Алекс Орлов
Одиночный выстрел
22
Запасного варианта у командира рейдерской эскадры Бена Лоренца не было, и все надежды он возлагал на купленный в Грассвилидже фальшивый маяк.
О возможных последствиях неудачи Лоренц старался не думать, ведь о неразборчивости капитана пограничного крейсера «Алонсо» ходили легенды. Он пренебрегал тщательными проверками и вершил над нарушителями скорый суд, завершавшийся залпом из пушек. Оставалось надеяться на счастливый случай и порядочность чипмейкеров.
Продавца фальшивого маяка Лоренц лично не знал, его порекомендовал ему один знакомый – бывший офицер полиции. Когда-то он гонялся за мастерами фальшивых чипов и надолго прятал в тюрьмы, но, уйдя на пенсию, принял их сторону и начал рекламировать услуги этих мастеров.
Дело склеилось не сразу, поначалу мастер не доверял незнакомцам, и его можно было понять, ведь за изготовление фальшивого маяка ему светило двадцать пять лет. Однако и выгода ожидалась немалая, Лоренц заплатил ему восемьсот тысяч динаров, а за эти деньги он мог три месяца заправлять свою эскадру.
Прежде Лоренц никому таких денег не платил, он слыл человеком прижимистым. А если кто-то из кредиторов начинал надоедать, он посылал своих ребят, и дело быстро улаживалось.
Но одно дело воевать против кредиторов, и совсем другое – проскочить мимо крейсера «Алонсо», караулившего большую дыру в космической аномалии.
В других рубежных районах проходы прикрывались шустрыми роутерами с привязчивыми капитанами. Они не гнушались лично досмотреть каждое судно, и проскочить мимо них было невозможно. А в районе ответственности «Алонсо» требовалось лишь предъявить разрешительный ордер, и капитан неповоротливого монстра давал «добро» на выход.
Именно поэтому Бен Лоренц выбрал этот путь. Обмани старину «Алонсо» – и гуляй смело, а не обманешь…
– Сэр, нас запрашивает диспетчерский пункт «Си-Бернардина», – сообщил связист. – Как нам представиться на этот раз?
– Сейчас мы геологи, – ответил Лоренц. Затем поднялся с командирского кресла и прошелся вдоль ряда навигационных приборов и расчетных блоков. На большом экране перед ним раскинулся космос, такой безграничный и такой тесный, если учитывать разные препятствия в виде границ, регистрационных пунктов и диспетчерских станций.
Иди куда хочешь, но сначала выправь документы.
Так было в прошлом, и, наверное, такой порядок будет всегда. С одной стороны, Лоренца раздражали границы и законы, а с другой – если бы все разрешалось каждому, на их рейдерской тропе было бы столько народу, что патронов бы не хватило ее расчистить.
Нет, пусть существуют законы, чтобы сдерживать большинство, а такие, как он, найдут возможность обойти их или подмять под себя, пока никто не видит.
На большом экране все еще оставалось темное пятно. Несмотря на замену рабочих пикселов, оно непостижимым образом проявлялось вновь, напоминая о своем происхождении.
Четыре года назад на этом мостике Бен Лоренц застрелил прежнего командира рейдеров – «генерала» Луи Батисто. Пуля прошла тело Батисто насквозь и повредила экран – Лоренц тогда слишком волновался и выбрал чересчур мощный пистолет.
Убийство он свалил на штурмана эскадры, который пару раз по пьянке обозвал Батисто свиньей, после чего был бит и тотчас прощен. Казалось бы, в это никто не должен был поверить, но подлог удался. Злоупотреблявшего алкоголем штурмана Лоренц застрелил в присутствии свидетелей, не дав сказать и слова в свое оправдание. Некоторым такая быстрая расправа показалась подозрительной, но с ними Лоренц разобрался в первый же год своего правления и поставил на ключевые места преданных себе людей.
– «Пифия», ответьте «Леноксу».
