Алекс Найт
Приворот, да не тот
Глава 3
Эмилия
Сознание с трудом возвращалось в бренный мир. Я собирала себя по кусочкам, по осколкам своей разбитой чести. Профессор фон Деверо все еще обнимал меня, положив покрытый испариной лоб мне на плечо. Между моих ног было так влажно, что я не знала, куда себя деть от стыда. Как я могла так низко пасть? Со своим преподавателем, практически с незнакомцем. И пока что единственная радость заключается в том, что профессор не стал лишать меня невинности. Но надолго ли хватит его выдержки, ведь заклинание никуда не делось, оно по-прежнему влияет на нас.
Профессор поднял голову, вгляделся в мое лицо.
– Только твоих слез нам не хватало, – хищные черты его лица заострились, профессор небрежным жестом провел ладонью по моим щекам, стирая дорожки слез.
Он отстранился, и я стыдливо отвела взгляд от его мужского достоинства. Я тоже спрыгнула со стола. Платье безбожно измялось, на подоле чернело пятно от семени профессора, а белье лоскутами лежало на полу. Жалко: это ограниченная коллекция Мадам Ренуа. Не смотрела на профессора, но ощущала потоки магии. Похоже, он приводил себя в должный вид с помощью бытовых заклинаний. Я тоже сосредоточилась на себе, чтобы хотя бы внешне выглядеть достойной доверью своего рода. Уничтожила следы семени, выгладила платье, поправила прическу. Почти все в порядке, разве что трусики потеряны. Опять.
– Так, пока мы можем нормально соображать, давай разберемся, что происходит, – мужчина теперь был серьезен и собран. Он отвел руки за спину и выжидающе смотрел на меня. Он не казался мне привлекательным: слишком грубый и старше меня. Если бы я и засматривалась на мужчин, на него бы никогда не обратила внимание. С черными волосами и в черной одежде, в этой позе, он напоминал мне ворона. Большого черного ворона.
– Я хотела довершить создание приворотного зелья, – решила честно признаться в своем преступлении.
– Эмилия, – он смерил меня строгим взглядом, и я невольно выпрямилась. Так я ощущала себя, только когда отец отчитывал меня. Хотя профессор вполне может быть ровесником моего отца. Фон Деверо выглядел лет на 35, но кто знает, как обстоят дела на самом деле? Возраст мага проблематично определить. – Из лаборатории исчезает дурман-трава и порошок земляного корня. Это ингредиенты для снотворного. Девушки в твоем возрасте впечатлительны и влюбчивы. Наверняка ты страдаешь от безответных чувств, ночами не спишь, рыдаешь в подушку и жалуешься подругам, что пьешь снотворное, чтобы забыться. А тут в очередную вылазку увидела приворотное зелье и решила воспользоваться шансом приворожить юношу, в которого влюблена.
– Что? С чего вы взяли? Вы меня в воровстве ингредиентов обвиняете?! – я притопнула ногой от возмущения. Как он смеет говорить подобное? Я порядочная девушка, хулиганю иногда, но по мелочи же!
– Разве не так? – губы профессора изогнулись в кривоватой улыбке, а черные глаза сверлили меня тяжелым взглядом. И я на всякий случай перепроверила свои ментальные блоки. Мало ли.
– Нет, не так. Я не реву ночами и не пью снотворное. Если бы даже оно мне понадобилось, я бы приобрела его. Зачем мне воровать, когда в моем распоряжении достаточно средств?
– Похоже, ты не в курсе, но снотворное тебе не продадут без рецепта лекаря. А сами ингредиенты довольно редкие и продаются не в любые руки.
Я постаралась вновь вспомнить, какие ингредиенты упоминал профессор. Дурман-трава и земляной корень. Действительно, редкие и дорогие.
– Но зачем кому-то варить снотворное из дурман-травы? Это же глупо. Ошибешься хоть на грамм и потеря ориентации, галлюцинации.
– Ты права, Эмилия, – профессор усмехнулся. Его ответ окончательно сбил меня с толку. Но прежде чем я задала уточняющий вопрос, он вновь вернулся к нашей проблеме:
– Зачем тебе понадобилось приворотное?
