Александр Афанасьев
Диверсия высочайшего уровня
© Афанасьев А., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
Прежние цивилизации утверждали, что они основаны на любви и справедливости. Наша основана на ненависти. В нашем мире не будет иных чувств, кроме страха, гнева, торжества и самоуничтожения. Все остальные мы истребим – все.
Дж. Оруэлл«1984»
Автор предупреждает: все события и персонажи в книге являются вымышленными, возможные совпадения – непреднамеренными. Если названия организаций и имена частных лиц совпадут с реально существующими – это не более чем случайность. Автор не имеет никакой информации о действиях и намерениях, о переговорах и договоренностях Газпрома или любой другой российской компании на Украине.
Москва, Россия
01 марта 2016 года
В Москву я возвращался рейсом через Лондон.
Из Карачи – в Хитроу, перекресток миров, один из самых загруженных аэропортов планеты, и тут же «Трансаэро», рейс до Домодедова. Из лукавого и опасного Бейрута – в Лондон, один из мировых городов. Оттуда – в родную, наглую и хамскую, с грязными сугробами и столпотворением машин во дворах, но такую родную Москву. И все это менее чем за сутки.
Домодедово встречал меня полупустыми залами, новыми ценниками в обменках, странным отсутствием очередей. Кризис, однако. Курс доллара подскочил за два года почти втрое, рухнула цена на нефть.
Эти трагические события выбили из привычной житейской колеи миллионы офисных хомячков, доселе двигавшихся по, казалось бы, незыблемой траектории: работа – дом – работа или ночной клуб. Дважды в год какой-нибудь тур. Турция уже не считается, это для быдла. Сейшелы, Маврикий – вот это самое оно. В промежутках солярий, бассейн, спортклуб по корпоративной карточке, иномарка, взятая в кредит. А у кого-то особо одаренного достало ума и квартиру по валютной ипотеке купить.
А ведь на этой же самой планете существуют и трущобы близ Карачи и Пешавара. Их обитатели готовят еду на кострах из резаных автомобильных покрышек и живут в палатках. Я не знал, чем закончится такое соседство, но искренне считал, что вряд ли чем-то добрым.
Проигнорировав наглых и навязчивых таксистов, я взял билет на аэроэкспресс. Так будет лучше, чем нанимать такси. Безопаснее.
На Павелецком я купил с рук мобилу, набрал знакомый номер и коротко сказал, когда прошел щелчок соединения:
– Я прилетел. Номер три.
Телефон я оставил на скамейке. Пусть его кто-нибудь уведет.
Наверное, быть разведчиком – это своего рода судьба, даже более того – самое настоящее искушение. Знать о других то, что не должно, часто даже то, чего люди и сами о себе не ведают!.. Раз ступив на этот путь – а это было в конце восьмидесятых, – я с него так и не слез.
Миссия в Пакистане год назад закончилась вполне успешно, но все хорошее в этом мире относительно. Заключалась она в том, что я должен был освободить из плена пакистанского Талибана – название крайне обобщенное, на самом деле там полным-полно разных группировок – двух инженеров. Точнее говоря, одного инженера и одного представителя банка.
Они находились в Пакистане по приглашению местных властей и деловых кругов с целью оценить возможность строительства каскада ГЭС на реках этой дивной страны. Сделка намечалась по схеме BOO, то есть «build-own-operate», «строй-владей-эксплуатируй». Кому-то она очень не нравилась. Настолько, что эти персоны наняли террористов и устроили взрыв в центре Карачи, чтобы ее сорвать.
Чтобы понимать, почему это произошло, надо быть в курсе того, что происходит в мире в целом и на энергетическом рынке в частности. Осень две тысячи четырнадцатого года показала, что строить благосостояние государства, тем более такого гигантского, как Россия, на экспортной выручке от реализации энергоносителей не просто глупо, а очень опасно. Такого понятия, как справедливая цена на нефть, газ, промышленные металлы, не существует. Если надо, то эти самые цены можно опустить в два, а то и в три раза и долго удерживать на этом уровне. Точно так же легко можно их и поднять.
Это биржа, через которую идет поток спекулятивного капитала. Одно время модно было вкладывать деньги в нефть и страны БРИКС, теперь, судя по всему, бизнесмены предпочитают инвестировать их в Америке.
