Полная версия:
Алекс Хилл После тебя только пепел
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Жаловаться прибежала? – выплевывает Леша. – Какая же ты дрянь.
Оскорбления вызывают вспышку тупой боли, но я держу голову прямо.Не в этот раз, Леша. Закончилось время, когда я считала тебя родным человеком и переживала за то, что ты будешь обо мне думать.
– Что тебе нужно? – спрашиваю я спокойно.
– Ты тупая? Домой поехали! Батя в ярости!
В мыслях мелькают картинки возможной обстановки дома, и я делаю крошечный шаг назад. Если я туда вернусь… если они снова меня запрут… Так! Стоп! Я не собираюсь возвращаться. Ни за что. Там нет для меня места. Я точно знаю, что не нужна им, и теперь… они мне тоже не нужны.
Задаю себе один-единственный вопрос, который должен помочь справиться с ситуацией. Сама я все еще не могу найти в себе столько силы, но знаю, в ком ее предостаточно. Пусть поделится, ему ведь не жалко.Что бы сказал и сделал Мнац, оказавшись на моем месте?
– И почему мне должно быть не плевать? – произношу я и складываю руки на груди, перенимая манеру своего шизанутого наставника.
Леша наступает, и я машинально отхожу назад. Оба останавливаемся, сохранив дистанцию. Небо с каждой секундой становится все темнее, нагнетая обстановку. Брат прищуривается и злобно усмехается:
– Ты че? В себя поверила? Думаешь, что этот мажорчик тебя защитит? Кому плевать, так это ему. Не обольщайся на его счет.
А я и не обольщаюсь. Не знаю, что за методы у Мнаца и что он подразумевает под помощью, но только что он меня просто кинул. Придется выкручиваться самой, и я собираюсь сделать это. С ним или без него.
– Он здесь ни при чем. Хотя ты так сильно его боишься, что готов прыгать на задних лапках и спрашивать, как высоко. Жалкое зрелище, Леш, но, признаюсь, отчасти забавное.
– Ну ты и сука… – Брат качает головой, глядя на меня с отвращением. – Отец сто раз прав насчет тебя. И ты, по ходу, забыла, с кем говоришь.
– Не забыла, – произношу я не моргая. – Я говорю с трусом и подонком, который прикрывается мной перед родителями. Который чуть не продал меня за карточный долг. Который на мужика похож только из-за штуки, что висит у него между ног!
Леша срывается с места и замахивается, отводя руку назад. Голову дергает влево, оглушающий хлопок разносится на всю территорию заброшки. Зажмуриваюсь от боли, но, преодолевая себя, возвращаю взгляд к глазам брата.
– Ударь меня еще раз и узнаешь, что не только Мнац может отправить тебя в больницу.
– Да ты что? – смеется Леша, широко раскрыв рот. – В больничке скоро окажешься ты, когда отец с тобой закончит, а я посмотрю и послушаю. Вот это будет веселье. Скажем потом, что на тебя напали те же хулиганы, что и на меня.
Страх душит, а щека печет так, словно к ней приклеили горчичный пластырь. Все, что говорит Леша, – правда. Все будет именно так. Что я могу сделать против него? Против дяди Славы? Никто мне не поможет. Леша заберет меня домой, а там… сколько бы я ни брыкалась, ничего не изменится. Если сопротивляться, станет еще хуже. Бессилие приходит внезапно и обрушивается на голову вместе с вечерней темнотой. Ноги уже едва держат.
Я не могу.
Снова больно.
Тошно от непонимания.
Почему? Почему все это происходит?
– Леш, вот за что ты так со мной? – бормочу я, и горячие слезы катятся по ледяным щекам. – Я не понимаю… за что? Я всегда тебе помогала. Всегда была на твоей стороне. Почему ты ни разу мне не помог? Не защитил? Зачем делаешь все это сейчас?
– Только не надо ныть, ладно? Ненавижу, когда ты ревешь, – с омерзительным пренебрежением произносит брат и грубо хватает меня за руку выше запястья. – Идем домой!
