Алекс Ключевской (Лёха)
Граф Рысев – 3
– Нет, разумеется, – я даже оскорбился, что он обо мне так плохо подумал. – Вы будете на полном довольствии. А сумму вашего жалования я обсужу с дедом, прежде, чем озвучить. Это всё будет прописано в договоре. В любом случае, я не принёс вам ещё лианы.
– У меня есть условие, – наконец, произнёс Лебедев. – У меня есть дочь, Марина. Она прекрасный фармацевт. Но, девочка пошла в мать и обладает весьма впечатляющей внешностью. Ей сложно найти подходящую должность из-за этого. А она скоро зачахнет, если не сумеет себя реализовать.
– Вы соображаете, о чём меня просите? – я уставился на него. – Это клан рыси! Здесь много молодых котов. Если Марина так хороша, как вы намекаете… Какой кот устоит и не попытается сцапать прекрасную лебедь?
– Они егеря, воины, – с чувством произнёс Лебедев. – Они не опустятся до насилия.
– Они прежде всего – охотники! – Я почувствовал, что у меня голова идёт кругом. – В общем, если я увижу, что из-за вашей дочери в моём клане начинаются беспорядки, то мы с ней или расторгнем соглашение, или же я буду настаивать на её замужестве с самым удачливым охотником.
– Я поговорю с Мариной. Думаю, что она согласится на эти условия. Они в любом случае лучше, чем все остальные, – Лебедев снова вздохнул. – Попросите вашего юриста оформить все необходимые документы. Лианы принесёте по возможности. Не нужно отправляться за ними специально. Особенно теперь, когда у меня и моей девочки будут интересные варианты для экспериментов.
– Это… внезапно, – наконец, я нашёл, что ответить. – Думал, что придётся приложить больше усилий, чтобы заинтересовать вас. Особенно учитывая вашу нелюбовь к нашему клану.
– Ну что вы, какая нелюбовь, – Лебедев махнул рукой. – Всего лишь раздражение, основанное на вашем чувстве собственного превосходства над окружающими. Собственно, этим грешат кланы, у кого боги принадлежат к семейству кошачьих. Кошки почти всегда агрессивные, коты… ну, тут понятно. – Он замолчал, а затем заговорил. – Я видел вашу рысь. Она великолепна.
– Спасибо, я ей передам ваше восхищение. – Я криво усмехнулся.
– Не стоит, – Лебедев абсолютно серьезно покачал головой. – Она и так об этом знает. Она же богиня. Я могу сейчас обратиться к вашим егерям. Насколько я знаю, вчера в разделочный цех привезли очень много разнообразных тварей.
– Да, можете, – я кивнул и потёр висок. В голове как-то внезапно зашумело, и я даже испугался, что могу потерять сознание.
Он вышел из комнаты, а я сел на стул, чтобы не завалиться на пол. Зрение словно раздвоилось. Я одновременно находился в своей спальне и на залитой огнём поляне.
– Давно не виделись, – тряхнув головой, чтобы избавиться от противного головокружения, заявил я подошедшей ко мне красавице-рыси. – Что послужило поводом? Нежный цвет твоего подарка?
– Она ещё ребёнок, не сердись на неё, – снисходительные слова как это бывало всегда, раздались прямо в голове. – Я пришла, да ещё в такое неудачное время по другому поводу. Твоя картина, на которой ты изобразил меня. Никогда не думала, что в пантеоне могут начаться склоки из-за этого.
– Из-за чего? – в голове всё ещё звенело, и я не совсем понимал, о чём она говорит.
– У нас нет изображений. Мы боги, и максимум, что имеем, это какой-нибудь столб или безобразного идола. Но это всё не то. Я первая, на чей портрет люди смотрят и начинают истово верить. Не произносить порой лживые молитвы, а верить. И от этого я становлюсь сильнее, и мои подопечные – все рыси клана делят со мной этот триумф. Я не самая сильная богиня, и кое-кому такое положение дел не понравилось.
– Я не понимаю, что вам нужно от меня. Всем вам, я не только тебя имею ввиду.
