Алекс Моран
Хозяин преисподней. Том 1
Глава 6
– Итак, твой второй день позади. Куда хочешь отправиться? – любопытствовал Люцифер, пока я собирала вещи. – Здесь полно потрясающих мест, ты должна увидеть их все! – заявил он с нескрываемой гордостью.
– Хочу домой, – возразила я, подавив приступ волнения. Я не была готова. Еще нет…
– Домой?! Перед тобой целый новый мир, а ты хочешь домой?
Я кивнула.
Люц положил ладонь мне на лоб.
– Вроде здорова, чего ж тогда бредит? – размышлял он, бормоча себе под нос. – Может, кто проклясть успел, пока я отлучался.
Представление впечатления на меня не произвело, но моя кислая мина начальника повеселила.
– Мне страшно, ясно? Я еще не готова…
– Ничего не знаю.
С этими словами он схватил меня за запястье. Перед глазами все смазалось, как при очень резком повороте головы, желудок подскочил, и в следующий миг мы оказались в парке, около УМО́.
Небо выглядело вечерним, насколько это возможно. Свет опустился гораздо ниже и уже понемногу начал окрашиваться рыжими тонами в дополнение к желтым. Он потрясающе играл бликами на траве, деревьях и цветах, что меня окружали.
В Верине, в отличие от Земли, господствовало лето, поэтому на улице комфортно было и без куртки.
Я быстро огляделась и поняла, что в парке мы с Люцифером одни. Глубоко вдохнула. Воспользовалась моментом, отпустив на волю любопытство.
Ощупала траву, цветы и дерево неподалеку, чтобы убедиться: они действительно состояли целиком из камня. Все, чего касалась моя рука, походило на ограненные самоцветы. Полупрозрачная зелень травы искрилась изумрудным морем. Красные лепестки причудливого цветка переливались, точно рубины. Кто знает, может, это и были драгоценные камни.
– Сколько же времени потрачено на создание всего этого. Уму непостижимо… – бормотала я, мимоходом размышляя, разрешит ли Люцифер взять себе какой-нибудь цветочек или травинку.
– Ну, деревья мы высадили лет двадцать назад, – призадумался он. – Когда реконструировали здание, решили добавить к нему парковую аллею. После деревьев появились газоны. Ну а цветы, когда отцветут, заменяют другими. Вот эти красные – Ка́рвиши, жрецы Природы или их помощники совсем скоро уберут и высадят другие. Может быть, Кровавые ландыши – они хорошо сюда впишутся, как раз со дня на день начнут цвести. Хотя я бы предпочел полмесяца подождать и засадить все Ара́клиями.
Названия цветов не говорили мне ровным счетом ничего, видимо, то были сугубо местные растения. Удивило другое.
– Так это не композиция из камня? Они живые?
– Композиция? – на секунду Люц подвис, но потом тут же оправился. – Ты думала, что кто-то выточил все это из камня?
– А что я могла подумать? Тут все вокруг выглядит словно из-под руки ювелира.
– Да, прости, ты не обязана знать о таких вещах. Ты так хорошо держишься, что я даже успел позабыть, как мало времени ты в Верине.
Слова Люцифер удивили и польстили, слегка.
– Привыкай, что это не твой привычный мир. Здесь водятся такие вот кристальные растения, а еще кристальные животные. И это не мешает им быть живыми.
– Поняла.
– Неужели расстроилась? Явно ведь хотела утащить с собой что-нибудь в качестве сувенира, – подмигнул Люц.
– Хотела, конечно.
– Ты какая-то слишком честная. Так неинтересно.
– Лгать отцу лжи? Нет уж, увольте.
– Э, нет! В чем – в чем, а в этом неповинен. Не приписывай мне лишнее.
– А что вообще натолкнуло тебя на мысль, что я хочу украсть цветок? У меня был чересчур алчный взгляд?
– Не забывай, я работаю с людьми. И знаю вас очень хорошо. Как думаешь, увидев все это, много ли человек не захотят обзавестись драгоценным, по их мнению, сувениром? Даже после смерти люди остаются людьми.
