Алекс Орлов
Территория дракона
9
Миновав запутанные развязки пригорода, такси свернуло на улицу, которая вела в сторону старого промышленного района – основная часть предприятий была уже заброшена и являлась рассадником криминальных банд.
Они то и дело воевали друг с другом, досаждая полиции, которой приходилось выезжать на место совместно с силами пожарной охраны, поскольку из-за бандитских войн часто загорались какие-нибудь руины.
– Эй, я знаю, куда везет его Бешеный Берд! – воскликнул гоберли.
– И куда же, скажи нам, Бешеный Боршинг?! – зло поинтересовался лейтенант.
– Да ладно тебе обижаться!
– И это говоришь мне ты, который только что едва не отстрелил напарнику ногу?!
– Ну не отстрелил же… А на улице, ты знаешь, я тебя всегда прикрываю.
Какое-то время они ехали молча. Лейтенант держался подальше от такси, стараясь по привычке оставаться незамеченным, хотя сейчас это было необязательно.
– Ну хорошо, я куплю тебе новые ботинки, – примирительным тоном произнес Боршинг.
– С трехслойной подошвой! – тут же выставил условие лейтенант.
– Заметано, – вздохнул гоберли.
Он знал, что напарник мечтал о ботинках с тройной подошвой и технологией «слим-степ-аут», он обожал всякие новомодные штучки, хотя гоберли много раз говорил ему, что это всего лишь рекламные уловки, рассчитанные на лохов.
Лейтенант соглашался, но высокотехнологичная обувь была его бзиком.
– Я и без тебя знаю, куда везет его Бешеный Берд, – сказал он, снова пошевелив поцарапанным пальцем в простреленном ботинке.
«Нужно было еще носки с него просить», – подумал лейтенант с опозданием.
– Носки – сам, – произнес он вслух.
– Чего?
– Ничего. Я говорю – сам знаю, куда он везет клиента… Ах ты!
За очередным поворотом оказалась большая лужа, о которой знал таксист, но не знал лейтенант Григор.
Бешеный Берд проскочил по краю, а лейтенант…
– Ну ты впердолился! – прокомментировал гоберли, невольно закрываясь рукой, когда грязная волна захлестнула капот и лобовое стекло.
Григор добавил оборотов, и седан кое-как доплыл до берега, теперь уже намного отставая от такси, а стало быть, и от возможности повлиять на ситуацию.
– Грохнут они его, а нам отвечать, – пробормотал Боршинг, не глядя на лейтенанта.
Тот промолчал, выводя машину на сухой берег. Ситуация вырисовывалась скверная. Им поручили встретить и проверить, а что получается? Упустили. Сейчас выскочат трое с дубинами, которых Бешеный Берд вызвал условным сигналом, клиента выволокут, загасят на месте и сбросят в один из пустующих канализационных колодцев.
Их здесь полно – еще незанятых. Уж лейтенант это хорошо знал, дважды в неделю выезжая на место, где выуживали очередного невезучего.
Хорошо, что стукачи наводили, а если бы не они… Одним словом, проверить все колодцы в промышленной зоне было нереально, а стало быть, и «глухарей» в архиве было выше крыши.
Выскочив из-за очередного угла, лейтенант резко затормозил – такси Бешеного Берда находилось всего в полусотне метров. Сам Берд что-то орал, размахивая руками, а еще пятеро мордоворотов с дубинами с забитыми в них гвоздями ожидали от него команды.
Гвоздей в дубинах отсюда видно не было, но лейтенант и его напарник в их наличии не сомневались – это был стиль здешних бандитов.
– Ну что, давай вмешаемся? – предложил гоберли.
– С чего это? Просто мы не успели вмешаться. Такое бывает.
– Как ты это докажешь? – не в силах оторваться от разворачивающейся драмы, спросил гоберли.
– Запускай видеозапись.
– Уже, – ответил напарник, коснувшись клавиши.
– Ну и все. Мы проскочили через лужу, движок чихнул – слишком много водорода для него вредно.
– Ты хочешь, чтобы его грохнули, что ли?
– Нет, доставай ствол. Когда начнут отоваривать – мы вмешаемся. Камера это зафиксирует, и нам плюс.
