Алекс Фрайт
Бумеранг-2
7
Машина стояла в условленном месте. Логар стряхнул воду с полей шляпы и вышел из подвороти на открытое место. Дважды мигнули фары – его ждали. Он подбежал к автомобилю, открыл дверцу и скользнул на пассажирское сидение.
– Мне нужна отсрочка, – произнёс он вместо приветствия. – Один день. Лучше два – для гарантии, – хотя, думаю управлюсь за сутки.
Человек на водительском сидении удивлённо хмыкнул, дёрнул себя за ухо:
– Хочешь сказать, что она так и продолжает рыскать по городу?
Нацепив очки на нос, он принялся внимательно изучать его лицо. Даже подсветил себе мобильным телефоном, несмотря на то, что свет от приборной панели позволял не напрягать глаза.
– Что ты меня разглядываешь? – как можно небрежнее спросил Логар и криво улыбнулся. – Неужели изменился?
Человек за рулём выглядел озадаченным. Он не торопился отвечать, смотрел, как «дворники» размазывают струи дождя по лобовому стеклу. Смотрел и молчал.
В напряжённой тишине Логар почувствовал себя неуютно. Ему пришлось повторить вопрос.
Мужчина метнул в него злой взгляд, напряг желваки:
– Ровно 24 часа. В течении суток недоразумение должно быть исправлено.
За спиной щёлкнул предохранитель, а потом над правым ухом зашуршало и опустилось тонированное стекло. Негромкий смешок слился с шумом дождя:
– У тебя совсем мало времени.
Логару пришлось открыть дверцу и покинуть салон. Крупный мужчина выбрался следом за ним.
– Сделай так, клоун, чтобы мы все поскорее забыли об этой идиотской шутке. Иначе… – он с силой ткнул стволом Логару в живот и уточнил: – Штольц будет расстроен. А когда он расстраивается, то я начинаю нервничать и чувствую себя обязанным оградить и его, и своё спокойствие от самонадеянных придурков.
Тяжёлая рука легла Логару на плечо, а от грубого голоса угрожающе повеяло холодом могилы:
– Ты знаешь, что происходит с клоунами, когда в цирк прихожу я.
После предупреждения мужчина впихнул своё мощное тело обратно в салон автомобиля. Дверца захлопнулась. Стекло поднялось. Машина рванула с места.
«Знаю, – угрюмо подумал Логар, осторожно ощупывая ссадину на скуле. – Очень хорошо знаю…».
За последний месяц он уже в третий раз встречался с этим человеком, хотя в машине всегда присутствовал кто-то ещё на заднем сидении. Логар был абсолютно уверен: если ситуация выйдет из-под контроля, то этот «кто-то» сразу перемешает его мозги с пригоршней свинца. И он никогда не давал повода усомниться в своих намерениях, старался держать руки на виду. Человек за рулём отрешённо выслушивал его, а потом взгляд поднимался к зеркальцу салона. Жуткая усмешка растягивала его губы, когда рука с заднего сидения передавала пухлый конверт. И каждый раз отражение грубого лица в зеркале было таким угрожающим, что в голове Логара начинали копошиться сомнения: сможет ли он уйти живым. Вот и сейчас…
Рука скользнула в карман за мобильным телефоном, но на полпути остановилась. Логар замер. Долго смотрел в ту сторону, откуда пришёл. Женщина! Теперь он отчётливо вспомнил, что в салоне автомобиля на него едва уловимо повеяло смутно знакомым ароматом. Он не обратил на него внимания, так как принял за запах освежителя воздуха. Теперь не просто вспомнил – узнал! И аромат, и женщину! «Пять лет прошло, – он беспомощно оглянулся по сторонам. – Господи… Только бы это было совпадением!».
Сгорбившись, он двинулся в старый город и думал, что обязан успеть, что ещё есть шанс. Мизерный, но хоть какую-то надежду он давал.