– А как же «горбатого могила исправит»?
– Смерть – это всего лишь один из физиологических процессов. Если она и способна изменить характер и привычки человека, то только в очень редких случаях.
– Всего лишь физиологический процесс… – повторила я.
– Ага, ты ведь не будешь ждать, что, к примеру, роды кардинально изменят характер женщины. Вот и тут то же самое.
– Ну, ты сравнил…
– А что не так? Женщина в течение долгого времени проходит через адскую боль, чтобы вытолкнуть из себя нового человека. А многие люди долго страдают, чтобы затем умереть.
– Мне кажется, женщины кардинально меняются после родов. Большинство становятся более ответственными и меняют себя ради заботы о ребенке.
– Неверная логика. Сейчас объясню, – отозвался Люцифер, увидев на моем лице красноречивый вопрос. – Я говорил только про роды как физиологический процесс. И ничего про последующий уход за ребенком. Именно забота о своем чаде способна изменить женщину, но не процесс рождения.
Я кивнула в знак понимания.
– Пойдем, проведу экскурсию по ближайшему кварталу, а то дай тебе волю, так здесь и останешься.
Сразу за парком начиналась оживленная улица. По широкой мощеной дороге шли в разных направлениях души. Они выглядели как совершенно обычные, привычные мне люди, каких можно встретить на улицах любого земного города. Встречались мне и местные жители всех форм и размеров: по одной стороне улицы плыли нематериальные духи, похожие на стереотипных привидений, по другой бежали волосатые оборотни с головами быков, гуляли низкорослые мужички с каменной кожей и прекрасные девушки с прозрачными, наполненными водой конечностями. У одних шерсть, у других крылья, и всюду яркие цвета и разные стили одежды. Глаза разбежались от желания рассмотреть всех вокруг, но я все еще не могла нащупать того благоговейного удивления, которого сама от себя ожидала. Тут было столько необычных существ, но все это я уже видела, пусть не в реальности, а как спецэффекты в кино, но мозгу-то все равно. Он отказывался бояться или испытывать больше эмоций, чем просто любопытство и интерес от нового места, новых необычных людей и нелюдей. Возможно, если бы не покровительство Люцифера, если бы меня забросили в этот мир, ничего не объясняя, без какой-либо защиты, я бы чувствовала себя иначе, но в таких вот тепличных условиях, бояться было просто нечего.
– У нас нет разделения на страны, и даже как таковых городов нет, по крайней мере, четко обозначенных. Мир един, но имеет некоторое количество областей в соответствии с назначением, природными условиями или нашими нуждами. Сейчас мы находимся в месте под названием Киилаи́н. И это одна из самых густонаселенных областей, можно сказать, мегаполис, – с энтузиазмом объяснял Люцифер.
У дороги стояли трехэтажные дома, напомнившие мне стиль Старого Света с его небольшими улочками, но я видела, что дальше, в глубине города стояли и более высокие здания, и самые настоящие небоскребы, но стиль у всего был несколько… винтажный. Даже небоскреб больше походил снаружи на средневековую башню, чем на те сооружения из бетона и стекла, к которым я привыкла на Земле.
– А здесь бывают землетрясения? – поинтересовалась я, когда представила, как может рухнуть одно из этих громадных сооружений.
– Нет. Земле-трясение, а у нас тут не Земля. С чего вообще такие мысли?
На это только пожала плечами.
Стоило влиться в толпу, как поняла, сколько же внимания мы привлекаем! Казалось, на нас с Люцифером смотрят абсолютно все!
– Эм, это ты такая популярная персона? Или…
– Неа, это из-за тебя, – усмехнулся он. – У нас с пятнадцатого века не было живых людей.
– Что?! А как же те, с кем ты работаешь в GG? Кристина регулярно бывает в приемной.
