Алекс Дроздов
Гримуары. Подземка. Хаска

От беззвучного удара оконные стекла разлетелись на куски, и в лабораторию ворвался морозный воздух. С ним, как показалось Винсу, влетели легионы демонов. Их были тысячи, миллионы. Всё пространство наполнилось воем и скрежетом. Генераторы вновь включились, загорелись все лампы освещения.

Винс почти инстинктивно схватил первое, что подвернулось под руку – тяжелый термостат, и не раздумывая, запустил его в Око.

Раздался взрыв, и все погасло…

Глава 6

Винс не помнил, сколько времени он провел без сознания.

Саднило плечо.

Его окружала кромешная темень. Он попытался подняться, и лишь с третьего раза ему это удалось.

Где-то на уровне глаз мигала сигнальная лампочка аварийного щитка. Он протянул руку и на ощупь повернул выключатель – в глубине комнаты двумя полосами в потолок замерцал скудный свет.

В плече,  чуть повыше сердца, торчал осколок стекла. Очень узкий, как наконечник копья. Он вынул его, морщась от резкой горячей боли.

Стекол в окнах не было, и на подоконники уже порядочно намело снега. Он, шатаясь, подошёл к одному из окон.

– Бота! Ты здесь?

Зачерпнув ладонью снег, он приложил его к ране под рубахой. Снег моментально окрасился в розовое. Стряхнув его на пол, Винс огляделся в поисках аптечки.

Повсюду были осколки.

Аптечка оказалась рядом со щитком. Винс разорвал зубами два целых бинта и приложил их к ране.

Всё ещё пошатываясь, он не без труда открыл тяжёлую лабораторную дверь и вышел в пустой коридор. Лифт всё ещё работал.

На улице не горели фонари. Ветер гнал снежную сыпь по тротуару, закручивая её в микросмерчи.

Внезапно его охватил страх…

***

Это одно из множества разных чувств, которые испытывает человек.

Чувство опасности инстинктивно. Восприятие ребенка настроено на громкий звук, резкое движение.

Страхи детства быстротечны и неконкретны. С взрослением они перетекают в нас, остаются в подсознании. Падает книга, и мы вздрагиваем. Уклоняемся от брошенного предмета.

При опасности более серьёзной, объясняемой изменениями в сознании – возникает беспокойство, привычный ход мыслей смещается, останавливается. Тело отвечает выбросом адреналина в кровь.

Такое происходит при неожиданном приближении транспорта. Или при потере кошелька.

***

Страх при исчезновении нужного предмета, или документа в квартире не такой сильный. Он сродни досаде, он раздражает.

Но есть страх более сильный, тот, что на порядок выше. Если из подворотни на вас нападает грабитель, убийца, отказывает двигатель самолета, или вы сорвались с утеса в пропасть.  Вас накрывает волна паники, и сознание уже неспособно выполнять свои обычные функции. Тогда ужас охватывает все естество, от кончиков пальцев до пяток.

Страх запускает механизм скрытых резервов, защитных способностей. Их хранилище находится в подкорке, и в обычных условиях эти способности запечатаны, они – табу.

***

Страх Винса был совсем иного рода.

Когда сознание теряет все опоры, точки соприкосновения с реальностью. Когда становится ясно, что привычный мир больше не существует, и никогда не вернётся в прежнюю ипостась. Если всё человечество в один миг перестало существовать, всё – кроме тебя одного. Такой страх захватывает каждый нейрон, каждую клетку тела.

Абсолютное, полное одиночество во Вселенной.

Ум уходит в затяжной прыжок без приземления.

Навечно.

Без возврата.

Как в смерть.

***

Во рту пересохло.

Словно и не было никогда никаких эндорфинов. В голове Винса, как порывы ветра, проносились обрывки мыслей.

«Интересно, такое же состояние у самоубийц перед тем, как? Но я не хочу умирать…»

«Параноидально».

«А если осколок задел сердце? Тогда почему я жив?»

«Где-то я уже это читал. Когда? Точно, в детстве. Зеркало, которое разбили злые тролли… Осколок попал в сердце Кая, когда он распахнул окно».

«Тогда должна быть Герда».

Он не чувствовал холода. Он должен был пронизывать его до костей – в одной рубашке. Но его не было.

Винс попытался вспомнить, как он сюда попал. Но память повела себя странно. Он помнил про взрыв креста, что Бота исчез… Он обладал какими-то знаниями, навыками, помнил близких, друзей. Но изрядный кусок отсутствовал – о детстве, юности. Словно его кто-то стёр огромным ластиком.

И этот кто-то сейчас потешался над ним.

Винс закричал, но вместо крика из губ вышла оглушающая тишина. Он побежал по пустой улице, скользя по наледи, и остановился через метров пятьдесят, с удивлением уткнувшись в машину такси.