Если мы строим энергетическую сверхдержаву, то должны вести себя совершенно по-другому. Если ты продаешь нефть, то по той цене, какая в данный момент сложилась на рынке. А ведь она зависит и от настроений спекулянтов, и от двух десятков других экспортеров, которым тоже нужны деньги. Захотела Саудовская Аравия – и открыла краны на всю мощь, а ты сидишь и обтекаешь. Энергетическая сверхдержава – это не нефть, а нечто такое, что не объедешь и что никак не зависит от настроений рынка.
Газопровод в Китай, гидроэнергетика и поставки оружия в Пакистан, атомная электростанция в Турции, испытывающей дефицит энергии. Если газопровод строится на китайские деньги, то последние два объекта будут возводиться на наши либо совместно. Схема «строй-владей-эксплуатируй», о которой я уже упоминал, очень удобна. Она означает, что построенный объект остается в твоей собственности, ты продаешь заказчику продукт – энергию.
Вот это и есть энергетическая сверхдержава. Никакой конкуренции на этом рынке нет, по крайней мере на коротких временных отрезках. Чтобы конкурировать с нами в Китае, нужны будут газовые месторождения и трубы. Или же придется создавать жутко дорогую инфраструктуру для приема сжиженного природного газа. Чтобы конкурировать с нами в Пакистане, надо найти где-то реку и построить на ней ГЭС. Чтобы конкурировать с нами в Турции, надо построить АЭС.
Это вам не заседание ОПЕК и не гнилые разгоны саудовского министра нефти о том, что королевство готово продавать это самое черное золото по двадцать долларов за баррель. Разбежались они, как же!..
Допустим, мы зайдем на эти рынки. Чтобы конкурировать с нами, надо будет получить реальную политическую поддержку и вложить многие миллиарды, которые мы уже потратили и окупаем, без каких-либо гарантий. Для нас же такие схемы – это постоянный поток денег, пусть и без сверхприбылей, но вполне себе реальный и никогда не пересыхающий.
Данные схемы все больше и больше интересуют серьезных иностранных заказчиков. Более того, они прекрасно увязываются в единый пакет с поставками партий оружия и с политической поддержкой. Заказчики чаще всего не хотят платить за такие объекты в странах Европы и США по принципиальным соображениям. Значит, мы или Китай.
А как думаете, почему Америка нас гнобит, с какого перепуга саудовцы так взбесились? Они отлично понимают суть дела. После того как будет проложен трубопровод, большая часть растущего китайского энергорынка достанется нам. Ведь использование танкера никогда не обойдется дешевле транспортировки трубопроводом.
Отсюда и мелкие неприятности, вроде взрыва в Карачи, убившего несколько десятков человек. Пока мы ведем самостоятельную политику, таким вот трагедиям не будет конца.
СИМ-карты у меня были промаркированы циферками. Я вставил в свой мобильник номер третий, как и сказал по телефону. Почти сразу раздался звонок.
– Слушаю.
– В порядке?
– Да, прибыл.
– Надо встретиться.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Сейчас так сейчас. Диктуй адрес.
– «У огня».
– Понял…
Что-то случилось!..
«У огня» – так мы называли между собой одно заведение, расположенное недалеко от присутственных мест, весьма специфическое, кстати сказать. Здесь любили собираться чиновники среднего звена, но как раз те самые, которые многое могли. Тут реально решались дела в России. В девяностые это происходило в доме приемов «Логоваза», сейчас таких мест было несколько, в том числе и «У огня». Кормили тут нормально, не сказать, что особенно вкусно, но вполне прилично.
Столик нашелся, стоило мне только упомянуть имя моего друга, а теперь и куратора. Очевидно, он кое-что значит в стране. Впрочем, сомневаться в этом было бы глупо.
В первый раз меня даже за стол не пригласили, а допустили, так сказать. А я отказался пить, чем, разумеется, проявил неуважение и недружелюбие. Впрочем, я не допускал ни того ни другого. Я просто не пью. Чиновники этого понять не способны.
Появился Денис. Генерал-лейтенант, если не повысили еще, начальник отдела в ГРУ, занимающегося так называемыми острыми акциями. Мы начинали вместе. Я ушел со службы на вольные хлеба, когда нашим министром стал мебельщик. Он остался и теперь на два звания выше меня. Я полковник, он генерал-лейтенант.