– Слушаю тебя, Фред, какие проблемы? – отозвался Лоренц.
– Сэр, у нас снова проблема с нагнетателем в четвертом двигателе. Наверное, генератор сбоит!
– Мы держим средний ход, Фред, ты сможешь обойтись даже двумя двигателями.
– Это так, сэр, но стоит кому-то сесть нам на хвост, и я не смогу дать команду на форсаж…
– Не переживай, камрад, никто не сядет нам на хвост – это я тебе обещаю. Сходим на «поляну», потом будет ремонт. По-другому не получается.
– Хорошо, сэр. Средний ход мы можем держать, и даже полный, если понадобится…
– Вот и чудесно, Фредди.
– До связи, сэр.
– До связи, камрад.
Фредерик Гуклот командовал десантным кораблем «Ленокс», вторым по массоизмещению кораблем эскадры. Он таскал в трюмах сотню «веселой пехоты» и четыре броневика. «Пифия» брала значительно больше, поднимая весь склад эскадры, два танка «миркара», бригаду инженерных машин и четыре шагающих робота «куксдог», по двадцать шесть тонн каждый.
И «Ленокс», и «Пифия» располагали оборонительным вооружением – первый двумя, а вторая четырьмя башенными артиллерийскими установками, стрелявшими сфокусированными плазменными кластерами, но даже такое грозное оружие не могло отогнать серьезного противника вроде полицейских сил специального назначения или того хуже – друзей-конкурентов. Для подобных случаев приходилось содержать еще восемь истребителей «маскот», отлежавших положенные тридцать лет на резервных складах космического флота.
При некоторых связях и знаниях, кому и сколько заплатить, эти машины покупались за смешные деньги, однако держать их на крыле с полным боекомплектом было весьма накладно, поэтому все восемь «маскотов» пускались в ход лишь в крайнем случае и большую часть времени в разобранном виде лежали в трюмах «Пифии».
– Эй, парни, я пойду вздремну, а вы здесь смотрите в оба. Если что – вызывайте, – сказал Лоренц, обращаясь к штурману, связисту и артиллерийскому офицеру.
Все трое кивнули, и Лоренц покинул мостик, первым делом направившись в гальюн.
Как только за начальником закрылась дверь, штурман достал из стола колоду засаленных карт.
– На что играем? – спросил артиллерист.
– Проигравшему стреляем в задницу деревянной пулей… – предложил связист, который жульничал лучше других.
– Нет, Стюарт, я не согласен, – возразил штурман.
– А чего тогда?
– Проигравший выпивает стакан окислителя.
– Вы что, от меня избавиться хотите? – напрямую спросил артиллерист.
– Да ладно тебе, Бруно, док за стеной спит, промоет в лучшем виде. У него этих касторок полные баллоны, сам видел.
– Ну ладно, сдавай…
23
За последние двое суток по дороге к морю проехало несколько сотен телег, доставлявших к причалам нужные на новых землях товары и амуницию, поэтому отряду прелата Гудрофа она досталась в разбитом состоянии, из-за чего в некоторых местах кавалерии приходилось объезжать образовавшиеся ямы по обочинам.
В первое посещение Калибазии Гудроф планировал лучше разведать дороги, построить несколько фортов и вернуться, оставив отряд из сотни гвардейцев во главе с опытным сержантом.
Во второй раз следовало завезти людей на развод, чтобы строили деревни и собирали сладкие эмцо. А также доставить счетовода и писаря, чтобы те блюли его интерес и не позволяли воровать сверх всякой меры.
Со временем прелат намеревался построить в Калибазии несколько сахароварен, чтобы производить ценный продукт на месте и доставлять судами уже готовый к продаже товар. По первым прикидкам, обмен с Илкнером обещал быть выгодным, если, конечно, покорить воинственные калибазийские племена. Впрочем, Гудроф намеревался замириться с ними, поскольку знал, что союзы, заключенные на основе финансовых отношений, работали лучше, чем военная сила. Но одно другому не мешало.