– Если бы знал, что ты такой коварный, я бы тебе в ботинок не стрелял.
– Ты мне не в ботинок, ты мне в ногу стрелял, на минуточку.
– Не пыли, кажется, они начали разделку.
– Что-то я там ничего не вижу.
Напарники действительно не могли ничего разглядеть, все происходило очень быстро, почти в темноте – орбитальные отражатели были повернуты не на самый лучший для этого района угол – сейчас их фокус смещался в более важные районы материка.
– Да там драка, Ламб! – воскликнул гоберли.
– Там не драка, они его сейчас грохнут. Ну-ка, за мной, напарник, и держи ствол наготове! – приказал Григор, выскакивая из машины. – Уй! Ой! – застонал он тут же, ступив ногой в простреленном ботинке. – Ты мне за это заплатишь, сволочь!
– Так договорились уже! – напомнил Боршинг, обегая грязную лужу и прыгая с кочки на кочку.
– И не забудь – стрельба в режиме «лоу»! – напомнил лейтенант, хромая вокруг лужи.
«Кто бы напоминал…» – подумал гоберли. Прошлый раз именно Григор открыл огонь из пушки с электронным нагнетателем, установленным на максимум. От одного выстрела половину машины подозреваемых разнесло в доски. В доски, блин! А ведь еще не было ясно, виноваты ли эти клиенты.
Потом две недели выправляли бумаги, подсовывая акты задержаний, оформленные задним числом. Та еще была работенка. И теперь он предупреждает – ставь на «лоу»!
Они выскочили к одинокому такси и увидели лежавших в разных позах бандитов – пять штук. Шестым с окровавленной мордой валялся Бешеный Берд. Теперь он выглядел не таким наглым, как в порту, когда орал в лицо копам, что никого не боится и у него лучшая «крыша».
«Крыша» действительно была неплохая – не подступишься, и Боршинг с Григором не скрыли злорадных ухмылок при виде побитого таксиста.
– Ну и где пассажир? – спросил лейтенант, позабыв про боль в подраненной ноге.
– Нету его, – ответил Боршинг.
Сзади лязгнул затвор.
– Стволы на землю! Сами – лицом вниз! – скомандовал строгий голос.
– Мы из полиции! – воскликнул Григор, стараясь быть убедительным, но голос дал петуха – сказался шок и, возможно, простреленный ботинок.
– На землю, говнюки! – рявкнул невидимый герой, и Григор с Боршингом тотчас упали на землю.
Было слышно, как тот не спеша подошел, поднял оба пистолета и вытер их о пиджак Боршинга – здесь повсюду было сыро.
– Хорошие машинки, я таких никогда не видел.
– Мы из полиции… сэр… – выдавил лейтенант Григор.
– Чем докажешь?
– У нас имеются карты.
– Предъявляйте, только не торопитесь.
Григор и Боршинг осторожно вытянули карты с голограммами, и незнакомец, приняв их, какое-то время изучал.
– Ладно, один хрен, я в ваших удостоверениях не разбираюсь, но я вам верю, ребята. Пойдемте к вашей машине.
Полицейские с готовностью вскочили и принялись отряхиваться.
– А если бы нормально меня встретили, не было бы всего этого геморроя, – сказал гость, направляясь к полицейскому седану.
10
Остановившись возле машины, гость подождал хозяев, которые приближались с опаской.
– Ну давайте, открывайте, я же не знаю, как у вас тут все устроено.
Григор с Боршингом переглянулись, гоберли прошел к задней дверце и открыл ее касанием к панели.
– Пожалуйста, сэр. Или вы хотите сесть впереди?
– Нет-нет, – отказался тот и разместился сзади, на широком диване. Григор и Боршинг сели спереди.
– Куда ехать? – спросил лейтенант.
– Я не знаю. Вам ведь велели меня куда-то доставить?
– На квартиру! – вспомнил гоберли.
– А, точно, на квартиру! – закивал лейтенант.
– И чтобы вы наконец расслабились, вот вам ваши стволы и давайте, поехали скорее, а то здешний ландшафт наводит тоску.
С этими словами гость вернул оружие полицейским, и они повеселели.
Лейтенант включил двигатель и, лихо развернув седан на узкой дороге, помчал назад – к шоссе, ничуть не стесняясь влетать в огромные лужи.