При нем пара крепких ребят. Значит, времена веселые. Они проверили зал, меня обыскивать не осмелились. Один вышел, другой остался стоять у дверей.
– Заказал?
– Нет.
– Давай-ка мы с тобой мяса поедим.
Денис кликнул официантку, быстро заказал. По его виду я понял, что он пребывал несколько не в своей тарелке. Генерал-лейтенант зачем-то посмотрел на часы.
– Кого-то ждем? – поинтересовался я.
– Нет. Слушай, ты не против, если мы твой крайний гонорар в рубли пересчитаем, а?
– Вот что ты за поганец, Денис?! А еще генералом называешься. Свинья ты самая настоящая!..
– Хорош!.. – взорвался мой друг. – Доллар опять подскочил, а бюджет мне урезали! Вот и крутись как хочешь! Тебе тут легко рассуждать. На мое место встань!
Ну да. В общем-то, вполне ожидаемая реакция. Он даже не понимает, что, встав на его место, я первым делом сократил бы часть обслуги аквариума, отправил бы многих на пенсию. Это вам не дом престарелых, не фиг штаны тут протирать.
Потом я продал бы те новенькие бронированные «Ауди», которые вы накупили. Ведь «Шкоды» ничуть не хуже, дешевле только. После этого я посмотрел бы, где еще можно сэкономить, не затрагивая жизненно важных функций конторы. В любой государственной структуре есть масса возможностей сберечь деньги.
Но чиновникам и генералам все это неведомо. Такая схема просто не вмонтирована в их руководящие мозги. Они будут жаловаться, ныть и стонать, а если не выклянчат денег, то уволят сторожа.
Помните древний анекдот? Сначала где-то там наняли дедуся сторожить мост. Потом решили, что он там один стоит, это не дело, и наняли директора. Вслед за этим взяли бухгалтера, чтобы зарплату насчитывал. Далее пошло сокращение штатов, и был уволен… сторож. Вот так у нас везде. Бюрократия.
Я-то давно от этого ушел на вольные хлеба. И ничуть об этом не жалею!..
– А ты на мое встань, – сказал я. – Посиди в каталажке. Порешай проблемы с племенами. Или в горы сходи. Не хочешь?
– Ладно, проехали… – угрюмо заключил Денис.
– То есть вторую часть я получу в долларах и именно тогда, когда договаривались? – осведомился я.
– Получишь.
– Ну вот и ладушки. Я могу идти?
– Сядь!..
Ого! Я-то думал, что мой старый друг из-за валютных курсов так печалится. Нет, похоже, что совсем по другому поводу.
– Угадай, где это.
Я взял смартфон, посмотрел короткое видео и ответил:
– Рыбальский остров, Киев. Здание Главного управления разведки Министерства обороны Украины.
Белый восьмиэтажный дом, рядом другой, светло-коричневый, вдвое ниже. Догадаться несложно. Я держу в памяти много таких мест. Тем более в Киеве. Я ведь там работал, когда мы налаживали контакты по нефти и газу. В нулевых.
Я даже подозревал, о чем пойдет речь сейчас, и решил уточнить:
– Лазарь?..
– Он самый.
Ожидаемо… но все равно весьма мерзко. Если в нашей системе надо кого-то убрать, то это всегда поручают сделать лучшему другу. Последняя проверка на лояльность. После этого считается, что человеку можно доверять безоговорочно. Обычно это делается без крови. Есть такие соединения, которые в течение сорока восьми часов вызывают инфаркт или инсульт. И никакая экспертиза ничего не покажет.
Были времена, когда все рушилось. Нашлись силы, которые порвали на куски могучую державу. Получали долгожданную независимость государства, отцами нации в которых становились недавние секретари республиканских ЦК.
Тогда же создавались и спецслужбы. Кадры использовались старые, хотя бы просто потому, что новых взять было неоткуда. На то, чтобы подготовить разведчика, нужно шесть-семь лет, а на создание школы уйдут целые десятилетия.
Президентского указа хватало, чтобы ликвидировать такие мощные структуры, как «Альфа» или «Вымпел». Профессионалы, в подготовку которых держава вложила миллионы, разбредались по всему свету. Один погиб в Югославии, другой – в Карабахе, третий отвалил на Землю обетованную, четвертый стал киллером.