– Нет! – повышаю я голос, вонзаясь ногтями свободной руки в его ладонь. – Нет! Я никуда с тобой не пойду! Я обращусь в полицию! Напишу заявление!
– Ага, – хмыкает он. – Попытайся.
Упираюсь ногами в землю, не позволяя себя увести. Выдергиваю руку, но рывок выходит настолько сильным, что я падаю на землю. Леша злобно рычит и резко оборачивается:
– Что за цирк ты устраиваешь?! А ну вставай, и вперед! Жаль, волос у тебя больше нет, так было бы удобнее.
Он протягивает руку, наклоняясь, а я откидываюсь на спину и выбрасываю вперед ногу. Подошва моей кроссовки упирается брату в живот, это даже ударом назвать нельзя, но на лице Леши появляется такое свирепое выражение, которое я даже в страшных снах не видела.
– Что ты сейчас сделала? – шипит он.
Паника набрасывает цепи. Тело замирает. Леша отводит назад правую ногу, а в мыслях только одно –сгруппируйся!
– Стоять! – гремит разъяренный голос. – Ты серьезно, малой?
Леша бегает глазами вверх-вниз. Ему хочется вцепиться мне в глотку, но тот, кто стоит позади, слишком пугает.
– Мнац, это не твое дело. Онамоя сестра, и я могу…
– Твоя сестра? Твоя?! – с нажимом произносит Мнац. – Мне напомнить, что ты поставил на кон в нашей прошлой игре? Она уже не твоя. Бабки я с тебя тогда не взял. Может, ты хочешь рассчитаться прямо сейчас? Гони мой выигрыш, и можешь ее забрать! А то я что-то не понял расклада. Думаешь, меня можно кинуть?
– Нет. Я… я просто…
– Что ты просто? Просто можешь бить девчонок? Вот это достижение! Хочешь, я тебе даже поаплодирую? Как насчет рука-лицо?
– Мнац, ты не понимаешь… Она должна…
–Ты мне должен, поэтому она сейчас здесь. Такой был уговор. Еще раз спрашиваю, ты можешь рассчитаться по-другому?
– Нет, – мрачно отвечает Леша. – Не могу.
– На руках ходить умеешь?
– Ч-что?
– Ноги тебе переломаю, если еще раз здесь увижу. Заживать будут долго.
Леша опускает голову, глядя на меня, в его глазах едва заметен блеск торжества, а уголки губ ползут вверх. Это еще что? Чему он радуется?
– Да забирай ее! На фиг она никому не нужна! – выпаливает Леша, круто разворачиваясь.
Как только брат отходит на пару шагов, поднимаюсь на ноги и почти бегом направляюсь в противоположную сторону. Подхватываю по пути рюкзак и закидываю его на плечо. Щека саднит, слезы такие горячие, будто внутри меня проснулся вулкан. Ничего не понимаю. Ни-че-го! Только одно ясно, как день… Моя жизнь – полное дерьмо!
– Алена! – окликает меня Мнац. – Куда ты рванула? Там нет выхода.
Его забавляющийся тон выводит из себя. Получается, он наблюдал? Стоял и смотрел?! Это и есть его чудо-помощь? Класс! Мне очень полегчало!
– Да погоди ты! – кричит он, догоняя, и хватает меня за плечо.
Пихаю его в грудь что есть силы и сжимаю зубы, неистово желая дать по наглой роже.
– Эй! – усмехается Мнац, поднимая руки. – Ты с ума сошла? Меня-то за что? Три минуты назад надо было дикую кошку включать. Что у тебя с реакцией?
– А что у тебя с головой?! Я… Ты… – Яростная дрожь отчаяния колотит изнутри. – Пошел ты! Пошел ты к черту! Я думала, ты реально можешь помочь!
– И я могу.
– Спасибо! Уже увидела как! Хороший был концерт?! Понравилось?!