– Мы долго спорили, даже немного подрались… – ничего страшного, всего-то парочка прорывов, как, например, в той изнанке, где стоит твоя Академия…
– Охренеть, – я обалдело смотрел на неё. – Вот такой версии ни у кого не возникло. Так значит, это я виноват в том прорыве?
– Не говори ерунды. Если твоя вина и есть, то она вторична. Не перебивай меня, – и рысь прижала к голове уши. Это могло означать раздражение, поэтому я быстренько заткнулся. Ссориться не стоит с теми, кто сильней, это прописная истина. – Мы сошлись на том, что однажды во сне ты попадешь в храм всех богов. Там ты увидишь самых сильных из нас во всем нашем великолепии. В том числе и в человеческом обличье.
– Погоди, я что должен буду вас всех нарисовать? Все-всех? Да мне жизни не хватит, – и я сложил руки на груди. – Тем более, что для того, чтобы получилось нечто подобное твоему портрету, необходимо вдохновение. Не ты ли мне говорила, что я мастер одной картины?
– Я ошиблась, ну и что, боги тоже иной раз ошибаются. И нет, ты нарисуешь нас всех вместе. Всех, кого там увидишь на одном полотне. Ещё раз, там будут только сильнейшие боги, десяток, может полтора, не больше.
– Эта картина займёт у меня очень много времени, – я решил сопротивляться до последнего. – Может быть, годы.
– Для нас время – величина не принципиальная, – фыркнула рысь. – Зато подумай о том, какая будет награда, от каждого из запечатленных на картине. Подумай об этом. Скоро я за тобой приду.
Я качнулся и чуть не свалился на пол вместе со стула.
– Это что сейчас было? – я встал и побрёл к двери. Не хватало только на завтрак опоздать. – Не хочу я никого рисовать! – и тут же сам себе ответил, что придётся, Женёк. Ещё как придётся. Так что лучше заранее проверь наличие красок, чтобы потом суету лишнюю не наводить. А пока иди и поздоровайся с невестой. И поешь заодно, чтобы потом не жаловаться всем подряд, что тебя дома не кормят.
Глава 5
Завтрак проходил в молчании. Я на него всё-таки опоздал. Оправдываться не стал, просто прошёл к своему месту напротив Маши, которая в этот момент ковырялась в каше.
– Что-то ещё произошло, и-за чего ты задержался? – дед отложил вилку и посмотрел на меня.
– Произошло. – Я кивнул. – Мне удалось заманить в клан Лебедева. Ну как в клан, в качестве наемного работника, но всё же. Тебе осталось только сумму обговорить.
– Неплохо, – дед кивнул и снова взялся за вилку.
– Да, одним из условий Лебедева было устройство его дочери Марины. Он сказал, что она хороший фармацевт. Я пообещал подумать.
– Что ты предложил ему такого, что он решился на перемены в своей жизни, которую сам Лебедев считает размеренной и идеальной? – Соколовы молчали, изредка поглядывая на нас. Я же смотрел на Машу. Она была бледная, и счастливой не выглядела. Неужели уже передумала и теперь жалеет о своем порыве?
– Практически неограниченный доступ к различным ценным ингредиентам для их зелий и возможности экспериментировать, в виде той же лаборатории, – отрапортовал я.
– Хм, – дед задумался. – Лебедевы не титулованные дворяне. Наши парни находятся на одной ступеньке социальной лестницы с ними. Если в итоге Марину Лебедеву можно будет сделать ПроРысевой, это будет успех.
– Я предупредил Лебедева, чтобы тот думал, прежде, чем красавицу дочь в дом, полный диких котов запускать. И что в случае даже намёка на неприятности, я буду настаивать на женитьбе с виновником. – Я попробовал кашу. Вкусно. Да и желудок непрозрачно намекает, что его нельзя держать долго голодным.