– В приемной и моем кабинете. Нигде больше. – Люц снова улыбнулся, увидев мой взгляд, горящий любопытством. – Приемная – это своего рода буферная зона, которая одновременно находится в обоих мирах и между ними. Ни один живой человек не может открыть дверь в Верин.
Стоило ему произнести эти слова, как у меня по рукам побежали мурашки.
– Но ведь я вчера…
– Слишком много думаешь, – констатировал Люцифер и театрально вздохнул. Помнится, он посчитал это общечеловеческой чертой. – Ты жива и здорова. А смогла открыть дверь, потому что твоя душа принадлежит мне. Это некоторым образом связало тебя со мной, а значит, с Верином, и теперь ты тоже его часть, по крайней мере, твоя душа.
– Слушай, а для чего вообще тебе нужна GG? Неужели здешней работы не хватает?
Люц остановился, я тоже. Подумала, что сказала лишнего, и поспешила извиниться, но он спокойно ответил:
– Ты знаешь, я лет пятьдесят назад понял, что закостенел, перестал… понимать людей, быть с ними на одной волне, а для моей работы это критичный момент. И я решил, что нужно хотя бы годик пожить на Земле, как человек. Год в итоге вылился в пять, но это другая история. И однажды с парой моих приятелей мы создали GG как крохотный стартап, чтобы помочь им воплотить свои идеи, а мне – заработать на земное существование. Никто тогда не знал, во что все это выльется. А потом, когда пришла мне пора возвращаться, после стольких вложенных сил было невыносимо бросать свое земное детище. И мы сделали стационарный проход между мирами, чтобы я был доступен в обоих. На данный момент возможность регулярно бывать на Земле очень полезна в нашей работе. А непримечательный офис в маленьком городе – прекрасное прикрытие и дополнительная защита.
Мы снова двинулись по улице, и некоторое время шли молча, а я вспомнила еще одну деталь:
– Кстати, возвращаясь к предыдущей теме, насчет «слишком много думаешь». Будет дерзостью, если скажу, что мне неприятно, когда ты заглядываешь в мою голову?
– А разве я заглядывал?
Его искреннее удивление поставило меня в тупик, но Люцифер был в благодушном настроении, поэтому я продолжила:
– Ты точно знал, о чем я думала в больнице, и сегодня мы полдня общались мысленно. Это разве не считается?
– Так, начну с конца: то, что мы общались мысленно, не значит, что для этого я залез к тебе в голову и читал мысли. Это как звонок по телефону, но лучше. Я слышал только те слова, которые ты хотела сказать. А когда твой мыслительный поток снова возобновлялся, с моей стороны была тишина. Это просто удобный способ общения, он не нарушает твое личное пространство.
– Хорошо, я тебе верю, – кивнула я, пока Люц не давал повода сомневаться в нем.
– Что до больницы. Тут стоит пояснить, что люди всегда немного фонят. В «эфир» вокруг вас долетают слабые следы ваших чувств, эмоций и отголоски мыслей. Только отголоски. Поэтому, если рассмотреть этот фон, в совокупности всех факторов можно проследить поверхностный ход мысли человека и отзвуки его эмоций. Это то, что я сделал в больнице. Я не переходил черту, не заглядывал в твою голову. Так что никаких реальных мыслей не видел. И не увижу. Можешь считать, что это моя принципиальная позиция, я предпочитаю не знать, что думают окружающие. Так и с ума можно сойти. – Он на несколько секунд прервался, потом продолжил: – Что до аварии, когда я услышал твой мысленный призыв, это тоже витало вокруг тебя. Ты буквально была пропитана отчаянием и звала так громко, что я смог услышать крик, будто ты сказала это в наш с тобой «внутренний телефон». Так что, как видишь, я не виновен.
– А другие обитатели Верина могут читать мои мысли?