– Тормози! – рычит Мнац, подступая ближе. – Снова ты прячешь голову в песок. Ты ведь знаешь, что могла победить. Знаешь его больное место…
– Что я должна была сделать, а?! Что?! Каким чудом я должна была дать отпор?!
– Например, повторно сломать ему нос, – как ни в чем не бывало отвечает Мнац. – И пока он валялся бы у тебя в ногах и скулил, сказать все, что ты о нем думаешь. Инстинкты тебе ничего не подсказали? Ах да, ты расплакалась. Очень умно.
– Вау! Браво, великий гений! А ничего, что потом мне пришлось бы отвечать за это? Тебе легко говорить, ты парень. Еще и больной на всю башку! А мне что делать?! Член себе отрастить?!
– Таких жертв не нужно, но хорошо бы научиться защищать себя. Искать обходные пути, использовать приемы психологического давления. Шантаж. Угрозы. Хитрость. Член для этого не нужен. Знаешь, почему я не остался? Почему не расфигачил ему рожу еще раз?
– Ну давай! – выпаливаю я, всплескивая руками. – Просвети меня, гений!
– Да потому что это не сработает! – строго говорит Мнац. – Ни для тебя, ни для него. Твой брат и так меня боится, а должен боятьсятебя. Повторяю еще раз, я не охранник и не твой парень. И я не всегда буду рядом. Ты одна, Алена, но это не равно – беспомощность. Вступись я за тебя, дал бы этому дебилу козырь. Он бы сразу устроил на тебя охоту. Сейчас же Леха думает, что ты рядом со мной из-за него, в уплату долга, а не потому, что я на твоей стороне. Он считает, что тебе и так не повезло. И это уже дает козырь нам.
– А мне, значит, повезло? Что-то не похоже.
Мнац шумно вздыхает и проводит ладонью по волосам, приподнимая темную короткую челку. В вечернем полумраке на фоне обветшалых построек он выглядит точно как отвязный хулиган в спортивном костюме, но, по всей видимости, он – мой единственный шанс. Я ведь все еще здесь, а не в багажнике такси, которое привезло бы меня в личный филиал ада, только благодаря ему.
– Твой брат – слабак и трус, – говорит Мнац без капли веселья. – Сможешь его хорошенько напугать, он будет и перед тобой на цыпочках ходить. Алена, родственники вытирали об тебя ноги не потому, что они сильнее, а потому, что ты им это позволяла. В последний раз спрашиваю. Хочешь это изменить?
Прохладный ветер касается горящего лица. Прикрываю глаза, втягивая носом свежий воздух. Не хочу это признавать, но… Мнац снова прав. Хотелось бы, конечно, более легкий путь. То, о чем он и говорил. Чтобы кто-то встал за меня горой, но это должна быть я. Я и есть гора.
– Да… – выдыхаю я.
– Не слышу.
– Да! Я хочу!
Глава 7
POV: АленаМнац не спеша подходит ближе, опускает руку мне на плечо, а пальцами второй руки бережно дотрагивается до щеки. Отвожу взгляд и задерживаю дыхание. И что это за жест доброй воли? Жалеет меня? Бедную сиротку, которая все время получает от всех ни за что? Жалость похожа на кислое яблоко, что нещадно сводит зубы.
– Все нормально, – говорю я, убирая его ладонь от лица.
– Нет, Алена, не нормально. Привычно для тебя, да, но не нормально. Поехали, прокатимся, – подмигивает он и отступает.
Стою на месте, потому что не успеваю за сменой его настроения.
– Куда мы поедем?
– Без разницы. Туда, где спокойнее. Практики на сегодня достаточно, окунемся в теорию.
Мнац беззаботно шагает к краю ангара, словно прогуливается в парке, предвкушая лучший день в своей жизни. И как у него это получается? Вздыхаю, выругавшись про себя, и следую за ним в противоположную от ворот сторону. А что еще остается? Я уже на это подписалась.