– Молодец. Нам с Юрием Васильевичем нужно по делам отлучиться. Ну, а вы с Машенькой после завтрака поезжайте на примерку костюма. Я вам машину оставлю. – Дед задумался, а потом выдал. – Пора для вас что-нибудь заказать, да порезвее. Вон в столице молодежь уже гоняет, гонки устраивать вздумали. Скоро и до нашего захолустья эти новинки дойдут. Тебе, Женя, нужно будет научиться водить.
– Я умею, – ляпнул я, и, поднеся ложку с кашей ко рту, замер. А ведь и правда умею. Откуда только? Нет, не помню. Всё-таки память, похоже, уже никогда не вернется.
– А нас уже на первом курсе учить будут, – тихо проговорила Маша. А затем выпалила. – Я же не оставлю учёбу?
– Нет, почему ты должна её оставлять? – я удивлённо посмотрел на неё. – Ты ведь советовалась с целителями, что нужно пить женщинам, чтобы отсрочить радость материнства? – всё-таки я художник. Вон как витиевато выражаюсь. Армейские офицеры: барон Соколов и мой дед только поморщились, услышав то, что я сказал. Они выразились бы проще и грубее.
– Женька, ты лучший, – Маша соскочила со стула, оббежала стол и обняла меня со спины. Я в это время пытался кашу проглотить и чуть не подавился.
– Маша, – мы посмотрели на барона, который усиленно делал вид, что шокирован поведением племянницы. – Что за несдержанность?
– Ну что вы барон, я бы назвал этот порыв непосредственностью, свойственной молодости, – благожелательно ответил дед. Ему явно понравилась реакция Маши, и то, как она меня обнимать кинулась. А не просто сухо поблагодарила, как следовало бы сделать.
– Извините, – пробормотала девушка и быстро вернулась на своё место, полностью раскаявшись. Вот только теперь она вся сияла и улыбалась, поглядывая на меня.
Так вот в чём дело. Она решила, что как только мы поженимся, я запру её дома и буду приезжать раз в год, чтобы очередного ребёнка сделать. А потом снова свалю в туман. Ну, с таким подходом весьма просто из Рысева превратиться в Лосева. А я этого ой как не хочу. К тому же, сокол – хищная птица. Её нельзя дома постоянно держать. Она у меня без порции адреналина быстро погибнет. Так что пускай учится в своём училище. Служить она всё равно не пойдёт. Если только под моё начало.
– Идёмте, Сергей Ильич, от Марии сейчас толку не будет. Дай боги они костюм нормально закажут и платье. – Барон встал из-за стола, бросив салфетку рядом с тарелкой.
– Вам нужна дуэнья? – деловито спросил дед, поднимаясь следом за Соколовым.
– У меня через четыре часа встреча с Павловым. Если ты думаешь, что мне хватит времени и доесть, и пройти через ад первой примерки, и как следует пошалить, то ты меня в последнем явно недооцениваешь, или переоцениваешь во всём остальном. – Ответил я, доедая кашу.
– Женя, тебя не смущает, что за столом присутствует дама? – приторным тоном поинтересовался дед.
– Нет, потому что эта дама видела меня во всяком обличье, и даже без него. И я не ханжа, чтобы завуалировать очевидное, чему вы стали свидетелями, – ответил я в том же тоне. – К тому же, тебя это совершенно не смутило, когда ты свои провокационные вопросы задавал.
Маша покраснела и теперь сидела, глядя в тарелку. Дед посмеиваясь поглядел на неё.
– Не смущайся, Машенька. Привыкай. Тебе придётся жить в доме, полном суровых мужчин, которые и крепкими словами не брезгуют. Да и учиться предстоит среди военных, а там и не такое услышишь.
Они вышли из столовой, я же отложил ложку и посмотрел на Машу.
– Не жалеешь? – она подняла взгляд от тарелки и улыбнулась.
– Нет, – Маша покачала головой. – Знаешь, ты мне сразу жутко не понравился.
– Как я могу не понравится? – я приложил руки к груди. – Ты меня сейчас просто ногами бьешь.
– Вот поэтому, – она рассмеялась. – Самоуверенный кот, твердо верящий в свою неотразимость.
