Алекс Коваль
Выбирай

Глава 8 (Гай)

Девушка устраивается на высоком стуле за барной стойкой. Я разливаю по бокалам початую бутылку виски, закидываю пару кубиков льда и протягиваю взъерошенной брюнеточке.

– Идеальный сеанс психоанализа, – шепчет Кати, которая все это время пристально следила за каждым моим движением.

– Дорогой алкоголь иногда лучший психотерапевт.

Девушка делает несмелый глоток горячительного и забавно морщится.

– Только не говори, что ты никогда не пила «Джека»!

– Почему же? Пила.

– И-и-и?

– И-и-и скажу так, ты бармен от бога, Гай, – трогает улыбка губы девушки. – Раньше оно не было так…

– Потрясающе, восхитительно, великолепно…

– Самоубийственно-самоуверенно.

– Не уверен, что это звучит, но подкат засчитан. И да, пятнадцать лет в клубном бизнесе, это срок, знаешь ли. Я еще и не такое умею.

– Н-да?

– Точно, колу с коньяком смешивать умею, и водку с томатным соком.

Устраиваюсь напротив “гостьи” и делаю глоток крепкого алкоголя, наслаждаясь тихим смехом девушки, которая все еще старательно отводит взгляд: смотрит на стол, в бокал, на стены – везде, но не на меня.

Делаю глоток. Жидкость обжигает и горячей лавой растекается по телу, расслабляя напряженные мышцы.

– Время четыре утра, нам обоим сегодня на работу, а мы сидим и бессовестным образом пьем.

– Я не планирую садиться за руль сегодня, да и в клубе появлюсь всего на пару часов. А вот тебя за руль не пущу, вызову личного водителя.

– М-м-м, у тебя и такой есть? Я думала, ты сам себе шофер.

– В большинстве случаев, – улыбаюсь проскочившему в глазах собеседницы любопытству, – но бывают исключения, как например, сегодня.

– У меня нет машины.

А вот это новость. Столько лет знакомы, и я другого даже не предполагал, кроме как наличие личного транспорта.

– Верней, есть… но уже не машина, а металл на колесах и отсутствие прав.

– Вот отсюда поподробней. Авария? – внутри резко холодеет, и я замираю в ожидании ответа.

– Нет. Прав нет, потому что не училась, водить я не умею. А машина… – пожимает плечами и наконец-то смотрит мне в глаза, – это был мой подарок бывшему. Camaro, которую я вчера, перед приездом к тебе, разнесла в хлам… – поднимает бокал, – почтим же мою девочку минутой молчания, – и «отсалютовав» мне, залпом осушает крепкий алкоголь.

Ступор, пара минут замешательства, пока до меня не доходит две вещи:

– Ты подарила бывшему парню машину? Ты? Девушка? Подарила ему? – похож на дурака, наверное, но абсолютно не укладывается в голове. – Это что там за мужик такой? Альфонс.

– Дура, да? – кривит губы печальная усмешка. – Это все сука-любовь. – С таким отвращением и презрением на лице отставляет пустую посудину. – Никогда не влюбляйся, Гай.

Качаю головой и отвожу взгляд, заполняя тишину. Я бы и рад не влюбляться, но дела сердечные разуму неподвластны. Где, когда и «на ком» стукнет – непонятно.

– Надо полагать, вот он, корень зла? Расстались?

– Если бы так, – подпирает руками подбородок Кати и смотрит на меня печальным взглядом. – Он нашел повод, чтобы поругаться. Неделя, и я узнаю, что он объявил свадьбу с другой.

– Воу… – вот тут даже мне сказать нечего, кроме того, что руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а внутри просыпается какое-то новое, до настоящего времени неизвестное мне чувство. Защитить. Не просто кого-то, а конкретно ее. – Ты любишь его?

– Жизнь готова была отдать… Да почему же была? И сейчас, несмотря на его скотское поведение, не могу отпустить. Поэтому хреново. Поэтому ломает, и вот та самая боль, о которой ты говорил. Когда не одна – мне проще это пережить. С тобой я забываюсь, и сердце, оно не так болит.

