Алекс Греков
Правило лома
Alex Греков
Детективное агентство «Лом»
– Саша!..
– Саша!..
Жалобный голос раздавался из тёмного угла подземного гаража.
Озираясь, оттуда, из сумрака, вышел мужик. Голый… Так и есть – Вова!..
Вовочка, как бы это поприличнее выразиться, был любовником моей экс-жены Люськи… А подобная одежда, вернее, её полное отсутствие, – его обычное состояние. Только вот с полчаса назад его, вернее, то, что от него осталось, я опознавал в морге. Как и свою бывшую… Кто-то застрелил их в тот самый момент. Большие мальчики и девочки меня уже поняли.
Прямо как принцу датскому, призраки невинно убиенных являются. Что-то рановато… Сейчас он откроет мне страшную тайну, кто же застрелил его, родимого…
– А я тебя только что в морге видел…
Господи, как можно было такую глупость ляпнуть!
И без того чумово выглядевший Вова ошалел окончательно.
– Не… Это Игорёк. Он был новым… новым мальчиком Люси, то есть Людмилы Михайловны…
Общение на уровне «поговорить» никогда не было сильной стороной Вовы. А оно ему надо? Атлетически сложен, красавец, вот и подвязался стриптизёром в ночном клубе, где соблазнял богатых тётенек вроде Люськи. По агентурным данным, жил Вова до последнего момента припеваючи.
– Саша… То есть Александр Владимирович, мне страшно, – вдруг захныкал он и… припал лицом к моей груди.
Да, теперь я должен ещё и утешать Люськиных любовников…
Вообще-то, при ближайшем рассмотрении Вова оказался не совсем голым: его наготу прикрывали крохотные плавочки из чёрной сетки. Сзади – лишь тонкий шнурок, терявшийся среди накачанных ягодиц. Трусы, если уж говорить честно, скорее открывали, чем что-то скрывали. Видимо – это его спецовка…
Я утёр бугаю слёзы своим платком:
– Как же тебя домой-то отвести в таком виде?..
Ах да, я же собирался сегодня на дачу! В багажнике лежала сумка с кое-какой одёжкой, но размер…
С грехом пополам Вова натянул мои широченные шорты, которые предательски лопнули по шву, а огромная, как я до сих пор считал, футболка сидела на нём в облипочку. Натянув на голову мятую бейсболку, Вова стал напоминать тинейджера-переростка, который не знает, куда деть не в меру длинные руки и ноги.
– Возьми ещё сумку из багажника. В случае чего – ты мой новый массажист.
До квартиры мы добрались без проблем. Соседи в нашем, как гласила реклама у риэлторов, «суперэлитном доме» особым любопытством не отличались.
Вовиной выдержки хватило только до прихожей. Там он первым делом тихо сполз по стенке. И почему большие мальчики такие впечатлительные?
Каких же титанических усилий стоило привести его в чувство! Стуча зубами, дрожа всем телом, Вова всё-таки кое-как доплёлся до ванной – я считал это самым лучшим средством от стресса. Но он ни за что не хотел отпускать меня от себя! Ну, не так же сразу! Не без труда вырвавшись, я на всякий случай принёс из бара коньяк и два бокала.
Всё ещё хныкая, Вовочка лежал в пенной ванне. Хорошая порция коньяка, от которой он, видимо приличия ради, пытался слабо отнекиваться, немного привела юношу в чувство.
– А теперь рассказывай…
Всё оказалось просто до безобразия: Вова решил подзаработать на стороне. Ему уже давно делала намеки Ольга, Люськина подруга, женщина, прямо скажем, красотой не блистающая, зато обеспеченная.
И вот день икс настал. Олин благоверный улетел то ли в Лондон, то ли в Нью-Йорк, Люська же с утра отправилась к мамочке на дачу.
– Когда мы с Ольгой… ну, в общем…
– Трахались?
– Ага… Вошла Люся, ну, я хотел сказать, Людмила Михайловна…
– Господи, да не поправляйся ты без конца! Как будто я ничего о вас не знаю!
– У неё машина сломалась по дороге, и её, как назло, подобрал Ольгин водитель… В общем, скандал был крутой. Обе тётки как с цепи сорвались – орали друг на друга и вместе – на меня. Люся, прямо как у себя дома, сказала: «Пошёл вон» – и гордо удалилась. Оля… Оля тоже меня выгнала, сказала, подруга, мол, ей дороже… Я подумал: Люся женщина отходчивая, сейчас поорёт, может, пару тарелок разобьёт и успокоится. Не первый же раз…
– Честное слово, Вова, какой же ты кобель!..
