bannerbannerbanner
Несостоявшийся проект (сборник)

Александр Зиновьев
Несостоявшийся проект (сборник)

Полная версия

Имя века

Тема этого очерка – Сталин и сталинская эпоха. Для меня эта тема особенно важна. Дело в том, что я еще в школьные годы (в 1938 году) стал убежденным антисталинистом. В 1939 году был арестован за выступление против культа личности Сталина. Случилось так, что я бежал, скрывался, в урагане войны 1941–1945 годов «затерялся». До самой смерти Сталина вел тайную антисталинистскую пропаганду. После смерти Сталина (в 1953 году) я покончил с моим антисталинизмом. К этому времени я достаточно основательно изучил советское общество, и в особенности сталинский период. Мой антисталинизм утратил смысл, уступив место объективно научному пониманию сталинской эпохи, ушедшей в прошлое. Я изложил это понимание тридцать лет спустя в книге «Нашей юности полет», опубликованной на Западе. Прошло еще двадцать лет. За эти годы было разрушено детище Сталина – советский социальный строй. Изучение этой глобальной и эпохальной катастрофы внесло свою долю в мое понимание Сталина, сталинской эпохи, сталинизма. В этом очерке я хочу изложить основные черты этого итогового понимания.

Масштабы исторической личности определяются масштабами событий, в которых они играли значительную и даже решающую роль. С этой точки зрения Сталин принадлежит к числу величайших личностей в истории человечества. Если девятнадцатый век можно назвать веком Наполеона и Маркса, то век двадцатый можно с полным правом назвать веком Ленина и Сталина. В этом очерке я намерен рассмотреть не конкретные факты и события сталинской эпохи и жизни Сталина, а их социальную сущность.

Сталинская эпоха. Чтобы дать объективную характеристику сталинской эпохи, необходимо прежде всего определить ее место в истории русского (советского) коммунизма. Сейчас можно констатировать как факт такие четыре периода в истории русского коммунизма: 1) зарождения; 2) юности (или созревания); 3) зрелости; 4) кризиса и гибели. Первый период охватывает годы от Октябрьской революции 1917 года до избрания Сталина Генеральным секретарем ЦК партии в 1922 году или до смерти Ленина в 1924 году. Этот период можно назвать ленинским по той роли, какую в нем сыграл Ленин. Второй период охватывает годы до смерти Сталина в 1953 году или до двадцатого съезда партии в 1956 году. Это сталинский период. Третий (хрущевско-брежневский период) продолжался до прихода к высшей власти в стране Горбачева в 1985 году. И четвертый период начался с приходом к высшей власти Горбачева и завершился антикоммунистическим переворотом в августе 1991 года, возглавленным Ельциным, и разрушением русского (советского) коммунизма.

После ХХ съезда КПСС прочно утвердилось представление о сталинском периоде как о периоде злодейства, а о самом Сталине – как о самом злодейском злодее из всех злодеев в истории человечества. И теперь в качестве истины принимается лишь разоблачение язв и дефектов сталинизма. Попытки высказаться объективно об этом периоде и о личности Сталина расцениваются как апологетика сталинизма. И все же я рискну отступить от разоблачительной линии и высказаться в защиту… нет, не Сталина и сталинизма, а их объективного понимания. Думаю, что я имею на это моральное право, поскольку с ранней юности был убежденным антисталинистом (о чем говорилось ранее). Ниже я кратко изложу основные выводы относительно Сталина и сталинизма, к которым пришел в результате многолетних научных исследований.

Ленин и Сталин. Советская идеология и пропаганда в сталинские годы преподносила Сталина как «Ленина сегодня». Теперь я думаю, что это верно. Конечно, между Лениным и Сталиным имели место различия. Но главным все-таки является то, что сталинизм был продолжением и развитием ленинизма как в теории, так и в практике строительства реального коммунизма. Сталин дал наилучшее изложение ленинизма как идеологии. Он был верным учеником и последователем Ленина. Какими бы ни были их конкретные личные отношения, с социологической точки зрения они образуют единую историческую личность. Случай в истории уникальный. Я не знаю другого такого случая, чтобы один политический деятель большого масштаба поднял буквально на божественную высоту своего предшественника у власти, как это сделал Сталин с Лениным.