Он шёл сквозь дождь и вспоминал, как человек с заднего сидения высматривал в его глазах что-то известное ему одному. Логар абсолютно чётко понимал, что переиграть Штольца ему не суждено, но попытаться всё-таки стоит. Ещё он размышлял о своей судьбе, и о том, какие пакости она ему приготовила.
Звонок от генерала Горбацевича раздался в тот момент, когда он решал судьбу последней сигареты.
8
Ночь обнимала город мокрыми лапами, а воздух настолько пропитался влагой, что казался осязаемым туманом. Боул долго стояла в тени мрачного корпуса заброшенной фабрики, вслушивалась, как дождь выстукивает мелодию вечной сырости по железной крыше старого здания. Убедившись, что опасность миновала, она взглянула на часы и быстрым шагом направилась по своему маршруту – время неумолимо таяло.
Перекрёсток казался безлюдным, но Боул по привычке бросила по сторонам пару косых взглядов и выругалась: и она, и город промокли насквозь. В луже под её ногами отражался жёлтый глаз светофора, а над блестящей сталью трамвайного пути нависала громадина костёла, смутно проступая в темноте стрельчатыми окнами. Внезапный всплеск тревоги заставил её резко обернуться. Некоторое время она пристально всматривалась в призрачные тени под фонарями, мимо которых только что прошла. Потом её лицо вновь скрыл край зонта, и она двинулась навстречу жёлтому пятну света.
Скользкая брусчатка вдоль трамвайного рельса сменилась не менее скользкими камнями мрачного переулка. Проход между домами, узкий и тёмный, казался бесконечным. Здесь она замедлила шаг, а когда глаза немного привыкли к темноте, то решительно направилась в глубину переулка, а уже там свернула в проходной двор.
Через пару сотен шагов она остановилась под каменной аркой, где обшарпанные стены по обе стороны были испещрены надписями, граничащими с безумием и чёрной магией. Внезапно почувствовала, как вспотела левая ладонь, обхватившая рукоять зонта.
От массивной колонны у выхода на скудно освещённую улицу отлепилась плотная тень, кашлянула.
– Проклятый дождь, – сообщил охрипший мужской голос. Он прозвучал тихо, но с явными нотками недовольства. – Надо было фляжку прихватить, а то от этой сырости уже плесень в лёгких завелась.
Женщина тоже обошлась без приветствия. Сложила зонт и осторожно выглянула из-за угла. Затем махнула рукой:
– Время!
Держась в глубокой тени деревьев, мужчина пробежал за ней до следующего квартала, затем пересёк улицу, скрываясь за припаркованными машинами. Перед дверью в многоквартирный дом он выступил на первый план, достал из кармана связку отмычек.
– Что ты с ней сделаешь? – звенящим шёпотом поинтересовался он, нащупывая ногтем личинку замка. – Скажешь пару слов или… сразу?
– По обстоятельствам, – Боул зловеще усмехнулась. – В любом случае, радости по поводу нашего внезапного визита мы точно не дождёмся.
– Готово, – удовлетворённо выдохнул Патрик. Обернулся вместе со скрипом двери. – Ставлю сотню, что разговора не получится.
– Принимается, – согласилась она. – Я за тобой в двух шагах.
Они бесшумно двинулись мимо лифта к лестнице…
Айрин провела замутнённым взглядом по комнате, недоумённо моргнула: на спинку кресла, будто бы для просушки, аккуратно наброшен плащ, а рядом полураскрытый зонт. Чьи?!
Включился телевизор, разбрасывая по комнате синие сполохи. Она ошеломлённо уставилась на осколки аквариума, обрывки фотографий…
– Логар, твою мать… – ошеломлённо выдавила она из себя мгновенно осипшим голосом. – Что здесь произошло?!
Диктор рассказывал о котировках валют.
Тогда она покрутила головой по сторонам и попыталась протереть глаза. Что-то помешало это сделать. Она на миг замерла, а потом изумлённо уставилась на наручники.
