Алекс Кама
Я – Человек! Часть 1. Фашист
Глава 3. Карцер.
Генрих проснулся и сел на соломенном матрасе. Наверное уже утро, но в этом каменном мешке всегда одно время дня и одно время года. Тусклая лампочка никогда не выключается, каменные, серые стены, затхлый воздух и полная тишина, от которой звенит в ушах. Только по открывающемуся два раза в день окошку на двери, в которое тюремщики подавали чай и хлеб, можно было считать дни, проведенные в карцере. Генрих подошел к двери, заколотил по ней кулаком и крикнул:
– Эй! Охрана! Подойдите ко мне!
Где-то наверху заскрипела дверь и раздались звуки шагов в подкованных сапогах, по железной винтовой лестнице. Через минуту окошко на дверях откинулось, и в него подали хлеб и деревянную кружку.
– Полей воды, пожалуйста. – попросил Генрих. Охранник молча просунул в верхнюю дырку ниши на стене конец резинового шланга и включил воду. Генрих, фыркая, умылся холодной водой, взял свой нехитрый завтрак и уселся на каменный выступ, который служил ему и столом, и кроватью. Теперь можно было поразмышлять о своей судьбе. Что ж, свой выбор он сделал.
Генрих, как и, наверное, все узники этой тюрьмы, надеялся когда-нибудь выйти отсюда. Но, наверное, он был единственный, кто точно знал, как это сделать. Ему ни в коем случае не нужны были соседи, которые мешают воплощать в жизнь его план, ему нужна тишина и одиночество для медитации. Похоже, он своего добился, но какой ценой? Если его оставят в карцере надолго, он тут начнет гнить и, в конце концов, или умрет от сепсиса, или будет переведен на лечение в больничный блок. В любом случае времени у него не так уж и много. Начинать медитировать прямо сейчас пока нельзя, нужно дождаться реакции тюремщиков на вчерашнее происшествие в камере.
Генрих сделал несколько физических упражнений и начал ходить, меряя шагами камеру. Четыре шага вперед, поворот, четыре шага обратно, снова поворот, и так еще и еще, сотню раз, еще сотню, пока не заныли от усталости ноги, а в каменном мешке камеры стало тепло и душно. Хотелось лечь, расслабиться и, провалившись в астрал, лететь, собирать крупинки так нужной ему информации, но нельзя. Нельзя чтобы его нашли без сознания пришедшие охранники, а придти они должны, убийство рыжего не может пройти без последствий.
Наверху опять заскрипела дверь, и послышался топот нескольких пар сапог, спускавшихся по винтовой железной лестнице. Генрих повернулся лицом к дверям и выпрямился.
– Отойди к стене! – железная дверь камеры, загремев, отворилась, и в каменный мешок вошли несколько охранников с фонарями, вооруженные короткими автоматами. Генрих отошел назад и оперся спиной о каменную стену. В камеру вошел Директор. Он был одет в дорогой, черный костюм и высокие кожаные сапоги. Неспешно прошел по камере, заложив руки за спину, затем повернулся к Генриху и, покачиваясь с пятки на носок, стал пристально разглядывать узника сквозь круглые очки.
– Что произошло вчера в камере? – Его пристальный взгляд, казалось, хотел заглянуть Генриху прямо в душу и понять истинный смысл произошедшего. Директор не любил когда в его владениях, происходило что-то, что он объяснить не мог. Он внимательно читал досье Генриха и знал, что этот заключенный не простой узник. Офицер, интеллектуал, барон, исследователь… Но то, что он совершил вчера никак не вписывалось в эти рамки. Конфликт и самозащита? А может узник начал сходить с ума?
Генрих понял, что лучше сказать правду. Не всю конечно, но правду. Директор на этом острове последняя инстанция и властитель судеб. От его решения зависит все.
– Мне не нужны соседи, я хочу быть один.
– Молодой человек, ты можешь хотеть что угодно, а решаю тут я. – Директор, кажется, не поверил в искренность Генриха.
– Вы можете сажать мне в камеру кого угодно. Но я предупреждаю, я убью любого, кто станет моим соседом. Если вы этого хотите, то – пожалуйста, мне терять уже все равно нечего. – Генрих произнес это как можно увереннее, глядя Директору прямо в глаза.
– Гм. А ты не производил впечатления сумасшедшего – Директор был озадачен:
– Я считал, что сотрудник Анненербе умеет ладить с людьми?
