Алекс Греков
Боевое оружие богемы
Мы прилетели. Как и положено звезде мирового уровня, бабуся поселилась где-то там, в «Гранд отеле», остальные разъехались по домам. До премьеры оставалось два дня.
Надо ли говорить, что первым делом я понесся на дачу? Пес был, как всегда, – сытый, довольный и независимый. Тимом не пахло…
Не успел я, как следует, расслабиться, заявился очередной визитер. Судя по прикиду – охранник с соседней новорусской дачи.
– Извините, но хозяин приглашает вас к себе…
– Когда?..
– Если не затруднит – сейчас…
– А если затруднит?..
Он пожал плечами.
Я оценил его бицепсы, плохо скрываемые стандартным черным пиджаком, и подумал, что от греха подальше, стоит пойти…
Иванов встречал меня с распростертыми объятиями, как дорого старого друга.
«Еще бы хлеб-соль приготовил…» – со злостью подумал я.
Он же в это время тараторил без умолку: как рад, как счастлив – видеть у себя, польщен…
«Может, ему билет на премьеру нужен?..» – пронеслось в голове.
Но тут, наконец, этот хмырь перешел ближе к телу:
– Вы, наверное, в курсе неприятного инцидента, случившегося недавно здесь…
– Еще бы! Дяденьки из силовых структур мне уже всю плешь проели с вашим опасным террористом…
– Да, да, да… Но, понимаете, я же не сам их на работу беру… А рекомендации у него были отличные…
– А от меня-то вы чего хотите? – наконец, потерял терпение я.
– Понимаете, есть опасность, что он может вернуться… А поскольку вы – ближайший сосед, то я хотел предложить свою помощь. Вы не против, если мои люди будут охранять вашу дачу?..
– Против. Вы, вероятно, недостаточно хорошо наводили обо мне справки, если решили предложить подобные услуги…
Он рассыпался в извинениях. Но глаза… Столько злости я уже давно не видел…
Вечером мы ужинали, естественно, в ресторане у Виталика. Во-первых, ему это приятно, во-вторых – реклама чумовая, когда такие звезды к нему ходят (себя я, конечно, в виду не имел).
Мадам осталась довольна.
– О, совсем как в Париже! – сказала она зардевшемуся от смущения Витальке.
– А что там за ваша знаменитая дача, о которой Стас мне так много рассказывал?..
– Ну, не совсем моя. Дача советской кинозвезды – моей бабушки…
– О… Я хотела бы там побывать…
Естественно, ее желание – закон. На следующий день куча народа привалила на дачу. Виталик прислал своего помощника жарить шашлыки. Здесь был весь Стасиков балет, какие-то девицы из телецентра, какие-то вечные тусовщики, которых знают все, но никто не знает, чем они занимаются конкретно…
Мадам посидела у камина, погладила рукой старый рояль… С благоговением постояла у бабусиного портрета… Народ веселился, и довольно громко, но она, кажется, этого совершенно не слышала…
– А у вас здесь есть ее фильмы?.. – наконец звезда повернулась ко мне.
Я проводил ее в кинозал. Она замерла от восхищения.
И вот мы втроем – Стас, естественно, тоже здесь, смотрим старую комедию. Я пытался, было, переводить, но мадам меня остановила… А когда фильм закончился… У нее по щекам текли слезы, и она их ничуть не стеснялась…
– Спасибо, – сказала она мне вечером, когда уезжала в отель. – Я уже давно не была сама собой…
– Ты чего-нибудь понял?.. – уставился на меня Стас. – Смотрела кино без перевода, фильм смешной – а она плакала…
Я пожал плечами.
– Она не над фильмом плакала. Просто поняла быстротечность времени. Была звезда, смеялась, пела… А теперь от нее осталась только старая целлулоидная пленка…
Стас хлопнул меня по плечу:
– Ты, я вижу, тоже сейчас слезу пустишь… Хватит хандрить – жизнь прекрасна!..
– Вот это по-нашему, по-красноармейски!.. – заржал я, хлопая его по плечу в ответ.