После ХХ съезда КПСС Сталина начали противопоставлять Ленину, а сталинизм рассматривать как отступление от ленинизма. Сталин действительно «отступил» от ленинизма, но не в плане измены ему, а в том смысле, что внес в него настолько значительный вклад, что мы вправе говорить о сталинизме как об особом феномене.

Политическая и социальная революция. Великая историческая роль Ленина заключалась в том, что он разработал идеологию социалистической революции, создал организацию профессиональных революционеров, рассчитанную на захват власти, возглавил силы для захвата и удержания власти, когда представился случай, оценил этот случай и пошел на риск захвата власти, использовал власть для разрушения существовавшей социальной системы, организовал массы на защиту завоеваний революции от контрреволюционеров и интервентов, короче говоря, в создании необходимых условий для построения коммунистического социального строя в России. Но сам этот строй сложился уже после него, в сталинский период, сложился под руководством Сталина. Роль этих людей настолько огромна, что можно смело утверждать, что без Ленина не победила бы социалистическая революция, а без Сталина не возникло бы первое в истории коммунистическое общество огромного масштаба. Когда-нибудь, когда человечество в интересах самосохранения все-таки вновь обратится к коммунизму как к единственному пути избежать гибели, двадцатый век будет назван веком Ленина и Сталина.

Я различаю политическую и социальную революции. В русской революции они слились воедино. Но в ленинский период доминировала первая, в сталинский на первый план вышла вторая. Социальная революция заключалась не в том, что были ликвидированы классы капиталистов и помещиков, что была ликвидирована частная собственность на землю, на фабрики и заводы, на средства производства. Это был лишь негативный, разрушительный аспект политической революции. Социальная же революция как таковая, в ее позитивном, созидательном содержании означала создание новой социальной организации масс многомиллионного населения страны. Это был грандиозный и беспрецедентный процесс объединения миллионов людей в коммунистические коллективы с новой социальной структурой и новыми взаимоотношениями между людьми, процесс создания многих сотен тысяч деловых клеточек невиданного доселе типа и объединения их точно так же в невиданное доселе единое целое. Это был грандиозный процесс создания нового образа жизни миллионов людей с новой психологией и идеологией.

Хочу обратить особое внимание на следующее обстоятельство. Как критики, так и апологеты сталинизма изображают этот процесс так, будто Сталин и его соратники лишь воплощали в жизнь марксистско-ленинские проекты. Это – глубокое заблуждение. Никаких таких проектов не было вообще. Были общие идеи и лозунги, которые можно было истолковывать и которые на самом деле истолковывались, как говорится, вкривь и вкось. Не было таких проектов ни у самого Сталина, ни у сталинцев. Тут имело место историческое творчество в полном смысле слова. Перед строителями нового общества стояли конкретные задачи установления общественного порядка, борьбы с преступностью, борьбы с беспризорностью, обеспечения людей продуктами питания и жильем, создания школ и больниц, создания средств транспорта, строительства заводов для производства необходимых предметов потребления и т. д. Они поступали в силу жизненной необходимости, в силу наличных средств и условий, в силу объективных социальных законов, о которых не имели ни малейшего понятия, но с которыми вынуждены были считаться на деле, действуя по принципу проб и ошибок. Они не думали о том, что тем самым создавали ячейки нового общественного организма с его закономерной структурой и объективными, не зависящими от их воли социальными отношениями. Их деятельность была успешной в той мере, в какой они так или иначе считались с объективными условиями и законами социальной организации. В общем и целом Сталин и его соратники действовали в соответствии с жизненной необходимостью и объективными тенденциями реального бытия, а не с какими-то идеологическими догмами, как им приписывают фальсификаторы советской истории. Замечу кстати, что материальные и культурные ценности, созданные в сталинские годы, были настолько огромны, что ценности, доставшиеся в наследство от дореволюционной России, выглядят в сравнении с ними каплей в океане. То, что национализировалось и обобществлялось после революции, на самом деле было не столь значительным, как об этом принято говорить. Материальную и культурную основу нового общества пришлось создавать заново после революции, используя новую систему власти. Со временем конкретные задачи, вынуждавшие строителей нового общества осуществлять коллективизацию, индустриализацию и другие мероприятия большого масштаба, отошли на задний план или исчерпали себя, а неосознанный и незапланированный социальный аспект заявил о себе как одно из главных достижений этого периода истории русского коммунизма.