– Я поражаюсь тому, как легко ты держишься в седле, Григ, а ведь последние три года не видел ни одной лошади! – сказал прелат, повернувшись к новичку. – Обидно, что при таких разносторонних талантах ты не можешь вспомнить, кто ты таков!
– Я обязательно вспомню, ваша светлость! – пообещал тот и улыбнулся. Его жеребец держал уверенную рысь вровень с другими лошадьми и не пытался сбросить наездника, хотя и слыл в конюшне непутевым.
Вскоре тучи разошлись, солнце стало пригревать, и выпавший накануне снег начал таять, однако суглинки были позади и сырость дороге уже не вредила. Копыта лошадей взбивали легкий грунт песчаных наносов, бывших когда-то берегом моря, а прогревшийся встречный ветер начал доносить морские запахи, однако потребовалось скакать еще час, минуя перелески, балки и кустарник, прежде чем он основательно пропитался запахами йода и рыбацких сетей.
Море было все ближе, в небе появились беспокойные чайки, кричавшие так громко, словно никогда прежде не видали всадников.
Отряд выехал на высокий берег, откуда были видны катившиеся через бухту волны и стоявшие возле причала корабли. Они были большими, пригодными для погрузки гвардейцев и лошадей, а чуть дальше, у причалов попроще и пониже, размещались суденышки для рыбацкого промысла и сбора водорослей.
В одном месте обрывистый берег был специально срыт и замощен бревнами так, чтобы получилась твердая дорога. По ней отряд начал спускаться к причалу, где еще теснилось множество неразгруженных телег.
– Что у вас там, скоро закончите? – спросил прелат, подъезжая к кораблям ближе.
– Пенька осталась, ваша светлость! – ответил один из капитанов. – Сейчас закончим!
Прелат приказал войску спешиться, и Григ тоже сошел на бревна. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он оглянулся и увидел Бакрута, одного из четверки гвардейцев, приходивших убить его по приказу интрессы Амалии. Тогда Григ перед всеми опозорил Бакрута, и видно было, что он этого не забыл.
– Опасайся его, – сказал оказавшийся рядом Тревис, смотревший как будто в другую сторону. – Он злопамятный, когда-нибудь обязательно попытается тебе отомстить.
– Откуда вы знаете о счетах между нами, господин сержант? – удивился Григ.
– Рассказали, – усмехнулся Тревис. – Это же гвардия. Будет случай – убей его, так тебе спокойнее будет.
– Ну-ка, разберись в колонну! – закричал один из распорядителей. – По одному на мостки – пошли!
Гвардейцы начали с лошадьми грузиться на корабли. Животные храпели и боялись качающихся мостков. Некоторых, особенно нервных, приходилось затаскивать на борт вчетвером, а то и вшестером.
Дело продвигалось медленно.
Прелат оставался на берегу с Тревисом и еще тремя телохранителями и оттуда руководил посадкой, указывая то на одно, то на другое упущение капитанов. Было шумно, лошади танцевали на мостках, гвардейцы ругались.
– Уздечку держи! – кричал распорядитель с красным лицом. – Я сказал – уздечку, а не подпругу! По-тя-ну-ли!
Солдаты дружно взялись, и очередная перепуганная лошадь застучала подковами по палубе.
Жеребец Грига повел себя на удивление спокойно, хотя знавшие его гвардейцы заранее предвидели неприятности. Но обошлось, Григ первым ступил на помост и за уздечку перевел за собой жеребца.
– Ишь ты, образумился, змей! – воскликнул кто-то.
– Просто хозяин ему нашелся, – сказал сержант, также знакомый Григу по схватке на водочерпалке.
24
Как ни старался прелат ускорить погрузку, как ни хлестал себя по сапогам стеком, полностью приготовить корабли к отходу удалось лишь ближе к полудню.
– Ну наконец-то, великие реки, – сказал гвардеец, сидевший на скамье рядом с Григом. – Я уж думал, так и заночуем у берега.