Надо ли говорить, что наша премьера по количеству брюликов, икры и дорогущего шампанского превзошла парижскую порядков на несколько?.. Здесь были все… В основном, конечно же, те, кто к искусству никакого отношения не имеет. Но фильм взял за душу и их. А когда я увидел, как местные светские дамы, не обращая внимания на размазанную косметику, громко сморкаются в кружевные платочки от кутюр, понял: да, жизненный фильм… У нас он пойдет еще лучше, чем в Европах…
Я, конечно же, остался верен своей натуре, и провел без билетов трех пацанов из киноинститута. Они меня об этом попросили накануне в клубе. А потом, естественно, отблагодарили. Все трое… Стасик обещал пожаловаться Вове.
В ресторане, после премьеры, Стаса потянуло на философию:
– Знаешь, что я тебе скажу – ты не очень-то привязывайся к Тиму…
– Да я и не думаю…
– Ага, то-то я вижу взгляд, устремленный вдаль…
– Гад вы, товарищ командир…
– Зато правду говорю. Понимаешь, при его работе… ну, ты сам знаешь, какой, нельзя иметь ни родных, ни друзей, ни кого другого… Это чревато последствиями…
– Я понимаю, и не навязываюсь… И вообще, его уже сто лет не было…
– Не переживай, объявится…
Как в воду глядел!
Объявился опасный террорист следующей ночью. Просто оказался рядом в кровати. Без лишних слов и глупых приветствий мы бурно отметили встречу. Потом он молча уснул…
Утром, как ни в чем не бывало, Тим сидел за компом.
– Я тут поживу немного?.. – снова, впрочем, и без намека на вопрос.
Наконец-то я нашел определение для его реплик. Это была констатация фактов. И в кого я такой умный?..
Он молча уходил, молча приходил, иногда, по необходимости, выдавая какие-то реплики. Я тоже без надобности голос не подавал. И лишь при, как мне показалось, удобном случае, передал привет от Стаса.
– Не сейчас… – он посмотрел на меня своим жестким взглядом. – Ты же обещал…
Уфф… Теперь еще и здесь отвираться…
– А я ничего и не говорил. Ты представляешь, сколько людей тебя ищет, и у скольких о тебе спрашивают?.. А Стас лишь сопоставил факты, и, зная меня, все понял…
– Ладно. Живи пока… – он ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу.
– Ну?.. – спросил меня Стас назавтра, когда мы втроем, с его мадам, обедали у Витальки.
Я кивнул головой.
– И?..
– Сказал – не сейчас…
– Понятно, – почему-то радостно сказал Стас.
– Как вы все меня достали со своей конспирацией!
– А ты бы не лез – и жил спокойно…
– Ага. Спокойно зная, что тому, кому не помог, где-то голову оторвали…
Я опять удостоился хлопка по плечу!
– Ты был у Иванова? – вечером спросил меня вдруг Тим.
– Был…
– И?..
– Предлагал охрану. От тебя…
– И?..
– Я его культурно послал…
Его ухмылка, видимо, выразила удовлетворение моими действиями.
Вскоре Тим снова куда-то испарился…
– Я, кажется… Ну, того… – Стас то краснел, то бледнел.
– Того – что?..
– Влюбился!.. – наконец, выпалил он с облегчением.
– Ну, наконец-то! И кто же она?..
– Докторша из госпиталя. Я недавно там на приеме был. И…
– Зовут-то ее как?
– Наталья Владимировна…
– И?..
Он беспомощно развел руками:
– Делать-то что надо?
– Ну, Стасик, ты даешь! Перво-наперво, признаться ей в своих чувствах…
– Тебе легко сказать… А я… Я же буду мычать, мычать, а потом убегу… Она подумает – идиот какой-то…
– Ну, она наверняка твою физиономию знает, и знает – кто ты…
– Мне-то от этого не легче…
– Ладно. Попытаюсь навести справки, потом скажу – что делать…
Справки я навел быстро. У Виталиковой Наташки. У них в медицине, видимо, еще похлеще, чем в шоу-бизнесе это дело поставлено. Итак, я узнал: замужем не была, папа – полковник в отставке, серьезна не в меру, с поклонниками не замечена, любые попытки отшивает, живет где-то в новостройке, с родителями, естественно…
Задача, короче, не из легких. Ничего, и не такие бастионы брали. Эх, жалко Вова далеко!.. Помощь специалиста сейчас бы пригодилась, как никогда…
– В общем – так: сегодня подъезжаем к госпиталю, ждем, когда она выйдет после работы, и ты подносишь ей букет… – выдал я Стасу план действий.