Условиями контракта предусматривалось, что после окончания действительной службы офицер имеет право выбрать для проживания любой город СССР. Многие уже в девяностые старались осесть в Киеве. Даже те, кто не имел к этому городу никакого отношения. Им помогали. По старой памяти генералы спецслужб Украины, уже независимой, делали этим ребятам левые документы, устраивали их на легальную работу, мастырили биографии.
В числе таковых был и Лазарь, один из самых опытных в Союзе профессионалов, экспертов в области диверсионной и террористической войны. В Украине он создал что-то вроде подпольной биржи труда для наемников, диких гусей, слетавшихся к нему со всего СНГ и даже из таких стран, как Афганистан.
Конечно, местные спецслужбы об этом знали, иного и быть не могло. Мы тоже были в курсе. Но кто же мог знать, что в двадцать первом веке Россия и Украина начнут воевать друг с другом?!
Теперь наличие в Киеве высокопрофессионального диверсанта с подготовкой, полученной еще в советском «Вымпеле», и огромными связями в мире наемников стало смертельной опасностью. Пока в Киеве, где на каждой стене написано нечто очень ласковое про нашу державу в целом и ее президента в частности, существуют Лазарь и его люди, никто за Кремлевской стеной не может спать спокойно. Потому что Лазарь не похож на всех этих скороспелых поцев. Он действительно может. Без дураков.
Пока жив Лазарь, многие сидят на иголках. В нашем мире действует такое правило: если есть сомнение – сомнений нет!
Вот только, ребята, не пошли бы вы все, а?! Я – человек гражданский. И все ваши проверки на вшивость я видал в одном месте.
– У нас есть достоверная информация. За последний месяц Лазарь дважды побывал на Рыбальском острове…
– Денис, иди-ка ты лесом! – перебил его я.
– Что?
– Что слышал. Еще раз послать? Могу и дальше.
Тормозит мой старый приятель. Как-то непривычно генералу отправляться в пешее эротическое путешествие.
– Дэн, давай раз и навсегда. Я знаю, как работает наша контора. Нет человека, нет проблемы. Я когда-то был ее частью, поэтому не буду подвергать сомнению ваши методы. Но у каждого есть право – туда или сюда. Я для себя все решил.
– Неужели?
– Ага. Есть что-то еще или я пойду?
– Сиди!.. – заявил Денис и ослабил галстук. – Вообще-то, ни о чем таком речи не идет.
– Да неужели?
– Да. Мы понимаем, что Лазарь… в общем, он сам по себе. За стремное дело никогда не возьмется, скорее уедет. Весь этот бандеровский шабаш ему до одного места. – Денис отпил из бокала, взялся за мясо.
Я подозрительно прищурился и поинтересовался:
– Давно вы такими умными стали?
– Всегда были. Помимо прочего, у новой киевской власти нет ресурса и главное – денег для того, чтобы нанять такого спеца, как Лазарь. Он это понимает. Мы тоже. Все в курсе.
В общем-то, да, все правильно. Дурак тот, кто думает, что любой просто взял и заказал, кого захотел. Хозяина центрального рынка, владельца заводов и шахт, главу соседнего государства. Чтобы так вот заказывать, надо самому силу иметь. Хотя бы равную. Это правило действует не только в уголовщине, оно одно для всех. Если те же украинцы придут к Лазарю и закажут нашего президента, то он возьмет с них предоплату, после чего сообщит в Москву и будет на сто процентов прав.
Другой вопрос – какого хрена Лазарь делал на Рыбальском? Что он там забыл, если это правда?
– Какие у вас данные по Лазарю, да и вообще по тому, что там происходит?
Дэн нервно покрутил в пальцах ножи ответил:
– Если честно, то никаких.
– Неужели?
– Да. Песец полный. Все с ног на голову перевернулось. Те люди, которые раньше работали с нами, теперь в бегах, оттерты от дел либо уже совсем кончились. Ты знаешь, как там сейчас решается. Самоубийство, катастрофа, что угодно. А остальные… Ты можешь себе представить, что такое вербовать в Киеве?
– Сложнее, чем в Ираке?
Дэн пожал плечами. В конце концов, и я и он подбирали агентуру в Ираке. В том, еще саддамовском.