– Сейчас осень, это опасно, – заметил Григ.
– Вот и я о чем. Вдарит волной – и все на дно, даже обидно потонуть возле берега.
– Ну хватит тебе, Седой, любишь ты страху нагнать, – из темного угла подал голос другой гвардеец.
– Да, Седой, этого у тебя не отнимешь, – согласился с последним еще один солдат. – Помнится, перед атакой у Кохти ты нас так Илкнерами запугал, что сотня едва назад не повернула.
– Не пугал я вас вовсе, а сказал только, что у них стрелки хорошие, так и что? Разве не прав был? Первую шеренгу выкосили, как корова языком…
– Страшная сеча была, – со вздохом произнес тот, что лежал в углу на соломе. – Я тогда даже клинок сломал и не заметил. Илкнеры хорошо дрались, хоть и жидковаты они на самом деле, но в тот раз… Ужас просто.
Налетевший порыв ветра ударил в снасти, волна качнула корабль и ударила о свисавшие с причала мешки с опилками.
– Навали-и-и-ись! – закричали на берегу.
Команда из дюжины мужиков уперлась в борт, и корабль начал медленно отходить от стенки.
– Закачало… – сказал кто-то.
По палубе застучали кованые башмаки матросов, заскрипели блоки, загудела от напряжения мачта, принимая на себя силу пойманного парусами ветра.
– А его светлость с нами? – спросил Григ.
– С нами, у него на носу богатый партамент со стекольными окошками, – пояснил Седой.
– Нам здесь тоже неплохо будет, – сказал солдат из угла. – Отхожее место на корме – чистое, воды-то пропасть. Дров много взяли, значит, горячее давать будут, а еще вина сладкого.
– Откуда сладкое-то, Притчет? – спросил кто-то.
– Оттуда. На море дают вино, чтобы кровь лучше гоняло.
– А почем ты знаешь?
– Я со второй ротой на Илкнеров десантом ходил, вот и знаю.
Через час разговоров и солдатских историй корабли вышли в открытое море и качка усилилась.
С палубы в трюм спустился один из телохранителей прелата Гудрофа.
– Григ-Молчун! Тебя к его светлости зовут!
Новичок вскочил со скамьи и, едва не ударившись о бимс, стал пробираться к выходу. Ступив на первую ступень, он оглянулся и у сквозного квадратного окошка снова увидел Бакрута. Тот поигрывал кинжалом, перебрасывая его из руки в руку, но, встретившись взглядом с Григом, отвернулся к окну.
«Помни и берегись – помню и берегусь», – вспомнил Григ невесть откуда прилетевшую фразу. Кажется, это было объявление войны.
Курьер ожидал новичка на палубе и, когда тот поднялся, махнул ему рукой и поспешил вдоль борта.
Свежий ветер ударил Григу в лицо, и он улыбнулся, поскольку эти ощущения были ему знакомы. Наверное, палуба, надстройки, снасти и паруса были тогда другими, а название судна звучало как «Аллакорда» или «Аврора», но море и качка были такими же.
Его светлость ожидал Грига в своих «партаментах», которые по сравнению с темными трюмами казались дворцом.
Миниатюрная судовая мебель, обшитые шпоном стены и пять широких окон с вязанными медью рамами.
Прелат сидел на высоком стуле возле одного из окон, а на пристенном столике перед ним лежала карта. Чуть поодаль двое слуг крутились вокруг отлитой в виде пузатого тритона чугунной печки, пытаясь разжечь в ней мелко поколотые дрова.
– Он здесь, ваша светлость! – объявил телохранитель, он же курьер.
– Пусть войдет, а ты карауль снаружи…
– Слушаюсь!
Телохранитель вышел, и в «партаменты», сняв шляпу, вошел Григ. Он плотно притворил дверь и поклонился.
– Подойди ближе и расскажи, как тебе понравилось на нашем корабле?