Вова насупился:
– Не обзывайтесь…
– Ладно, прости, вырвалось. Что дальше-то было?
– Я зашёл в свой клуб, с пацанами поболтал, с пивом немного посидели… Думаю, успокоилась за это время. Пошёл домой. Ну, то есть к Люсе… Захожу – в спальне вроде как телевизор работает. Думаю, щас очки заработаю: пошёл к себе в комнату, разделся, натянул трусы из сетки – они ей очень нравились… Захожу в спальню – а там они… Игорёк вовсю баксы отрабатывает…
– А Люська тебя видела?..
– Ещё бы! Она-то снизу лежала. И так на меня глянула, типа и без тебя обойдёмся.
– И тут ты решил их грохнуть?!
– Вы чё, Александр Владимирович!
Вова аж подскочил в ванне от возмущения.
– Ладно, не обращай внимания. Это я так. Нервы.
Вова снова улёгся в ванну.
– Нет, я, конечно, хотел сначала этого козла двинуть по башке. Но чтобы совсем убивать… Да и пистолета у меня отродясь не было. Кулаков обычно хватает…
Я с уважением посмотрел на Вовины кулаки.
– Ну и?..
– Я себя полным отстоем почувствовал. Стою, как лох, в прозрачных трусах, а они тут…
– Трахаются… – снова подсказал я.
– Ну да.
– И?..
– Пошёл к себе. Думаю, оденусь, шмотки соберу и к Ольге пойду. Жить-то надо…
Я тактично промолчал.
– А потом, – продолжил Вова, – слышу, звук какой-то странный, вроде – выстрел. Подумал сначала – телевизор. Да нет, вроде, когда заходил в спальню, он не работал. И тут…
Вова снова накуксился.
– Ну, Вова, деточка, успокойся!..
Слово «деточка» произвело на нашего суперлюбовника неизгладимое впечатление. Выскочив из ванны, Вова вновь прильнул к моей груди, намочив рубаху то ли водой, то ли слезами.
Гладя его по коротко стриженным волосам, я и сам был готов пустить слезу: только сейчас до меня дошло, что уже больше никогда взбалмошная Люська не заявится за полночь и мы до утра не будем говорить «за жизнь»…
Вова наконец успокоился.
– И тут слышу – кто-то из спальни выходит. А дверь неплотно прикрыта была. Вижу – мужик. Но не Игорь. Худой какой-то и…
Он покосился на меня.
– И, в общем, старый уже. Я думаю – в шкафу, что ли, сидел?.. А в руках у него – пушка такая здоровая, как в кино…
– С глушителем, что ли?
– Наверное. Я сразу замер и чуть не обделался со страха. А он остановился посреди прихожей, головой покрутил, как собака, и пошёл прямо к моей двери. Ну, всё, думаю, шиздец тебе, Вова, пришёл… В дверь-то он вошёл, тут я его от души в спину и двиганул – он вперёд улетел, а я – жить всем хочется! – дёрнул к входной двери. Выскочил на площадку, в лифт садиться не стал и по лестнице – в гараж. Там, думаю, темно и машин много. Всё-таки есть где спрятаться. Да ещё и нагишом…
– А тебе в голову не пришло настучать этому придурку по тыкве и пушку отобрать?..
– Да вы чё, Александр Владимирович, совсем за лоха меня держите? Против лома, как говорится…
Понятно, что спать в эту ночь Вова улёгся со мной, совершенно не беспокоясь о безопасности своего тыла. Так мы и лежали в огромной холостяцкой кровати в обнимку – бывший муж и бывший любовник…
Ночью мне приснился кошмар. Я почему-то лежал в морге, на секционном столе, рядом с убиенным Вовой, который нахально дышал, извергая из дырки в голове свистящие звуки…
В ужасе просыпаюсь, рядом – мирно похрапывающий Вова, носом уткнулся мне в щёку, а своим достоинством – в бедро…
Очнулся я утром от каких-то подозрительных вибраций. «Землетрясение, что ли?» – подумал спросонья. Да ладно, не в Гималаях же живём!
