Алекс Веагур
В последнюю минуту
Сергей прошептал:
– Аббас. Аббас Хабиби.
Мысли и воспоминания стали ясными, как никогда в жизни. Два брата Аббаса погибли три года назад, когда их по ошибке приняли за террористов и убили выстрелами в голову. Это вызвало тогда серьёзный резонанс в масс-медиа. Но дело, насколько знал Сергей, удалось замять. Аббасу на тот момент исполнилось всего пятнадцать лет. И вот теперь он здесь. Рядом с ними. Рядом с такими же, как те, кто убил по ошибке его кровных братьев.
Аббас обернулся назад полностью, посмотрел в глаза Сергею и прокричал:
– Ал-л-л-ла… – Вторая записка яростно затрепетала, но прока от того не было уже никакого. Сергей выпрыгнул из своего дара и бросился вперёд. –…а-ах Акбар!
Мир перевернулся и разлетелся на части. Сергея отшвырнуло назад, разложило на атомы, а затем кое-как собрало обратно. Он не слышал никаких криков, да и ничего другого также не слышал. Любые звуки и запахи поглотил сплошной вакуум – к счастью, он заглушал и боль, но к несчастью, он не скрывал от Сергея оторванные части тел, – разбросанные повсюду, словно детальки от человеческого конструктора. Прошла рябь, и страшный конструктор исчез. Исчезла и счастливая дюжина. Перед взором искалеченного взрывом телепата теперь протекала тёмно-бордовая река – по ней проплывали сгустки крови в виде утлых лодчонок, а в этих лодчонках стояли огромные синие буквы: «O», «R» и «I». – «Боже, как же всё знакомо!» – Сергей знал, что если переместиться чуть вбок, то обязательно покажутся и другие сгустки, а в них он увидит и другие буквы. Только в том уже не было никакого прока.
Дотянувшись носом до оторванной руки, он перевернул её и ухмыльнулся. Какая ирония! Лодки, плывущие по реке крови, наконец-то выстроились в ряд.
«Memento mori».
Армейская татушка на предплечье. Они сделали с Тёмой одинаковые наколки ещё в Афгане – тридцать пять лет назад, – чтобы никогда не забывать о смерти, и чтобы она не забывала их.
Ну, вот и всё.
Чёрный занавес стал быстро опускаться.
Сергея накрывала тьма, а он всё не понимал, чья же оторванная рука лежала перед ним в эту последнюю минуту?
Да и разве этот вопрос сравнится по силе с другим, – связанным с простым предположением: а что, если в конце четвёртой заморозки он впервые попал внутрь пятого видения, и они все – вся их счастливая дюжина – до сих пор ещё сидят в отделении и ждут его возвращения?
Хорошее предположение, не так ли? Просто так хочется в это верить…