– Благодарю, ваша светлость, здесь намного интереснее, чем на водочерпалке, – признался новичок, останавливаясь в трех шагах от прелата.
– Тебе приходилось видеть карты? Подойди ближе…
Новичок подошел к столу и осторожно дотронулся до карты, вычерченной на телячьей коже. В ней использовалась тушь трех цветов, отчего карта выглядела очень нарядно.
– Да, ваша светлость, мне приходилось видеть карты, но они выглядели иначе…
Прелат кивнул. Если бы Григ стал отказываться, Гудроф ему бы не поверил, но невольник подтвердил свои знания. Пусть пока неосознанно, но подтвердил. Он выздоравливал, это было заметно по его глазам, становившимся живее, и вскоре прелат рассчитывал получить от Грига новости, которые можно будет использовать для собственной пользы.
– Скажи, Григ, тебе приходилось видеть летающие корабли?
Задав этот вопрос, прелат впился глазами в лицо невольника, стараясь не пропустить ни одного движения глаз или легкой гримасы.
– Нет, ваша светлость, едва ли можно представить себе такое, чтобы корабль мог летать.
«Не врет, – подумал прелат и разочарованно вздохнул. – Значит, действительно ничего не помнит. Слишком много вопросов к больному человеку, нужно дать ему время».
– Ну хорошо, а может, тебе знакомо название «черная колесница»? – спросил прелат, не удержавшись от еще одного вопроса.
25
Длинный корпус «Пифии» медленно втягивался в так называемый таможенный туннель – часть пространства, огражденную невидимой цифровой сетью. Жирная метка крейсера выглядела на радаре как затаившийся в центре ловчей сети паук, и непонятно было, атакует ли он в следующую секунду, или позволит потенциальной жертве уйти.
За «Пифией» следовали «Ленокс» и восьмерка истребителей «маскот». Медленно двигавшиеся корабли представляли для пушек «Алонсо» легкую добычу, но подразумевалось, что именно в этот момент радиосканеры пограничного гиганта снимали информацию с фальшивого чипа Бена Лоренца.
Командир эскадры, штурман, связист и артиллерийский офицер, не отрываясь, смотрели на колонку сменявшихся на экране цифр, указывавших этапы прохождения тоннеля.
Пять процентов, девять, двенадцать… Несмотря на изменения диаграммы считывающего устройства, в которое был вставлен драгоценный чип, было непонятно, получает крейсер информацию или она до него не доходит. Ответных сигналов в диалоговом окне не появлялось, и это заставляло всех нервничать, ведь обычно никакими уточнениями «Алонсо» себя не утруждал.
Неожиданно цифры этапов остановились на тридцати семи процентах, а затем стали медленно отсчитывать обратный ход – это означало, что генеральный компьютер крейсера увеличивал проверочную дистанцию. Видимо, что-то ему было непонятно.
Лоренц перестал дышать, его спина взмокла.
– Да что же он делает, сволочь?! – не выдержал любивший выпить штурман.
– Молчать… – негромко сказал Лоренц. Говорить громче он боялся, ему казалось, что на крейсере могли услышать.
– Что происходит, сэр?
Это был капитан «Ленокса» Гуклот.
– Пока не знаю, Фред, – как можно спокойнее ответил Лоренц. – Думаю, они малость зарапортовались, хотят проверить заново.
Откатившись к двадцати восьми процентам, эскадра снова начала двигаться по дистанции. Лоренц осторожно перевел дух и взялся за спинку кресла, намереваясь сесть, но пока не решался.
Вот они прошли рубеж в тридцать семь процентов, но уже на тридцати девяти снова споткнулись и, чуть постояв, покатились обратно.
Лоренц судорожно сглотнул и вытер рукавом лицо. Он представлял себе это совсем иначе.
– Сэр, а пропуск у нас надежный? – спросил артиллерийский офицер, видевший, как командир эскадры истекает потом.