Молчу. Просто потому что не знаю, что ответить. И да, мне только что напрямую сказали, что используют, как сраный вибратор. Вот только это не задевает, а наоборот, подстегивает… “помочь”? Хорош помощник – язвит подсознание. Запрыгивай, детка, вытрахаем твоего бывшего из твоей головы. Фу, твою ж, Гай, что с тобой происходит!

– А еще-е-е-е… – невесело смеется Кати, поднимаясь с места. Подходит ко мне и устраивает ладошки на голых плечах. – Макс, какая я? – спрашивает, наблюдая за моими губами. – Вот кто-кто, а из всех мужчин в моем окружении ты точно самый прямолинейный и не станешь врать, чтобы смягчить удар.

– Что ты имеешь в виду? – буквально выталкиваю из себя слова, потому что в горле пустыня.

– Мне сказали, что я вредная и упрямая… – маленькая ладошка, перебирая пальчиками вдоль шеи, путается в волосах. А я даже боюсь вздохнуть, понимая, что меня на ней чертовски “клинит”.

– Не без этого.

– Принципиальная, и у меня слишком завышенные требования к мужчинам.

Один шаг ко мне, и я отставляю бокал, обхватывая тонкую талию и устраивая девушку между ног.

– Первое точно, а вот второе… хочется надеяться, потому что в таком случае мне льстит твой выбор.

– Я тебе душу изливаю, а ты опять смеешься.

– Не смеюсь. Ты спрашиваешь, я отвечаю, – говорю на полном серьезе, хотя голос предательски срывается и дрожит. А когда вижу, как в невероятных глазах заблестели слезы, понимаю, что вот она – сама суть.

– А еще Савельев мне сказал, что никому я не нужна такая. Одна останусь, – тихо и обиженно, словно ребенок, надув полноватые губы и сдерживая всхлип.

Савельев.

Знакомая фамилия резанула слух, и вот теперь в голове пазл сложился окончательно. Вот же сука какой! Вот откуда я знаю эту рожу и этого парня, с которым была потасовка в стриптиз-клубе. Теперь врезать ее скотине бывшему захотелось вдвойне сильней. Размазать по стенке его смазливую морду и переломать ноги за его скотское отношение к Кати. Затолкать его мнение так глубоко, как оно вообще возможно!

Пока борюсь с «внутренними демонами», не сразу замечаю, как по розовым щекам текут молчаливые слезы, которые Кати, поджимая губы, пытается задушить. И при этом уголки губ дрожат в улыбке, хотя саму, почти физически ощущаю, как разрывает изнутри от чувств.

– Э-э-й, хватит сырость разводить, – отмираю, пытаясь улыбнуться в ответ на этот доверчивый взгляд. – Не останешься. – Запускаю ладонь в густые, спутанные после наших постельных безумств шелковые локоны и заставляю девушку сделать последний разделяющий нас шаг, прижимая к себе что есть сил ослабевшими от ее признаний руками. Зажимая между ног и не давая возможности опомниться, целую в тонкую шейку. Вдыхая запах, ее запах.

– Почему ты так говоришь? – шепчет Кати.

– Потому что я рядом, – отвечаю, ни капли не соврав. Не смущаясь, что возможно, эти слова она воспримет превратно. Разбираться будем потом с теми эмоциями, что кипят внутри. А сейчас… не придумываю ничего лучше, кроме как поцеловать. Прикоснуться губами к ее дрожащим в молчаливой истерике губам. Сжать в своих объятиях и, подхватив на руки, закинув ее стройные ножки себе на бедра, бессовестным образом утащить в свою спальню.

Заставляю забыться. Лаская и целуя, исследую губами миллиметр за миллиметром. Медленно сгорая от плещущихся внутри и разрывающих напополам чувств: несправедливости и чего-то нового, пока непонятного мне. Наслаждаюсь каждым ее вздохом и тихим стоном, каждым движением и прикосновением. В ней, не ней – везде.