– Что за…
Айрин наморщила лоб. Она совершенно не помнила, чтобы позволила проделать с собой нечто подобное. Логар вообще-то не увлекался мазохизмом, предпочитал классику. Да и она особо не стремилась к экспериментам.
За спиной раздалось лёгкое покашливание.
– Логар! – хрипло позвала она и, выворачивая локти, позвенела наручниками. – Сволочь такая… сними браслеты…
– А вот это вряд ли получится, – произнёс кто-то странно знакомым голосом.
Айрин вытянула шею, заглядывая через плечо. Сквозь похмельный дурман рядом с телевизором проявилось неизвестная мужская физиономия. Затем она рассмотрела чёрный зрачок направленного ей в лицо ствола, а потом и женщину, державшую его в руке.
– Сколько мы с тобой не виделись? – спросила та. – Пять лет. Верно?
Айрин вздрогнула. В горле булькнуло:
– Б-б-боул…
– Обнимать я тебя, конечно, не стану, – скривилась нежданная гостья и мрачно уточнила: – Не за этим пришла.
Айрин исподлобья бросила на неё переполненный ненавистью взгляд, затем принялась материться сквозь зубы.
– Не надо лирики, – поморщился мужчина, обвёл рукой погром в комнате и уточнил: – Чем короче будут монологи, тем быстрее мы с тобой закончим.
Ответом была очередная порция брани. Боул совсем не понравилось, что Айрин как-то уж слишком быстро пришла в себя.
– У тебя есть минута для ответа на простой вопрос, – сказала она.
Самое ужасное, что Айрин только могла ощутить в своём нынешнем положении – это неизбежность грядущего вопроса и свою беззащитность перед ним. Немедленной помощи она вряд ли дождётся, а эта сучка настроена серьёзно. Впрочем, за Боул и раньше не замечалось склонности к розыгрышам.
Она решила потянуть время с надеждой, что Логар вернётся.
– Вопрос… – она прищурилась, пристально рассматривала мужчину. Худой, длинный, невзрачный, но какой-то уж слишком самоуверенный. Да и эта дрянь тоже. «Неужели им удалось прикончить Логара?! – предположение было невероятным, но от этого не стало менее пугающим».
Она повернула голову к женщине:
– Что за вопрос?
– Кто она? – прошипела Боул. – Кто она такая, эта мерзкая тварь? Та, которая превратила меня в калеку?
Айрин сплюнула и поинтересовалась:
– Где ты была столько лет?
Боул едва сдерживалась, чтобы не прибить её на месте. Веко судорожно подёргивалось.
– Там, куда вы отправили. И те, кто меня встретил, были во всех подробностях проинформированы о маршруте, – она криво усмехнулась и вытянула вперёд правую руку, продемонстрировав протез вместо кисти.
– Удобная штука, – издевательски хихикнула Айрин.
Боул ткнула ей в лоб стволом и процедила сквозь зубы:
– Выкладывай! Иначе проделаю дыру и посмотрю сама.
Айрин зажмурилась. Что ей было сказать: «Извини, мы просто решили, что тебе пора сдохнуть?». А ведь тогда ей всё казалось проще простого.
Боул размахнулась. Предплечье под протезом отозвалось на удар острой болью.
– Прострели ей что-нибудь, – предложил Патрик. – Например, колено.
Услышав его бесстрастный голос, Айрин вдруг протрезвела окончательно, а протрезвев, осознала – именно так и будет, если она продолжит упираться. Сейчас палец разъярённой Боул дёрнется, а она даже не поймёт, что в этом мире для неё всё закончилось.
– Не надо так на меня так смотреть! – внезапно завопила она, хлюпая разбитым носом. Если бы не наручники, то она бы разорвала внезапно воскресшую Боул в клочья. – Я в спутниковых картах ничего не понимаю!