– Да, некоторые магические существа, а также все сильные демоны. Если тебя это волнует, я могу поставить ментальный капкан, чтобы к тебе в голову не только не могли пролезть, но еще и сразу стало понятно, что пытались. – Он остановился и задумчиво обвел меня взглядом. – Да, ты ведь мой секретарь, в твоей головушке скоро будет куча личной информации обо мне, рабочее расписание и содержание документов УМО. Нельзя, чтобы кто-то залез тебе в голову, а то у нас тут всякие кадры захаживают. Да, сегодня же ночью установлю капкан. – Люцифер расплылся в улыбке. – Ты подала прекрасную идею, молодец, помощница! – На радостях он быстро чмокнул меня в щеку, немного смутив.
На мой вопрос, почему ночью, а не сейчас, Люц лишь сообщил, что спящее сознание не будет сопротивляться. Потому что, пока капкан полностью не установлен, он может «поранить» меня саму. А во сне это совершенно безопасно.
Мы двинулись дальше по улице, Люцифер принялся рассказывать, что вообще есть в этом квартале.
Вдруг передо мной, не иначе как по волшебству, возник крупный, смуглый двухметровый мужчина с большими закрученными рогами. Из одежды: старомодная хлопковая рубашка с v-образным вырезом и свободные черные штаны.
– Люцифер, ну здравствуй! Какие люди с тобой! Потрясающе. – Он протянул руку куда-то в район моей шеи.
Я попыталась отодвинуться и вдруг осознала, что ноги не слушаются. Рогатый провел ладонью по моим волосам и ощупал воротничок рубашки, как мне показалось, пытаясь увидеть декольте. Это, мягко говоря, взбесило, поэтому, когда демон схватил меня за подбородок, повернув к себе лицо, я не выдержала:
– Ласты свои от меня убрал! – Я резким ударом сбила его руку и демонстративно вытерла подбородок.
– В недотрогу играешь? Мне нравится. – Ничуть не смущаясь, он двинулся вперед.
Я успела испугаться, но Люц меня спас, выставил руку, преграждая демону путь. В этот самый момент магическое принуждение развеялось, и я смогла сделать несколько шагов назад.
– Ка́рсо, друг мой, кажется, ты не понял, что перешел границы дозволенного. – Люцифер сказал это так спокойно, так расслабленно и доброжелательно, но так холодно, что душа ушла в пятки. Какой-то чистой интуицией я понимала: гораздо лучше, когда Люц рвет и мечет, чем вот этот спокойный, доброжелательный, но холодный, как айсберг, тон. – Не переживай, несколько дней отдыха в жаркой обстановке помогут тебе все понять и осознать.
Не было никаких пасов руками, щелчков, хлопков и прочих телодвижений, просто глаза рогатого округлились, и он исчез.
– Спасибо, – проговорила я, успокаивая сбитое дыхание.
– Не благодари, я преследовал и свои цели.
– Это какие же? – Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Ты мой ассистент и помощник, а значит, чтобы тебя слушались, должна иметь авторитет. Я защитил тебя сегодня на глазах у всех, и уже через пару часов каждый первый будет знать, что за причинение тебе вреда последует суровое наказание. Так мы одновременно обеспечили твою безопасность и повысили статус в их глазах.
– Но какой ценой? Может, они все подумают, что я твоя любовница! – возмутилась я, пытаясь мысленно запихнуть вспыхнувшие в сознании сцены из прочитанных романов и просмотренных фильмов куда подальше.
– А если и так, то что?
– Люц. – В моем голосе звучало предупреждение, я остановилась, тот вздохнул и сдался:
– Не волнуйся, они ничего не подумают, потому что я никогда не давал повода считать, что сплю с подчиненными.
– И ты действительно не спал?
Мне хотелось стукнуть себя по губам.
Саша, да какая разница, спал он там с кем-то или нет. Он начальник, а не подружка! И это не твое дело. Хотя, с другой стороны, должна же я знать, что меня может ждать на этой работе!
– Спал, – ответил Люцифер спокойно. – Но, во-первых, это было очень-очень давно, а во-вторых, об этом так никто и не узнал. Поэтому в глазах общественности я чист, аки агнец. Так что не волнуйся. Если вдруг кто-то посчитает нас любовниками, ему придется горько разочароваться, поэтому просто расслабься. Не хочу между нами всей этой лишней неловкости. – Он уставился на меня. Помедлив, я кивнула.