И много позже, когда Кати засыпает, крепко прижавшись, как котенок под боком, я пялюсь в потолок и понимаю: не такая ей нужна помощь. Хоть эти жаркие часы в постели и уносят нас обоих, но не так должна она забыть своего дерьмо-бывшего. Совершенно не так. И сам пока не знаю, каким образом, но я отвлеку. Вот только член не будет главным “оружием” в этой войне с сердечной болью.

Глава 9 (Кати)

Прозвеневший в десятом часу будильник удивляет. Признаю, сразу даже не сообразила: где я и кто я. Настолько унесло в страну грез, да еще и в крепких объятиях Гая, который, кажется, даже и не спал, что напрочь забыла о своем вчерашнем смелом поступке. Чувство неловкости, просыпающиеся вместе с сознанием, боролось с невыносимым желанием накинуть обратно покрывало и проспать еще как минимум сутки, но Гаевский оказывается слишком правильным. Он заставляет меня вылезти из постели, начиная со своего любимого – «детка»:

– Поднимай свою симпатичную задницу и тащи ее на работу, – соблазнительным голосом с рычащими нотками меня практически выталкивают с кровати. – Потому что в противном случае ты меня потом загрызешь своими упреками.

Дословно. И он чертовски прав. Работу прогуливать – совсем не мой стиль. Поэтому сдаюсь и даже не думаю обижаться на попытку “избавиться” от меня.

– Зубная щетка в стакане на раковине, – слышу крик мне вслед. – Она новая.

– Ясно. Запас для любовниц?

– Язва.

– У тебя?

– У меня! – крик из соседней комнаты, – в квартире!

– Сам ты…

– Держи, – перебивает и закидывает сияющее белизной огромное полотенце мужчина в приоткрытые двери ванной комнаты. Чем вызывает мой возмущенный визг:

– Э-э-э-й! Гаевский, ничего, что я тут голая вообще-то?

– Правда? Ну-ка… – просовывается в приоткрытую дверь наглая голова и получает тем самым полотенцем по своей дьявольской ухмылке.

– Детка, выдохни, – слышу смех по ту сторону двери, которую я с грохотом захлопываю. – У меня была целая ночь, чтобы все рассмотреть!

– Не детка я! – рычу сквозь зубы и понимаю, что все же безбожно опаздываю на встречу. Дальше собираюсь чисто на рефлексах, и хочется верить, что ничего не забыла надеть, пока одним глазом старалась рассмотреть дорогие апартаменты Гаевского. Но многого увидеть так и не удалось, кроме шикарной спальни с панорамными окнами и широченной кроватью и темной – под кафель – ванной с прозрачной душевой кабинкой и сияющим санфаянсом.

Стоя на пороге, долго мялась, пытаясь попасть по нужным кнопкам на своем потихоньку умирающем гаджет-динозавре. Уже тихонько материлась и закипала, когда Макс вышел провожать. В одном чертовом полотенце, слишком низко повязанном на бедрах, мокрый после душа. Так, Кати, работа… мобилизуем все свои запасы силы воли и медленно отводим взгляд от рельефного торса!

– Это что такое? – подходит ко мне мужчина, словно издеваясь, и морщится так, будто лимон проглотил. Я же просто не знаю, куда спрятать свои глаза, что Гая только еще больше веселит. – Оно еще и звонить может? – выхватывает из рук старенький телефон, – у меня такой в старших классах школы был.

– В то время разве не высекали огонь из камня и не ходили в набедренных повязках с копьями наперевес? – ухмыляюсь, вскидывая взгляд, да только до глаз он так и не дошел, “зависая” на идеальном торсе, по которому потекла капелька…

И еще одна…

А вот еще…

В общем, надо побыстрее уносить ноги.

– Кхм… я опаздываю, мне нужно вызвать такси, – тяну руку, да вот только Гаевский отводит свою в сторону.

– Ну, уж нет, с этого звонить нельзя.