– Теорию чего? Ближнего боя? – спрашиваю я, пытаясь успеть за его широкими шагами.
– И к этому доберемся, но сначала нужно поработать над твоими установками.
– Ты можешь говорить на человеческом языке?
– Ты хотела сказать, на языке тупиц?
– Будешь и дальше меня гнобить, ничего не выйдет.
– Так не позволяй мне. Никому не позволяй, – отвечает он, блеснув белозубой улыбкой.
Замолкаю, обдумывая его слова. Похоже, общение с ним – уже тренировка. И где мне взять столько сил? Выходные будут?
Несколько минут идем в тишине, только сухая трава хрустит под ногами. Мнац ведет меня сквозь полумрак к еще одним воротам, за которыми припаркован черный автомобиль. Все это, конечно, здорово, но… Я ведь знаю, как именно «Волки» проводят время на заброшке.
– Ты сегодня пил? – спрашиваю я под короткий писк сигнализации.
– А что? – усмехается Мнац, открывая дверь джипа с водительской стороны.
– Если пил, то я не сяду с тобой в одну машину.
– Ты умеешь водить?
– Нет.
– Тогда других вариантов нет. Я поведу.
– Неправильно. Тогда мы просто никуда не едем, – говорю я и складываю руки на груди, стараясь показать серьезность своих слов и немного унять нервную дрожь.
– Алена, как раз об этом мы и должны поговорить. Вот откуда ты знаешь это правило?
– Его все знают.
– Да, но откуда?
Недоуменно качаю головой. Как это относится к моей ситуации? Мнац смотрит с явным ожиданием ответа, барабаня пальцами по автомобильной двери.
– Водить в нетрезвом виде запрещено законом, – произношу я, казалось бы, очевидную истину.
– А почему придумали этот закон?
– Потому что… потому что под воздействием алкоголя снижается скорость реакций и затуманивается разум. Водитель в таком состоянии может стать причиной ДТП и даже смерти для себя, пассажиров и других водителей.
– Ну надо же… – ухмыляется Мнац. – Отвечаешь, как на экзамене.
Морщу лоб и поджимаю губы. Он ведь сам спросил, а теперь смеется надо мной?!
– Расслабь брови. Вижу, что бесишься. – Мнац кладет локоть поверх открытой двери и продолжает с видом мирового знатока: – Все верно, Алена. И это не просто чье-то предположение, есть статистика. По факту это негативный опыт, верно? На его основе появился закон, чтобы в дальнейшем этот опыт не повторялся.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь. При чем здесь я и вообще все?
– Я к тому, что все наши принципы, правила и даже действия предопределены не судьбой, как всем нравится думать, а опытом. И не обязательно своим собственным. Так понятнее?
– Не совсем.
– Садись, – он кивает в сторону пассажирского сиденья. – Сегодня я не пил ничего, кроме воды.
– И я должна поверить тебе на слово?
– У тебя есть с собой алкотестер?
Мнац дразняще улыбается, а я прикусываю щеку изнутри. Черт! Как ему удается все время меня переигрывать?
– Иди сюда, – манит он пальцем.
Впиваюсь ногтями в кожу на предплечьях и вытягиваюсь:
– Зачем?
– Ты ведь хочешь проверить, пил я или нет?
– Я… – хлопаю ресницами, – я и так тебе верю.
– Нет уж, теперь я и сам хочу доказать. Не люблю, когда меня считают пустословом.
– Не надо, я передумала. Когда я тебя сбила, то не почувствовала ничего…
– Брось, Алена. Что, по-твоему, я тебе предлагаю? Просто дыхну контрольный раз, и все. Ты успокоишься, и мы поедем.
Всматриваюсь в хитрые светлые глаза, которые кажутся серыми в вечерней темноте. Это еще одна проверка? Точно! Придется подыграть, он ведь не отстанет. Делаю боязливый шаг, а потом еще парочку, уже посмелее. Останавливаюсь перед Мнацем, но не могу поднять голову, уставившись на его шею.