Пол, оказывается, сотрясал Вова, отжимаясь в бешеном темпе.
– А вы зарядку делать не будете? – спросил он невинным голосом.
– Э… ни разу не пробовал. Я уж как-нибудь потом…
Умяв за завтраком неисчислимо много бутербродов, количество которых в английском уже надо обозначать словом «much», Вова стал выведывать у меня планы на предстоящий день.
– А дома я один ни за что не останусь!..
Доводы, что он, мол, большой и сильный и никого бояться не должен, успеха не возымели. Вова снова принялся хныкать. Вот незадача!..
– Ладно. Будешь типа моим бодигардом.
– Боди кем?!
– Ну, секьюрити, телохранителем…
– А…
– Если я опознал твоё тело, значит, тебя уже вроде как и нет…
– И чё? – испугался Вова.
– Поменяем тебе имидж, оденем, наконец…
– Вы хотите, чтобы я ходил по дому одетым? – по-своему понял мои слова Вова.
– Что ты, что ты!.. – запротестовал я. – Я имею в виду, на улице…
Против смены имиджа Вова ничего не имел. Понятно – при его-то работе надо всегда тщательно за собой следить.
В результате некоторых косметических процедур его чёрные волосы превратились в ослепительно белые. Осветлили мы и брови. На ухо, несмотря на бурные протесты, я ему повесил клипсу, забытую кем-то из мальчиков по вызову.
Разглядывая себя в зеркало, Вова изрёк:
– Прямо пидовка какая-то…
Потом, с испугом глянув на меня, пробормотал:
– Ой, извините…
Рассмеявшись в ответ, я сказал:
– А теперь одевайся!
С тяжёлыми вздохами он вновь натянул трещащие по швам шорты, майку и бейсболку.
До машины мы добрались без приключений, хотя Вова озирался по сторонам и без конца хватал меня за руку.
В магазине к нам тут же подлетел манерный мальчик-продавец:
– Здравствуйте! Ищем что-нибудь особенное? – Он состроил Вове глазки.
Вова набычился и прошипел:
– Вы куда меня притащили?..
– Вова, помни, мы должны кардинально поменять твой имидж!
С похоронным видом он поплёлся за продавцом к вешалкам.
Наконец общими усилиями ему подобрали более-менее подходящий для бодигарда костюм.
Мальчик проводил Вову в примерочную. Через несколько минут из-за занавески высунулась багровая Вовина физиономия.
– Александр Владимирович, он ко мне прижимается!..
– Ладно, потерпи, не переломишься…
Мы ещё прикупили Вове обувь, упаковку носков, а вот от трусов он скромно отказался:
– Не, обычные никогда не ношу!..
– А какие?..
Окрылённый возможностью показать свои таланты, Вова со знанием дела перелопатил товар и выбрал скромненькие чёрные стринги от Кельвина Кляйна. Я сразу заметил, что его внимание привлекают только те шмотки, где на ценнике никак не меньше трёх значащих цифр.
Переодевшись прямо в магазине, Вова превратился в настоящего бодигарда: здорового и молчаливого. Глаза вот только испуганные, но их скрывали непременные для таких ребят тёмные очки.
– Вроде всё. Теперь тебя ни один киллер не узнает!..
Кстати оказалось и старое удостоверение какого-то охранного агентства, в котором для вида числился один из моих бывших, работая обычным рэкетиром. Он уже лет пять как в Штатах, живёт с негром-полицейским. Звонил недавно, сказал, гад, что счастлив…
Закончив смену Вовиного имиджа, мы наконец двинулись в телецентр – мне предстояло записать передачу.
Вова, надо отдать ему должное, быстро вошёл в роль, оттесняя от меня всех, включая ехидного охранника, который требовал пропуск даже у народных артистов. Помню, меня он как-то мариновал у турникета добрых полчаса, отвратно улыбаясь:
– Порядок есть порядок. Забыли пропуск – придётся вернуться!..
Никакие уговоры не действовали, запись передачи срывалась, пока, наконец, высокое телевизионное начальство самолично не договорилось с начальником службы охраны. Вова же легонько оттёр противного типа плечом, на ходу бросив:
– Секьюрити!..