– А вы, сэр, к нам откуда? – решился спросить гоберли через какое-то время. Гость очнулся от дремы, огляделся и прикрыл рукой зевок.
– Я к вам из резерва.
– Мы это знаем, но… слишком уж лихо вы этих монтажников разложили.
– Они выживут, – заверил гость.
– Я не об этом, сэр, вы оборонялись – это раз, и вы уже полицейский – это два. А они на вас напали. Тут без вопросов. Но все же, где же учат так разделываться с врагами?
– Ну, я военный. Бывший военный.
– А почему теперь к нам? – обернувшись, спросил лейтенант. – В резерв обычно закидывают всякий неликвид, а вы не такой.
– Ну, просто там, где я раньше работал, у меня закончились задачи.
– Или противники! – с готовностью подхватил гоберли, и все трое рассмеялись.
– Я, между прочим, лейтенант Григор! А этот парень – капрал Боршинг, мы напарники, – сказал лейтенант.
– А я – сержант Брейн. Томас Брейн.
– Очень приятно, Томас Брейн, – отозвался гоберли. – А вон и поворот к Кибянки.
– Кибянки?
– Это квартал, где находится ваше служебное жилье. Не то чтобы очень хороший район, но и не особо плохой.
– Да, у нас здесь многие из отделения проживают, – добавил лейтенант.
Они свернули с запутанных развязок в сторону многоэтажного массива, который выглядел не слишком приветливо из-за того, что в окнах здесь мало где горел свет. Куда заметнее были габаритные огни безопасности на крышах зданий.
Все это выглядело не так привлекательно, как показалось Брейну из иллюминатора шаттла.
– Это ничего, днем будет намного веселее, – угадав его мысли, заверил гоберли.
– Охотно верю.
Скоро они заехали внутрь квартала и стали петлять по каким-то, как показалось Брейну, коридорам. Впрочем, вскоре он понял, что это были проездные магистрали под домами. Практически они ехали по подвалам, а точнее, по дорогам, проложенным в подвальной части домов.
«Наверно, тут так принято», – подумал Брейн, и вскоре они выехали в слабо освещенный двор. Это уже было похоже на привычную Брейну архитектуру.
– На самом деле все не так скверно, Томас, – сказал лейтенант, останавливая машину. – Просто я сократил путь, и мы проехали через помоечные дороги, но нормальная объездная тоже имеется – только подъезжать оттуда неудобно, да и далеко.
– А еще там везде кустики с наркоманами, – некстати добавил гоберли. И смущенно улыбнулся.
– А почему помоечные? – спросил Брейн.
– Потому что по ним мусоросборники проезжают и всякие прочие обслуживающие машины. Ну что, выходим?
– Выходим, – согласился Брейн, выбираясь из машины и осматриваясь.
Воздух был сырым и студеным. Пахло какой-то болотной сыростью, однако, судя по грязноватому виду высотных зданий, здесь могло пахнуть и похуже.
– Не забудь джамбер и набор карточек, – напомнил напарнику Боршинг.
– Да, точно! – кивнул тот и, обойдя машину, достал из багажника какой-то предмет – что-то вроде универсального солдатского котелка, который в походе мог работать на любом топливе.
В доме, где предстояло жить Брейну, оказался лифт – просторный, вполне годившийся и в качестве грузового. Правда, двигался он очень медленно и скрипел. Однако до нужного этажа они добрались без проблем и вышли на площадку, мощенную пластинами из синтетического камня.
На площадке оказалось четыре двери со смазанными, нанесенными краской номерами. У двух отсутствовали ручки – остались только следы от креплений, которые были вырваны.
Дверь в жилье Брейна оказалась с массивной пластиковой ручкой. Остановившись напротив нее, лейтенант Григор передал неведомый прибор-котелок напарнику, достал из кармана целую пачку карточек и начал поочередно прикладывать их к грязноватому пятну на двери.
– Ты что, не мог сразу взять нужную карточку?
– Не смог. Они у меня в ящике врассыпную валялись.
– Ты не мог их разобрать, что ли?
– Я их несколько раз разбирал, классифицировал и даже нумеровал, но потом они опять рассыпались, – пробурчал лейтенант.