– Ты вообще знаешь, как пахнет алкоголь?
– Мерзко, – отвечаю я, поморщившись.
Мнац медленно наклоняется, и я концентрируюсь на обонянии. Вдыхаю запах влажной земли, осенней прохлады и пыли, но в одно мгновение все меняется, когда теплое дыхание касается моей верхней губы и попадает в нос. Пахнет мятной жвачкой и сигаретным дымом. Раунд окончен. Собираюсь уже было отступить, но Мнац вдруг прижимается своими губами к моим. Теряюсь от наглости, не сразу сообразив, что именно происходит. Слишком быстро. Дело миллисекунды. В рот вторгается язык, мягко касается моего и играючи обводит верхнюю губу. Сердцебиение на разрыв, лицо пылает. Отскакиваю назад и таращусь под ноги:
– Ты что творишь?!
– Делаю твою проверку более чистой.
– У тебя же есть девушка!
– И что? Думаешь, она стала бы ревновать меня к зубной щетке или ложке? Это был всего лишь тест на алкоголь, и я все еще жду твой вердикт, алкотестер.
Судорожно пытаюсь собраться, но я слишком обескуражена. Двигаю языком во рту, ощущая тонкий привкус мятной жвачки и ничего больше. Зубная щетка, значит? У него совсем тормозов нет?
– А с инспекторами ты тоже целуешься? – цежу я злобно. – Хотела бы я посмотреть.
– Чего ты так завелась?.. А-а-а… О-о-о… – удивленно тянет Мнац. – Слушай, я, конечно, знал, что ты еще ни с кем не… но чтобы даже не целовалась…
Ничего не отвечаю и обхожу машину. Забираюсь на переднее сиденье и закрываю дверь так, как научил Женя, – приложив все оставшиеся силы. И плевать, что это какой-то навороченный джип, а не старая «девятка». Пусть это будет точкой в глупом разговоре о моей скудной личной жизни.
Мнац молча садится за руль. Водительская дверь закрывается с тихим хлопком, урчит мотор, и фары освещают проселочную дорогу. Автомобиль сдвигается с места и медленно отъезжает от заброшки.
– Для начала спрошу одну вещь, – раздражающе спокойно говорит Мнац. – Насколько я понял, с родственниками ты поругалась, раз этот мелкий прыщ пришел за тобой?
– Да, – отвечаю сквозь ком в горле.
– И как думаешь, что будет дальше?
Его вопрос поднимает новую волну страха. Леша сейчас вернется домой без меня и…
– Они приедут забирать меня из колледжа, – произношу с ужасом.
Мнац молчит несколько долгих мгновений. Поворачиваюсь к нему и сама не понимаю, чего жду. Наши тренировки закончатся, не успев толком начаться. Уже завтра дядя Слава примчится за мной в общагу, заберет документы, и… все. На этом все!
– Приедут, – кивает Мнац. – Но не заберут.
– Почему?
– Ну, во-первых, все выходные тебя там не будет, а во-вторых… – он поглядывает на меня, – колледж станет твоим политическим убежищем.
– Ты просто не знаешь моего дядю, – обреченно качаю я головой.
– А мне это и не нужно, – бодро отвечает Мнац и достает из кармана телефон.
Вина колет под ребрами, когда я вижу потертый мобильник, но Мнацу, похоже, плевать на это. Он набирает номер и подносит телефон к уху.
– Здравствуйте, Елизавета Игоревна! – радостно говорит Мнац, крепче сжимая руль свободной рукой. – Не слишком поздно звоню? Да я тут на районе скоро буду, вот и вспомнил, что давненько не пил ваш замечательный кофе. Конечно! С меня пирожные! Только я сегодня не один… – Мнац расслабленно смеется и задорно подмигивает мне. – Хорошо. Через полчаса буду.