– Короче, у нас есть целые базы – прослушка, перехваты, все такое. Но толку от этого близко к нулю. Разрушена система государственного управления. Мы не знаем, за что хвататься и на какие рычаги нажимать. Все понимают, что времени нет совсем. Надо урвать, что уж получится, и плевать, как именно. Полно отморозков. Короче, революция…
Нет, Дэн. Это не революция.
Пока еще.
– Моя задача?
– Первая – выйти на Лазаря. Оценить обстановку и действовать по ситуации.
Такие вот обтекаемые фразы намекали на очевидность. Если я установлю, что Лазарь переметнулся и работает на украинскую разведку, то должен буду его убрать. Конечно, это правильно. При таком развитии событий Лазаря и в самом деле лучше списать в расход. Он опасен даже не столько как исполнитель, сколько как инструктор и организатор высочайшего уровня, способный за несколько месяцев создать и ввести в действие террористическую сеть, раскинутую по всей России. Такова и была его задача в «Вымпеле». Организация и поддержка прогрессивных движений – так вот красиво это называлось. Под правильными словами скрывались саботаж, политические убийства, подрывные действия, дестабилизация.
– Выйти на Лазаря с чем?
– С предложением поработать на нас. Нам нужна сеть в Киеве.
– Он на это не согласится.
– Убеди.
В общем-то, да. Убеди старого волка, за плечами которого, как и у всех нас, собственное, личное кладбище. Заставь такого монстра встать на сторону державы, которая ведет тайную, совсем небольшую войну против Украины.
В конце концов, если ты долго живешь в какой-то стране, то поневоле становишься ее патриотом. А Лазарь там с девяностых. И Киев он почему-то выбрал сам, хотя родом из другого города.
А я теперь должен убедить!..
– Дэн, позволь вопрос.
– Валяй. – Генерал-лейтенант принял позу отдыхающего римского патриция, означавшую, что хуже мне уже не будет.
– То, что произошло в Украине. Хоть кто-то ответил за это?
– А кто должен отвечать?
– Да хоть кто! Ты понимаешь, что там вторая Польша, еще один Пакистан сейчас будет? Тупо в силу патриотических чувств, которые испытывает любой нормальный человек. Кто там рулил и все это устроил? Ты понимаешь, что мы в Америке лучше работаем, чем там? Ты видишь, что мы целое телевещание на английском, на арабском, на испанском создали. Где оно на украинском, а? У нас из-под носа целую страну увели!..
– Хватит, – устало сказал Дэн. – Довольно. Против нас уже много лет идет опосредованная агрессия, с нами пытаются расправиться чужими руками, и мы вынуждены на это реагировать. Сделано то, что сделано. Не тебе судить. Но ты попытаешься кое-что изменить. Это будет твоим вторым заданием. Мы отправляем в Киев человека. Его задача – навести неофициальные контакты с нынешней украинской администрацией, попытаться найти механизмы урегулирования кризиса. Сейчас не лето четырнадцатого и не осень пятнадцатого года. Украинцы померзли, поголодали, понимают, что никакому ЕС они и на фиг не нужны. Пошел откат. Наша задача – вовремя оседлать эту волну и перехватить рычаги управления у ЕС и США, которые для урегулирования кризиса и помощи Украине не сделали ровным счетом ничего. Причина в том, что механизмов урегулирования у них попросту нет. Если мы поймаем волну, то ситуация развернется на сто восемьдесят так же неожиданно, как и два года назад.
Увы, нет, друг мой. Не развернется она так.
Принципиальное отличие того, что происходило два года назад, от того, что есть сейчас, заключается вот в чем: тогда не было столько крови. Нет, конечно, она лилась на Майдане, где погибали как протестующие, так и милиционеры, но ее было немного, и ограничивалось все Киевом. Сейчас все по-другому.
Проблемы между русскими и украинцами были всегда. Сначала конкуренция. Потом, как только украинцы поняли, что проигрывают, она переродилась во вражду.
Война на Донбассе была запрограммирована еще многими годами раньше. Этот регион виделся украинским властям, кричащим о европейских ценностях, оплотом реакции и пророссийских настроений, рассадником предателей и коллаборационистов, который ни одна нормальная страна внутри себя держать не будет.