– Один парень сказал, что я не смогу наполнить приворотное зелье силой. Мы поспорили.
– Не подобает дочери многоуважаемого рода Айрин вступать в споры, – он скрестил руки на груди, поцокал языком, помотав головой. И смотрел так неодобрительно, как отец часто смотрит на меня. Да кто он такой, чтобы меня отчитывать? Преподаватель на пару недель. А потом я сдам экзамены, завершу обучение в академии и больше никогда не увижу его.
– Это не ваше дело, профессор.
– Стало моим, Эмилия, – черные глаза обожгли меня страстью. Я невольно сжала колени, ощутив жаркую волну внизу живота. С этим надо что-то делать! – Какое заклинание ты наложила? – он махнул рукой, призывая меня следовать за ним к его столу. – Магический круг стандартный, я его уже проверил. Пыль я собрал, но ее анализ займет как минимум неделю. Так что хорошо бы тебе вспомнить плетение.
– Я и плетение использовала стандартное.
Профессор остановился у стола, небрежно отбросил верхние книги со стопки учебников. Потом развернулся ко мне, протягивая мой учебник с заложенной на нужной странице заплаткой.
– Вот. Стандартное, – я раскрыла учебник, но заложена оказалась другая страница. – Нет, это было раньше, – начала пролистывать страницы в поисках нужной. В глубине души я уже понимала, что что-то напутала, но надежда, как говорится, умирает последней.
– Учебник был открыт на этой странице, – возразил мужчина. Я открыла страницу с нужным плетением, просмотрела его. И вспомнила, как при создании мне показалось, что плетение другое. Тогда я решила, что изначально запомнила неправильно нужное заклинание, но это не так. Вновь открыла страницу с заплаткой. Плетение «Оковы страсти». Вызывает физическое влечение к тому, кто наложил заклинание.
– Ой, – с моих уст сорвался жалобный писк. Завершение плетения я помнила, потому что именно «Оковы страсти» вплела в первоначальную конструкцию. Это ворон отвлек меня, а ветер, скорее всего, перелистнул страницу. И что теперь делать?
– Ой? – густая бровь профессора изогнулась ироничной дугой. – Можно услышать более информативный ответ, Эмилия? – спросил он, растягивая и словно катая на языке мое имя.
– Кажется, я соединила два плетения, – глупо рассмеялась, хотя больше хотелось плакать. Если против стандартных заклинаний существуют готовые контрзаклинания или рецепты зелий-антидотов, то с гибридами плетений сложнее.
– Соединила, – фон Деверо глубоко вдохнул, хищно раздувая ноздри. А черные глаза уже просверлили в моем лбу две дырки, чтобы глянуть, имеются ли там внутри мозги.
– Я смогу воспроизвести плетение и контрзаклинание составлю.
– Эмилия! – он невесело рассмеялся, глядя на меня с пренебрежением. – Кажется, ты не совсем понимаешь, как именно создаются контрзаклинания. Да и в твоей способности вспомнить плетение я тоже сомневаюсь. Придется работать с порошком. В принципе, я уже начал.
– Я смогу! – стиснула ладони в кулаки на подоле платья, упрямо глядя в глаза профессора. На что он только фыркнул. Самодовольный сноб!
– Если у тебя хорошая успеваемость, то это ничего не значит. Вашему рафинированному факультету даже оценки не ставят.
Будто я не знаю, как относятся к нашему факультету. Но мне и не дали выбора, куда поступать. Я радовалась даже этой маленькой возможности развить свой дар. Но я занималась, старалась. Все эти годы я просиживала за учебниками, самостоятельно проходила материал, который изучали другие факультеты, выпрашивала лекции у знакомых, просила со мной втайне практиковаться. Та же Перри часто мне помогала с магическими щитами. Но каждый раз слышать пренебрежение больно и грустно. Этот мужчина сделал свои выводы и уверен, что прав.