Она стояла  у обочины перед светофором. Обычная машина, «Рено Логан».

Винс дернул ручку и нырнул в теплое нутро. Шофер, кавказец, уставился на него круглыми черными глазами.

– Куда эдэм, э?

Винс только открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Каким-то внутренним наитием он сообразил показать таксисту паспорт с адресом…

Дома хватило сил лишь захлопнуть за собой дверь и упасть на кровать…

***

Он проспал больше суток и проснулся к полудню от странного чувства – словно в квартире побывал чужой человек. Не незнакомый, а именно чужой. И что ему нужно зайти в спальню, и… там будет отгадка.

Рана на груди подсохла, и вокруг кровяной нашлёпки образовалась розовая кожа.

Он встал – в мятой расстегнутой рубахе, без носков, прошел в спальню.

Ноутбук выглядел так, словно по нему со всего размаха кто-то врезал топором. Две половинки монитора валялись на полу, а в столешнице зияла рубленая дыра.

– Топор, топор, – забормотал Винс и оглядел спальню.

Так и есть.

Топор был врублен в бетонную стену по самую рукоять, как раз в том месте, где висела его фотография с похода.

Рукоять была выполнена из красного дерева и отделана серебром с рубинами.

Глава 7

Винсу стало плохо, его мутило.

Он рванул ручку туалета и наклонился над унитазом. Спазмы сдавили гортань.

***

В прихожей звонил звонок.

– Да иду!

Он, тяжело дыша, вытерся полотенцем. Стало немного легче. Держась за стену, он добрел до двери.

Это был Бота.

– Ё-моё, ты куда исчез? Меня как шандарахнуло, как… Это что, мелинит был, мля? Ты куда пропал?

Винс смотрел на  Боту ошалело.

– Я думал, что это ты пропал…

– Прикольно. Ну, ты как вообще?

– Оклемался вроде.

Бота прошёл в комнату, не разуваясь, прямо в куртке.

– Полный атас. Меня теперь из лабы потурят, там всё разнесло к чертям… Кстати, где твой ноут?

– Там, – Винс кивнул на спальню.

Бота шмыгнул  в спальню, увидел остатки ноутбука и присвистнул.

– Фигасе. Это что, это кто?

– Когда я пришел, то оно уже так было.

– Дааа…

Бота поднял кусок блока за торчащий из него провод и заглянул внутрь.

– Пипец. От винта – одни кишки…

Он без надежды отпустил блок, рассматривая разрубленную столешницу.

– Винс, а ты последнее время ни у кого бабки не занимал?

– Хых.

– А соседей не заливал водой?

Бота глянул на стену и увидел топор.

– А это что за хрень?

– Это…топор.  Вот я хотел у тебя спросить насчёт него.

Бота снял куртку, сапоги, зачем-то носки, и достал из кармана очки. Нацепив их на нос, он вперил взгляд в рукоять. Он был из тех ненормальных ученых, которые всё на свете забывают при виде непонятного, непознанного устройства.

– Иди, иди покури, не стой над душой. Я…сам, я сейчас разберусь. Да иди уже.

Винс вышел из комнаты. Снова начала болеть голова, и он подумал, что надо выпить таблетку. Или заварить кофе покрепче.

Кофеварка нагрелась. Он положил в рот две анальгинки, запил горячим кофе и вернулся в спальню.

Бота, в двух парах очков, уткнул нос в самое основание топора. Если бы сейчас выстрелили из пушки, он бы не обратил внимания.

– Ты пробовал его вытащить?

– Кого?

– Топор.

Бота оторвался от изучения артефакта.

– Это не топор.

– А что это?

– Смотри.

Бота дернул за рукоять, и она отделилась от стены, образовав выбоину. За ней потянулась проволока арматуры.

– Видишь, она к нему приварилась. Тут «болгарка» нужна. Сюда посмотри, – он показал на то место, где должно было быть лезвие. И Винс увидел вместо топорища продолговатую щель, заполненную водой.

По «воде»  пробегала рябь, как по поверхности реки.

– Бота, я ничего не понимаю.

– Я тоже пока не понимаю. Но чисто интуитивно могу кое-что сказать. Эта штука работает на какой-то ядерной реакции. Скорее всего, нейтринной. Вода – идеальное хранилище силы. Её не смогли унести с собой, потому что тут типа такая мулька имеется. Чтобы запустить реакцию, нужен ещё один небольшой источник энергии, что-то вроде инициатора.

– Батарейка? – усмехнулся Винс.

– Точно, батарейка.

Бота нажал на выступ в рукоятке, и из торца выехал серебристый цилиндр. Небольшой, сантиметров десять длиной. На боку было заметно углубление-полоска, и в ней мерцала последняя метка, говорящая о разряде. Рядом Винс увидел градуировку, сделанную на  непонятных символах, или буквах, напоминающих руны.