– Ну, так я же кот, – самодовольно усмехнувшись, я откинулся на стуле. – А восемьдесят процентов женщин любят котов только за то, что они коты. Как бы мерзко эти твари себя при этом не вели.
– А ещё двадцать процентов?
– Это собачницы. – Я махнул рукой. – И когда ты изменила мнение.
– Ты меня рисовал. А ведь мы даже не общались. А потом, во время прорыва, когда моя лошадь понесла… Мы целовались… – Она снова посмотрела в тарелку. – Я тогда впервые испытала…
– Я кот, да ещё и художник – убойное сочетание для любой женщины, даже для тех, которые псину любят. Давай на этом остановимся. – Я положил салфетку на стол. Даже не заметил, как она оказалась у меня на коленях. Всё-таки некоторые действия вбиты в подкорку. Тебе на надо помнить о них, они работают независимо от разума. – Ты поела? Тогда поехали. Где ты там мне комнату пыток приготовила. Мне действительно важная встреча ещё предстоит.
– Ну, а мне ещё предстоит примерка платья. И это та ещё пытка, не сравниться с твоей. – Маша улыбнулась и вышла из-за стола.
Ателье, в котором мне предстояло шить костюм, располагалось неподалеку от дома. я даже решил, что оставлю Маше машину, а сам пойду домой пешком. Таким образом мы не потеряем время на разъезды, занимаясь своими делами.
По-моему, в этом ателье мне шили ту немногочисленную одежду, взамен той, которая стала мала. Так что мои мерки у них по идее должны быть.
– Ваше сиятельство, господин граф, позвольте вас поздравить со столь удачным выбором, – передо мной материализовался портной. Ну точно, я именно здесь одежду шил. Её, кстати, очень мало у меня осталось, надо бы ещё заказать. – Госпожа баронесса, моё почтение.
– Вы сказали, что у вас есть мерки его сиятельства, – в голосе Маши появилась надменность, которую я раньше у неё не слышал. – И что к моему приезду всё для первичной примерки будет готово.
– Разумеется. – Портной поклонился. – Располагайтесь, я пока распоряжусь принести костюм.
Я повёл плечами. На мне была рубашка, которую как раз шили по тем меркам. Нигде ничего не давило, хотя в плечах она была чуть-чуть свободнее, чем, когда была сшита, но не критично. Всё-таки я интенсивно занимался в эти месяцы, и моё тело немного, но изменилось. Так что переделки если и будут, то незначительные. Надеюсь, что мы тут надолго не застрянем.
Маша села на удобный диван и принялась осматриваться. Всё-таки женщины редкие гостьи в мужских ателье. Я же остался стоять, всё равно через пару минут начнётся примерка, которую сидя не проведёшь.
Откуда-то из недр ателье вышел портной, неся в руках сметанный фрак и штаны. При этом он хмурился, поглядывая то не меня, то на заготовки в руках.
– Я пребываю в некотором замешательстве… Но мерки точно ваши, ваше сиятельство, я проверял в нашей картотеке…
О, как. У них тут ещё и картотека имеется. То есть, по идее, тот же Медведев может прийти, потрясти ордером, и заполучить параметры нужно ему человека? Или есть какой-то закон об охране таких данных? Или же… Или Медведев просто о подобном даже не догадывается. А не догадывается он не потому что тупорылый увалень, такие обычно подобные должности не занимают, а потому что для него это само собой разумеющееся. Как салфетку на колени небрежно накинуть за столом, даже не задумываясь, как и зачем ты это делаешь. А я задумался только из-за своих проблем с памятью. Потому что постоянно задаю себе вопросы: а почему я сделал вот так, а не иначе?
Теперь же у меня появилась дилемма: говорить Медведеву о своём открытии, или не стоит? Может, он давно уже знает о подобной возможности и вовсю ею пользуется? Ладно, поживём – увидим. А пока примеряем свадебный фрак… Что за чёрт?