– Надежный, Бруно, не мешай, пожалуйста, – подчеркнуто вежливо ответил Лоренц, однако сам уже ни в чем не был уверен. Неужели чипмейкер, сука, обманул? Неужели положил в карман восемьсот кусков и отправил клиентов поджариться?
Лоренц уже слышал лязг зарядных барабанов, досылающих снаряды в казенники двадцатидюймовых орудий, и равнодушные лица артиллерийской прислуги, тяготившейся непонятной и малоинтересной службой. После залпа – ужин и кино.
«Равнодушные мерзавцы», – прикрыв глаза, мысленно выругался Лоренц.
Теперь он представлял себе артиллеристов крейсера спокойно ужинающими порошковым картофелем, в то время как ионизированная пыль от его эскадры разлетается по космосу со скоростью света.
Мелодично пропел электронный гонг, Лоренц открыл глаза и увидел продольные голубые полосы там, где на экране только что была схема туннеля.
– Прошли, сэр! – выпалил штурман.
– Ну… разумеется, – как можно спокойнее ответил Лоренц, однако от всего пережитого его голос сорвался.
Командир эскадры откашлялся, достал из кармана измятый платок и, тщательно вытерев лицо, включил внутриэскадренную связь.
– Эй, на «Леноксе», как долго сможете держать полный ход?
– Часов десять, сэр, – ответил Гуглот.
– Отлично, думаю, этого будет достаточно.
Лоренц повернулся к штурману:
– Достаточно, Тони?
– Так точно, сэр. К этому времени мы как раз окажемся между Сальего и Камеруном.
– Хорошо, «Ленокс», стартуйте, мы догоним вас, как только возьмем на сцепку «маскоты»… – пообещал Лоренц. Затем вызвал по внутренней связи начальника швартового отделения: – Эй, Хук, готовьтесь крепить «маскоты»!
– Да, сэр, мы их уже вызвали.
– Сколько вам понадобится времени?
– Четверть часа, сэр.
– Когда все будет готово, доложи.
– Слушаюсь, сэр!
Через четверть часа, когда «маскоты» были крепко пристегнуты к сцепкам на корме «Пифии», двигатели главного корабля эскадры начали работать на полную мощность, разгоняя его следом за далеко ушедшим «Леноксом».
26
Вечером вместе с двумя гвардейцами Григ был отряжен ухаживать за лошадьми, сгребать при свете фонарей навоз, давать животным овес и воду.
Своему жеребцу Григ принес оставшийся от ужина кусок сахара, и в благодарность за это конь прихватил хозяина губами за ухо. Было щекотно, Григ засмеялся.
– Не балуй его, а то не ты на нем – он на тебе ездить будет, – предупредил один из гвардейцев.
Потом они взялись за работу и примерно за час сумели накормить животных и собрать в кучу весь навоз – оставалось выбросить его за борт.
– Давай передохнем, – предложил Ришар-Торопыга, и они уселись на тюки прошлогодней соломы, годившейся только на подстилку.
– Эй, Григ, а это правда, что ты человек из земли иностранной?
– Правда.
– А какой земли?
– Пока не помню – хворый я.
– Хворый?
Гвардейцы недоверчиво переглянулись. Только что Григ таскал колоды с овсом, и не видно было, чтобы устал.
– Просто я еще не все про себя помню, – пояснил он, видя недоверие товарищей.
– И давно не помнишь?
Ришар похлопал по морде высунувшуюся в проход лошадь.
– Люди говорят – три года, но сам я не помню.
Гвардейцы снова переглянулись и покачали головами. Им случалось быть в боях и получать раны, но чтобы надолго терять память – такого случая они не припоминали.
– А это правда, что ты Бакрута голыми руками побил? – спросил другой гвардеец, заранее предвкушая интересный рассказ.
– Да не побил вовсе, только меч отнял, и все дела.
– Ишь ты, все дела! Да Бакрут у нас один из лучших, длинный, жилистый, за ним на поспеешь, а кинжалом он три дюймовые доски разом прошибает. Во как, а ты говоришь – только меч отнял.