Конечно же, весть о том, что я завёл персонального охранника, вмиг облетела телецентр. А когда разнеслась ещё одна – какого охранника – тут, что называется, зритель пошёл. Вова купался в лучах славы. Даже сладкоголосый Стасик, убежав из студии, вошёл игривой походкой в мою гримёрку. Как зачарованный, он обошёл Вову вокруг, словно тот был экспонатом в музее мадам Тюссо.
– И где же таких сладких охранников находят?..
– По объявлению в газете, – съязвил я.
– Фу, противный…
У Вовы заходили желваки. Я сделал ему страшные глаза.
Надо ли говорить, что и на запись ток-шоу Вова поплёлся за мной? Важно усевшись в первом ряду, он без конца привлекал внимание камер.
После передачи Вова, краснея, сказал:
– Александр Владимирович, я того…
– Что?..
– Ну, в туалет хочу…
– Это рядом, только за угол повернуть…
– Не, я один не могу…
Пришлось сопровождать мальчика в туалет. Там он, встав у писсуара, с явным удовольствием выпустил мощную струю. Какой-то щуплый мужичок, кажется, из аппаратной, мыл руки. Увидев такое, он замер, уставившись на Вовин брандспойт.
Закончив важное дело, Вова застегнул штаны и, развернувшись, посмотрел на мужика специальным строгим взглядом секьюрити. Бедного дяденьку как ветром сдуло.
Страж моего драгоценного тела отсидел и второй блок записи. В перерыве мы посетили местный буфет, где, к радости буфетчицы тёти Клавы, Вова умял, наверное, недельный запас сосисок.
Собираясь домой, мы ещё раз побывали в месте коллективного пользования. На выходе нас поймала заполошная Ленка из спортивной редакции. Она сходу затараторила без пауз:
– Ой, Сашок, привет, у тебя, говорят, новый мальчик…
Остановить её бурный поток было сложно, понять – ещё труднее. Если коротко, ей дали студию всего на час, записать блок утренней зарядки, а Машка-дура (это её ассистентка) нашла классного мальчика и даже переспала с ним, а вот ни имени, ни телефона не записала…
– А у тебя, сказали, фактурный мальчик такой…
Повернувшись наконец к Вове, она сладко пропела:
– А вы, молодой человек, случайно в институте физкультуры не учитесь?
– Уже окончил, – гордо ответил тот.
Упрашивать Вову не пришлось. Услышав, что его будут показывать по ящику, он с радостью согласился. Поставив только одно условие: чтобы я присутствовал на записи…
Ленка сунула ему листок с какими-то иероглифами, они о чём-то с умным видом посовещались – типа можно ещё один мах ногой добавить, а потом начать с левой… Вову облачили в яркий костюм от спонсора, вроде тех, в каких велосипедисты выступают, и после двух дублей сделали запись. Все остались довольны. Лена, которую так и распирало от радости, спросила:
– Гонорар вам куда перевести?..
Подумав, Вова важно сказал:
– Все вопросы решайте с продюсером, – и мотнул головой в мою сторону.
Дома он первым делом разоблачился и потребовал провести обход помещений. Впереди, естественно, шёл я. Перед кухней, правда, замешкался – надо было выяснить отношения со всеми тремя кошками: опять кто-то сходил мимо лотка…
Из кухни раздался сдавленный крик. Ух и зрелище: голый бугай держит за шиворот худого пацана, который слабо трепыхается.
– Вова, отпусти, это Виталя, приходящий повар. Совсем забыл тебе сказать в этой нервотрёпке…
– Предупреждать надо, – насупившись, пробубнил Вова и важной поступью победителя удалился из кухни.
Виталик, которого наконец поставили на пол, жадно пожирал глазами удаляющиеся Вовины формы.
По случаю посторонних в доме Вова облачился в стринги, которые так кстати прикупил утром. Виталик, казалось, никогда не уйдёт. Он без конца перемывал посуду, что-то резал, чистил, жарил… В конце концов пришлось напомнить, что его, наверное, заждались дома. И уходя, бедный мальчик всё бросал голодные взгляды на Вову. Взгляды, полные надежды…
– Он что, тоже из этих?..
– А ты сомневаешься?
Вова насупился, но ничего не сказал.
Надо ли говорить, что на следующее утро мы поднялись в несусветную рань, чтобы посмотреть Вову по тиви?..
На этот же день у меня была назначена встреча со следователем. Петровича я знал давно, как-то вместе делали несколько программ, и друг от друга нам скрывать было нечего. В разумных пределах, конечно…
Вову с трудом удалось оставить в коридоре.