– Почему это?

– Да кто знает… вдруг случайно в прошлое наберешь, подгонят карету с кучером к моей элитной высотке… соседи не поймут. Воу! – морщится Гай, хватаясь за бок, в который только что получил тычок моим острым локотком.

– Давай, джентльмен, закажи даме такси…

В общем, наша перепалка затянулась дольше, чем я бы того хотела. Слишком близкий контакт с Максом влиял на меня крайне странно. Но когда время поджимало уже не на шутку, надо мной сжалились, сообщив, что его личный водитель уже час как ждет на парковке. За что получили еще один тычок в плечо, после которого я стремительно убежала, даже забыв сказать “пока”.

Пока ехала в лифте с двадцать пятого этажа, нервно стукала каблучком и материла себя за слабость. Все. Лимит безумство исчерпан, на это раз точно. Надеюсь.

Однако нельзя не признать, что моя цель, поставленная вчера, была с успехом достигнута. Я забылась. Так забылась, что умудрилась за одну ночь и душу раскрыть, и тело, и порыдать на плече у Гаевского, к которому все три года старалась и близко не подходить. Ирония судьбы: человек, которого я сторонилась, когда рядом были другие, стал единственным, кого я хочу видеть, когда не осталось никого. Странная штука – жизнь.

Когда выхожу из подъезда элитной столичной многоэтажки, щеки горят, а в теле полная невесомость. Вокруг движение и суета, а мне спать хочется ужасно после всех ночных “развлечений”, но времени нет, даже чтобы заехать домой и переодеться. Запрыгиваю в черный BMW, который явно где-то видела и называю адрес. Хотя могла и не говорить это водителю, чье лицо тоже показалось знакомым. Хотя ничего необычного. Ведь бизнес-центры наши “соседствуют”.

Пока трясусь в машине по пробкам, в которых стоит весь центр города, в голове то и дело прокручиваю вчерашний разговор и то, каким Макс открылся для меня в этот вечер. Такое его поведение снова возвращает меня к тем вопросам, которые роились в голове три года назад, когда каждое утро меня встречала на работе доставка цветов. Что? Зачем и почему я? Вопросов много – ответов нет.

***

День на работе проходит без сюрпризов, зато дома я отхватываю их с лихвой. Первым стал приезд курьера.

– Екатерина Алексеевна? – мнется на пороге молодой парнишка в джинсах, просторной футболке и непримечательной куртке.

– Да, это я.

– Это вам, – протягивает мне подарочный “пакет” и охапку белоснежных роз, которые тут же захватывают в плен мой нос своим потрясающим ароматом.

– М-м-м… – неосознанно протягиваю, улыбаясь куда-то в район пышных бутонов.

– Это да, свежие, заказ был специально для вас привезен из теплиц.

– Правда?

– Да, но это вроде как конфиденциальная информация. Распишитесь здесь и здесь, – протягивает мне планшет парень, на котором я быстро ставлю росчерк.

– А от кого, тоже конфиденциальная?

– Там есть записка, – улыбается парнишка, – хорошего вечера! – и исчезает так же быстро, как появился.

Внутренне я уже знала, кто этот благодетель. И как бы мне ни хотелось, а я на мгновение именно об этом подумала, но Ромка таких красивых жестов не делал никогда. Не умел попросту. А значит, это от Гая и, чтобы убедиться, все-таки полезла в пакет, переданный курьером, и чуть не выронила от удивления находящийся там “презент”. С той самой открыткой, в которой было всего две строчки:

“Я все еще не теряю надежды на “спасибо”, – что заставило покраснеть до кончиков волос. И:

“Жду звонка”

И звонка, надо полагать, он ждет с этого нового дорогущего телефона. Модель лучше той, что я пару недель назад так опрометчиво разнесла об стену. Что ж…

“Подкат засчитан, Максим Александрович…”, – набираю СМС для единственного сохраненного абонента на новом гаджете и нажимаю отправить в тот момент, когда в дверь снова стучат. Что, неужели я “выплакала” вчера еще один сюрприз?