– А если даст букетом по морде и пошлет подальше?..
– Значит, будем разрабатывать новый план…
Тяжело вздыхая, Стас сидел в машине, вглядываясь в выходящих из дверей девиц…
– Она!.. – услышал я вдруг сдавленный шепот.
В принципе, ничего. Одета строго, но со вкусом. Минимум косметики.
– Пошел! – скомандовал я Стасу.
Тот выскочил, как черт из табакерки, чуть не забыв впопыхах букет.
– Наталья Владимировна! – завопил Стас своим поставленным командирским голосом.
Я запоздало вспомнил, что не проверил: а вдруг у него ногти накрашены… Да нет, он же давно концертов не давал…
Девица испуганно остановилась, потом, увидев Стаса, расслабилась… Он, лучезарно улыбаясь, протянул ей букет, что-то говоря при этом.
«А ведь умеет, когда захочет!..» – пронеслось в голове.
Наконец парочка распрощалась. Он, кажется, на чем-то настаивал, но она замотала головой…
– И?.. – я сгорал от нетерпенья.
– Сам же видел – не послала!
– А чего головой мотала?..
– Я хотел до метро проводить…
– А она?..
– Сказала – не надо, вы, говорит, слишком узнаваемы…
– Свидание-то назначил?..
– В ресторан пригласил…
– Согласилась?
– Сказала – подумает… Ты, кстати, тоже пойдешь, и мадам…
– Мы-то тебе там зачем?..
– Мне так спокойнее будет…
Перед рестораном бедного Стасика трясло пуще, чем перед премьерой. Наконец, час икс настал. На этот раз в госпиталь он поехал один. Мы с мадам ждали в ресторане…
– А если не согласится? – вдруг разволновался и я.
– Куда же она денется! Вы недооцениваете своего друга! Поверьте моему опыту! Перед его брутальной харизмой не устоит ни одна женщина…
– А если она вспомнит его предыдущий, не совсем брутальный, имидж?..
– Если не дура – все поймет…
Наконец, они вошли в зал. Нет, эта парочка стоит друг друга! Теперь они краснели и бледнели на пару.
Наконец, мадам предложила пойти попудрить носики…
– Что это с Натальей? – пристал ко мне Стас.
– Не каждый же день она обедает в обществе звезд мирового уровня… Видимо, робеет…
– А если мадам приревнует?
– Не гони. Она слишком мудра для этого…
Вскоре дамы вернулись. Как лучшие подруги. Стас облегченно вздохнул…
Ровно в одиннадцать у Натальи зазвонил телефон.
– Да, папа… Да, помню… Хорошо…
Она беспомощно посмотрела на нас:
– Извините, мне пора… Родители волнуются… Я обещала…
– Я отвезу? – вызвался Стас.
– Нет, нет… Лучше такси… Отсюда можно вызвать?..
– Можно, можно… – сказал я. – Сейчас организуем…
Видимо, обслуживание на уровне V. I.P. произвело на Стасикову пассию неизгладимое впечатление. Она немного ошалело смотрела на швейцара, который распахивал перед ней дверцу машины, и, по-моему, даже не слышала реплику товарища командира, сдавленным голосом:
– Я позвоню?..
– Хорошая девочка, – резюмировала мадам. – Смотри, не обижай ее! – погрозила она пальцем Стасу.
Тот потупился…
Через два дня он позвонил совсем заполошный:
– Она хочет познакомить меня с родителями…
– Ну, туда уж придется идти без нас…
– Этого я и боюсь…
– А ты, как в Париже, вспомни свой первый выход на сцену… Сразу будет легче… Потом расскажешь, как все прошло…
А прошло-то все и не ахти. Натальин папик, видимо, не хотел отдавать дочь ни за кого, кроме как за генерала. Звание Стаса я точно не знал, но до генеральского оно явно не дотягивало. Конечно же, папика насторожил и предыдущий, скажем так, не всем понятный, имидж нашей звезды. Товарищ командир сник.
– Что будем делать? – явно расстроенным голосом спросила мадам.
– Собирать информацию… – бодро ответил я.
– ?..
– Шантаж – это убойное оружие!
Мадам улыбнулась.
Накопать мне удалось немало. Папик нашей возлюбленной в свое время брал, и брал много… Дальний гарнизон, склады в полном распоряжении, какие-то махинации со строительством жилья для офицеров, которое те так и не увидели… Одним словом, вместо отставки я бы такого отправил на зону, годков на десять.