– Это кто там? – спросил Петрович.
– Телохранитель. Сам понимаешь, в свете последних событий…
– Ни фига себе! Ну, вас, богатых, не поймёшь…
Он мне вкратце изложил суть дела. Похоже, что-то искали, в квартире настоящий погром. Пальцев – прорва. Пока никаких версий, кроме рядового ограбления, нет…
– Как думаешь, а из ревности никто не мог?..
– Ну, я – точно не мог, у меня в это время запись была. Да и у нас с самого начала были приятельские отношения, и свои романы мы друг от друга не скрывали.
Петрович ухмыльнулся.
– А что касается других… Со вторым мужем у них была бурная любовь. Он вроде из силовых структур и вскоре после свадьбы погиб в горячей точке. Третий живёт в Германии, разошлись они без скандала, так что тоже вряд ли… Ну, а её мальчики… Меняла она их с завидной регулярностью, но отношения, думаю, у них были сугубо деловые: она им – деньги, они ей – секс. Только с этим, последним, она что-то долго встречалась…
В финале договорились – если будут новости, созвонимся.
Чтобы похоронить Люську, требовалось испросить разрешение у руководства Петровича. Руководство не возражало. Правда, намекнуло, что и второе тело неплохо было бы похоронить, раз уж их вместе…
Почётную миссию сообщить бывшей тёще прискорбную весть тоже доверили мне. Тут надо сказать, что Люськина мать, Тамара Ивановна, ну, это просто классический пример тёщи из анекдотов: ехидная, сварливая, жадная, скандальная… Она искренне считала, что во всех грехах всегда виноват я. Даже после нашего с Люськой развода.
Не изменила она себе и на этот раз. Громко рыдая по телефону, отчитала между делом: если бы я хорошо следил за Люсенькой, ничего бы не случилось… Интересно, как я должен был за ней следить – в бинокль, что ли?!
Успокоившись, тёща уже деловым тоном поинтересовалась: кто же Люсенькин наследник?.. Я ответил: видимо – она…
– Понимаете, Саша, с моими нервами противопоказаны лишние волнения. Вы уж позаботьтесь, чтобы квартиру убрали, ну, вы понимаете, о чём я…
Конечно же, я понимал. Вредная старуха доверила мне убрать следы крови в теперь уже её квартире…
Пришлось ехать к Петровичу за ключами.
– А у тебя разве своих нет? – невинным голосом поинтересовался тот.
Я понял: проверяет.
– Нет… Знаешь ли, мы жили в разных квартирах. А в гости обычно она ко мне приходила…
Петрович выдал мне ключи, поскольку, как он выразился, следственные действия уже закончены.
Вова, конечно же, поплёлся за мной и в Люськину квартиру. Ему это явно не доставляло удовольствия, но, видимо, согревала мысль, что наконец-то можно забрать оттуда свои драгоценнейшие шмотки.
Собирать окровавленные простыни он доверил мне, а сам с трепетом перекладывал в баулы типа «мечта оккупанта» обширную коллекцию нижнего белья.
Раскирдаш в квартире был впечатляющим. По полу рассыпаны фотографии, рукописи, газетные вырезки. Вот мы в студенческие годы, здесь она с Хайнцем – это её последний… С Ольгой на пляже в Майами, на светских тусовках… Нет, найти здесь какие-то зацепки нереально.
Осторожно заглядывая в дверь, Вова сказал:
– Я готов…
– Ты что, забрал все свои вещи? – спросил я, уставившись на объёмные баулы в его руках.
– Ну, не оставлять же их какой-то бабке…
– А если тёща что-нибудь заподозрит, увидев пустые шкафы?..
– Не… Эта комната у Люси называлась «гостевой». Так что там всегда было пусто в шкафах…
Я вздохнул: о её делах он осведомлён куда лучше…
Весь вечер Вова перебирал свои сокровища, периодически демонстрируя самые ценные экземпляры:
– Эти кожаные трусы я купил в Милане. Видите, замки по бокам?.. Очень удобно… А вот – из последней коллекции Ямамото. Смотрите, какой цвет!..
Цвет был действительно замечательный – ярко-розовый, с кровавыми вкраплениями.
– И название крутое: «Первая брачная ночь»!..