– Вот и разбирайтесь с порошком, а я буду составлять контрзаклинание, – с силой захлопнула учебник в своих руках, мысленно сразу извинившись перед ним, ведь иногда книги были моими единственными друзьями. Брови профессора поползли вверх от удивления. Я на носках развернулась и рванула к двери. Собиралась выйти вон, громко хлопнув дверью. Но вспомнила, что не забрала свою сумку. Пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы сохранить невозмутимость на лице, когда я развернулась и двинулась к своему столу. Противный профессор с ухмылкой следил за моим передвижением. Я собрала сумку и, надеюсь, с достоинством покинула кабинет. Ненавижу воронов!
А вот когда покинула, позволила себе со злости ударить каблуком об пол. Полегчало, но не особо. Сверившись с часами, я выяснила, что следующая пара уже приближается к концу, и скоро адепты отправятся на обед. Боюсь представить, что напридумывают подруги по поводу моего отсутствия. Сплетни, как же я их не люблю. Но это то, с чем мне приходится мириться, ведь обо мне сплетничают часто и много.
Я неторопливо вошла в просторное помещение трапезной академии. Подготовка к приему адептов уже завершилась. Просмотрев сегодняшний выбор блюд, я остановилась на жарком из кролика и легком салате. Присела за свой любимый столик у окна. Все еще не верилось в произошедшее. Я и профессор. Мы только что чуть не занялись любовью на моем ученическом столе. Боги, как я теперь дальше буду за ним сидеть, заниматься и при этом не краснеть? Да и профессор, нет, чтобы поддержать, наоборот, морально раздавил. Еще и в воровстве обвинил. Пропажа дорогих ингредиентов серьезное преступление. Да и не каждый может войти в лабораторию. У меня очень чуткое магическое зрение: я вижу сигнальные нити. Но вчера, если подумать, они были расположены очень уж просто. Будто приглашали войти внутрь. Неужели профессор ожидал таинственного вора?
Прозвенел звонок, возвещая окончание пары. К тому моменту я уже завершила трапезу и отнесла поднос. В первую очередь нужно показаться подругам, объяснить, что инцидент связан с тем, что я вчера заходила в лабораторию и случайно задела сигнальную нить. Вот только как объяснить, когда у меня ощущение, что все вокруг в курсе, какими непотребствами я занималась со своим преподавателем? Но поток мыслей прервало появление Лукаса. Он был личным помощником мэтра Лейтена, и он до сих пор может иметь доступ в лабораторию.
– Здравствуй, Мили, – Лукас сверкнул белозубой улыбкой. Карие глаза заискрились теплом. – Что-то случилось? – он огляделся. Другие адепты обходили нас, и мы отступили ближе к стене. Обычно я не подхожу к своим знакомым из простого сословия днем. Обо мне и так шепчутся, как о «подружке нищенок».
– Да. Понимаешь, новый профессор зельеварения сообщил мне, что из лаборатории пропадают редкие ингредиенты. Я не говорила ему, что ты помогал мэтру фон Лейтену. Подумала, может ты в курсе? – отчаянно покраснела, поняв, как звучат мои слова. Лукас посерел лицом.
– Ты думаешь, я ворую из лаборатории?
– Нет, ты что! Просто… вам же тяжело сейчас… вдруг… Я не хотела тебя подставлять. Не злись, пожалуйста.
Лукас тяжело вздохнул, смиряя свою злость.
– Мили, как я могу на тебя злиться? Ты единственная помогла моей семье после пожара. Мы очень благодарны тебе.
– Я просто дала деньги, – смерила Лукаса строгим взглядом. Он тогда отказывался их брать, гордость взыграла. А для меня эта сумма была лишь статьей расхода для обновления гардероба, когда семья Лукаса потеряла крышу над головой.
– Я уже больше полугода не помогаю в лаборатории. Мариус… в смысле, профессор Лейтен помог мне устроиться на работу по выходным в госпиталь. И договорился, что я получу должность помощника лекаря после завершения академии.
– Профессор был хорошим человеком, – я мягко коснулась ладони Лукаса кончиками пальцев. Он сейчас казался таким грустным, похоже, у них были теплые отношения с умершим.
– В любом случае, спасибо, что не рассказала. Мало ли, сделают виноватым.
– Скажешь тоже.
– Такое уже бывало.
Лукас отправился обедать, а я пошла к подругам. И уже на подходе к их столику пару раз услышала свое имя. Так и хотелось развернуться и убежать. Что бы я ни сказала, мне опять будут перемывать косточки.