Летом и осенью четырнадцатого года уже вовсю разыгралась кровавая драма. Все ее участники лишь убедились в том, что их худшие предположения друг о друге абсолютно верны.
Украинцы увидели, что Донбасс – действительно оплот предателей и коллаборационистов. Хотя это было всего лишь выступление против экспансии Запада, спровоцированное местными олигархическими элитами под тем же лозунгом, под которым развалился СССР. Мол, хватит кормить дармоедов и центр.
А русские поверили в то, что украинцы – звери и нацисты. Все сомнения в этом исчезли после второго мая, когда в Одессе были заживо сожжены несколько десятков человек. Бессмысленно убеждать кого-то, что это олигархическая провокация, подготовленная другой стороной. Это уже никому не интересно.
Теперь между войной и миром лежат Одесса и Мариуполь, Иловайск и Дебальцево, аэропорты Луганска и Донецка и еще чертова тьма всего того, чего не было два года назад. Тогда о таких бедах еще и подумать никто не мог. Считать, что в Киеве можно будет тупо договориться и сделать это шито-крыто, – идиотизм!
Я слишком много времени провел на Востоке, лично видел, как люди превращаются в скотов. Там любые договоренности раз за разом срываются просто в силу озверения, старых счетов и привычки воевать, творить насилие. Поэтому мне трудно верить в простые решения сложных проблем. Два года назад в Киеве тоже договаривались о многом. А потом законно избранный президент удрал из страны как обгадившаяся шпана.
– Я никого не знаю в Киеве и вряд ли подойду на роль переговорщика.
– А мы не тебя отправляем. У переговорщика будет свое сопровождение, причем совершенно легальное.
– От кого?
Дэн назвал две компании. Обе я знал. Израильская «Шилд» была основана выходцами из бывшего СССР. Вторая, под названием «Транзит», – это уже одна структура службы безопасности Газпрома. Причем очень серьезная. У них есть право на закупку автоматического оружия, чем они и пользуются. Эти же ребята работают в критически опасных районах на Востоке, причем даже по посторонним контрактам, то есть там, где нефти нет.
– Израильтяне – ближний круг, а «Транзит» – дальний?
– Молодец, возьми с полки пирожок.
Поясню, что ближний круг – личная охрана, дальний – это боевики, способные как прикрывать первых, так и использоваться для воздействия. На сленге так называются незаконные операции, проводимые в чужой стране.
– А я?
– Ты кто-то вроде играющего тренера. «Транзит» будет знать о тебе, а «Шилд» – нет.
Пирожок с полки я не взял. Не до него было. Я смотрел на женщину, которая вошла в зал, огляделась и увидела нас.
– Твою же мать!..
Когда ты расстаешься с женщиной, лучше всего, если вы оба не будете поддерживать отношения и пытаться делать вид, что все у вас зашибись. Друзья после секса – такое, может, еще и возможно, но вот после разрушенной семьи – это уже самый настоящий бред. Надо просто разойтись по разным углам и не делать друг другу еще больнее.
Увы, у меня так не получается.
Нет, я не обвиняю ее совершенно ни в чем. Это я должен был предполагать, что будет именно так, и не ввязываться.
Надо сказать, что ласточки, то бишь девочки легкого поведения, есть в любой разведке. Каждый агент, независимо от пола, должен быть готов переспать с кем угодно, чтобы получить информацию, необходимую его стране. Это часть нашей работы. У некоторых разведчиков есть семьи. Что ж, жены незаметных героев должны понимать, что их мужья не на заводе работают.
Может, так оно и было. Раньше. Меня самого готовил один из корифеев, каких сейчас нет. Я бывал у него дома. Вот его супруга Клавдия Валерьевна – она бы, я уверен, поняла. Они встретились в Берлине в сорок пятом – регулировщица, стоявшая на перекрестке, и лейтенант контрразведки Смерш. Так и жили с тех пор вместе. Вот она – да, все поняла бы.
Увы, моя супруга оказалась неспособной уразуметь, почему я сплю со своей подчиненной. И я ее в этом не обвиняю.
Марина оказалась не просто девочкой для иностранных дипломатов. Она стала добывающим офицером высокого класса. Мой брак не продлился так долго, как мне хотелось бы. Конечно, она не сделала глупости, не собиралась приходить ко мне домой и все рассказывать. Но София узнала. Потому что Марина это устроила. Мы с ней оба знаем, что это так. Я сам ее учил, как надо передавать информацию через десятые руки.