На этот раз встреча проходила без помпы – в сквере на скамейке. Напыщенный вояка потерял спесь сразу же после первого документа, который я ему любезно показал.
– Ну что, будем и дальше мешать светлому чувству? – грозно спросил я.
– Ну, понимаете, Наташенька у нас единственная дочка… Всегда хотелось, чтобы у нее все лучшее было… Потому и брать приходилось…
Я махнул рукой.
– Ладно, оставим отмазки в стороне. Только когда вы, так сказать, «брали», Стасик по-настоящему кровь проливал. И ни фига за это не получал…
Папик потупился.
– Короче, – продолжил я. – Не мешаете им – и живете спокойно.
Он облегченно вздохнул.
–…Она мне позвонила! Сама! – вопил радостно в трубку Стас. – Сказала, что папа не против!..
Еще бы он был против!
– Ладно, ладно, успокойся. Надеюсь, ты пригласил девушку на свидание?..
– Ну… Она сама предложила… Хочет у меня на репетиции побывать…
– А не испугается? Ты народ на всякий случай предупреди, чтобы не выражались…
– Инструктаж проведен! Все будет по высшему разряду, как на мастер-классе!
Так, Стасика мы кажется пристроили…
– А вот и наш главный пособник терроризма! – раздался за спиной знакомый ехидный голос. Господи, только этого мне не хватало!
– Олег!.. – на всякий случай обрадовался я.
– Ладно придуриваться! – любезно ответил он. – Сейчас допрос буду учинять!
Допрос был подробный, долгий, и, по понятным причинам, не передаваемый нормальным литературным языком. Вкратце мои ответы звучали так: нет, никогда, ни за что…
– Короче, – подвел итог Олег. – Бить я тебя сегодня не буду, вроде, не за что, хотя я крепко подозреваю, что есть…
Я сделал ангельские глаза.
Он обреченно махнул рукой.
– И не дай бог, что-нибудь услышу!.. – это вместо прощания. – А Стасу привет передавай, классно он сыграл!
– Он еще и влюбился!..
– Надеюсь, без твоей помощи?..
– Он и сам может, когда сильно захочет…
– Эх, – вдруг мечтательно протянул Олег, – к кому бы тебя пристроить…
– Ты, старый сводник! Своего черенького пристраивай! Я уж как-нибудь сам!..
– Да уж, знаю я твои – сам… Ну ладно, некогда мне, на самолет опаздываю… Проводишь?..
И как ни в чем не бывало, мы отправились в аэропорт…
Поздно вечером зазвонила сотка. Номер не определялся…
– …Я в подвале на соседней даче… – прохрипел кто-то.
На том связь и прервалась.
Голос отдаленно напоминал Тимкин.
С воплями: «Наших бьют!», я натянул на голову черную шапку с прорезями (от Олега осталась) и полез в подвал. В свой. С недавнего времени у меня там тайничок был оборудован. Сам построил! Потому что автоматом я все-таки разжился. Левик помог. Жаль только, что не АКМ. Здоровый он больно. Вова бы сразу обнаружил. Пришлось остановиться на «Узи». Хоть он мне и меньше нравился, зато – компактный, прятать легко.
В полной боевой готовности, с автоматом, в перчатках (мало ли что!), я бежал вслед за собакой. Псу даже команды давать не пришлось…
Неприступный с виду забор, имел, как и все новорусское, один изъян: полное раздолбайство. Камер-то понатыкали много, но если бы еще у специалистов проконсультировались… В общем, мертвых зон вокруг дома было предостаточно… Ну и, естественно, калитку сзади никто не запирал – охраны-то вон сколько!..
Через калитку мы и проникли.
– Ищи Тима! – на всякий случай шепотом сказал я псу.
Но тот уже по собственной инициативе шумно втягивал воздух. Наконец, он подвел меня к подвальному окошку и завилял хвостом.
Окно было освещено. Зрелище не для слабонервных. Кто-то, весь в крови, стоял на коленях, за руки прикованный к трубам на потолке. Его от души метелили два охранника. Господин Иванов – в кресле, с довольной ухмылкой.