– Это было давно. Все меняется. Просто оставьте меня в покое. Пожалуйста. – Генрих постарался быть как можно убедительнее, от этого человека зависела его дальнейшая судьба.
Директор еще молча постоял, глядя на Генриха, стараясь увидеть в арестанте то, что он пытается скрыть, потом дал знак охране и уверенным шагом вышел из камеры. Охрана поспешила за ним, дверь со скрежетом захлопнулась, и шаги уходящих людей вскоре стихли. Генрих остался один в тишине каменного мешка. Все. Если сегодня его никуда не переведут, то значит он наказан, у него есть как минимум неделя карцера, за которую его никто не потревожит. Теперь можно поспать, а завтра он займется сбором так нужной ему информации в бескрайнем океане астрала. Генрих лег на матрас, расслабился, и воспоминания прошлой жизни снова нахлынули на него.
Глава 4. Первые шаги.
Первый управляемый выход из тела должен быть запланированным – к такому выводу пришел Генрих, перечитав все книги, которые хоть как-то касались подобной тематики, в библиотеке замка. Планирование такого события даст подсознанию время подготовиться и в час «Х» выполнить то, что от него требуется. Он внимательно проштудировал все доступные современные издания, которые удалось найти. Затем, в долгих медитациях, из полученных знаний, Генрих сложил у себя в голове понимание, что нужно для выхода из тела и как этого достичь. Как вызвать то состояние вибраций во всем теле, он уже понял теоретически. И что потом делать, после того, как это состояние наступит, он тоже уже понимал, но это все была теория, построенная на умозаключениях. Если сейчас поторопиться и начать пробовать, применяя все эти знания, то выход может не получиться, и тогда неудача может перечеркнуть тот, теоретический настрой, который ему удалось создать. Выход должен состояться обязательно, иначе придется опять медитировать, собираться, настраиваться, и кто знает, получится ли подготовиться еще раз. Для того, чтобы выход точно произошел, Генрих решил дать себе неделю на последние приготовления и назначить точную дату. Он был почти уверен, что если он попробует сейчас, то у него получится, но нужно было быть уверенным на все сто. Он пролистал перекидной календарь и отметил в нем красными чернилами субботу, 5 февраля 1938 года.
Оставшуюся неделю Генрих посвятил медитациям и спокойным прогулкам по берегу озера. Он чувствовал, что скоро жизнь его изменится кардинально, и это предчувствие перемен пьянило и будоражило. Он размышлял, что он будет делать, обретя такое умение, фантазировал и в своих фантазиях распалял себя еще больше. Ему уже не терпелось совершить выход, но слово надо держать, и он терпеливо ждал, пока в календаре не появится листок, помеченный красным.
В субботу с утра Генрих сделал последние приготовления. В свою старую комнату, на втором этаже в доме Шульцев, он заранее притащил из замка большое кожаное кресло и застелил его мягким пледом. Запланированный выход он будет делать здесь, потому что в этом месте он уже испытывал его неосознанно. В успехе он не сомневался, поэтому, не торопясь, сделал зарядку, легко позавтракал, прогулялся по озеру и направился в свою комнату. В комнате он повернул кресло так, чтобы свет от окна не светил в лицо, сел и устроился поудобнее. Нужно было принять такую позу, в которой можно было расслабить все мышцы тела, и, в то же время, кровь во всех членах тела должна бежать без затруднений, и ничего не могло помешать в ответственный момент. Генрих знал, чтобы отвлекающих факторов было меньше, можно было бы набрать ванну теплой воды и лечь в нее. При температуре воды в 36-37 градусов, можно было висеть в воде, вообще не ощущая тела и тогда осуществить выход, было бы еще проще. Но Генрих был уверен, что у него и так все получится, можно обойтись и без ванны.
Генрих привычно расслабился и перешел в состояние медитации, и, будучи в расширенном сознании, начал полное расслабление своего тела. Сначала перенес свое внимание на кончики пальцев ног, расслабил их полностью, потом стал подниматься выше, по ногам, постепенно расслабляя каждую мышцу. Затем переключился на руки и так же, начиная с пальцев и поднимаясь все выше, расслабляя каждую клетку своего тела. Постепенно расслабляясь, он начал чувствовать, как внутри тела зарождается дрожь. Эта дрожь постепенно усиливалась, как будто сквозь тело проходил сильный электрический ток, не причиняющий никакой боли, только сотрясающий ткани. Вибрация все усиливалась, и вскоре это ощущение заполнило все сознание и затмило собой ощущение физического тела. Генрих перестал чувствовать свое тело, а ощущал только вибрацию. Впечатление было такое, будто он состоял из газового облака, которое мелко вибрировало. Он инстинктивно поднял руку, чтобы потрогать себя за лицо, и опять увидел перед глазами свою прозрачную ладонь. Все, это случилось! Он поместил руку обратно в тело и напрягся. Вибрации исчезли, он снова был в своем теле. Генрих поднялся с кресла, прошел по комнате, прислушался к своим ощущениям. Все в порядке. Можно продолжать эксперимент.