– Что ты там обсуждала с этим простолюдином? – спросила Беттильд.
– У меня был вопрос по поводу лабораторных реактивов.
– Ага, – фыркнула Изольда. – Как не взглянешь, то ты тетрадь забыла, то случайно столкнулась. И нравится тебе с этими нищими общаться? С ними же не о чем поговорить.
Девушки за столом согласно закивали. В глубине души я разозлилась. Изольде не о чем поговорить с адептами из простых семей, потому что она только и делает, что обсуждает новые коллекции одежды, косметику и балы. Само собой, Лукас ее не поймет, когда его больше волнует вопрос обеспечения семьи. Его отец задохнулся дымом, но вытащил из дома обеих младших сестренок и мать Лукаса. Теперь Лукас стал главой семьи. Хорошо, что профессор Лейтен помог Лукасу с работой: лекари получают хорошие деньги. Отвлекшись на тему простолюдин, никто не расспрашивал меня о профессоре Деверо. Боюсь, при любом вопросе о нем я рискую залиться краской.
Поразмыслив, я пришла к выводу, что сохранение репутации и чести важнее учебы. Потому я отправилась в свою комнату, чтобы сосредоточиться на насущном. Разработаю контрзаклинание и запущу им в самодовольное лицо Деверо. Но на пути возникло внезапное препятствие. Лука выступил передо мной из-за поворота, и так резко, что я, не успев остановиться, налетела на его грудь, ткнувшись носом куда-то в район его ключицы. И этот наглец еще посмел положить ладони на мою талию. Я сразу отстранилась, смерив Луку злым взглядом. Даже не стала ничего говорить. Зачем зря сотрясать воздух? Он всегда так себя ведет. Лука улыбнулся в ответ на мое недовольство, подмигнул.
– Ну что, Мили, готова похвастать приворотным зельем? – он положил руку на пояс, выставив бедро вперед. Кончики тонких губ подрагивали, голубые глаза смотрели со злорадством.
– Меня вчера поймали, я не смогла наложить заклинание. Спор отменяется, – попыталась обойти Луку, но не тут-то было, Лука удержал меня на месте, положив руку мне на плечо.
– Спор никогда не отменяется, Мили, – с усмешкой заявил он. – Выйдешь на учебу в брюках и рубашке.
– Нет! – возмущенно воззрилась на наглеца. Я не могу появиться в брюках, я не Перри. Подруги будут шептаться о моем наряде до конца года, как минимум.
– Да, – издевательски протянул Лука. – Иначе твои родители узнают все твои маленькие секреты. Они же не поддерживают твое увлечение магией.
– Это бесчестно, Лука.
– А я не аристократ, чтобы перед тобой расшаркиваться, – он коснулся моей щеки, чуть подтолкнув мою голову в сторону. После чего продолжил свой путь.
Лука знал, что я не позволю отцу узнать о том, что занимаюсь магией, несмотря на его запрет. После того, как один из моих экспериментов вышел из-под контроля, отец поставил условие, что я буду использовать магию только для бытовых заклинаний. Отец далеко, мои попытки слушаться его провалились, но я понятия не имела, как он поступит, если узнает, что я не подчинилась. Знала же, что нельзя спорить с Лукой. Ну и ладно, он мог поставить условие хуже. Подумаешь, похожу в брюках. Может, новую моду установлю. Но скорее всего, создам еще один повод для сплетен. Эмилия фон Айрин в мужской одежде. Я произведу фурор.
Я благополучно добралась до своей комнаты и сосредоточилась на самом важном: спасении себя от собственного заклинания. Хотя мысли каждый раз соскакивали к надменному лицу Деверо, его словам, а потом, совершенно нелогично, к его губам. Плетение я воспроизвела быстро, перенесла его структуру на бумагу. Судя по всему, первое плетение приворожило нас с профессором друг к другу, а второе создало взаимозависимое влечение.
Дальше я занялась контрзаклинанием. С теорией у меня все обстояло прекрасно, вот практики всегда не хватало. Часы пробили время окончания ужина, и я отправилась на поиски брюк и совета в интимных вопросах.