– Эй, у тебя, кажется, дырка в ботинке, – заметил Брейн при свете тусклого светильника.
– Да ну? – сыграл удивление лейтенант. – А я думаю, чего это мне поддувает. Ты слышал, Боршинг?
– Давай подбирай скорее, а то мы тут заночуем из-за тебя, – сменил тему напарник. И вскоре одна из карточек сработала.
– Во! Это она, держи, Томас! – обрадовался лейтенант, вручая Брейну ключ от квартиры.
Забрав у гоберли прибор, лейтенант первым прошел через прихожую и оказался в большой комнате, такой большой, что там вполне можно было поставить теннисный стол.
11
Кроме единственной огромной комнаты в квартире были большая кладовка, кухня и совмещенный санузел.
– Обычный? – спросил Брейн, кивая на слишком большой, по его мнению, унитаз.
– А какой еще бывает? – не понял Григор.
– Ну, может быть, какой-нибудь, вакуумный?
– Нет, это точно не вакуумный. Эй, Боршинг, ты слышишь? – навострил уши лейтенант.
– Да, вроде они уже появляются, – утвердительно кивнул гоберли.
– Кто появляется? – уточнил Брейн, поглядывая то на одного, то на другого полицейского и даже оставаясь готовым к каким-то шуткам или розыгрышам. Но шуток не было.
– Это штифт. Штифт привлекает свет от включенного освещения, – пояснил гоберли.
– Ага, – ответил Брейн, так ничего и не поняв.
Между тем лейтенант вышел из санузла и медленно двинулся через крохотную прихожую в большую комнату. За ним последовал напарник гоберли и последним – совершенно заинтригованный Брейн.
То, что там происходило, было для лейтенанта и его напарника делом обычным, но на Брейна произвело почти что шоковое воздействие.
По стенам, потолку и казенной потертой мебели из старого вспененного пластика бегали громадные, похожие на тараканов жуки и сороконожки длиной в полметра.
Время от времени они сталкивались, и между ними завязывались жестокие схватки. Огромные насекомые сваливались на пол и продолжали схватки там, пока кто-то не оказывался победителем. И все происходило совершенно бесшумно.
– Давно обработку не проводили, – сказал лейтенант, выходя на середину комнаты и ставя прибор-котелок на пол.
– Просто давно никто не жил, – сказал гоберли. – А ты провода взял?
– Какие провода? Это полностью автономный джамбер.
– Пороховой, что ли?
– Обижаешь… – сказал лейтенант, подкручивая какие-то механические колесики. – Обижаешь, – распрямляясь, повторил лейтенант. – Литиевая затравка. Все как в лучших домах.
– На сколько ты выставил?
– На десять секунд.
– Ну и какого хрена мы стоим?!
– А точно! Бежим! – крикнул лейтенант, и Брейн первым бросился из квартиры.
Когда все трое оказались на лестничной площадке, этаж крепко встряхнуло, так что мигнули осветительные панели и где-то послышались вопли потревоженных жильцов.
Брейн в первые мгновения ожидал каких-то обрушений – настолько сильной была встряска, но по реакции обоих полицейских понял, что дело это для них вполне обыденное, и после взрыва они спокойно вернулись в квартиру.
Брейн последовал за ними и снова с удивлением обнаружил, что стены и потолки разукрашены силуэтами, недавно ползавших здесь чудовищ, как будто кто-то весьма искусно нанес трафареты с чуть размытыми границами.
– О! Теперь полный порядок! – торжествующе произнес лейтенант.
– А что это было? – спросил Брейн.
– Штифт.
– Это название насекомых, что ли?
– Штифт – это то, чего нет и что было когда-то, – пояснил лейтенант, поднимая с пола такой полезный прибор.
– Как это нет?
– Ну, мы и сами это не особенно понимаем, – вмешался гоберли. – Чего-то там по физике, какие-то наложения и квантовые тени, которые мы проецируем в виде этих образов.
– Так, а почему они не бегали по полу? – спросил Брейн указывая на свободный от трафаретов пол.
– Потому что это явление двухфазного измерения. То есть полная вертикаль и полугоризонталь в квантово-радиальной системе координат, – сообщил гоберли.
– Ага, – кивнул Брейн. – Ну а как насчет покраски какой-нибудь или освежающего ремонта?