Мы двинулись дальше, и Люц, как галантный кавалер, повел меня ужинать. Мы повернули направо, прошли переулок, и через улицу оказался довольно милый, уютный ресторанчик. Было даже неожиданно, ведь выглядел он уж очень по-земному. Хотя, если я правильно поняла, в Верине все было направлено на людей, наверное, им комфортнее в таких знакомых местах.
Люцифер сам выбрал мне блюдо, объяснив, что не всякая здешняя еда подойдет для человеческого тела, и пока лучше обойтись без полноценных экспериментов. Он дал мне попробовать кусочек своего блюда, похожего на жареный стейк, но уж слишком легко резалось «мясо». Когда я наколола его на вилку, не почувствовала никакого веса. С опаской положила кусок в рот, слегка надавила на него языком и сжала, будто невесомую губку. Консистенция напоминала кокосовое желе, но в тысячу раз менее плотное. Из субстанции выделялся маслянистый соус с ярким вкусом жареной курицы и потрясающими нотками дымка, будто я ела шашлык. При каждом укусе вкус раскрывался по-новому: оттенки специй, сливочный соус и даже молодой запеченный картофель на гарнир. Невероятный опыт, но слишком интенсивный для моего рта: после всего одного кусочка пришлось попить воды и подождать, чтобы остальная еда перестала казаться безвкусной.
За ужином я попросила Люцифера рассказать подробнее о человеческих душах и том, как те делятся энергией.
– Они просто живут. Несмотря на то что практически все неосознанно выбирают находиться в этом мире в образе своего земного тела, по факту, никакого тела у них нет. Только энергия, которая, приходя в наш мир, способна обрести некое подобие физической формы. И пусть они лишь сгустки энергии, просто так делиться ею ни одна душа не будет, да они и не знают, как это делается, по крайней мере, намеренно. Их энергия из грубой, необработанной, трансформируется в более тонкую буквально от любого действия, но особенно хорошо, когда человек испытывает удовлетворение, счастье или какие-то другие острые, сильные эмоции. Поэтому мы поставили на поток развлечения и готовы исполнить даже самые странные запросы. Когда человек счастлив, он отдает в мир очень много энергии, чем ее больше, тем проще веринцам колдовать. Вы считаете, что здесь Ад, но на самом деле это больше похоже на курорт, где включено буквально все, что только можно пожелать. – В его голосе звучала гордость. Так родитель гордится своим ребенком.
От этой мысли меня кольнуло грустью, ведь отец самого дьявола явно сына не понимал. Иначе Люц не сбежал бы от него в другой мир.
Интересно, они общаются? Виделись ли хоть раз с тех пор?
Спрашивать о таком я посчитала невежливым, мы не настолько близки, чтобы так откровенничать. Может, когда-нибудь…
– Это место, судя по описанию, больше похоже на вечный праздник, этакий нескончаемый карнавал, когда каждый день – день мертвых, – поделилась я своими мыслями.
– Хм, да, что-то в этом роде. Раньше нижний был совсем другим. Когда-то он и правда походил на то, что ты представляешь при слове «преисподняя», но те времена давно прошли.
– А что изменилось?
– Владелец. Сменился Хозяин Верина, – пояснил Люцифер. – И раз теперь мы только и делаем, что удовлетворяем потребности и желания людей, пришлось очень много всего сделать.
Фраза про Хозяина Верина меня заинтересовала, но Люц словно не хотел об этом говорить, или же не считал тему интересной, и, не дав мне времени на вопросы, продолжил рассказ:
– Например, у нас есть зоны, разделенные по сезонам, по климату, по ландшафту. Все, лишь бы каждый нашел что-то по душе. Хочешь лазать по горам? Ты от этого счастлив? Будут тебе горы. Любишь зиму и кататься на лыжах? Специально для тебя уголок вечного холода. Есть прекрасные морозные сады, летние пруды, весенние парки и осенние леса. Хоть в сафари, хоть в тундру. Лишь бы человек был счастлив.