Глава 4
Эмилия
Перри довольно долго не открывала дверь, я уже сомневалась, что она в комнате, и собиралась уходить. Но тут дверь приоткрылась, из нее осторожно выглянула Перри. Она облегченно выдохнула, когда увидела меня.
– Мили, привет, заходи, – она мне тепло улыбнулась и посторонилась, пропуская в свою комнату. Перри делила комнату с еще двумя девушками, но по размерам помещение было меньше моих апартаментов, и у них не было отдельной ванной. Из мебели три кровати, три стола со стульями к ним, стеллаж для книг и большой вещевой шкаф. Тогда я и поняла, почему дверь долго не открывали. В ее комнате собрались все ее близкие подруги: Бераника, Сения, Лейти и Алания. Похоже, проходил девичник. Девушки со мной здоровались, улыбались. С каждой из них я хорошо общалась, но все же с Перри у меня были самые близкие отношения. – Присоединяйся, – Перри взяла меня за руку и потянула к кровати, где сидела только соседка Перри, Бераника. Она была рослой, с курчавыми рыжими волосами.
– Ты нас не выдашь? – строго вопросила Сения, сероглазая блондинка, тоже соседка Перри. Она сидела напротив меня на кровати с двумя другими подругами.
– Нет, – ее вопрос озадачил. Они же просто общаются, разве нет?
– Мили умеет хранить секреты, – вступилась за меня Перри, присаживаясь рядом. – Она столько раз помогала мне сбегать из академии к Хроно.
Я смущенно опустила глаза в ответ на искреннее удивление девушек. Перри помогала мне с охранной магией. Однажды она, не подумав, сообщила о том, что хочет увидеться с юношей, в которого влюблена. Тогда я и предложила ей помощь. Через мое окно было легче всего сбежать. Рядом с ним располагалось раскидистое дерево, по веткам которого Перри перебиралась через ограду, пока я раздвигала для нее охранный полог.
– Сводня! – рассмеялась Лейти, высокая брюнетка, тоже адептка охранного факультета. И я окончательно зарделась. Перри отправилась к шкафу и извлекла из нее темную бутыль. Становилось понятно, почему девушки боялись быть пойманными. Они нарушали правило академии: употребляли алкоголь.
– Что за повод? – их поведение удивляло меня, ведь за такое нарушение вполне можно было схлопотать месяц отработки в столовой. С другой стороны – меньше недели до получения диплома.
– Хроно сделал мне предложение! – Перри просто сияла от счастья, я и сама ощутила тепло в груди, искренне радуясь за подругу. Я крепко ее обняла. Мне достали еще одну чашку, которую наполнили ягодной наливкой. Просто день открытий. Сегодня я впервые была близка (относительно) с мужчиной и впервые попробовала алкоголь. Даже мой брат Чарльз не позволял не то что попробовать, но и понюхать что-то крепче чая. А он вечно прикрывал меня и позволял больше, чем отец и матушка вместе взятые. Хотя, что это я? Отец скорее запрещает, чем что-то мне позволяет.
– С помолвкой, – возвестила Лейти, подняв бокал с наливкой вверх. Мы поддержали ее, вразнобой повторив за ней, и пригубили свои напитки. Наливка оказалась сладкой, с почти неощутимой горчинкой, которая и ударила в голову. Наверное, ничего плохого не произойдет, если я посижу с подругами?
Мы весело общались, смеялись, и я отдыхала душой. Подруги с моего факультета часто ведут себя чопорно и отстраненно, они не позволяют себе искренне смеяться и хохотать, как это делают эти девочки. Но ведь их никто не будет одергивать, на них не давит долг перед родом.
– Расскажи, как это: с мужчиной? – смущенно попросила Алайна, миловидная кареглазая брюнетка. Оказалось, что девушки в курсе, что Перри уже не невинна. И относились к этой новости спокойно. А вот если кто-то с моего факультета узнает, что я просто позволила себя кому-то поцеловать, разразится скандал. Вроде вместе учимся, живем в одном крыле, а ощущение, что в академии сосуществуют два разных мира.
– Это прекрасно, – с готовностью начала делиться Перри. – Когда ты любишь, и тебя любят.