Самым важным, пожалуй, результатом социальной революции, привлекшим на сторону нового строя подавляющее большинство населения страны, было образование деловых коллективов, благодаря которым люди приобщались к публичной жизни и ощущали заботу о себе общества и власти. Тяга людей к коллективной жизни без частных хозяев и с активным участием всех была неслыханной ранее нигде и никогда. Демонстрации и собрания были делом добровольным. К ним относились как к праздникам. Несмотря ни на какие трудности, иллюзия того, что власть в стране принадлежит народу, была все подавляющей иллюзией тех лет. Явления коллективизма воспринимались как показатели именно народовластия. Народовластия не в смысле западной демократии, а буквально. Представители низших слоев населения (а их было большинство) заняли нижние этажи социальной лестницы и приняли участие в социальном спектакле не только в качестве зрителей, но и в качестве актеров. Актеры на более важных ролях тогда тоже в массе своей были выходцами из народа. Такой вертикальной динамики населения, как в те годы, история не знала до этого.

 

Коллективизация и индустриализация. Существует устойчивое мнение, будто колхозы были выдуманы сталинскими злодеями из чисто идеологических соображений. Это чудовищная нелепость. Идея колхозов не есть идея марксистская. Она вообще не имеет ничего общего с классическим марксизмом. Она не была привнесена в жизнь из-за теории, зародившись в самой практической жизни реального, а не воображаемого коммунизма. Идеологию лишь использовали как средство оправдания своего исторического творчества. Коллективизация была не злым умыслом, а трагической неизбежностью. Процесс бегства людей в города все равно нельзя было остановить. Коллективизация ускорила его. Без нее этот процесс стал бы, может быть, еще болезненнее, растянувшись на несколько поколений. Дело обстояло вовсе не так, будто высшее советское руководство имело возможность выбора пути. Для России в исторически сложившихся условиях был один выбор: выжить или погибнуть. А в отношении путей выживания выбора никакого не было. Сталин стал не изобретателем русской трагедии, а лишь ее выразителем. Колхозы были злом, но далеко не абсолютным. Без них в тех реальных условиях была невозможна индустриализация, а без последней нашу страну разгромили бы уже в тридцатые годы, если не раньше. Но и сами по себе колхозы имели не только недостатки. Один из соблазнов и одно из достижений реального коммунизма состоит в том, что он освобождает людей от тревог и ответственности, связанных с собственностью. Хотя и в негативной форме, колхозы сыграли эту роль для десятков миллионов людей. Молодые люди получили возможность становиться трактористами, механиками, учетчиками, бригадирами. Вне колхозов появились «интеллигентные» должности в клубах, медицинских пунктах, школах, машинно-тракторных станциях. Совместная работа многих людей становилась общественной жизнью, приносившей развлечение самим фактом совместности. Собрания, совещания, беседы, пропагандистские лекции и прочие явления новой жизни, связанные с колхозами и сопровождавшие их, делали жизнь людей интереснее, чем старая. На том уровне культуры, на каком находилась масса населения, все это играло роль огромную, несмотря на убогость и формальность этих мероприятий.