Пес, и не думая ждать моей команды, ворвался в дверь и повалил одного из обидчиков Тима на пол. Раздался дикий вопль – зверь, видимо, пустил в ход зубы…
Я тоже долго не размышлял.
– Руки за голову, оружие на пол! – завопил я, дав для верности автоматную очередь.
Мгновенно побелевший Иванов тихо сполз на пол, чем немало озадачил собаку, оставшийся стоять охранник озирался.
– Два раза не повторяю!..
Тут у секьюрити прорезался голос:
– Я ведь рядом стою, можешь и своего другана задеть!..
– Он-то на коленях, придурок, а тебе в башку я без проблем попаду!
Мои слова возымели действие. Охранник нехотя выбросил свою «Беретту» и задрал руки. Недолго думая, я отстрелил цепи, которые притягивали Тима к трубам. Охранник поморщился – видимо, профи так не делают…
Еле живой на вид Тим поднялся, шатаясь, сделал несколько шагов… А потом… Я заметил только, как мелькнула его нога. Второй охранник тут же завалился, корчась, на пол, рядом с покусанным коллегой… Иванов лежал без чувств сам по себе…
– Идем… – еле прошептал Тим, тяжело опираясь на мое плечо. Пес радостно вилял хвостом. Мы гордо удалились.
– Куда ты меня ведешь?.. – спросил Тим уже во дворе моей дачи. – Здесь же сразу найдут…
– Не боись! Есть одно место…
Про одно место не знал никто, даже Вова. Просто в подвале когда-то, видимо, в канун войны, оборудовали роскошное бомбоубежище. Все-таки моя бабуся была звезда! В лучших традициях товарища Сталина, вход зачем-то замаскировали фальшивой стенкой, видимо, на случай партизанской войны. Убежище и сегодня было вполне комфортным, с мебелью, душем, туалетом. Вентиляционная шахта выходила далеко в овраг…
Туда я и привел Тима.
– Молодец, соображаешь! – наконец-то расщедрился он.
– Тебе же врач нужен! – испуганно вопил я.
Он махнул рукой.
– Дай бумагу и карандаш. Я напишу, что надо. Возьмешь в аптеке…
Тим нацарапал дрожащей рукой приличный список. Его, правда, пришлось переписать – на листок обильно капала кровь…
Кое-как обработав и перебинтовав Тимкино растерзанное тело, сняв предварительно окровавленные лоскуты одежды, я оставил его на попечение пса, который не отходил от раненого ни на шаг. Сам же поехал в аптеку, размышляя на ходу, не вернуться ли в тот подвал, и не пристрелить ли всех там оставшихся?..
– У вас что – госпиталь на дому? – подозрительно спросила девица за аптечным прилавком, кинув взгляд на поданный список.
– Собака под машину попала… – не моргнув глазом, соврал я.
Девица сразу поскучнела и принялась метать на прилавок бутылки, коробки, шприцы, системы…
Я остолбенел. Только сейчас до меня дошло, КТО все это будет делать!.. Но я же не умею!..
Это я и выпалил первым делом Тиму по возвращении.
– Что, вообще ни разу не пробовал?.. – прохрипел он.
– Пару раз собак колол, и то – внутримышечно…
– Эх, жалко, что ты не наркоша…
Он еще и прикалывается!
– Может, Стаса позвать? – робко предложил я.
– Не время… – прохрипел он.
– …!
Тим показал, что и как делать. Руки тряслись, но – куда деваться? И я даже попал в вену…
Еще мне было приказано убрать все следы в доме и во дворе. И, вот ужас-то, пришлось мыть пол…
За такими хлопотами зарево за окном осталось незамеченным. А горел, между прочим, дом Иванова…
Утром меня разбудил ставший таким знакомым голос местного участкового. С ним был Петрович и еще куча народа. Я только моргал, мало что соображая спросонья… Уж больно ночка веселая выдалась!
Наконец, я стал воспринимать, что мне говорят. Пожар, три трупа…
Я замотал головой.
– Что?.. – удивился Петрович.
– Это не я… – чистосердечно признался я.
– Пить меньше надо! – разозлился Петрович. – Видел что-нибудь?
Я опять замотал головой.
– А может его… того?.. – спросил у Петровича какой-то розовощекий юноша в лейтенантских погонах.
– Совсем охренел? Тогда он тебя так товокнет, что сразу рядовым станешь! – заорал на пацана более опытный товарищ.