– В смысле? – не понял лейтенант.
– Ну, замазать эти художественные картины, а то они какие-то непозитивные.
– К утру они почти исчезнут.
– Вот как? – Брейн еще раз осмотрелся. – Ну хорошо. А это, значит, ваш прибор их отсюда разогнал?
– Да, это джамбер, – кивнул лейтенант.
– И как часто нужно его применять?
– Обычно при въезде в нежилое помещение его используют, чтобы прогнать этих тварей.
– А насколько они опасны? Они могут напасть, покусать?
Полицейские засмеялись. Им такой вопрос показался совершенно наивным.
– Нет, укусить они не могут, ведь они формируются сознанием. Но по мере того как вы находитесь рядом с ними, ваше сознание делает их все более страшными, омерзительными, и это здорово портит жизнь.
– А привыкнуть к ним нельзя? – уточнил Брейн, снова и снова поглядывая на испещренную жуткими силуэтами комнату.
– Нет, ведь они все время совершенствуются. Как только вы привыкнете к одному виду монстров, они становятся еще более ужасными. То, что вы сегодня видели, – это пустяки.
– Значит, на какой-то длительный период я свободен от этой дряни, так?
– Разумеется, Томас.
– Так, ребята, теперь покажите мне, что там на кухне – чтобы я без вас не страдал от голода, – сказал Брейн, переходя на кухню.
– Вот это мейдер? – спросил он, указывая на какой-то похожий агрегат.
– Нет, – сказал гоберли. – Это печка для быстрого разогрева консервов.
– Консервов? А что, у вас батончики еще и консервируют?
Полицейские переглянулись и захихикали, а лейтенант еще и указал на гоберли пальцем.
– Это он к тому, что, когда я прибыл сюда, тоже искал батончики – мне было непривычно, что могут есть еду в таком – первобытном виде.
– А, так у вас тут не батончики?! – начало доходить до Брейна.
– Нет, у нас тут везде консервы. Ну или натуральные диеты для миллионеров.
– Подождите, ребята, давайте уточним. Я что, могу купить банку с мясом или горошком? Со сладкой кукурузой, персиками?
– Разумеется. Только не все это будет натурального происхождения, однако внешне и по вкусу горошек будет горошком и так далее.
– Приятно это слышать, – сказал Брейн и, подвинув кухонный стул, сдул с него пыль и сел, оглядывая небольшое помещение. – А мейдер…
– Вот он! – указал лейтенант Григор на стеновую панель. – Правда, в нем лампа уже, наверное, старая. Нужно будет заменить. Но это за свои деньги, а вся обстановка и даже постельное белье вместе с набором тонких и толстых одеял, а также пяти видами подушек – за счет казны.
– Подушки? Здесь есть подушки?
– Да, – подтвердил гоберли. – Они находятся в подушечной нише в кладовке.
– Подушечная ниша, – повторил Брейн и покачал головой. – Кто бы мог подумать.
Вдруг он поднялся, подошел к тому, что, безусловно, было кухонной мойкой, и, щелкнув по клапану подачи жидкости, подставил руку, на которую полилась вода.
– Вода! Здесь есть вода! – воскликнул он, поворачиваясь к полицейским.
– Прикрой, Томас! Это дорогое удовольствие, и счетчик накрутит тебе немалые суммы. В основном все пользуются заменителем или смесью воды и заменителя, – пояснил лейтенант и, подойдя, помог Брейну надежнее перекрыть утечку драгоценной влаги.
– Мне бы поесть чего, живот уже крутит.
– Давай заглянем в холодильный шкаф, может, что-то осталось от прежнего жильца.
– А кто был прежний жилец? – спросил Брейн.
– Другой инспектор.
– А где он сейчас?
– Пристрелили его. Полез дальше, чем полагалось, и получил двести восемнадцать пуль, – сказал лейтенант.
– Сколько?! – поразился Брейн.
– Это стандартный магазин армейского пулемета, – пояснил гоберли. – Эксперты проверяли – ни одна пуля не ушла в сторону.
– В упор били?
– В том-то и дело, что нет. Дистанция была порядка пятидесяти метров.
– Так это профессионал, каких мало, – заметил Брейн.