Индустриализация советского общества была так же плохо понята, как и коллективизация. Важнейший ее аспект, а именно социологический, выпал из поля зрения как апологетов, так и критиков сталинизма. Критики рассматривали ее, во-первых, с критериями западной экономики как экономически нерентабельную (по их понятиям – бессмысленную) и, во-вторых, как волюнтаристскую, диктуемую соображениями идеологии. А апологеты не заметили того, что тут рождался качественно новый феномен сверхэкономики, благодаря которому Советский Союз в удивительно короткие сроки стал мощной индустриальной державой. И что самое поразительное, не заметили того, какую роль сыграла индустриализация в социальной организации масс населения.

Организация власти. В эти годы происходило, с одной стороны, объединение разбросанных по огромной территории различных народов в единый социальный организм, а с другой стороны, происходили внутренняя дифференциация и структурное усложнение этого организма. Данный процесс с необходимостью порождал разрастание и усложнение системы власти и управления обществом. А в новых условиях он породил и новые функции власти и управления. Но она появилась на свет не сразу после революции. Нужны были многие годы на ее создание. А страна нуждалась в управлении с первых же дней существования нового общества. Как же она управлялась? Конечно, до революции существовал государственный аппарат царской России. Но он был разрушен революцией. Его обломки и опыт работы использовались для создания новой государственной машины. Но опять-таки нужно было что-то еще другое, чтобы это сделать. И этим другим средством управления страной в условиях послереволюционной разрухи и средством создания нормальной системы власти явилось рожденное революцией народовластие.

Употребляя выражение «народовластие» или «власть народа», я не вкладываю в них никакого оценочного смысла. Я не разделяю иллюзий, будто власть народа – это хорошо. Я имею здесь в виду лишь определенную структуру власти в определенных исторических обстоятельствах и ничего более. Вот основные черты народовластия. Подавляющее большинство руководящих постов с самого низа до самого верха заняли выходцы из низших слоев населения. А это миллионы людей. Вышедший из народа руководитель обращается в своей руководящей деятельности непосредственно к самому народу, игнорируя официальный аппарат. Для народных масс этот аппарат представляется как нечто враждебное им и как помеха их вождю-руководителю. Отсюда волюнтаристские методы руководства. Потому высший руководитель может по своему произволу манипулировать чиновниками нижестоящего аппарата официальной власти, смещать их, арестовывать. Руководитель выглядел народным вождем. Власть над людьми ощущалась непосредственно, без всяких промежуточных звеньев и маскировок.

Народовластие есть организация масс населения. Народ должен быть определенным образом организован, чтобы его вожди могли руководить им по своей воле. Воля вождя – ничто без соответствующей подготовки и организации населения. Были изобретены определенные средства для этого. Это прежде всего всякого рода активисты, зачинатели, инициаторы, ударники, герои… Масса людей в принципе пассивна. Чтобы держать ее в напряжении и двигать в нужном направлении, в ней нужно выделить сравнительно небольшую активную часть. Эту часть следует поощрять, давать ей какие-то преимущества, передать ей фактическую власть над прочей пассивной частью населения. И во всех учреждениях образовывались неофициальные группы активистов, которые фактически держали под своим наблюдением и контролем всю жизнь коллектива и его членов. Руководить учреждением без их поддержки было практически невозможно. Активисты были обычно людьми, имевшими сравнительно невысокое социальное положение, а порою самое низкое. Часто это были бескорыстные энтузиасты. Но постепенно этот низовой актив перерастал в мафии, терроризировавшие всех сотрудников учреждений и задававшие тон во всем. Они имели поддержку в коллективе и сверху. И в этом была их сила.