Я важно кивнул.
Процессия, наконец, отбыла.
– А пес твой где?.. – невинным голосом поинтересовался, уже в дверях, Петрович.
– Э… Ну, у собак сейчас, знаете ли, гон… Наверное, пошел удовлетворять естественные инстинкты…
– Как все в этом доме, – пробурчал Петрович.
В подвале я все рассказал Тиму.
– Хотел бы я знать, – прохрипел тот, – кто это сделал…
– Не я… – опять честно признался я. – Хотя был бы не прочь…
Тим изобразил разбитыми губами подобие улыбки.
Через несколько дней, уже совсем как заправский медбрат, я ставил системы, колол антибиотики, подкладывал, пардон, судно… И даже сам варил куриный бульон, которым кормил Тимку через соломинку. Кто бы видел!..
Знатный террорист вскоре пошел на поправку. Смотреть на него все еще было страшно, но голос уже прорезался, да и раны заметно затянулись… Оно и понятно: наши террористы и в воде не тонут, и в огне не горят!
Еще через неделю он уже отпихнул мою руку с судном, и сам, правда, шатаясь, поплелся в туалет.
О ходе следствия Петрович меня не информировал. Да мне и не до того было. Тим затребовал мой лэптоп. И опять что-то сосредоточенно изучал.
Как-то вечером, поглощая очередную порцию моей, по всей видимости, ужасной, стряпни, он вдруг изрек:
– Этого не может быть, потому что этого не может быть вообще…
– Ты это о чем?..
Он молча кивнул в сторону соседской дачи.
Интересно, чего не может быть?.. Е-мое, нет, с этим фруктом я точно в дурдоме окажусь!..
Между тем амурные дела Стаса набирали оборот. Об этом меня проинформировали девицы из его балета. Сам же боевой командир сохранял гордое молчание. Ну, понятно, в его-то годы первый раз по-настоящему втюриться… До друзей ли тут? И я позвонил сам…
– И?.. – задал я сакраментальный вопрос.
– Что? – прикинулся дураком Стас.
– Любовь-то как, говорю?
– А… Ты про это. Да нормально, вроде, все. Встречаемся…
– И все?..
– А что еще?
– Ну, как бы это спросить поделикатнее…
– Развратник ты старый!
– Значит – понял…
– Не дождешься, рассказывать не буду… Я не Вова…
– Да больно надо! А папик как?
– Скрипит зубами, но молчит, как ни странно.
Я довольно захихикал.
– Твоя работа? – насторожился Стас.
– Что ты, что ты! Он, наверное, сам все понял. Не каждый день к нему звезды домой приходят… – на всякий случай подлил я елея.
– Ясно, что-то ты темнишь…
– Да упаси бог! Просто за тебя радуюсь…
– У меня сейчас уши завянут от твоего сахарного голоса! Признавайся лучше…
– Не видел, не трогал, не брал! – заорал я. – Что вы все от меня каких-то признаний требуете?!
– Все – это кто?
– Петрович с оперативной бригадой…
– Да… – протянул Стас. – Это уже серьезно… Выкладывай…
– Ну, не по телефону же…
– Ладно, намек понял. Еду…
Через полчаса, на всякий случай – шепотом, я излагал Стасу события последних дней. Он молча слушал. Потом кивнул в сторону подвала…
– А ты откуда знаешь? – очумел я.
– Ну, что-то я все еще умею… – самодовольно признался Стасик. – И что говорит?..
– Не время, говорит…
– Ну, значит, еще – рано…
– А мне-то что делать?..
– Ничего. Петровичу – ври, а этому – не перечь. Дальнейшие инструкции получишь позже…
И, почему-то страшно довольный, Стас удалился, напоследок фирменно скрипнув дверью, как когда-то делал это в телецентре. А я снова остался один на один с опасным, по версии Петровича, террористом в подвале…
– Кто был? – спросил Тим.
– Стас…
– Что сказал?..
– Сказал, ври дальше…
Тим удовлетворенно хмыкнул. И все…
Вот, гады! А мне-то что делать?..