– В том-то и дело. Профессионал за большие деньги, но Лефлер зацепил крутых персон.
– Лефлер – это прежний инспектор?
– Да, тебя вызвали на его место, – добавил гоберли, и они с лейтенантом переглянулись, ожидая реакции Брейна.
– Вот как, – качнул тот головой и, подойдя к холодильному шкафу, открыл его. – Эй, да тут еще консервы остались.
Он достал пару овальных баночек и прочитал названия. Это оказались тушеные овощи.
– «Равноценные натуральным». Этому можно верить?
– Да, – подтвердил лейтенант. – Вкусная штука и недорогая. У нас все этим кормятся.
Брейн нашел еще пару упаковок каких-то пластинок – по виду копченого мяса, мягкий сыр в высоком стаканчике и галеты. Еще нашлось несколько больших коробок с картриджами для мейдера, но это Брейн решил оставить на потом.
12
Новые знакомые убедили Брейна не трогать пока запас из холодильника и пойти поесть в ближайшее заведение.
– К тому же там мой товарищ собирается сделать мне подарок, – сказал лейтенант и многозначительно посмотрел на гоберли.
– Не, ну я и не отказываюсь, – выдавил тот.
– Из каталога, – добавил лейтенант.
– Ну, из каталога, – согласился напарник.
– И потом тебе, Томас, нужно открыть кредитную карту – долго на этих консервах ты не протянешь, – сказал лейтенант. – Ну и одежку пора сменить – тут у нас большой город, люди носят гражданскую одежду, а не этот солдатский мешок.
Брейн посмотрел на свои безразмерные штаны, обувь универсального размера и согласился с лейтенантом, который по сравнению с ним выглядел щеголем – в темной куртке под кожу, узких брюках и стильных ботинках, один из которых был прострелен.
Гоберли выглядел попроще: куртка спортивного покроя под шерстяную ткань, водолазка.
Брюки у него были пошире и обувка попроще – с круглыми носами.
Они вышли из квартиры, Брейн карточкой-ключом запер дверь, и в этот момент открылась дверь соседней с ним квартиры, из которой вышел здоровенный суперколвер в майке и с заметно обвисшими мышцами.
Он был лысоват, его глаза блестели, и от него разило спиртным скверной очистки.
Довершала этот образ дубина, сделанная из нескольких кусков металлизированного пластика, перемотанных медицинским пластырем.
Было видно, что оружие делалось заранее, а значит, хозяин намеревался применять его регулярно, и это также характеризовало обстановку в этом районе.
– Ты… это… – произнес он, глядя куда-то мимо Брейна, лейтенанта Григора и капрала Боршинга.
– Иди спать, дружок, мы за тебя подежурим, – заверил его лейтенант.
– Ты… это… – еще раз выдохнул суперколвер, но сообщение все же обработал, после чего медленно повернулся, толкнул свою дверь и скрылся в квартире.
– Видишь, Томас, какие у тебя миролюбивые соседи, – сказал лейтенант, вызывая лифт.
В этот момент в квартире миролюбивого соседа послышался грохот, а затем крики хозяина:
– Зашибу! За-ши-бу!
И снова грохот.
– Может, нужно вмешаться? – спросил Брейн.
– Ай, оставь, – отмахнулся лейтенант, заходя в прибывшую кабину лифта. – Будет приказ – вмешаешься. Наше начальство особо инициативных не любит.
Пока спускались, Брейн продолжал обдумывать ситуацию, в которой оказался. В Метрополии ему приходилось привыкать к другому укладу жизни: другой пище, другой гигиене, другой одежде – там все было другое. А здесь очень многое напоминало ему родной дом.
Они сели в машину, а когда отъехали от подъезда, он спросил:
– А почему здесь все так не похоже на Метрополию? Это скорее какой-то вариант моего родного радостного мира.
– Но тебе ведь нравится? – уточнил лейтенант и засмеялся.
– Но разве ты не привыкал к этому?
– Я здесь родился и другого мира себе не представляю. А вот коллега Боршинг прибыл сюда, можно сказать, из Метрополии – у него до сих пор шоковые моменты проглядывают. Да, коллега Боршинг?
Гоберли кивнул.
– Бывает. Особенно трудно со спиртным.