Высшей властью в сталинской системе власти был не государственный, а сверхгосударственный аппарат власти, не связанный никакими законодательными нормами. Он состоял из клики людей, лично обязанных главарю (вождю) своим положением в клике и предоставленной ему долей власти. Такие клики складывались на всех уровнях иерархии, начиная с высшей ступени, во главе с самим Сталиным, и кончая уровнем районов и предприятий. Главными рычагами власти были партийный аппарат и партия в целом, профсоюзы, комсомол, органы государственной безопасности, учреждения внутреннего порядка, армейское командование, дипломатический корпус, главы учреждений и предприятий, выполняющих задания особой государственной важности, научная и культурная элита и т. д. Государственная власть (советы) подчинялась сверхгосударственной. Важным компонентом сталинской власти было то, что называлось словом «номенклатура». Роль этого явления была сильно преувеличена и искажена в антисоветской пропаганде. Что такое номенклатура на самом деле? В сталинские годы в номенклатуру входили особо отобранные и надежные с точки зрения центральной власти партийные работники, осуществлявшие руководство большими массами людей в различных районах страны и различных сферах жизни общества. Система руководства была сравнительно проста, общие установки – ясны и стабильны, методы руководства – примитивны и стандартны, культурный и профессиональный уровень руководимых масс – низок, задачи деятельности масс и правила их организации – сравнительно просты и более или менее единообразны. Так что практически любой партийный руководитель, включенный в номенклатуру, мог с одинаковым успехом руководить литературой, целой территориальной областью, тяжелой промышленностью, музыкой, спортом. Главная задача руководства такого рода состояла в том, чтобы создать и поддерживать единство и централизацию руководства страной, приучить население к новым формам взаимоотношения с властью, любой ценой решать некоторые проблемы общегосударственного значения. И эту задачу номенклатурные работники сталинского периода выполнили.

Репрессии. Вопрос о репрессиях имеет принципиальное значение для понимания не только истории формирования русского коммунизма, но и его сущности как социального строя. В них произошло совпадение факторов различного рода, связанных как с сущностью коммунистического социального строя, так и с конкретными историческими условиями, а также с природными условиями России, ее историческими традициями и характером наличного человеческого материала. Была мировая война. Рухнула царская империя, причем коммунисты в этом были меньше всего повинны. Произошла революция. В стране дезорганизация, разруха, голод, расцвет преступности. Новая революция, на сей раз – социалистическая. Гражданская война, интервенция, восстания.

Никакая власть не смогла бы установить элементарный общественный порядок без массовых репрессий. Само формирование нового общественного строя сопровождалось буквально оргией преступности во всех сферах общества, во всех регионах страны, на всех уровнях формирующейся иерархии, включая сами органы власти, управления и наказания. Коммунизм входил в жизнь как освобождение, но освобождение не только от пут старого строя, но и освобождение масс людей от элементарных сдерживающих факторов. Халтура, очковтирательство, воровство, коррупция, пьянство, злоупотребления служебным положением и т. п., процветавшие и в дореволюционное время, превращались буквально в нормы всеобщего образа жизни россиян (теперь советских людей). Партийные организации, комсомол, коллективы, пропаганда, органы воспитания и т. д. прилагали титанические усилия к тому, чтобы помешать этому. И они действительно многого добивались. Но они были бессильны без органов наказания. Сталинская система массовых репрессий вырастала как самозащитная мера нового общества от рожденной совокупностью обстоятельств эпидемии преступности. Она становилась постоянно действующим фактором нового общества, необходимым элементом его самосохранения.

Бесспорно, сталинские репрессии имели место. И в них имело место многое такое, что заслуживает осуждения. Но то, как это делалось и делается до сих пор в разоблачениях сталинизма, само есть преступная фальсификация истории, ничего общего не имеющая со стремлением к исторической истине. Характерным для нее является жульнический прием, суть которого заключается в следующем. Для описания исторически данной реальности из множества ее событий отбираются такие, чтобы каждое суждение о них по отдельности было истинным, но чтобы их совокупность создавала ложную картину реальности в целом. В реальной жизни сталинского периода произошло такое множество событий, которое сосчитать невозможно. Это был гигантский океан событий. А в сочинениях разоблачителей сталинизма из этого океана событий тенденциозно вырывались лишь немногие. Суждения о них концентрировались в ограниченных текстах, которые преподносились как точный образ эпохи в целом. Фактически процент таких разоблачительных событий по отношению к реальному океану реальных событий настолько ничтожен, что при описаниях других эпох и стран такого рода события вообще не принимаются во внимание.