– А в первый раз больно? – теперь вопрос уже задавала Сения. Впервые видела ее такой смущенной: обычно бойкую девушку ничем не пронять.
– Хроно старался, чтобы было не больно.
Вопросы посыпались на Перри, как из рога изобилия, оказалось, что она пока первая из девушек лишилась невинности. Многое из того, что рассказывала Перри, я уже узнала после дневной встречи с профессором, но все равно впитывала в себя откровения Перри, как губка, очень смущенная, с пылающими щеками, но и невероятно любопытная.
– А зачем это делать ртом? – удивилась Лейти, я непроизвольно закивала головой, тоже не понимая. Меня очень волновал вопрос взаимного удовольствия без потери девственности. А Перри оказалась подкована в этом вопросе, ведь с Хроно встречалась уже три года и лишь сейчас решилась на близость. Они планировали посетить храм после окончания Перри учебы. Эх, знала бы, что так много услышу нового, взяла бы блокнот. Вдруг снова что-то напутаю.
– А ты не слушай, – Бераника вдруг закрыла мои пылающие от услышанных непристойностей уши ладошками.
– Мне же тоже интересно, – возмутилась я, отмахиваясь от смеющейся девушки. Остальные поддержали ее смех, а следом и я присоединилась к ним.
– Кстати, я так и не спросила, для чего ты приходила? – вспомнила Перри.
– Ой, – ко мне вновь возвращались беспокойство и страхи. Я озвучила девушкам свои проблемы, они дружно пожурили меня за очередной спор с Лукой, потом посочувствовали и вызвались помочь. В их помощи я и не сомневалась. Вот уж кто не будет осуждать меня.
За час до комендантского часа мы засобиралась, зная, что комнату обязательно проверит староста их курса. Я отправилась к себе вооруженная знаниями, хотя и понимала, что профессор наверняка посвящен в эти нюансы лучше меня. Но я хотя бы буду морально готова, если произойдет еще один эпизод.
Я вновь углубилась в расчеты. Работа спорилась, еще день или два, и закончу. Я просидела еще около двух часов, но сохранять концентрацию на чертежах становилось все сложнее. Снова меня бросало в жар, снова возвращалось чувство безысходности и тоски, которое поутихло во время близости с профессором. Вскоре я уже ничего не видела перед глазами, отбросила записи и просто металась по кровати. Знала, чего требует мое тело, но терпела. Нет, я ни за что не пойду к этому противному профессору. Он мне даже не нравится. Некрасивый, несносный и сноб к тому же. Через полчаса метаний моя выдержка дала трещину. Надо бы показать ему заклинание, и вообще посмотреть, как идут дела с порошком. Да, так и сделаю. Я вовсе не иду к нему, потому что желаю его.
Коридоры академии опустели, большинство светильников отключили. Я сомневалась, что профессор в кабинете зельеварения, но не знала, где еще могу его найти. Моей радости не было предела, когда я заметила свет под дверью нужного кабинета. Я буквально подлетела к двери, но одернула себя. Глубоко вздохнула, поправила волосы и после краткого стука вошла в кабинет.
Профессор фон Деверо стоял возле своего стола, тяжело опершись руками на столешницу и опустив голову. Кожа его казалась бледнее обычного. Он медленно повернул ко мне голову, впившись в меня своими невероятными черными глазами. Колени предательски задрожали от одного только этого взгляда.
– Профессор, – мой голос звучал хрипло, с придыханием, и внутренне я ругала себя за то, что не могу справиться даже со своими голосовыми связками. – Я вспомнила плетение и начала… – меня прервал скрипучий смешок, сорвавшийся с губ профессора. Птичьи черты его лица искривились в ироничной гримасе, на его лбу выступила испарина. И я невольно увидела нити своего заклинания, которое, словно путы, тянуло нас друг к другу, распаляя пламя в сердцах и телах.
– Не разыгрывай комедию. Мы оба знаем, для чего ты пришла, Эмилия, – он выпрямился, убрав руки со стола, мускулы его напряглись, казалось, он силой воли удерживает себя на месте. – Закрой дверь и иди ко мне.