– Да, кстати, этот здоровяк в майке – точно таких типов я не раз встречал у себя дома. Здесь что же – есть спиртное?
– Ха! Ну ты сказал, Томас! – воскликнул лейтенант, и даже машина вильнула, отзываясь на эмоциональную реакцию. – Конечно, имеется, и в любом количестве! Здесь нормальная жизнь, а не существование замухрышек, как в Метрополии.
– Потому и криминала выше крыши, – негромко добавил Боршинг, глядя в окно.
– Ну, это конечно, но у нас тут специфика такая – город большой, – пояснил лейтенант. – В местах, где людей поменьше, совсем другое положение дел.
– Ты сказал «людей»? – удивился Брейн.
– Да, я сказал «людей». Вполне себе симпатичное линейное словечко, его здесь повсеместно используют.
– Здорово, – вздохнул Брейн и улыбнулся. Забылось даже тяжелое впечатление от этих насекомых, которых вроде бы и не было, но следы остались. Правда, и они исчезнут.
Он с удовлетворением отметил, что здесь нет этих глухих пласто-бетонных щитов, закрывавших дома и тротуары от шума автомобилей. Но на улицах с движением в несколько полос защитные щиты все же имелись, однако они были прозрачными и не скрывали тротуаров, пешеходов на них, красиво оформленных витрин и неоновых вывесок.
Теперь Брейн узнавал тот самый город, который видел из узкого иллюминатора шаттла.
А еще он стал различать женщин! Да, он снова их видел! В том смысле, что определял издалека. Не то что в Метрополии, где, даже поравнявшись с женщиной, он не был до конца уверен, что это представительница слабого пола.
В особенности это касалось суперколверов. У гоберли и канзасов все же женщины отличались какой-то другой пластикой и смягченными чертами лица, хотя одежду носили столь же невнятную, как и женщины-суперколверы.
Здешняя городская архитектура также сильно отличалась от Метрополии с ее простыми ящиками – функциональными и предельно простыми постройками.
А тут имелись декорирующие элементы: колонны, карнизы, наличники, какая-то лепнина – все, чтобы радовать глаз.
Они заехали в крытый павильон, который оказался чем-то вроде стоянки. Подошедшему охраннику или распорядителю – Брейн еще не совсем понимал в здешних порядках – лейтенант показал карту, и тот указал место для парковки.
– Это похоже на торговый комплекс, – сказал Брейн, выходя из машины.
– Ты не ошибся, – кивнул лейтенант. – Здесь можно поесть, посмотреть театральную постановку, купить наркотики, одежду, получить наличные или оформить новую банковскую карту. Тебе нужна корпоративная – от полицейского управления.
– Давай прямо с этого и начнем, – предложил гоберли. – Чтобы потом спокойно поесть.
– Согласен, – сказал лейтенант и направился к эскалатору, доставлявшему посетителей на второй ярус.
Брейн с интересом разглядывал публику и отметил, что, несмотря на то что здесь были намешаны варвары, суперколверы, канзасы, гоберли и еще какие-то родственные этим расам народы, в них не было той разобщенности, которая сразу бросалась в глаза в Метрополии, где между гоберли и суперколвером была пропасть.
– Ага, вон я вижу терминал, – сообщил лейтенант, когда они выбрались на платформу, выложенную электронными экранами, дававшими ощущение, будто идешь по травяному газону.
Брейн заметил, что привлекает внимание – его мешковатая одежда бросалась в глаза. И это было плохо. Из опыта, связанного с особенностями его службы, он знал – чрезмерное внимание добавляло проблем.
Брейн впервые видел такую процедуру – лейтенант приложил свою карту к отметке на панели терминала, и тот компьютерным голосом вежливо поздоровался, назвав лейтенанта по имени.
– Чего вы хотите, сэр? – спросил после этого компьютер.
– Я хочу открыть казенный счет на нового сотрудника полицейского управления, – сказал Григор.
– Одну минуту… Итак, четко произнесите его полное имя.
Лейтенант подал знак Брейну, чтобы он представился. Тот невольно вытянул шею и произнес:
– Томас Брейн!
– Тома Биндейн? Это актер? Это же актер, нет ли у вас другого имени?
– Томас Брейн!!! – повторил Брейн, стараясь, чтобы его произношение было безупречным.