Марина сморщила носик, посмотрела в меню и заявила:
– У них нет сибаса! Что они вообще подают?
– Наверное, то, чем можно накормить голодного взрослого мужчину.
Денис поспешно откланялся, мол, дела. Мы с Мариной остались вдвоем. Я знал, что она уже подполковник. В тридцать с очень небольшим.
– Ладно, обойдусь семгой. – Марина позвала официанта, быстро сделала заказ и спросила: – Денис Викторович обрисовал тебе ситуацию? В общем порядке?
– В общем – обрисовал.
Я не знал, в курсе ли она про Лазаря.
– Тогда так. Имей в виду – я была против того, чтобы привлекали тебя…
– Почему? – перебил я.
– Я знаю, чем ты занимаешься. Тот же Пакистан, Ливия, Сирия. Применение силы. Мне это не нужно. Один прецедент может сорвать переговоры на любом их этапе. Все острые акции только с моей санкции. Иначе кто-то из нас летит домой. Киев – это тебе не Карачи.
– Почему? В каком-то смысле там даже хуже. Ты никогда не задумывалась вот над каким прецедентом?.. До сорок седьмого года Индия и Пакистан были единым государством и как-то уживались. Но после распада они стали смертельными врагами и трижды серьезно воевали. На пороге четвертая война, возможно, ядерная. Кстати, одной из причин такой ненависти стал Восточный Пакистан, ныне независимое государство Бангладеш. Пакистан теперь стал страной одной нации. Его единственная миссия состоит в том, чтобы унизить Индию. Даже не победить – они понимают, что это невозможно, – а опустить. Если ради этого надо перебить полторы сотни людей, как это произошло в Мумбаи, или даже взорвать атомную бомбу, то они на это пойдут без особых угрызений совести.
Марина иронически, весьма остро глянула на меня и сказала:
– Украинцы тоже пойдут? Я тебя умоляю. Посмотри на их депутатов, министров, на администрацию президента. На манеже все те же персонажи. Сторонники Кучмы, Ющенко, Януковича, теперешнего президента Петренко и прочих. А до этого они были убежденными комсомольцами, как та же Фарион. Им плевать, во что верить – в бессмертное учение, в национальное единство, в то, что Украина – це Европа, или в Сашу Стоматолога. Все, что им надо, – это деньги. Плевать, кто их достанет из кармана – Петренко, Янукович или кто-то еще. Кто даст, тот и будет гетманом. ЕС уже четко дал понять, что подачек больше не будет. Точка. Пора нам предложить этим ребятам что-то сладкое.
Я спорить не стал и спросил:
– Как оформляется делегация?
– Газпром. Ты, кстати, тоже от них.
Ну да, конечно. Я тоже от них.
– Едем переговариваться по новым ценам на газ. Заодно кое-кого посмотрим, проверим в деле.
– Кого?
Марина пожала плечами. Не скажет, конечно.
– Куда тебя подвезти? – осведомилась женщина, когда мы вышли из заведения.
Дело в том, что я был не на колесах. Сюда приехал на такси, а машина у меня стояла в другом месте.
– До метро.
Марина пожала плечами и села за руль «Ауди». Я устроился рядом с ней.
– Мы сможем нормально работать вместе? – спросила она, трогаясь в путь.
– У меня тоже есть один вопрос.
– Давай.
– Ты понимала, что такое разведка и каково тебе в ней будет?
Она повела плечами. На ней была короткая шубка и не самая длинная юбка. Девочка из высшего общества, место рождения – Вашингтон, округ Колумбия. Семья дипломатов, американское воспитание.
– Понимала.
– Тогда зачем?.. Ты думала, что так я уйду из семьи, или как?
– А ты никогда не думал, что, может, я хотела бросить все это?
Зашибись! Она хотела бросить, а я не дал. Получается, что я теперь в этом виноват и мне с этим жить.
– Можно и я задам вопрос? – осведомилась она. – Ты счастлив?
Не отвечая, я вышел из машины, и сырая снежная каша, образовавшаяся после сегодняшнего потепления, обожгла мне ноги.