– Звучит шикарно! Уже хочу посетить их все! – призналась я, легонько хлопнув в ладоши.
– Не волнуйся, тебе удастся побывать там. – Люцифер доел первое блюдо и теперь был занят только болтовней. – Это что касается физической стороны. Для более тонких, психологических материй у нас тоже много чего есть. Мы создали «кружки по интересам» буквально на любой вкус. Хочешь изучать рукоделие, вот тебе учитель, хочешь податься в викканскую магию, найдется ковен и наставник, который тебя обучит, а если твое тайное желание стать госпожой и доминировать – в этом помогут несколько шикарных БДСМ-клубов. Наша задача – исполнять любые желания людей, чтобы получить энергию.
Конечно, есть ограничения. Здесь тоже работает принцип: твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Поэтому мы стараемся, чтобы желания душ не пересекались, если на то нет их прямой воли, конечно. Для этого иногда приходится неслабо креативить, – усмехнулся он.
– Здесь столько всего! Так много хочется узнать, но, кажется, все просто не поместится в голову. – Любопытство было таким огромным и разрозненным, что я не знала, с чего начать и о чем спросить. Хотелось узнать все разом, и при этом не всплывало ничего конкретного. Я не могла понять, за что ухватиться, что в данный момент хотела выяснять больше всего.
Люцифер мои метания заметил.
– Как я уже говорил, не пытайся понять все и сразу, у тебя есть время, чтобы разобраться. Если хочешь, можешь тратить ночи на изучение Верина и побывать везде, где твоей душе угодно.
– Хорошо, я подумаю.
***
После ужина мы продолжили прогулку.
– Почему вообще души идут к вам? Я имею в виду в целом, почему после смерти оказываются именно в Верине или Арде?
– Потому что без тела на Земле они существовать не могут. Ваш мир для подобного просто не предназначен.
– Значит, никаких пятисотлетних привидений?
– Увы и ах, помощница. Души могут после смерти остаться на некоторое время, но на моей памяти максимальный срок был две недели. Потом притяжение других миров становится слишком сильным. Энергия стремится к другой энергии, словно монетка, которую притягивает магнит, и этот магнит с каждым днем становится все больше и сильнее. Понимаешь?
– Да, ты объясняешь очень доходчиво, – закивала я. – А как душа выбирает, куда пойти? Есть какое-то распределение? Чистилище?
– О, довольно интересный вопрос. Вообще, души идут туда, куда их тянет. Хотя могут и в пустоту уйти, чтобы навсегда исчезнуть, никто не запрещает, но такое крайне редко случается.
Наверху – душевная гармония. Ард для тех, кто устал от земной суеты и хочет вечного покоя, успокоения страстей. Просто прийти в равновесие с самим собой. Часто туда отправляются те, кто ни о чем не жалеет.
Верин же – противоположность Арда. Более хаотичный, яркий и разномастный. Здесь жизнь кипит и бурлит. Те, кому не хватало энергии, драйва и остроты ощущений, неосознанно стремятся сюда. В Верине можно завершить дела, мечты и планы, которые не смог на Земле. Чтобы уже ни о чем не жалеть.
Мы вышли к небольшой площади, в центре которой расположился маленький каменный фонтан. Вот только и вода тут была… не вода. Подошли ближе, чтобы я могла рассмотреть его. Небо уже светило совсем тускло, знаменуя веринскую ночь, поэтому видно было не так хорошо, как раньше.
– Разве не все о чем-то жалеют? – спросила я, все еще увлеченная фонтаном. «Вода» в нем оказалась твердой на ощупь, как стекло, но при этом текла не хуже обычной земной жидкости. Невероятно.
– Да, тут тонкая грань. Понимаешь, твоя душа глубже, чем сознание, и если жалеешь о чем-то, не факт, что на более глубоком уровне не окажется, что ты не хотел ничего такого, просто общество и время заставили думать, будто это было тебе необходимо. Понимаешь?