– Томас Брейн, – повторил компьютер. – Но ведь вы не актер.
– Нет, я не актер, – подтвердил Брейн.
– Да и так все ясно… – буркнула машина. – Одну минуту.
Брейн посмотрел на Григора, и тот кивнул – дескать все идет как надо. Брейн взглянул на капрала Боршинга: тот сосредоточенно гонял на планшете «пятнашки». Именно так эта игра называлась в его далеком детстве в его далеком мире.
Брейн улыбнулся.
– Нету никакого Томаса Брейна в штатном расписании полицейского Управления города, – выдал компьютер. – Лейтенант Григор, вы еще здесь?
– Э… Так точно, я еще здесь, – ответил лейтенант, невольно поддавшись диктаторским ноткам в голосе компьютера.
– Лейтенант, нет никакого Томаса Брейна в полицейском Управлении города. Но мы допускаем иной ввод личностного кода.
– Например?
– Вариант первый: знание всех родственников до третьего колена по материнской линии…
Лейтенант взглянул на Брейна и тот отчаянно затряс головой, показывая, что это невозможно.
– Это невозможно! Давайте другой вариант! – продублировал лейтенант.
– Дайте адрес проживания пресловутого «Томас Брейн»…
– Он не пресловутый.
– Перестаньте, лейтенант, просто дайте адрес. Можно обмануть банк, стоя на проспекте Сильвер-Бридж в одних трусах и держа заставку перед камерой терминала, но никому не удастся передвинуть дом, аэродром или что там еще бывает…
Лейтенант взглянул на Брейна еще раз – тот кивнул.
– Хорошо, адрес Томаса Брейна: Кавалькада авеню, пятнадцать, квартира сорок семь.
– Одну минуту…
Лейтенант повернулся к Брейну и подмигнул. Дескать, все под контролем.
– Есть такой адрес, и квартира принадлежит полицейскому Управлению. Да… Это первый плюс, лейтенант Григор.
– Замечательно, что вам еще нужно?
– Ничего. Это Рундстап Лефлер, мы не ошиблись?
– Вы не ошиблись! – прокричал в отчаянии лейтенант и тотчас показал кулак капралу, который попытался что-то добавить.
– Что ж, лейтенант, благодарим вас за помощь, на ваш счет отправлено двадцать восемь чаков за помощь и верность нашему банку. Всего хорошего.
На этом странный диалог закончился, внутри терминала что-то закрутилось, заурчало, а затем на специальную полочку выпала карточка.
После чего терминал погас, и стало слышно лишь пощелкивание перегретого трансформатора где-то внутри его конструкции.
Брейн взял выпавшую карточку и прочитал имя вслух:
– «Рундстап Лефлер». Ребята, и что мне теперь с этой штукой делать?
– Просто совершай покупки, – посоветовал лейтенант.
– Но тут же не мое имя!
– Не парься, – посоветовал капрал. – Я одно время вообще ходил женщиной – Нормой Стилл. Но когда все выяснилось, имя на карточке переправили дистанционной навигацией. И тебе поправят. Но пока что ты – Рундстап Лефлер.
– Я не хочу быть «Рундстап Лефлер», он получил двести восемнадцать пуль, – заметил Брейн, все еще рассматривая карту и не допуская, что она стала частью его самого.
– Да брось, это же формальность, и скоро там все починят. Получат информацию из Управления, и имя на твоей карточке изменится. Ты станешь самим собой! – заверил Григор.
– Думаешь?
– Да вон же у Боршинга с такой же фигни началось – какие-то данные неправильно введены были, но потом перетрафаретили.
– Правда, что ли? – спросил Брейн у гоберли. – Ты же говорил – женщина?
– Да, а потом переправили на мужчину, но другого. Поначалу было неудобно, как будто я какой-то там «Вангайм». Но потом я однажды глянул, а на карте уже все мое написано.
– Это как, на расстоянии, что ли, написали? – не понял Брейн.
– Ну да.
– Ничего себе технологии, – покачал головой Брейн и посмотрел на новую карточку с уважением. Иероглифические знаки на ней выглядели выпуклыми и весьма основательными, словно штамповка на металле. Как это можно изменить на расстоянии?