Айрин скрежетала зубами и пыталась вывернуть кисти из стального капкана. Она ведь была уверена, что Боул давно сдохла. И Логар не сомневался. А тут, как снег в июле… У неё не укладывалось в голове, как та смогла уцелеть. Правда, судя по тому, как она изменилась, плата за жизнь оказалась высокой, а если принимать в расчёт изуродованную руку – чрезмерной. Сейчас же, глядя в перекошенное от бешенства лицо, она поняла, что смерть может быть какой угодно, но всё равно – это будет банальный конец.
– Сука…
«Так и знала, что наступит день, когда всё рухнет, – она лихорадочно искала слова, которые помогут выкарабкаться и уцелеть. – Эта дрянь что-то определённо разнюхала…».
– Это не я! – она пыталась докричаться до Боул. – Оглохла?!
В голове суматошно прыгали мысли. Тогда она осознанно совершила ошибку. Ошибку, которую нельзя исправить. А всё потому, что в январе были уж слишком крепкие морозы.
…Пять лет назад выдалась небывало суровая зима, которая и послужила причиной всему. Синоптики утверждали, что таких морозов уже сто лет не было, а Айрин до зубовного скрежета ненавидела холод, не могла к нему привыкнуть и постоянно мечтала о жизни у тёплого моря, – а тут, как по закону подлости, стужа стояла такая, что лопалась кора деревьев.
Боул каждое утро тащилась на стрельбище, где, наверное, и застудила мозги. Логар не выпускал телефон из рук, постоянно с кем-то связывался, что-то решал. Райно часами разглядывал спутниковые снимки и рисовал на них одному ему понятные символы. А она, не вылезая из-под стопки одеял, просчитывала тысяча сто первый вариант возможных финансовых вложений. В перерывах между расчётами вглядывалась в круговерть метели за окном и, проклиная всё на свете, ждала весну. И она не смогла отказаться, услышав сумму, названную в качестве аванса. Угрызений совести она не испытывала, а рука не дрогнула, принимая конверт с деньгами. Ведь это из-за Боул она была вынуждена торчать в этом жутком месте, постоянно чувствуя себя так, словно между ног воткнули сосульку.
За столом бара в лагере подготовки их было четверо. Четвёрка из тех, кто ещё держался на ногах: она, Логар, Райно и эта дрянь. Боул и не подозревала, что за чудовищная смесь плещется в её стакане – они постарались всё сделать чисто.
Так они сидели до поздней ночи. Сидели и пили. И когда эта отмороженная на всю голову сучка раздумывала, какую спичку вытянуть, Айрин в мыслях уже лежала на горячем песке полинезийского атолла…
Она вдруг почувствовала, как предательски наполнились слезами глаза.
Боул не сводила с неё бешеного взгляда. Мужчина свернул пробку у бутылки с водой. Та зашипела и выплеснула на пол значительную часть содержимого. Одновременно с этим звуком Айрин ощутила дикое желание немедленно добраться до унитаза.
– Мне надо в туалет! – заорала она.
– Можешь под себя! – отрезала Боул.
Мужчина повернул к ней голову.
– Я не против, – сказал он и отхлебнул прямо из горлышка.
Айрин заёрзала, скрестила ноги и сжала бедра: мочевой пузырь внезапно превратился в надутый до предела воздушный шарик и грозился лопнуть. Оставалось только ткнуть в него иголкой. И Боул охотно примерила на себя эту роль.
– Помочь? – она перехватила оружие за ствол, размахнулась.
Айрин сжалась в комок.
– Нет…
Удар пришёлся в скулу. Айрин со стоном завалилась на бок. Ощущение тёплой струйки между ног вызвало приступ тошноты. Она сглотнула и зажмурилась. Вид загаженного пола был мерзким, а унижение невыносимым.
– Надо же, – удивлённо протянул мужчина. – Тебе удалось напугать её до смерти.
Айрин распахнула глаза.
– Это Логар, – она вытерла подбородок о плечо. – Спроси, когда его встретишь, – почему этот ублюдок вдруг решил вставить себе новые зубы?