– Ты, Григ, не спи ночью, – посоветовал Ришар, поднимаясь с тюка. – А то Бакрут тебя зарежет, он обид не прощает.
– Да, – подтвердил другой гвардеец. – Не спать самое лучшее, а то до берега не дотянешь.
Закончив с уборкой, солдаты начали расставлять корзины из-под соломы, и в этот момент в проходе мелькнула чья-то тень. Ришар со вторым гвардейцем забеспокоились.
– Ты это, Григ, расставь корзины сам, дело-то не трудное, а мы отлучимся по нужде.
– Идите, – ответил новичок и понес вдоль стойл стопку корзин.
– И фонари прихвати! – с палубы крикнул Ришар.
– Прихвачу.
Малозаметный силуэт отделился от подпорного столба и, прячась от света, стал двигаться в сторону Грига, пока тот неспешно расставлял корзины, в которые следующая смена уборщиков должна была складывать потраченную солому и навоз.
Шаг, еще шаг, еще… Незаметный в тени человек продолжал подкрадываться, сжимая в руке верный кинжал.
Пахнуло свежим навозом.
«Все бы вам гадить», – мысленно выругался Бакрут.
Вот и цель. Осталось замахнуться, нанести удар, скинуть тело за борт – и никаких следов. Море все покроет.
Бакрут поудобнее перехватил кинжал, сделал еще полшага и… потерял цель. Желтоватый полумрак, так хорошо скрывавший его в конюшне, сыграл с ним злую шутку – расплывчатая цель совершенно растворилась.
«Да куда же он подевался?» – спросил себя Бакрут, перебирая по рукояти пальцами. Он уже собрался пройти чуть дальше, как вдруг его кисть попала в плотный захват. Бакрут вскрикнул, выронил кинжал и попытался освободиться, но тут его горло сдавили с такой силой, что он увидел далекие звезды.
– До берега недалеко, если умеешь плавать – шанс у тебя будет, – сказал Григ и ослабил хватку, чтобы Бакрут мог подышать. – И мой тебе совет: окажешься в воде – сразу снимай сапоги. Понял?
Бакрут моргнул веками.
– И не нужно кричать, иначе я тебя прирежу – даже в воде.
Григ продемонстрировал Бакруту его собственное оружие, клинок тускло блеснул перед бывшим хозяином, словно прощаясь.
Вскоре послышался плеск воды, и ожидавшие неподалеку Ришар-Торопыга и его товарищ вернулись к конюшенной надстройке, чтобы забрать фонари.
На новичка, ясное дело, они уже не надеялись. Возможно, он был хорошим человеком, но связываться из-за него с Бакрутом никто бы не стал. Но каково же было удивление гвардейцев, когда они нашли новичка невредимым.
– Григ? Ты это… – Ришар едва не потерял дар речи. – Мы шли тебе помочь, а ты сам справился?
– А чего там справляться, работа-то пустячная…
– И то верно. – Ришар с товарищем переглянулись.
– Куда эти фонари девать?
– Давай мы заберем…
Гвардейцы взяли у Грига лишние фонари и двинулись вдоль борта к жилому трюму.
Один за другим они спустились в душноватое помещение, где тлело еще несколько подвесных фонарей. Григ вернулся на свою скамью, снял шляпу и пояс с оружием, которого у него раньше не было.
В трюме повисла тишина, все знали, что Бакрут пошел посчитаться с обидчиком, хотя он, понятное дело, об этом не объявлял. А теперь новичок вернулся с его оружием – значит, Бакрута ждать уже не следовало.
– Ну все, смена вернулась, значит, всем спать! – объявил сержант, и в трюме один за другим стали гаснуть фитили.
Григ зевнул и, сняв сапоги, улегся на свою скамью. Он знал, что этой ночью ему ничего не грозит, и оттого испытывал облегчение.