Теперь, для удобства выхода, Генрих немного раздвинул кресло и опустил его спинку, чтобы занять в нем полулежащее положение. Он лег в кресле, прикрылся пледом и погрузился в медитацию. Вибрации и в этот раз не заставили себя ждать. Генрих, как и раньше, вывел из тела сначала правую руку, осмотрел ее, а потом совершил движение астральным телом, которое он придумал для себя сам, когда готовился теоретически. Он повернулся астральным телом, не напрягая физического, сделал движение, какое делает человек переворачиваясь на бок, только при этом, абсолютно не напрягая мышцы. Он повернулся на бок астральным телом, и, при этом, его физическое тело лежало на спине без движения, а повернувшись, поднялся и сел на край кресла. Было ощущение необычной легкости. Генрих посмотрел на свои руки – прозрачные, взглянул вниз – с кресла на пол свешивались контуры его ног. Он посмотрел вбок, на кресле рядом с ним лежал он сам. Глаза лежащего тела были закрыты, на лице легкая бледность, все тело казалось очень крепко спящим человеком. Никаких эмоций свое тело со стороны у Генриха не вызвало. Генрих поднялся и подошел к окну. Выражение «подошел» в этом случае было немного не верное. Да, прозрачное астральное тело делало шаги контурами прозрачных ног, но Генрих ничего не чувствовал. Он не ощущал ни твердости пола, ни движения воздуха в комнате, ничего. Генрих походил по комнате и вернулся обратно в кресло. Он лег на спину, в той же позе, какой лежало его тело, и напрягся. Резко появились вибрации, тут же исчезли, и нахлынуло ощущение физического тела. Генрих поднялся, разминая руки и ноги, гладя себя по лицу и груди. Выход это, конечно, интересно, но как-то неприятно. Все-таки, нет ничего лучше, чем ощущать себя полноценным человеком с крепким, здоровым телом.
Теперь надо было обдумать случившееся. Судя по всему, это прозрачное тело, которое он видел при выходе, это лишь визуальное воплощение его представления об астральном теле. Он привык, что тело это руки, ноги, голова, и во время выхода сознание дорисовало части тела, какими он привык их видеть. Астральное тело не имеет формы, оно эфемерно, а значит, на его форму можно внимания не обращать. Ладно, с формой разобрался, теперь ощущения. При выходе Генрих не чувствовал ничего. Вообще ничего, не было даже эмоций. Подумав, Генрих пришел к выводу, что ощущений быть и не должно. Ведь все, что чувствует человек, это лишь электрические импульсы в нервных волокнах, которые раздражают те или иные участки мозга. Это все относится к телу физическому, а астральное может воспринимать лишь информацию, чистую, не искаженную эмоциями и ощущениями. С другой стороны, информация, которую получило астральное тело, могла вызвать в мозгу физического тела соответствующие ей импульсы… Это надо проверить.
Генрих опять лег на кресло и уже привычно расслабился. Дождавшись вибраций, он опять повернулся на бок и поднялся. Теперь нужно попробовать получить какую-то информацию, которая бы вызвала у него какие-нибудь эмоции. Он подошел к окну, надеясь посмотреть что там, на улице. Потом, вдруг подумав, он «подтянул» прозрачные ноги к своему виртуальному животу и «поплыл» по воздуху. Генрих представил себя в виде прозрачного шарика, плывущего по воздуху в комнате, и его это развеселило. Он засмеялся и вдруг понял, что лежит в кресле и смеется. Переход обратно в физическое тело был мгновенным и почти неощущаемым. Как легкий толчок, за миг до того, как ему стало смешно. Значит, связи астрального тела и физического более плотные, чем показалось вначале. Астральное тело получило информацию, физическое на нее отреагировало, но не смогло без астрального и мгновенно «втянуло» его обратно. Также было ясно, что сила притяжения для астрального тела не существует, и перемещаться оно может, летая над землей как какое-нибудь облако. Это все было очень увлекательно.