Он кладет трубку и бросает телефон в углубление на передней панели, выжимает педаль газа и выкручивает руль. Машина резво выезжает на асфальт, и я тянусь к ремню безопасности, едва справляясь с дрожью в пальцах.
– Ты как, Ален? Кофе любишь?
– Я…
– В любом случае придется сделать вид, что любишь.
– Куда мы едем?
– В гости.
– К кому?
– Скоро узнаешь, – ухмыляется Мнац, откидываясь на спинку сиденья. – Да расслабься ты. Мы ведь уже выяснили, что я только будущий маньяк. Пока что тебе ничего не угрожает.
– Да неужели?
– Алена, у тебя совсем нет границ личного пространства. Это фигово. Пять минут назад ты сама могла в этом убедиться.
– Я же не думала, что ты…
– Это был всего лишь еще один показательный урок. Больше так делать не буду, если, конечно, ты сама не захочешь, – смеется он.
А ему весело, да? Просто умора! Он опять издевается надо мной! Но, если подумать, в его словах что-то есть. Вряд ли он поцеловал меня, потому что сам этого очень хотел. Урок. Всего лишь урок. Волноваться нет смысла, и все-таки сколько еще таких выкрутасов он может выкинуть, называя их тренировками? Облизываю губы и качаю головой:
– Верится с трудом.
– Вот теперь точно придется поверить мне на слово.
Горящий отпечаток ладони на лице напоминает о себе, когда его касается сильный порыв ветра из приоткрытого окна.
– Уже один раз поверила, – раздраженно говорю я.
– Ах да, вернемся к главному. – Мнац переходит на нравоучительный тон, как по щелчку, никак не отреагировав на мою дерзость. – Алена, ты веришь в судьбу? В то, что жизнь человека уже предопределена и он лишь следует по подготовленному для него пути?
– Это что, сеанс психоанализа?
– Мне все из тебя клещами придется вытаскивать? Кому это нужно, тебе или мне?
Опускаю голову, мысли кажутся слишком громоздкими для моей маленькой головы.
– Не знаю. Может быть.
– И это первая и основная твоя ошибка. Только не нужно расстраиваться, ты не единственная жертва ложных знаний. Слушай и запоминай, сейчас я развею парочку всеми любимых мифов. Нет никакой судьбы. Вся наша жизнь складывается из убеждений и подтверждения этих убеждений. Тебя ведь принижали с самого детства. Наказывали, били, не считались с твоим мнением, и в конце концов ты сама поверила в то, что это и есть она – твоя судьба. И теперь каждый исход оборачивается не в твою пользу, потому что подсознательно ты сама его выбираешь. Тебе так привычно, а значит, безопасно. Сегодня ты могла Лешу на кулак намотать, я бы даже помог, если увидел бы в этом необходимость, но… что сделала ты? Поддалась. Как и всегда.
Молчу. Попросту нечего сказать.
– Давай еще раз, все по порядку – произносит Мнац ласково. – В раннем детстве мы еще ничего не знаем. Что правильно, а что нет. Что можно, а что нельзя. Проводниками становятся люди, которые нас окружают: родители, старшие братья и сестры, бабушки, дедушки, друзья и прочая шелупонь. Окружение формирует в нас личность, закладывая установки. Как программу настроить, выбирая нужные функции. Не чавкай за столом, сладкое вредно, не суй пальцы в розетку, не смейся громко на людях. Но ведь изначально мы даже не думаем об этом. Когда лезем на дерево, и в мыслях нет, что можно упасть. Но стоит это увидеть кому-то из взрослых, как он тут же начинает вопить.Слезай! Упадешь! Будет больно! Это его опыт. Он все это перенес и точно знает, о чем говорит, но это не значит, что ты обязательно тоже должна свалиться. Ты можешь влезть на вершину, сорвать самое спелое яблоко и благополучно вернуться на землю без единой царапины. Но это все ерунда. Легкие примеры, чтобы ты поняла суть. Ты понимаешь? Ну хоть немного?