– Что за чёрт? – фрак был мне безнадёжно мал. В плечах не то что не сходился, я руки не мог опустить, впервые почувствовав то, что чувствуют больные, на которых смирительную рубашку нацепили. – Вы что, издеваетесь? – прорычал я, с силой дергая плечами. Раздался треск. Руки я опустить сумел, вот только фрак разошёлся по швам, в которых я разорвал нитки.
С негромким шелестом у меня за спиной на пол упала спинка фрака. Спереди спланировали полочки. Рукава остались на руках, и не упали только потому, что обтягивали напрягшиеся мышцы.
– Я не понимаю, как это произошло, – пролепетал портной. – Я же сам всё проверил.
– Брюки я мерить не буду, увольте, – я вперил в него разъярённый взгляд. – И мне сейчас очень интересно, кто именно это шил? Мы ведь неприлично большие деньги, чтобы костюм был сшит именно мастером Ветровым. Или я что-то путаю? – я прищурился.
– Нет, вы нечего не путаете, – Ветров сделал шаг назад.
– А ведь вы сразу поняли, что что-то не так, едва взяли костюм в руки, – присоединилась к разносу Маша, которая поднялась с дивана и сделала шаг, оказавшись перед портным. – Вы знаете все параметры тела Евгения Фёдоровича. И вы сразу поняли, что как минимум фрак не подходит. Недаром же вы принялись мерки искать, по которым это безобразие кроилось, – сокол заметил добычу где-то далеко внизу и начал стремительно падать на неё. Зрелище в чём-то даже завораживающее, не лишённое определённой эстетики.
– Госпожа баронесса, как вы могли подумать… – портной сделал шаг назад.
– Это первое, что пришло мне на ум, когда я увидела, как вы хмуритесь, мысленно сравнивая заготовку, снятую с манекена с фигурой его сиятельства! – Маша слегка повысила голос. – И даже после того, как вы поняли свою ошибку, всё равно всучили этот кошмар, раскроенный на пузатого коротышку, графу. На что вы рассчитывали? Что его сиятельство ужмётся в плечах и отрастит живот за те десять секунд, пока будет пытаться влезть в фрак?
– Произошло ужасное, ужасное недоразумение, – всплеснул руками портной. – Мы всё исправим. Я клянусь вам, что к свадьбе его сиятельство будет самым блестящим женихом, кто когда-либо надевал свадебный фрак…
– Раз уж на то пошло, я не хочу фрак, – внезапно прервал я их перепалку. Маша его загнала в угол, и теперь нам обеспечена огромная скидка, это как минимум.
– Что? – они посмотрели на меня оба округлившимися глазами.
– Я не хочу фрак, – категорично заявив это, я сел в кресло и достал свою пилку, которая всегда сейчас была у меня в кармане. – Фрак летом, увольте. Я лучше голым жениться буду. Да – немного эпатажно, зато не жарко, нигде не давит, нет желания расстегнуть пару пуговиц, чтобы влез кусочек свадебного торта. И никто точно не примет за дворецкого. Так что, примите к сведению, фрак я не хочу, – я постучал пилкой по ногтю большего пальца.
Портной почему-то смотрел за моими невинными действиями с таким удивлением, как будто впервые увидел пилочку. При этом он постоянно переводил взгляд с пилки на мои плечи и обратно. Ну да, такую фигуру, более жилистую, кстати, чем накаченную, с рельефными, но не огромными мышцами, не приобретешь, сидя в кресле и подпиливая ногти. Похоже, что у него в мозге произошёл диссонанс, и портной немного истерично хихикнул.
– И что же именно ваше сиятельство желает получить на свадьбу? – наконец, спросил он.
– Хм, – а действительно, чего я хочу? – Принесите мне лист бумаги и карандаш. Мне проще нарисовать, что именно я хочу получить, чем объяснять словами. Тем более, что вы всё равно их переврёте и сделаете так, как хочется вам, а не мне.
– Ваше сиятельство…
– Не начинайте, господин Ветров. Я это по своей одежде в шкафу вижу. Понимаю, что абсолютно одинаковая одежда не заставляет испытывать муки выбора, однако мне нужно было разнообразие! И я это вам повторял неоднократно. А не стал предъявлять претензии только потому, что у меня было мало времени.