– И почему же? – угрюмо поинтересовалась Боул.
– Потому что это он! – завопила Айрин.
– По-твоему я не способна отличить член от вагины? – Боул крутнула стволом у виска. – Я спрашивала не о мужчине.
– Была… – Айрин сплюнула тягучую от крови слюну и скрипнула зубами. – Была и женщина… Красивая шлюха. Такая же, как и ты, но гораздо привлекательнее… Она… Логар сразу наделал в штаны, когда её увидел. Она напугала его даже больше, чем тот человек, который пришёл вместе с ней. А потом…
– Надеюсь, имена у них были? – перебила Боул.
– К женщине никто не обращался, и сама она всё время молчала. Так что найди её и спроси сама. А мужчина… Пять лет прошло… Не помню! – вдруг заорала Айрин. – Штунц, Штанц… Не помню!
– Штольц? – оборвал её вопли мужчина.
– Наверное… не помню точно… – Айрин кинула на него умоляющий взгляд. – Наверное…
Она задёргалась, пытаясь передвинуться на сухое место. От мокрого белья и леденящего страха вверх полз озноб. Она мелко дрожала и выстукивала зубами: от ненависти к Боул и жалости к себе.
– Достаточно! – заявил Патрик. Он вдруг почувствовал себя по-настоящему неуютно, суетливо прибавил звук телевизора. Потом затолкал бутылку с остатками воды в карман и двинулся к двери. Уже от порога с явной озабоченностью обратился к Боул: – У тебя три минуты.
Она отсалютовала ему стволом и сузила глаза.
Патрик поморщился. В этот момент Боул была великолепна. Пришлось отдать ей должное. Он, конечно, и сам любил всякого рода эффекты: изящность, наглость и много чего другого, что примешивалось к их профессии. Вот только сдохнуть он не собирался, потому что сразу поверил Айрин. Провернуть такую шутку с Боул мог только Штольц.
Дверь захлопнулась и всё изменилось в одну секунду. Боул, крадучись, прошлась по комнате и остановилась где-то за спинкой кресла.
– Не надо… – Айрин почти онемела от ужаса. Она отчаянно выворачивала шею, пытаясь увидеть, что та собирается сделать.
– Хотела бы оказаться на моем месте? – шёпотом поинтересовалась Боул.
– Не надо… – Айрин начала заикаться, глотая кровь и слезы. – Это всё Логар… У меня есть деньги. Есть! Я отдам всё!
– По большому счету, не всё можно измерить деньгами.
Голос Боул переполняла тоска, и Айрин вдруг осознала, что ни при каких обстоятельствах не останется в живых.
– Я не хочу… – простонала она.
– А вот я хотела. Очень хотела, но никак не могла сдохнуть.
– Б-б-боул…
– После операции я месяц находилась в полной прострации. Рыдала и не знала, что делать дальше. С тех пор слёз у меня нет, так, одна видимость влаги на ресницах. И все эти годы я просила Бога, чтобы он дал мне сил не сунуть голову в петлю, чтобы не отнял желание дотерпеть до этой минуты.
Теперь Айрин мечтала добраться до ног Боул, обхватить их намертво и умолять о прощении. Наручники не дали ей такой возможности.
– Это Логар…
Боул горько усмехнулась. Она вернулась в поле зрения Айрин, которая отчаянно дёргалась в оковах. Вытянув перед собой протез, прошептала, указывая на задёрнутые шторы:
– Чувствуешь шаги? Это смерть идёт за тобой. Ты только подожди. Осталось совсем немного.
Айрин практически обезумела. Уткнулась бессмысленным взглядом в одну точку на стене, где-то над плечом Боул. Нижняя губа затряслась мелко-мелко, как у ребёнка. Затем она перевела взгляд на окно. Протез стремительно опустился на её голову.