Теперь можно было попробовать выйти за пределы комнаты. Генрих лег в кресло, вызвал вибрации, правда на этот раз пришлось долго расслабляться, возбужденное сознание никак не хотело успокаиваться, но ему это удалось, и он вышел из тела. Теперь он уже не обращал внимания на форму своего тела, а просто представлял себя как сгусток какой-то энергии, как небольшое облачко сознания, витающего в воздухе. Он пролетел вниз по коридору лестницы и через приоткрытую дверь вылетел на улицу. Эмоций никаких не было. Он рывком бросил себя к стоящему на берегу озера замку и взлетел над его стеной. Внизу, возле ограды парка он увидел Альберта – управляющего имением, который разговаривал с несколькими рабочими. Генрих скользнул к ним и услышал, как Альберт отдает распоряжения по очистке парка от прошлогоднего мусора. Генрих поднялся выше и двинулся в сторону дома Шульцев. Там, на кухне, фрау Марта расставляла чистую посуду по полкам. Генрих остановился возле нее, немного подождал, а потом попробовал напрячь мышцы тела. Он почувствовал, как мышцы напряглись, и вдруг ощутил себя лежащим в кресле. Переход обратно в тело опять состоялся так быстро, что он не успел его заметить.
Генрих поднялся с кресла и бегом спустился на кухню.
– Ма! Вы сейчас не видели ничего необычного? – спросил он у фрау Марты.
– Нет, а что, должна была?
– Да нет, ма, мне просто показалось. Извините. – Он вышел из комнаты и бегом направился к замку. Из-за ограды замка выходили рабочие с метлами и граблями. Можно было даже не спрашивать, какое распоряжение они получили, было и так ясно.
На первый день пока хватит. Генрих поздравил сам себя с удачным экспериментом. Он был горд собой и почти счастлив. Он перешагнул рубеж, сегодня он перестал быть таким как все. Он исключительный!
Информации для размышлений он получил много. Нужно было все это обдумать, разложить в голове и выбирать направление для дальнейшего развития. Оставшееся время в этот день он провел в отдыхе и прогулках по озеру.
Генрих хотел как можно полнее изучить это интересное явление и в последующие дни полностью посвятил себя медитации и внетелесным прогулкам. В первые свои выходы он старался перемещаться по свободному пространству, стараясь не задевать предметы, так же, как двигался бы находясь в физическом теле. Но в медитативных размышлениях он пришел к выводу, что астральное тело это не газ, это вообще что-то нематериальное. А раз так, то материальные преграды для него не должны существовать, и он стал экспериментировать с предметами. Генрих, уже привычными действиями, оставил свое тело лежать в кресле, а сам переместился к окну. Из своего астрального облака-тела он вытянул прозрачную руку и попытался прикоснуться к стеклу. Рука прошла сквозь стекло, как будто его и не было. Генрих продвинулся вслед за рукой и оказался за окном, висящим над землей на уровне второго этажа. Он двинулся обратно и постарался прочувствовать момент, когда окно проходило сквозь него. Как только он попытался это сделать, он тут же ощутил себя лежащим в кресле. Стало понятно, что перемещаться он может в любом направлении, без каких либо преград, вот только воспринимать это нужно без эмоций, иначе физическое тело сразу на них реагировало. Следовало научиться сдерживать свои эмоции и попытки пошевелиться, т.к. астральное путешествие на этом сразу обрывалось.
Генрих оставлял свое тело лежащим в кресле, в своей комнате, а сам летел в парк, поднимался над деревьями, осматривал окрестности. Однажды Генрих решил подняться как можно выше. Он взлетел очень высоко, и как только земля укрылась белым, рваным покрывалом облаков и замок исчез из виду, Генрих вдруг опять ощутил мягкий толчок и очутился в своем теле в кресле. Первое его ощущение было тревога и возбуждение. Он понял, пока он летал за облаками, в его физическом теле произошел выброс адреналина, видимо, из-за полученной от астрального тела информации. Теперь нужно было учиться контролировать себя, иначе дальше полетов по двору дело не пойдет. Нужно было как-то «убедить» физическое тело не реагировать на информацию, получаемую во время выхода.