Я кивнула.
– В Арде души тоже живут, они могут заниматься чем-то и существовать, как только хотят, но там… во всем господствует покой. Что бы ты ни делал, тебя будет сопровождать чувство правильности, некоего блаженства и уверенности. Очень многим хочется, например, творить музыку, но не испытывать муки творчества. И таких примеров миллионы. Здесь все наоборот, ближе к земным ощущениям, многим это нравится, это будоражит, рождает интерес, а кому-то нужно обратное.
Между этими состояниями не самая четкая грань, если быть честным, но в идеале, души должны распределяться более-менее равномерно, с допустимыми статистическими отклонениям. Мы сами долго не могли привести этот механизм в порядок, и по большей части виноват тут я. – Мне даже послышались нотки смущения в его голосе.
– Расскажешь?
Люцифер повел меня дальше:
– Я уже говорил, что наш мир однажды очень сильно изменился. – Он замолчал и улыбнулся. – Так давно называю это место своим миром, своим домом, хотя, по сути, не имею к нему отношения, даже не являюсь коренным веринцем… Забавно, правда?
Эта внезапная откровенность немного выбила меня из колеи. Мы с Люцем работали вместе всего два дня, а уже общались, как старые приятели или давние друзья. Я позволила себе признаться, что с начальником мне комфортно, будто я точно знала, что здесь – с ним – могу быть собой. Поэтому, решившись, спросила:
– А сам Верин, его жители, они приняли тебя?
– Да, иначе, несмотря на мои связи, я бы не смог забраться так высоко.
– Давно ты управляешь всем этим? – Я обвела взглядом улицу.
– Хм, что-то около тысячи лет, последние четыреста из них уже в качестве главы УМО.
– А у всех здесь такая долгая жизнь?
– Продолжительность жизненных циклов довольно сильно колеблется у разных магических существ, но у демонов, особенно высших, пара тысяч лет – это как пара десятилетий для человека, или даже меньше. С появлением людей здесь тоже начали измерять все земными годами, раньше у веринцев были своя система исчисления, я ее, конечно, не застал: людские души появились здесь задолго до меня. Но наверху тоже так было, и тоже все менялось из-за людей.
– Тогда из того, что я вижу, местные жители принимают тебя уже как минимум тысячу лет. Значит, ты показал себя прекрасным руководителем. Такой долгой хорошей службой ты, я уверена, заработал право называть этот мир своим домом.
– Может, ты и права, – ответил Люцифер спокойно. – Так, возвращаясь к вопросу о распределении. Более двух тысяч лет назад власть здесь только-только сменилась. Еще ничего не устаканилось, и мы, сбежав сверху, угодили в самую гущу событий. Но это нам помогло: во всей суматохе, разрухе и постоянных изменениях проще было затеряться и сойти за своих, а там дальше о нас уже судили по поступкам, а не по происхождению. Мы несколько лет помогали восстанавливать Верин, подстраиваться жителям под изменения. В то время, видимо, из-за столь глобального вмешательства, ткань мироздания истончилась, произошел очень мощный сдвиг реальности, некий сбой на границах миров, и сюда впервые угодил еще живой человек.
Он был такой забавный. Ты ведь понимаешь, и гораздо раньше него люди верили в существование загробного мира, каждый народ представлял его по-разному, а тут он буквально увидел все своими глазами. И… в общем, его бы сразу отправить назад, но мне было так интересно, я хотел пообщаться с живым человеком. Мы тогда еще ни разу не посещали Землю. Поэтому я показал ему Верин, а взамен он описал свой мир. Помню, я рассказал многое про то, как все здесь устроено, познакомил его со своими друзьями, даже о родном мире и об отце поведал. Не знаю, зачем, просто хотелось поделиться с кем-то. А потом преспокойно отправил мужичка восвояси. Перед этим, естественно, подправив бедняге память.