Но на этот раз все оказалось гораздо серьезней.

– Добрый вечер, Екатерина Алексеевна, – предстает передо мной мужчина в форме служба охраны нашего жилого комплекса.

– Добрый, – выгибаю бровь в удивлении. С чего бы им ко мне стучаться? Сколько снимаю здесь жилье, никогда не имела “счастья” общаться с этими ребятами. – Вы что-то хотели?

– Екатерина Алексеевна, нам сегодня звонили из полиции, – начинает так издалека, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. – Тут такое дело, но в тот вечер наш охранник покинул пост и не видел вандалов, которые это сделали. Но вы не переживайте, его уже уволили…

– Стоп! Стоп. Стоп! – машу рукой, перебивая малопонятный для меня поток слов. – Вы сейчас о чем… Бармалей! – подхватываю норовившего выскочить за дверь пушистого кота и вижу, как удивленно взлетают вверх брови “визитера”.

– Так машина ваша. В полицию поступило заявление от вашего жениха. Вы разве не в курсе, что случилось с вашим авто на подземном паркинге?

Первое мгновение растерялась и хотела покрутить у виска, мол, дядя, вы дурак? Но потом медленно до меня начал доходить смысл услышанного. Жених, значит? Конечно, вон оно что. За машиной приехал, “за своей”, а “девочка” в хлам. Какой бойкий. В полицию побежал сразу, а когда вместе жили, даже в магазин не могла заставить сходить. Скотина.

– Так… – смотрю на бейдж, – Степан Дмитрич, начнем с того, что у меня нет жениха. Заявление я не писала, и машина моя… – пожимаю плечами, – решила сделать небольшой апгрейд.

– Так… подождите, это вы ее так? – глаза охранника, честное слово, сейчас выкатятся от удивления.

– Я. Есть еще вопросы?

– Эм… нет. Простите за беспокойство.

– До свидания! – улыбка маньяка – и захлопываю дверь. Набираю номер Ромки, приготовив отменную порцию гадостей, но меня встречают только гудки.

Глава 10 (Гай)

– Гай, ты позвонить просил, как этот ряженый в клубе будет, – слышу голос друга в трубке, перекрывающий мощный гул стереустановок и визг толпы.

– Давно? – бросаю взгляд на наручные часы. До рейса чуть меньше трех часов, а клуб Кости на другом конце города. Интересно, успею ли?

– Вот только завалился, в компании дружка и с девчонками.

– Ясно. Скоро буду.

– Гай, ты какого лешего удумал? – напрягся друг, да вот только у меня кулаки уже пару дней как чешутся. Все ждал момента, чтобы подловить эту скотину, кто же знал, что он заявится в клуб перед самым моим отлетом в Штаты. – Решил мне головняка с ментами после своих разборок в клубе устроить?

– Не дрейфь, Костяныч, все будет в лучшем виде.

– Гаевский, сукин сын, не вздумай… – слышать дальше не стал. Попросту времени нет. Сбрасываю вызов и скидываю в сумку остатки вещей. Уже стоя одной ногой на пороге, замечаю, что мобильный оживает. Сообщение от Кати, с которой последние двое суток мы поддерживаем связь. Правда, исключительно по СМС. Судя по всему, она пока не готова к чему-то большему, например, видеть меня, но это все временно. Успеваю только черкануть в ответ: “позже наберу” и вылетаю из квартиры.

Эта поездка в Америку была совсем незапланированной. Однако утром, когда Кати ушла от меня, я понял, что есть острая необходимость поговорить с Алией, которая свою подругу явно должна знать лучше меня. Чем ближе этот язвительный эльф, тем острее чувствую необходимость что-то делать, куда-то двигаться, включить фантазию и… очаровать. Вот только это сложно сделать, когда совершенно не знаешь, что человек любит и чем живет. Да и вопрос с новым рестораном – первым в ЛА – встал ребром. Необходимо было срочно менять название, которого у нас и в помине еще не было.