Демонстрация моделей закончилась далеко за полночь, и мы наконец легли спать.
Утром всё повторилось. Вова растолкал меня и вновь заставил смотреть его зарядку. Окончательно не проснувшись, я одним глазом смотрел на экран, где довольный Вова прыгал в ярком костюмчике, потом глаз закрывался, и начиналась какая-то чертовщина: с его лба капала кровь, отваливались руки и ноги…
От такого кошмара я окончательно проснулся.
– Ну как? – спросил Вова.
– Замечательно. У тебя большое телевизионное будущее!
Кто бы знал, как я был прав!
Похороны прошли вполне достойно. Правда, нужно было всё время следить за Вовой. Но он держался достаточно стойко. Когда мы уже выходили с кладбища, тёща закатила мне лёгкий скандал: как я посмел похоронить какого-то проходимца-альфонса рядом с её дочерью?
– Знаете, Тамара Ивановна, перед Богом все равны. А не нравится – могли бы сами похороны организовать…
Поражённая такой наглостью, тёща надолго замолчала.
То-то будет повод лишний раз перемыть мне косточки с подружками. Уж она душу отведёт…
Вечером в той комнате, что обычно гордо звалась «кабинет», я сидел за компом над очередным сценарием. Вова, конечно же, тоже был здесь. Лёжа на диване, смотрел спортивный канал.
– Александр Владимирович, – вдруг спросил он, – почему убили Люсю?..
Я оторвался от монитора.
– Если бы знать…
– А меня они тоже прикончат? Я ведь свидетель…
– Вова, давай договоримся: ты выбросишь из головы все эти глупости, а вместе мы попытаемся найти убийцу.
– Мы?.. А мы что – менты?..
– Нет. Потому-то и есть надежда…
– А, понял. Типа вы – умный, я – сильный…
– Да, а вместе мы – сила. Лом, против которого нет приёма…
«Эх, если бы всё было так просто, – подумал я про себя. – Пока и зацепиться-то не за что…»
Во время очередного перерыва мы сидели в гримёрке. С Вовиным появлением перекуры здесь прекратились: он был ярым поборником здорового образа жизни.
– Александр Владимирович, вы знаете, что такое «спермотоксикоз»? – хитро глядя на меня, спросил он.
– А то… Проходил в школе.
– Вы хотите, чтобы я от него скончался?
– А у тебя что – рук нет?..
– Александр Владимирович! – возмущённо завопил Вова. – Что я – малолетка какой-нибудь?
Потом, потупившись, продолжил:
– Я тут договорился с одной девочкой из Стасиковой подтанцовки.
– А я что – третьим буду?..
– Нет. Для вас я тоже кое-кого нашёл.
– Какой же ты, Вова, у нас деятельный!
– А то! Так что – можно? – И он преданно посмотрел на меня.
– Ну, валяй, – вздохнув, ответил я.
Вскоре появилась одна из Стасиковых девиц – с ногами от ушей, всё как положено. Они с Вовой уединились за ширмой. Следом за девицей вошёл мальчик из той же команды, который без лишних слов обслужил меня по полной программе. Надо ли говорить, что за услуги расплачиваться доверили мне?
– А я тебя недооценил, – сказал я после сеанса сексотерапии Вове.
– Думали, я тормоз, да?
– Ну что ты. Просто считал тебя более легкомысленным…
Вова смущённо зарделся.
Время шло. Мы исправно ходили с Вовой парой. Жили как сиамские близнецы. Единственное место, которое дозволялось посещать поодиночке, – домашний туалет.
Тёща, не особо комплексуя, въехала в Люськину квартиру. Конечно же, закатила мне очередной скандал: почему я не собрал бумаги и не вымыл пол. Ей, бедной женщине, пришлось для этого нанимать приходящую домработницу…
– Помыли бы сами, – в очередной раз схамил я. – Физическая работа, знаете ли, помогает снять нервное напряжение…
– Саша, я всегда подозревала, что вы – хам! – парировала Тамара Ивановна и, гордо вскинув голову, прошествовала к себе в апартаменты.
Спустя месяц после убийства мне позвонил Петрович:
– Зайди. Есть новости…
– Ну что, – не скрывая радости, сказал он, – убийцу мы нашли. Хочешь посмотреть?..
– А можно?..