Вот только чуть позже мы узнали, что человек, сейчас я уже и имени его не вспомню, каким-то образом запомнил часть рассказанного и увиденного. Он воспринял все как сон или же видение, откровение. Записал и поделился своими идеями с другими людьми. При этом информация в его голове исказилась от моей магии. Все, что не вспомнил, он додумал, нафантазировал, а не вспомнил парень многое. К тому же, оказалось, что у вас тогда уже были разные мифы, легенды и писания, где фигурировало имя «Люцифер». Вот и вышло, что он уловил какие-то обрывки моей истории, вспомнил, что читал о персонаже с таким же именем, и на этой основе напридумывал еще с три короба.
– То есть, погоди, получается, так зародилось христианство?
Люц обречено кивнул.
– Круто.
– Тогда эта история показалась всем неважной. Ну, рассказал он и рассказал, послушали его несколько человек, и все, вроде бы, позабылось. И всплыла она, лишь когда христианство на Земле набрало полную силу. Вот тогда-то и начались основные проблемы. Сделать с этим мы уже ничего не могли, слишком религия распространилась. А у нас испокон веков действует принцип невмешательства, поэтому нельзя просто пойти в чужой мир и начать там всем память отшибать.
И вот мы подобрались к худшему: христианство на несколько веков стало непреложной истиной для огромного количества людей. Они так сильно верили, настолько пропитывались этой философией при жизни, что даже после смерти не могли слышать желания собственных душ. У них под корку врезалось, что Ад – это куда-то вниз, под землю, в Преисподнюю. Там ужас, боль и страдания. А Рай – это облачка, ангелы и вечное блаженство под боком у бога, которому они поклонялись всю свою жизнь.
Так все, кто был воспитан в этих традициях, не разбираясь, повалили в Ард. И если думаешь, что для верхнего это было хорошо, то ошибаешься. Душа должна идти туда, куда ее тянет, потому что в некоторых случаях, если она выбирает неверный путь, и мир ей не подходит, она просто не сможет делиться энергией. И это очень плохо, ведь душа должна выплескивать излишки своей энергии, иначе они накапливаются, это, можно сказать, повышает давление, и тем самым душа разрушает себя изнутри. Она выгорает. Страшное зрелище.
Тогда обоим мирам пришлось объединить усилия, ардовцы стали передавать нам души, неправильно выбравшие путь, но мы не хотели зависеть от них, поэтому через некоторое время созрело иное решение. Так появилось распределение. В «месте», где души делали выбор, куда пойти, совместными усилиями Арда и Верина были созданы сущности, помогающие отбросить все наносное и определиться с правильным путем.
С теми, кто подходит одному миру, сразу все понятно, но таких меньшинство, почти две трети в общей массе – все же везунчики, способные существовать в обоих мирах, спокойно делясь энергией везде. Поэтому тут встает вопрос эффективности: например, душа ушла наверх, но если бы отправилась вниз, отдача была бы больше и лучше. Но такие души имеют право выбора, и мы его уважаем. Распределять независимо от желания возможно только, если иначе душе не выжить.
– Хорошо, а если душа попадает в правильный мир, она так и живет в нем вечно?
– Не совсем, а точнее, не всегда. Энергия у душ не бесконечна, и когда мы всеми способами получили все, что можно, остается только чистая душа, у нее уже нет опасности выгореть. Нет больше неосознанной потребности что-то делать, сбрасывать энергию. И когда душа понимает, что сделала, все, что хотела и готова к концу, она может отдать себя этому миру без остатка. Раствориться, превратившись в чистейшую тонкую энергию. И тогда это будет полным завершением ее пути. Но если на этом этапе душа не хочет уходить или растворяться, никто ее не заставит. Своей энергией она, можно сказать, оплатила вечное пребывание здесь. И раз ее уже не мучают желания и страсти, она может просто жить, сколько захочет. Но большинство уходит. Просто так почти никто не остается, должна быть причина, например, если душа постоянно учит чему-то новые и новые души, или встретила здесь свою любовь и счастлива с каким-нибудь демоном или божком.