По газам давлю так, что пару штрафов мне обеспечено точно. Зато через тридцать минут гонки по ночному городу захожу в стриптиз-клуб, тот самый, в котором уже имел сомнительное удовольствие встретиться с, как оказалось, бывшим Кати. На пороге с лету встречает Костя, который явно меня поджидал. Его приветливость сегодня выражается обеспокоенностью на лице, хмурым рукопожатием и тычком кулака в плечо, когда я всего лишь интересуюсь:

– Где?

Времени и желания на церемонии и расшаркивания нет. Всю дорогу едва ли не потряхивало от злости, а зубы чуть не раскрошил в порошок, пока ехал.

– Гай, твою бабушку, дурью не майся! Тебе лет сколько? Староват уже рожи бить, нет?

– Выдохни, Костян, я всего лишь с ним поговорю… – по-мужски. Так поговорю, что синяк потом еще месяц сходить с его рожи будет. Но вот это директору клуба знать не обязательно.

– Знаю я твое «поговорю».

– Ладно. Сам найду.

Хлопаю по плечу возмущенного друга и обхожу стороной, вглядываясь в зал. В полумраке прожектора адски бьют по глазам, а на сцене извиваются в своем “коронном” танце стриптизерши, сбрасывая остатки одежды под гудение возбужденной толпы. Будь я не так взвинчен, может, и обратил бы внимание на заискивающие взгляды женщин вокруг, но ярость загоняет вглубь все другие эмоции. Давно я не ощущал такой прилив адреналина и желания “выпустить пар” маханием кулаков. Оказывается, задело хлеще, чем я думал, признание Кати и ее потерянное состояние. Так быть не должно, и эта свинья – Савельев – ответит за это.

Обвожу взглядом VIP столики, полагая, что иначе быть и не может, и оказываюсь прав, заприметив в одной из компаний “старого знакомого”. Трое парней и пять девчонок, две из которых точно не “работницы” данного заведения.

– Гаевский! – слышу шипение друга за спиной, но меня уже накрыло. Пока иду вдоль зала, перед глазами так и стоит заплаканное лицо и красные глаза брюнеточки, а в висках пульсирует кровь. Я преподам этому подонку урок хорошего тона, раз уж родители своего щенка воспитать как мужика не смогли.

Закатываю рукава джемпера, когда подхожу к нужному мне столику и сразу же попадаю в поле зрения компании.

– Гай? – краем сознания улавливаю знакомую физиономию из компании по соседству, но напрочь игнорируя, иду к уже заметившему меня Савельеву. Внутри клокочет и бурлит жажда крови и, видимо, это отчетливо отразилось на моем лице, потому что по мере приближения к бывшему Кати, его улыбка медленно исчезает, а в глазах появляется испуг, что раздражает еще больше. Как бабе гадостей наговорить, так первый, а стоит только завидеть против себя кого-то внушительней – голову в песок.

Страус гребаный.

– Иди-ка сюда, – поднимаюсь на последнюю ступеньку и, хватая за шкирку, как щенка, выдергиваю парня из-за столика, встряхивая и кидая на металлические ограждения.

– Какого хера? – рычит Савельев, чудом устояв на ногах и не перевалившись на танцпол.

– Что происходит?

– Гаевский?!

– Что за…?

Краем глаза улавливаю, как подскакивает пара парней, поднимая женский визг, но вмешиваться не решаются. Еще бы! Завсегдатаи ночной жизни прекрасно знают меня в лицо и знают, что лезть ко мне себе дороже. Потом огребать проблемы устанут.

– Что за цирк, твою мать? – орет парень, приходя в себя и делая шаг ко мне. – Ты кем себя возомнил?!

Перед глазами встает кровавая пелена, а кулаки сами собой сжимаются, целясь в его рожу, как в мишень.

– Сделаем вот так.