Так, может быть, социальная значимость этих немногих событий была настолько велика, что все прочие события меркнут перед ними? На самом деле и с этой точки зрения упомянутые сочинения (и подобные им современные образы этой эпохи) суть фальсификация реальности. На самом деле в сталинскую эпоху (и вообще в советский период русской истории) в нашей стране произошли такие грандиозные социальные события, по сравнению с которыми события, вырываемые из исторического контекста разоблачителями, претендующими на некую «подлинную правду», просто не заслуживали бы внимания, если бы в мире хоть в какой-то мере считались с принципами научного подхода к пониманию социальных явлений большой исторической значимости.

Экономическая революция. Слишком мало сказать об экономике сталинской эпохи, что в ней имели место коллективизация и индустриализация. В ней сложилась специфически коммунистическая форма экономики, я бы сказал даже – сверхэкономика. Назову ее основные черты. В сталинские годы было создано огромное число первичных деловых коллективов (клеточек), которые в совокупности образовали специфически коммунистическую сверхэкономику. Эти клеточки создавались не стихийно, не частным порядком, а решениями властей. Последние решали, что эти клеточки должны были делать, сколько иметь наемных работников и каких, как их оплачивать, и все прочие аспекты их жизнедеятельности. Это не было делом полного произвола властей. Последние принимали во внимание реальную ситуацию и реальные возможности. Создаваемые экономические (хозяйственные) клеточки включались в систему других клеточек, т. е. были частичками больших экономических объединений (как отраслевых, так и территориальных) и в конечном счете экономики в целом.

 

Над экономическими клеточками создавалась иерархическая и сетчатая структура из учреждений власти и управления, которая обеспечивала их согласованную деятельность. Она была организована по принципам начальствования и подчинения, а также централизации. На Западе это называли командной экономикой и считали величайшим злом, противопоставляя ей свою рыночную экономику, прославляя ее как величайшее добро.

Коммунистическая сверхэкономика, организуемая и управляемая сверху, имела определенную целевую установку. Последняя заключалась в следующем. Во-первых, обеспечивать страну материальными средствами, позволяющими ей выжить в окружающем мире, сохранить независимость и идти в ногу с прогрессом. Во-вторых, обеспечивать граждан страны необходимыми средствами существования. В-третьих обеспечивать всех трудоспособных граждан работой как основным и для большинства единственным источником существования. В-четвертых, вовлекать все трудоспособное население в трудовую деятельность в первичных коллективах. С такой установкой была органически связана необходимость планирования деятельности экономики начиная с первичных клеточек и кончая экономикой в целом. Отсюда – знаменитые сталинские пятилетки. Эта плановость советской экономики вызывала особенно сильное раздражение на Западе и подвергалась всяческому осмеянию. А между тем совершенно безосновательно. Советская экономика имела свои недостатки. Но причиной их была не плановость как таковая. Наоборот, плановость позволяла сдерживать эти недостатки и добиваться успехов, которые в те годы признавались во всем мире как беспрецедентные.

Общепринято думать, будто западная экономика является более эффективной, чем советская. Это мнение просто бессмысленно с научной точки зрения. Надо различать экономические и социальные критерии оценки эффективности экономики. Социальная эффективность экономики характеризуется способностью существовать без безработицы и без разорения нерентабельных предприятий, более легкими условиями труда, способностью сосредоточивать большие средства и силы на решение задач большого масштаба и другими признаками. С этой точки зрения как раз сталинская экономика оказалась максимально эффективной, что стало одним из факторов побед эпохального и глобального масштаба.

