящая тварь, а отблески света выхватывали из теней других таких же созданий, неотрывно следивших за сородичем.
– Фаэтин, – позвал Шейл.
– Вижу! – эльф уже был на ногах, спешно накидывая на плечи лямки мешка. – Бежим!
Шейл вскочил, закинул за спину свой мешок, и припустил следом за другом, уже врезавшимся в кусты. Трещали ветки, хлестали по лицу, в ушах набатом стучала кровь, но Шейл не чувствовал боли или усталости. Сквозь грохот собственного сердца он слышал топот тварей позади, уже очухавшихся и вспомнивших, зачем явились.
Фаэтин резво бежал впереди, не разбирая дороги, пару раз он едва не упал, и Шейл чудом успевал подхватить его, подтолкнуть в спину.
Взгляд выхватывал из темноты корявые уродливые деревья, похожие на монстров, дыхание сбивалось, страх бился в сознании испуганной птицей. Пальцы сами нащупали рукоять меча, из груди вырвался облегченный вздох – в реальности оружие было на месте.
Шейл не помнил, сколько они бежали, но затем бешеная погоня сквозь лесную чащу вдруг резко прекратилась – Фаэтин остановился.
Деревья здесь расступились, явив взгляду широкую поляну, залитую лунным светом, и, – слава Семерым, – развалины старого храма с обвалившейся аркой ворот, наполовину обрушившейся крышей и множеством камней, валявшихся вокруг. Но это все же было укрытие, и Фаэтин ринулся туда. Он первым забежал в холл, Шейл ворвался следом за ним, огляделся в поисках мебели. Здесь были лишь изъеденные жуками обломки скамей, да потемневший от времени каменный алтарь у дальней стены.
– Проклятье! Надо закрыть вход, – прорычал Фаэтин, заметавшись по храму. Шейл повернулся, увидел выскочивших из леса тварей, подбежавших было к стенам, но неожиданно затормозивших. Как-то по-собачьи прижав длинные острые уши, уродливые, похожие на худых высоких крыс, словно бы смешанных с псами, чудища отступили, принялись кружить возле храма.
Шейл поднял голову и увидел засиявший над входом узор, буквально выбитый неизвестным скульптором в камне: круг, поделенный на семь частей, внутри каждой из которых гордо покоился свой символ.
Знаки Семерых.
– Фаэтин! – позвал он друга. Эльф остановился, увидел символ, осознал, что опасность миновала – и упал на пол, вытянув ноги.
– Я уж думал, нам конец, – выдохнул он, закидывая слипшиеся от пота волосы назад. – Это что вообще за твари такие? Откуда они взялись?
– Понятия не имею, – пробормотал Шейл. – Мне снился кошмар, а затем оказалось, что это был вовсе не сон. Одна из них укусила меня за руку – и загорелась.
Он помахал совершенно здоровой рукой, на которой едва виднелись две маленькие точки – остатки укуса чудища. Метка бога вновь защитила его от жутких созданий.
Как и храм.
Фаэтин едва слышно выругался, прикрыл глаза, прислонившись затылком к стене.
Шейл прошелся вдоль стен, глянул в окна. Уродливые твари все еще бродили вокруг храма, явно надеясь, что двуногие сами выйдут к ним. Шейлу показалось, будто на их вытянутых мордах виднелось предвкушение. Будь чудищ меньше – он бы рискнул вступить в бой, но снаружи виднелось явно больше десятка тварей. Здесь не поможет даже запретное искусство.
Он отошел от окна, оглядел главный зал храма. Когда-то это было величественное сооружение, высокое и монументальное, но затем годы взяли свое – и красота пришла в упадок. Мозаичные фрески потемнели и потрескались, лишив возможности увидеть лики Семерых. У статуй богов вдоль стен стерлись лица, и теперь нельзя было угадать, кто есть кто.
Шейл приблизился к алтарю, на поверхности которого виднелся символ – точно такой же, как над дверью. Правда, он выглядел так, будто был нанесен позже, чем построен храм или возложен алтарь.
Юноша чуть наклонился, изучая знак на каменной поверхности. На миг ему показалось, будто символ тускло засветился, а затем резкая боль вдруг пронзила руку, заставила рухнуть на колени.
Шейл вцепился пальцами в камень алтаря, стараясь удержаться – но так боль стала лишь сильнее.
И, чувствуя, что кости предплечья буквально трещат и рвутся наружу, пронзая плоть, он закричал.
Тотчас, где-то внизу, в глубине храма, раздался гулкий звон.