Это оказалось неожиданно трудно. Инстинкт самосохранения не давал спокойно относиться к необычным для человека вещам. Генрих проводил много времени в медитациях, обдумывая, как можно спокойствие и безразличие астрального тела передать физическому, но у него ничего не получалось. Стоило ему на астральной прогулке сделать что-то неординарное, например, нырнуть в озеро, как выброс адреналина тут же возвращал его обратно в тело. Теперь Генрих понял, почему внетелесные путешествия не доступны многим людям. Астральное тело настолько привязано к физическому, что если среди людей и находятся такие, которые могут совершить выход, то они его просто не замечают. Не замечают потому, что выход длится для них секунды, до первого напряжения мышц от понимания того, что что-то происходит. Незапланированный выход списывают на закружившуюся голову или галлюцинацию и внимания не обращают. А запланировать выход люди не могут, они просто не подозревают даже о такой возможности!
Для рядового обывателя душа и тело неразделимы. Душа это что-то неосязаемое и самодостаточное, о ней можно не думать, она существует сама по себе. А вот тело можно потрогать, покормить всякими вкусностями, угостить порцией алкоголя и получить еще тысячу физических удовольствий. Так и живет большинство обывателей, проводя дни в плотских утехах и в работе, чтобы обеспечить себя этими утехами.
Теперь Генрих стал понимать, к чему он прикоснулся и как все-таки мало человечество знает о себе и окружающем мире.
Генриху предстояло полностью перестроить отношения между астральным и физическим телами. Отодвинуть, один из самых сильных природных инстинктов – инстинкт самосохранения, на второй план. Он стал усиленно тренироваться, проводя все время в комнате, медитируя лежа в кресле и совершая астральные прогулки. Постепенно у него стало получаться сделать какой-нибудь «опрометчивый» шаг вне тела, не вызвав ответной реакции тела физического. Он научился подниматься за облака и погружаться в озеро. Он подолгу «плавал» в толще воды озера, разглядывая крупных карпов и водные растения. На большой глубине, где вода становится черной, он вдруг получил способность видеть предметы не так как обычно. Цвета исчезли, остались только четкие контуры, но предметы стало видно сразу со всех сторон. Это было объемным зрением, Генрих мог, не сдвигаясь с места, видеть сразу всю поверхность предмета. Например, если на дне, в слое ила, нежился толстый карп, то у него можно было увидеть и живот, и спину одновременно. Это было даже не зрение, а, скорее, своеобразное ощущение предметов. Достаточно было немного приблизиться к предмету, как его можно было увидеть-почувствовать со всех сторон, даже понять структуру материала из которого он состоял. Позже, медитируя, Генрих понял природу этого «зрения».
Физическое тело видит предметы лишь как свет, который от них отражается и, преломляясь в хрусталике глаза, воздействует на его сетчатку. Попадая на сетчатку глаза свет, генерирует в зрительном нерве электрические импульсы, которые воспринимает и распознает мозг. Астральное тело не имеет нервов, а воспринимает только чистую информацию, но преподнести сознанию эту информацию оно может только в понятной для мозга форме. Поэтому эта информация дается в виде картинки, которую мог бы увидеть глаз, если бы у астрального тела были глаза. Когда Генрих погрузился в темноту озера, такая картинка стала неуместна. И астральное тело начало выводить информацию об окружающей среде, так, как это было бы понятно привыкшему к картинке мозгу. Это было интересно, можно было впоследствии научиться «видеть» по-разному, при любых обстоятельствах, и, наверное, не только предметы? Точно так же обстояло дело со звуками. Генрих, выходя из тела, прекрасно слышал все звуки, так же, как и в обычном теле. Лишь потом он понял, что, так как у астрального тела нет органов чувств, оно интерпретировало поступающую звуковую информацию в то, что он привык воспринимать. В сигналы, которые создавал бы звук, попадая в органы слуха.
В последующих медитативных размышлениях Генрих все больше понимал, насколько несовершенны человеческие органы чувств. И какие возможности открывались перед ним, если он научится воспринимать и правильно понимать информацию, которую может давать ему его астральное тело.
Но для начала нужно было отучить физическое тело реагировать на неожиданные моменты внетелесных путешествий. Генрих понял, что это основное препятствие для человека, и оно было вполне естественным. Подобно тому, как человек просыпается, если во время сна получает информацию об опасности, так же и при выходе, при малейшей тревоге, физическое тело «собирается», мгновенно втягивая в себя тело астральное. Собирается в бодрствующего, готового встретить опасность, человека. Нужно было как-то побороть этот инстинкт. Генрих медитировал и тренировался. Успехи были, но очень небольшие, продвижение было очень медленным. Генрих все больше склонялся к мысли, что победить инстинкт самосохранения не получится. Все равно он будет срабатывать на уровне неконтролируемого подсознания. Так уж устроен человек.