– А ведь какая отличная цепочка у вас получилась: зима, дурацкий спор и ещё множество мелочей, которые только теперь становятся значимыми, – Боул поднесла искусственную кисть к глазам, внимательно её рассмотрела и нахмурилась: – А закончится всё паскуднее некуда.
Она прижала ствол к затылку распластавшейся на полу женщины. Палец коснулся спускового крючка.
– Прощай…
Оглушительная тишина пахла порохом. Боул натянула плащ и ушла, кривясь всем лицом и бормоча под нос ругательства: почему-то вновь невыносимо заныли отсутствующие костяшки пальцев на правой руке.
Снаружи серел рассвет и по-прежнему шёл дождь. Боул задумчиво прикусила губу и заглянула в плачущее дождём небо. Подставив лицо холодным каплям, расправила плечи и глубоко вдохнула.
– Думала, не смогу, – тихо сказала она. – Всё-таки…
– Садись! – оборвал её исповедь Патрик и распахнул дверцу. – На поминки нет времени.
Боул скользнула на сидение рядом с ним.
– Кто он?
– Штольц? – мужчина вдавил акселератор. – Господи… Мне надо было сразу развернуться и рвануть из города, как наскипидаренному. И лучше бы ещё вчера… Вот какого хрена я с тобой связался, а?
– Единственная здравая мысль в твоей дремучей голове, – хмыкнула она. – Здравая, но запоздалая. Итак, кто такой Штольц?
Взвизгнули тормоза. Патрик поскрёб подбородок, затем нервно подёргал воротник.
– Мразь, – угрюмо сообщил он и спросил: – Тебе удалось выйти на кого-нибудь из команды Хромого?
– Скорее да, чем нет, – она слегка приподняла бровь. – И причём здесь он?
– Бар у заброшенного причала, – наконец неохотно сообщил он. – Тот, что рядом с остановкой трамвая у завода «Аргос» в рыбацком квартале. Шепни хозяину: бэ-три-ноль-семь. Если он ещё в деле, то это ускорит встречу.
Боул распахнула глаза и прошипела:
– Почему молчал до сих пор?!
Он поёрзал на сидении. Взглянуть в этот миг на искажённое яростью женское лицо хотелось меньше всего на свете.
– Почему-то не было уверенности, что нам окажут… э-м-мм… содействие. Но если существует шанс выбраться из передряги живыми, то было бы полной глупостью не воспользоваться и этим вариантом.
– Штольц так опасен? – небрежно поинтересовалась она.
– Нет, – буркнул мужчина. – Просто о тех, кто рискнул с ним пообщаться с позиции силы, я почему-то узнавал от твоего странного друга, от Корсо. Можешь не сомневаться – человек, который таскает трупы с прозекторского стола в холодильник, не понаслышке знаком со схемой утилизации.
– Не люблю скользкий кафель и запах формальдегида. Я в такие схемы не укладываюсь.
– Это пока не укладываешься… Пока он не узнал.
– Об этой суке?
– О том, что ты жива!
– Ладно, подбросишь меня поближе к потрошителям сардин на «Аргос». И с этой секунды никаких телефонных звонков – планируем действия только при личной встрече на старом месте. Не забыл, где?
– Забудешь тут, – поёжился Патрик.
– Кстати, – она провела ладонью по запотевшему лобовому стеклу и поинтересовалась: – А Хромой на самом деле хромой?
– С чего бы? – удивился Патрик. – Конечно, он не спринтер, но говорят, что прозвище «хромой» ему дали в одном африканском племени где-то в джунглях Тешоара. Вроде бы у них есть легенда об охотнике, у которого на плече тяжёлый мешок с костями врагов. Вот он и двигается рывками, как хромой – страшная ноша на одну сторону клонит.
– Он жил в Африке? – она напряглась. – Давно?
– Откуда мне знать, – Патрик переключил скорость. – А для тебя это имеет какое-то значение?
Боул промолчала.
Впереди были самые долгие сутки ожидания в её жизни.