Воспользовавшись растерянностью парня, не церемонясь, бью кулаком в нос, отчего слышится противный хруст сломанных костей. Парень покачнулся и повалился на спину, отъезжая по скользкому полу чуть ли не к другим столикам, выдавая знатную порцию отборного мата. Трясу рукой, сбивая костяшки, которые потом однозначно будет саднить, но сейчас вижу только недовольную рожу Савельева, который не ожидал такого резкого выпада.

– Ты, сука, совсем берега попутал!

– Сопляк! – рычу, одним махом преодолевая разделяющее нас расстояние и тут же вздергивая парня за шкирку, валю на стол. Сметая его широченной спиной бокалы. Слышится звон и хруст стекла под ногами, что слегка отрезвляет. Будь я чуть моложе, уже сломал бы ему пару костей и выбил челюсть, но прошлое и возраст научили выдержке и рациональному подходу даже в таких вещах, как драка. Но кто бы знал, как сейчас тяжело себя сдерживать!

– Пусти, сука! – орет Ромочка и получает еще одну встречу с кулаком, на этот раз в глаз и легкую встряску за шкирку.

– Слушай сюда, урод, – рычу, когда в зале клуба виснет тишина. – Еще раз я увижу тебя в этом клубе или моем, выползать будешь на сломанных конечностях. Понял меня, хоккеист гребаный? – встряхиваю, что вызывает очередную порцию рева и угроз.

–Ты совсем охуел, Гаевский! – ревет парень, маша кулаками, активно разрезая воздух, пытаясь отцепить меня от своей футболки и оттолкнуть. – Я на тебя заяву…

– Сопли подотри, юнец, – отталкиваю от себя мешок с костями. – На вот. – Достаю из заднего кармана пачку купюр, заранее приготовленную, и швыряю в этого придурка, прикрывающего ладонью синяк. – Ты ведь так привык проблемы решать? Бабки выкачивая?

– Что за на хер?! – занимает вертикальное положение Савельев, хватаясь за нос, из которого фонтаном хлещет кровь. – Ты обкурился что ли, мажор хренов?

– Да нет, сосунок, это ты мажор. Не стесняйся, бери. Нервы полечишь. Только запомни, – хватаю парня за футболку, подтягивая к себе, чтобы никто, кроме него, не слышал. – Увижу рядом с Кати, в асфальт закатаю. Не найдут.

– Какой Ка… – хмурится парень да тут же замолкает под моим взглядом. Клянусь, в этот момент желание перебросить его на танцпол через перила стало невыносимым просто.

– Бывшая моя, что ли? Она тебя натравила?

Видит бог, больше бить не собирался, но он сам нарвался… на кулак под дых.

– С…у… к…а… – сгибаясь пополам и хватаясь за живот, шипит парень.

– Однако для хоккеиста тушка твоя слишком нежная, Савельев. Как тебя на арене еще в лед не вкатали, удивительно.

– Ты мне за это ответишь, Гаевский.

– Руки коротковаты. Ты подумай на досуге над тем, что я тебе сказал.

И не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и иду вон из клуба.

– Гаевский, гад! – слышу шипение от Костяна, – этот сосунок мне же теперь со своими копами всю плешь проест.

– Держи, – вкладываю в ладонь друга чек на круглую сумму. – Моральный ущерб компенсирую.

И больше не говоря ни слова, покидаю заведение.

В машину.

Дорога и самолет.

Спустя полтора часа, заняв свое место на борту авиалайнера вспоминаю, что обещал позвонить Кати. Шарю по карманам косухи, и медленно начинает подниматься паника. Обшарил все отделения сумки, но чертового телефона нет. То есть совсем! Откидываю голову на сиденье, и только тут до меня доходит, что, ответив девушке на СМС, чисто машинально кинул мобильный на кровать. Да, по-видимому, там его и оставил…

– Твою бабушку, Гаевский, – потираю переносицу, вздыхая. Мало того, что лечу в другую страну без мобильного, так еще и неделю без связи. Плевать я хотел на рабочие звонки, но знаю Кати – она наверняка обидится, что я молчу.

Идиот!