– Нужно…
Петрович предъявил мне прыщавого юнца с руками, исколотыми чуть ли не до подмышек.
– Вот. Убил с целью ограбления. У него нашли некоторые драгоценности Людмилы Михайловны. Всё оказалось очень просто…
– Ой, не думаю… А что он сам говорит?
– А ничего. Когда мы его взяли, он даже не смог вспомнить своё имя… Такой ни перед чем не остановится.
– Пистолет нашли?
– Ищем.
– А как он в квартиру попал?..
– Ну, знаешь, это не так сложно, как кажется.
Мои вопросы явно раздражали Петровича. Оно и понятно: ему нужно дело закрыть.
Люськины драгоценности я опознать не смог, никогда особо в них не разбирался. Посоветовал Петровичу обратиться к Ольге – лучшего эксперта по побрякушкам найти трудно.
Ольга действительно опознала колье и два браслета, огорошив Петровича своими познаниями. Она выдала ему полную характеристику: сколько карат, какая огранка, замки и даже пайка…
– Удивлены? – довольно хмыкнула она. – Я, знаете ли, до того, как удачно выйти замуж, работала в ювелирном салоне.
– Ну чё? – с надеждой спросил меня Вова, когда мы ехали домой.
– А ничё… Сам говорил, что убийца был в возрасте. А тут нашли какого-то сопляка. Да и откуда у него пушка с глушителем? К тому же двери в нашем доме так просто не открываются.
– А брюлики?
– Когда такой наширяется, ему конную статую подбросить можно. Он и не заметит…
– Значит, расслабляться рано?
– Выходит – рано…
Как водится в детективах, которые я втихаря, дабы не испортить реноме ведущего интеллектуального шоу, поглощал в неимоверных количествах, надо было составить план действий. Прежде всего, надо заставить Вову напрячься и вспомнить всё подозрительное, что в последнее время происходило с ним и Люськой. Но, похоже, Вовины подозрения были связаны только с конкурентами.
– Нет, ну вспомни! Какие-то подозрительные типы в клубах, машины, не отстающие от вас всю дорогу…
– Ну, вы прямо как в кино. Машин не замечал. Люся любила, когда я ублажал её в дороге… – Вова скромно потупился. – А что насчёт подозрительных… Да в клубе что ни рожа – то и подозрительная.
– Так мы далеко не продвинемся…
Придётся вспоминать самому. Только вот что?..
Мы познакомились с Люськой на первом курсе журфака. Универ был крутым, поступали сюда если не по большому блату, то за большие бабки. Она была, пожалуй, единственной на нашем курсе, кто поступил за знания. В свои семнадцать уже успела поработать на тиви, что в те годы было так же сложно, как в космос полететь, набрала кучу публикаций.
Сошлись мы на почве, скажем так, любви к иронии. Наши бесконечные приколы доводили однокашников до состояния аффекта. А уж когда мы объединялись – тут и вовсе можно было крупно пострадать.
Годы учёбы подходили к концу. Пятый курс. Диплом. И хотя уже прорастала перестройка, распределение ещё не отменили. Блестящей молодой журналистке Люське, не имеющей столичной прописки, светила поездка годика минимум на три в далёкую провинцию… Как-то на очередной вечеринке (сколько их тогда было!) мы вдвоём курили на лестнице, как всегда, подкалывая друг друга:
– А что, слабо тебе, Сашок, жениться?
– Ну, если только на Марлен Дитрих…
– Так она уж давно умерла!
– Вот видишь!..
Люська вдруг посерьёзнела:
– А если на мне?..
– Ты это… по правде? Делаешь мне предложение руки и сердца?
– Вроде того…
– Ещё скажи – влюбилась.
– Не дождёшься!
– А тогда?..
– Ну, если честно, в дыру уезжать не хочется.
– Хотя бы честно…
– А серьёзно, Саш. Чего тебе терять? Живёшь один, родителям за рубежами пофиг, что ты делаешь…
– Ну да, а семья, дети пойдут…
– О трахе речь не идёт.
– Люся!
– Да ладно. Каждый трахается сам по себе.
– А если ты от кого-нибудь родишь, я алименты платить буду?
– Не ссы. Дети на ближайшее будущее у меня не запланированы…
Наш брак, заключённый втихушку, наделал много шума на курсе. Но Люська добилась своего – она осталась в столице, перевезя ко мне свои нехитрые пожитки.