Как всегда, молча, Тим исчез. Обнаружил я это утром. А к вечеру… К вечеру у меня поднялась температура. И я слег самым банальным образом, напоследок, перед тем, как впасть в небытие, подумав, что все-таки, наверное, стоит принять аспирин… Очнулся только утром, не знаю уж, каким по счету, и крепко задумался – а очнулся ли?.. Во-первых, был я уже не на даче, а у себя дома, а во-вторых… Ну да, это и заставило задуматься, не глючу ли я: передо мной, с подносом в руках, стоял тот розовощекий лейтенантик, что приходил с Петровичем. А одет он был… Одет он был только в передник. Виталькин передник, в котором тот в былые времена готовил на кухне. Видимо, мой ошалелый взгляд заставил юношу прояснить обстановку:
– Мы с шефом поехали к вам на дачу кое-что прояснить… Видим – совсем неживой. Привезли сюда, вызвали врача. Меня оставили вас охранять. А я вот решил завтрак приготовить…
– Спасибо, – прошамкал я и снова уставился на его передник. Юноша потупился.
– А это одеть тоже Петрович порекомендовал? – наконец, выдал я.
– Нет, я сам… Пока вы спали, я тут кое-что посмотрел, почитал, ну, и решил, что вам так будет приятней… Мне одеться?..
– Что вы, что вы! – запротестовал я. – Зачем же! Мне очень даже приятно!
В этот момент он развернулся, пристраивая поднос на стол, и я убедился, что под передником действительно ничего нет. В смысле одежды. То, что там было, в одежде не нуждалось…
Лейтенанта звали Славой, мы быстро перешли на ты. Методы лечения он применял очень нетрадиционные, а потому я быстро пошел на поправку. Через неделю, увы, врач констатировал, что я здоров, как бык. Славе пришлось вернуться на работу… Но он обещал меня навещать…
Оставшись в очередной раз один, я томился от безделья. Позвонил Вове, которому уже настучали о моей болезни, успокоил, что совсем здоров, пытался доставать по телефону Стаса, но тот «ужасно торопился»… На свидание к своей докторше, надо полагать… С трудом родив целых три страницы сценария, я наконец, с чувством хорошо выполненного долга, завалился спать.
Среди ночи позвонило высокое телевизионное начальство. Впрочем, бывшее. Официально на тиви я уже не работал. Начальство почему-то говорило, заикаясь, называло меня по имени и на ты, чего раньше никогда не случалось, и просило приехать в какой-то спальный район (адрес я на всякий случай записал), прихватив какую-нибудь одежду…
«Везет же мне на голых мужиков в последнее время!» – думал я, прикидывая, что же из одежды взять. Для этого, прежде всего, пришлось представить высокое начальство в виде живого человека, что получалось очень плохо. Иван Васильевич Беглов являл собой типичный пример образцового руководителя. В советские времена он непременно был бы первым секретарем горкома комсомола. В наше же время его бросили руководить телевидением. В журналистике, надо сказать прямо, он не понимал ничего. Зато всегда держал нос по ветру, и безоговорочно выполнял все указания еще более высокого начальства. Представить его без пиджака и галстука было невозможно, казалось, что он даже спит при полном параде, образцово вытянув руки поверх одеяла.
И вот теперь я соображал, какой же размерчик нужен этому образцово-показательному типу. После долгих размышлений понял: да не маленький. Мальчик, судя по всему, спортом занимался всерьез. Я бросил в пакет Вовины джинсы и футболку, на всякий случай прихватил и его кроссовки, хотя об обуви речь не шла, и поехал в неизвестном направлении. Изрядно поплутав по хрущобам – ночь, спросить-то не у кого! – я, наконец, нашел нужный двор. Представить, что наш Ваня живет в расхристанном панельном доме, было выше моих сил.
Заглушив двигатель, я стал ждать явления высокого руководства. Конечно же, вспомнилась наша знаменательная встреча с голым Вовой в подземном гараже…
Наконец, из-за кустов вышел некто. Нет, не голый. В шортах и шлепанцах. Озираясь, подошел к машине.
– Саша?..
– Да-да, садитесь…
Иван Васильевич с опаской сели в авто и принялись одеваться. Интересно, что же случилось?.. Всегда такой идеально наглаженный, с укладкой на голове, а сейчас… Волосы торчат в разные стороны, щетина…
– Саша, – снова подало голос начальство, – мне… Мне спрятаться бы надо где-то…
Видимо, слухи о моей тимуровской работе дошли и до высоких кабинетов…
– Моя квартира подойдет? – спросил я. – Вряд ли кто-то, учитывая наши отношения, заподозрит меня в укрывательстве…
Он только кивнул…
– А вы что, живете в этом дворе? – решил удовлетворить я профессиональное любопытство.