– У меня классическое ателье… – Встал в позу портной.
– Бросьте. У меня в этом учебном году был экзамен по классическому рисунку. И хоть экзаменационное задание было для всех одно, и даже натурщица в студии была одна и та же, все работы почему-то получились разными. Но это не сделало их менее классическими.
– Господин Ветров, его сиятельство долго ещё будет ждать, когда вы соизволите принести ему карандаш с бумагой? – процедила Маша, как бы невзначай кладя руку на рукоять кинжала.
У нас аномальная зона, прорывы частые, стоит ли удивляться, что даже девицы благородных кровей ходят вооруженными. Вот и Ветров ничуть не удивился, только запрашиваемое появилось в меня в руках так быстро, что я заподозрил наличие телепорта в отдельно взятом ателье.
– Так, во-первых, цвет, темно-серый, не черный, это важно. Во-вторых, пиджак чуть притален и удлинен, но удлинен везде, висящих хвостов позади не нужно. Пуговицы не по центру, а в стороне, в два ряда. Воротник стойка, вот здесь можно серебряную вышивку, думаю, рысь и сокол вполне подойдут. Брюки классические, рубашка белая. – Пока рисовал, проговаривал детали вслух.
Этот дизайн мне подкинула одна из муз. Правда, почему-то в виде военной формы. Я не помню, чтобы такие «френчи» видел на наших военных.
– А мне нравится, – тихо произнесла Маша. – Так строго и в то же время празднично.
– Это самое главное, чтобы нравилось тебе. Гостям будет плевать. На свадьбах все смотрят только на невесту. Пока что-то могут разглядеть, естественно. Так что, если бы я хотел привлечь внимание, то настоял бы на том, чтобы жениться голым. А всем бы говорил, что на мне невидимый костюм, а тот, кто его не видит, нечист на руку. – Я тихонько засмеялся и протянул рисунок портному, который слушал нас, развесив уши. – Идея понятна?
– Да, ваше сиятельство, – он забрал рисунок и долго рассматривал. – Это возможно, да. – Пробормотал он. А теперь, давайте обновим ваши мерки в картотеке. Похоже, мой новый подмастерье что-то напутал.
– Ох и сюрприз же ждёт невысокого мужчину с выдающимся брюшком, – хихикнула Маша.
Лицо портного при этом вытянулось. Видимо, он принялся лихорадочно вспоминать, кто из его клиентов попадает под эти параметры, чтобы проверить картотеку и избежать конфуза. И, хотя он мыслями явно был где-то не с нами, мерки он снял весьма профессионально и тщательно записал их прямо на моём рисунке. Закончив, он посмотрел ещё раз на бумажку, затем перевёл взгляд на меня.
– Жду вас на первую примерку послезавтра, ваше сиятельство, – он снова поклонился, а мы с Машей вышли на улицу.
Я посмотрел на часы. До встречи с Павловым оставалось меньше часа.
– Мне нужно идти, – я открыл дверь машины перед своей невестой.
– Я знаю, – она слабо улыбнулась. – Всё равно тебе нельзя идти со мной на примерку платья.
– Да, точно, как я мог забыть, жених не должен видеть невесту и другие подобные глупости. Но, как ты это будешь делать одна?
– Я не буду одна, – на этот раз она улыбнулась более искренне. – Меня ждут мои подружки, им же тоже платья мерить надо.
– А почему сюда их не позвала? – я хмыкнул.
– Я думала, что будет полноценная примерка, и мне было бы не слишком приятно, если бы они смотрели на моего полуголого жениха. – Призналась Маша.
– О, ерунда. Если меня работа Ветрова не устроит, у них будут все шансы увидеть жениха полностью обнажённым. И на этот раз я не шучу, – и я ловко захлопнул дверь, давая сигнал водителю трогать, пока возмущенная Маша не выскочила из неё.
Расхохотавшись, в довольно приподнятом настроении пошёл домой. Так, надо настроиться на разговор с торговцем, который предстоит серьезный.