Родители по телефону сказали, что надеются на моё здравомыслие. И всё…
Мы начали работу. Перестроечные газеты… Смелые темы, громкие публикации, ожидание у телевизора «Взгляда» по пятницам…
Наша семейная, с позволения сказать, жизнь удивляла даже коллег-журналюг. Дома мы не встречались неделями, изредка видясь в клубах и барах. Нас это вполне устраивало.
Я на несколько лет укатил спецкором в Париж – родители постарались. Иногда звонил Люське – спрашивал, не развалила ли она ещё квартиру. Она со смехом отвечала, что только кровать шатается…
Прошло ещё несколько лет. Людмила тоже стала работать на телевидении. Наша независимость по-прежнему шокировала коллег, наши романы обсуждал, похоже, весь телецентр. Мы были его живой легендой. Как выразился модный певец левого уклона Стасик, Фрейд в этой семье отдыхает.
Мы не скрывали свои увлечения друг от друга. Обсуждали, оценивали и давали советы.
И вот однажды что-то произошло. Уже которую неделю Люська ходила хмурая и на мои приколы не отвечала.
– Уж не влюбилась ли ты, мать?
– Кажется…
– Кто же этот счастливец?
– Ты всё равно не знаешь…
Прошло ещё несколько месяцев. Как-то вечером Люська меня огорошила:
– Я выхожу замуж.
– Но…
– Ты что, не даёшь развода?
– Да что ты! Если надо – всегда пожалуйста!
– Я знала, что ты настоящий друг, – впервые за всё это время Люська улыбнулась.
Расстались мы так же просто, как и соединились. Я не хотел, чтобы она отдавала ключи, – мало ли, бзик пройдёт… Но она сказала:
– Нет, Сашок, тут всё по-взрослому…
На несколько лет Люська выпала из моего поля зрения. Я изредка видел её передачи. Она казалась прежней…
Как-то ночью, в перерыве записи очередной программы, меня позвали к телефону. Это была Люся. Она плакала. Впервые за все годы нашего знакомства.
– Он погиб, – просто сказала она. – Жить не хочется…
– Люся! Давай без глупостей! Приезжай, потом будем думать, что делать!..
– Эх ты, вечный тимуровец! Не бойся, вешаться не стану. А вообще… Спасибо тебе…
Она приехала под утро. Почерневшая, с красными глазами. Мы курили на кухне, и она, всхлипывая, рассказывала, как ей позвонили и просто сказали, что муж погиб, выполняя задание…
– Он что, Штирлицем был?..
– Скажем так – сотрудником силового ведомства.
Люська долго не могла успокоиться. Подруга Ольга, добрая сумасбродка, повезла её в Майами, расслабляться. Судя по всему, расслабились они там по полной. Люська вернулась прежней. Почти. Только иногда было видно, что под маской обычной безалаберности скрывается глубокая тоска.
Как-то она познакомила меня с толстяком Хайнцем. На вид – настоящий бюргер. На самом деле – профессор философии.
Представила она нас просто:
– Мой бывший, мой будущий…
Честно говоря, я не понимал, зачем он ей понадобился.
– А, поживу в Германии, – просто ответила Люська.
Её бюргерское существование продлилось недолго. Вскоре Люська вернулась и на все вопросы, смеясь, отвечала:
– Да жадный он. Воду экономит и в кабак с калькулятором ходит…
– Во жлоб! – в один голос возмущённо завопили мы с Ольгой.
Люська купила квартиру в том же доме, где жил я, сказала, что случайно.
Ольга познакомила её с несколькими мальчиками по вызову. Постепенно Люська вошла во вкус.
– Знаешь, – сказала она мне, – наверное, так и надо. Секс для здоровья – и никаких проблем…
Я посмотрел на «секс для здоровья», который возлежал на диване, прикрывая причинное место пультом от телевизора.
«Да, проблема, кажется, здесь и возникла… А что, если?..»
– Вова, а ты всех своих… хм, клиенток помнишь?..
– А вам зачем? – напрягся тот.
– Ну, вдруг какая-нибудь из ревности киллера наняла?
Вова наморщил лоб.
– Да нет. Я с шизанутыми дела не имел.
– Ты всё-таки повспоминай. Чем чёрт не шутит…
Похоже, я озадачил Вову как минимум на ближайшую неделю.