Культурная революция. Сталинский период был периодом беспрецедентной в истории человечества культурной революции, коснувшейся многомиллионных масс населения всей страны. Эта революция была абсолютно необходимым условием выживания нового общества. Человеческий материал, доставшийся от прошлого, не соответствовал потребностям нового общества во всех аспектах его жизнедеятельности, в особенности в производстве, системе управления, науке, армии. Требовались миллионы образованных и профессионально подготовленных людей. В решении этой проблемы новое общество продемонстрировало свое преимущество перед всеми прочими типами социальных систем: самым легкодоступным для него оказалось то, что было самым труднодоступным для прошлой истории, – образование и культура. Оказалось, что легче дать людям хорошее образование и открыть им доступ к вершинам культуры, чем дать им приличное жилье, одежду и пищу. Доступ к образованию и культуре был самой мощной компенсацией за бытовое убожество.

Люди переносили такие бытовые трудности, о которых теперь страшно вспоминать, лишь бы получить образование и приобщиться к культуре. Тяга миллионов людей к этому была настолько сильной, что ее не могло остановить ничто в мире. Всякая попытка вернуть страну в дореволюционное состояние воспринималась как самая страшная угроза этому завоеванию революции. Быт при этом играл роль второстепенную. Надо было лично пережить это время, чтобы оценить это состояние. Потом, когда образование и культура стали чем-то само собой разумеющимся, привычным и будничным, это состояние исчезло и забылось. Но оно было и сыграло свою историческую роль. Оно пришло не само собой. Оно явилось одним из достижений сталинской социальной стратегии. Оно создавалось преднамеренно, систематически, планомерно. Высокий образовательный и культурный уровень людей считался необходимым условием коммунизма в самих основах марксистской идеологии. В этом пункте, как и во многих других, практические жизненные потребности совпадали с постулатами идеологии. В сталинские годы марксизм как идеология еще был адекватен потребностям реального хода истории.

Идеологическая революция. Все пишущие о сталинской эпохе много внимания уделяют коллективизации, индустриализации и массовым репрессиям. Но в эту эпоху происходили и другие события огромного масштаба, о которых пишут мало или умалчивают совсем. К их числу относится в первую очередь идеологическая революция. С точки зрения формирования реального коммунизма она, на мой взгляд, не менее важна, чем прочие события эпохи. Тут речь шла о формировании третьей основной опоры всякого современного общества наряду с системой власти и экономикой – единой государственной светской (нерелигиозной) идеологии и централизованного идеологического механизма, без которых успех строительства коммунизма был бы немыслим.

В сталинские годы определилось содержание идеологии, определились ее функции в обществе, методы воздействия на массы людей, наметилась структура идеологических учреждений, и выработались правила их работы. Кульминационным пунктом идеологической революции был выход в свет работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме». Существует мнение, будто эту работу написал не он. Но если даже Сталин присвоил чужой труд, в появлении его он сыграл роль неизмеримо более важную, чем сочинение этого довольно примитивного с интеллектуальной точки зрения текста: он понял необходимость такого идеологического текста, дал ему свое имя и навязал ему огромную историческую роль. Эта сравнительно небольшая статья явилась настоящим идеологическим (не научным, а именно идеологическим) шедевром в полном смысле слова.

После революции и Гражданской войны перед партией, захватившей власть, встала задача – навязать свою партийную идеологию всему обществу. Иначе она у власти не удержалась бы. А это практически означало идеологическую обработку широких масс населения, создание для этой цели армии специалистов – идеологических работников, формирование постоянно действующего аппарата идеологической работы, проникновение идеологии во все сферы жизни. А с чего пришлось начинать? Малограмотное и процентов на девяносто религиозное население. Идеологический хаос и разброд в среде интеллигенции. Партийные работники – недоучки, начетчики и догматики, запутавшиеся во всякого рода идейных течениях. Да и сам марксизм они знали так себе. И теперь, когда возникла жизненно первостепенная задача переориентировать идеологическую работу на массы низкого образовательного уровня и зараженные старой религиозно-самодержавной идеологией, партийные теоретики оказались совершенно беспомощными.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39 
Рейтинг@Mail.ru