– У меня же бабушки кинозвезды не было… – почему-то огрызнулось начальство. – И вообще, давай на ты…
– Попробую, хотя и сложно будет…
– ?..
– Понимаете, то есть понимаешь, как-то в детстве я попытался представить Ленина в туалете… Мысль показалась мне тогда такой кощунственной, что больше я не пробовал этого делать… Вот и с тобой так же. Мне никогда и в голову не приходило воспринимать тебя как обычного человека. Всегда при полном параде, всегда говоришь, то, что надо, никаких эмоций…
Была еще одна особенность, которая меня поражала в высоком руководстве: в очередной раз сообщая, что моя программа закрыта, он никогда не смотрел в глаза, а слегка поверх… Вроде и на тебя, а на самом деле – мимо. Так профессиональные манекенщицы делают…
– А ты случайно на подиуме не работал? – выпалил я, вспомнив эту особенность Ивана Васильевича, продолжая, пользуясь случаем, удовлетворять любопытство.
– Ты и об этом догадался? – удивился Ваня. – А как?..
– Взгляд характерный…
Иван тоже воспользовался представившейся возможностью и излил мне душу. Ну, как это обычно любили делать все в моем присутствии…
История его жизни была весьма непритязательна. Обычная семья, коммуналка. Мальчик Ваня занимался спортом. Особенно преуспев в гимнастике, он даже стал кандидатом в мастера спорта. С учебой отношения были не ахти. После школы – работа на заводе, у отца в цехе. Потом – армия. Вернулся домой, родителям, наконец, ближе к пенсии, выделили квартиру в новом доме. Идти снова на завод не хотелось. Случайно увидел объявление о наборе в дом моделей, решил попробовать. Ваню взяли сразу…
– Когда мне первый раз какая-то богатая тетка букет прислала с запиской – я чуть не обрыгался, – продолжал Ваня изливать душу. – Но коллеги быстро наставили на путь истинный – платили-то в доме моделей не ахти, а они все уже тогда на иномарках раскатывали. И я, скрипя зубы, согласился… Да еще и мать сильно заболела, деньги ох, как нужны были…
Он скосил на меня глаза:
– Тебе, наверное, трудно это представить…
– Ты рассказывай, рассказывай, я уж как-нибудь разберусь…
А сам, вздохнув, подумал: «Да, еще один альфонс на мою голову…»
– Ну, в общем, – продолжил, запинаясь, Ваня, – все пошло-поехало. Как-то очередная дама предложила, на очень хороших условиях, встретиться втроем… Третьим оказался ее муж…
Иван надолго замолчал.
– Это был… Это был наш шеф, ну, ты понимаешь, кто…
Я кивнул головой. Это был наш самый главный высокий начальник. Собственно, уже не мой…
– Они мне помогли диплом получить, ну и на работу пристроили… Не век же по «языку» ходить…
Понимая все безобразие своего поведения, я все же не удержался и спросил:
– А за папу у вас кто был?..
– Когда как… – потупился Ваня. – Но… Знаешь, как противно было! – вдруг заорал он.
– Да ладно, угомонись… Было – и прошло… Ты лучше скажи, чего прятаться надумал?..
– Сам толком не знаю… Сегодня еду домой, звонит секретарша, говорит, что меня в девять ждет шеф. На даче… Настроение сразу на ноль – опять, значит, оргия будет… До девяти вроде еще времени вагон оставался, думаю, отдохну… Выхожу из душа… Нет, ты не поверишь! У меня в комнате два мужика, в масках и перчатках, роются в вещах… Ну, я на цыпочках в кухню, там балкон… По балконам во двор спустился, в детском домике спрятался…
– И как же ты туда поместился? – снова некстати задал я вопрос.
– Как-как… – пробурчал Иван. – Втрое пришлось складываться, до сих пор мышцы болят…
Без приключений добравшись до дома, мы, по моему настоянию, выпили коньяка – проверенный еще на Вове анти-стресс. Потом Ваня вспомнил, что ничего не ел. Пельмени из пачки его устроили… Я в очередной раз удивился – оказывается, он вполне нормальный человек! Наконец, Иван решил лечь спать.