– Да, – отвечаю вполголоса, стараясь ни на что не отвлекаться, чтобы не упустить тонкую смысловую нить.
– Отлично. Тогда продолжим. Будучи еще слишком маленькими, мы принимаем эти установки как истину, какими бы они ни были. Если тебе с самого детства изо дня в день повторяют, что ты никто, ты ничего не умеешь и ничего не добьешься, то… Угадай что?
– Ты начинаешь в это верить? – предполагаю я.
– Не просто верить, Алена. Ты начинаешь принимать это как свои собственные суждения.Я никто. Я ничего не добьюсь. Все это забирается очень глубоко в подсознание, влияя на твои действия и мысли.
– Ну-у-у, возможно. И чем это должно мне помочь?
– А тем, что все эти установки или настройки личности можно изменить. И это можешь сделать только ты.
– Но я не уверена, что смогу.
– А это ты не уверена или твои родственники?
Приоткрываю рот, уставившись на серое полотно дороги в свете фар. Кажется, понемногу начинает доходить. Мне действительно внушали, что я никчемная, и я в это поверила, стараясь всеми силами изменить не свое мнение, а мнение родных. Какого черта? Неужели это правда?
– Судя по твоему долгому молчанию, ты либо все поняла, либо слушаешь, как обезьянка стучит тарелками.
– Я поняла.
– Круто! – радостно восклицает Мнац. – Теперь еще один важный момент, который тебе нужно усвоить. Наш разум очень сложная и мощная система, условно состоящая из сознания и подсознания. Две эти сферы постоянно барагозят между собой, не давая тебе жить спокойно. Они обе используются ежедневно, но если сознание где-то на десять процентов, то подсознание на девяносто, а то и больше. Так вот все поверхностные мысли – это сознание. Кажется, что оно принимает все решения, но это полнейшая чушь. Подсознание сидит куда глубже, и именно в нем главный управляющий центр. Любой выбор на самом деле – повторение прошлого опыта, которое подсознание накопило за всю твою жизнь. И если ты сейчас думаешь, что все поняла и теперь твоя жизнь легко изменится, потому что ты так хочешь, то нет. Повлиять на подсознание очень трудно. Оно не хочет перемен, ему и так нормально. Оно просто не знает, как может быть по-другому, и боится неизвестного опыта. Вот кто сейчас твой главный противник, но воевать с ним не вариант, лучше подружиться. Ведь даже если ты попробуешь вести себя по-другому в новой стычке с братом, подсознание сделает все, чтобы вернуть привычный ход вещей. Подкинет парочку воспоминаний, закрутит мысли так, чтобы дать тебе еще один повод убедиться в обыденности результата. Это и есть та самая причина, по которой ты сегодня проиграла.
Что… здесь… происходит? Кто он вообще такой? Хулиган с заскоками маньяка или модный коуч из программы «как жить правильно»?
– Откуда ты все это знаешь? – глухо спрашиваю я.
– Алена, есть такие прямоугольнички с листочками, называются книги. Я принесу тебе парочку. Отличная вещь. Там записаны мысли умных людей, которые посвятили свою жизнь изучению психологии и работы нашего мозга. А еще, один гениальный тип в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году изобрел Интернет. Прикинь? Это просто кладезь полезной инфы, ну и порно, конечно. Куда без него?
Не знаю, восхищаться мне или выпрыгнуть из машины на полном ходу. Как в этом парне уживаются две настолько противоположные личности? А может, их куда больше? Но самый главный вопрос… как мне все это пережить?
– Ты любишь джем или вареную сгущенку? – внезапно спрашивает Мнац, руша хлипкий карточный домик моих мыслей.
– Эм-м-м…
– Ладно, – усмехается он. – Перезагрузись, а я сгоняю в магазин за пирожными. Мы почти приехали.
Машина останавливается у круглосуточного супермаркета известной сети, Мнац выскакивает на улицу, а я, не моргая, пялюсь в приборную панель. Перезагрузка и правда не помешает.