– Батарейка села, и арматура припаялась. Надо зарядить, и всё заработает.

Винс открыл рот.

– Ну ты даёшь!

– Это ты даёшь мне – тестер и зарядное устройство от мобилы.

***

…Бота оторвал штекер от зарядного блока и уже зачищал провода.

– Тринадцать вольт. Как раз от твоего умершего ноута подойдёт, там восемнадцать. Через шунт сделаю аккурат тринадцать.

Винса опять затошнило.

– Ты что, Винни? Что-то не так? – Бота прикрутил провода и воткнул блок в сеть.

– Не знаю сам. Ты делай, а я сейчас.

Винс поплелся в ванную. В коридоре ему стало совсем плохо. В глазах засверкали яркие вспышки, и он почти ослеп. На ощупь он добрался до раковины, его вырвало только что выпитым кофе, и таблетками.

Стало легче. Странно, что голова прошла мгновенно. Он вытерся полотенцем и хотел выключить смеситель, но опрокинул таз с водой. Вода растеклась по кафельному полу.

***

Винс поскользнулся, и… не упал. Он застыл в неестественной позе, его висок «не дошёл» до вентиля крана сантиметра два.

С таким центром тяжести тела он не мог не упасть, но факт оставался фактом – он как бы висел.

Винс перекрутился в  воздухе, как кошка, и уперся рукой в ванну.

В этот момент сработали законы физики, и он шмякнулся на мокрый пол, ничего не повредив…

…Бота сидел на столе и курил.

– Ну что, получилось? – Винс все еще ментально не отошел от случая  в  ванной.

– Обижаешь.

Бота взялся за рукоятку и надавил указательным пальцем на один из рубинов. Послышался щелчок, и странное оружие «отклеилось» от арматуры, оставшись в руке Боты а затем сложилось вдвое.

Глава 8

Справедливость и власть – синонимы.

Пока человек беден, он жаждет справедливости, ищет её. Он трепетно относится к ней, как к абсолютной истине. Он внимает речам политиков, говорящих о справедливости, об её отсутствии, о необходимости её достижения. Многочисленные партии и сообщества вещают о путях, ведущих к справедливому обществу, о том, как же будет всем хорошо, когда она восторжествует. Это повторяется из года в год, из столетия к столетию, но пока ни одна страна в мире не приблизилась к ней ни на йоту. Потому что как только устраняются те или иные признаки несправедливости, как тут же появляются другие, доселе неизвестные и новые.

Можно ли представить общество, лишенное несправедливости вчистую, на сто процентов?

Вряд ли.

Обязательно найдётся что-то, чего у ближнего твоего будет больше. Больше на глоток воды, воздуха… Это некая Фата Моргана, мираж, отдаляющийся по мере приближения.

Но вот человек достигает вершин власти. Он становится материально обеспеченным и успешным. Справедливость восторжествовала.

И он больше не нуждается в ней…

***

На рукоятке «топора» Бота эмпирически обнаружил семь органов управления.

Технологии, отечественные, иностранные или даже инопланетные, устроены и работают по единому алгоритму. Можно ничего точно не знать, но догадаться о назначении кнопок.

Бота смотрел на рукоять, приблизив её к самому носу, и что-то быстро бормотал, как жид Моисейка из шестой палаты.

– Винс, это потрясающе, – наконец изрек он.

– Что?

– Да тут до фига чего есть. Вот, дистанция… Тут стоит на минимуме. А на максимуме – самолёты может сбивать! А это – ширина атаки… Мама дорогая!

Он положил рукоять на стол и стал раскачиваться на стуле, как неваляшка. Очки съехали на бок.

– Винсик, я думаю, что это тот самый Жезл Власти. Ну, из Ключиков Соломона, ты сам мне рассказывал, помнишь?

– Ну, не знаю. Смахивает на оружие инопланетян скорее.

– Этой штукой можно одному против целой армии воевать. Завоевать мир, и сделать его справедливым, наконец. Полная власть, Винс, только представь себе!

Как гром, в прихожей прозвучал звонок.

– Спрячь эту штуку пока, – Винс опасливо кивнул на жезл.

***

Он посмотрел в глазок. Перед дверью стоял незнакомый человек.

– Вам кого?

– Калевин здесь проживает?

– Да, здесь.

– Откройте, мне надо с вами поговорить.

– А мне – не надо.

– Откройте, Винсент. Я – из ФСБ. Вот удостоверение.

Незнакомец раскрыл корочки перед глазком.

– В метро купил, дядя?

– Бросьте дурака валять, Калевин. Если хотите, можете не открывать. У меня всего два вопроса.

– Через дверь отвечу.

– Меня интересует человек, который вчера проник в вашу квартиру. Соседи описали его внешность. У вас что-нибудь пропало?

– Нет, ничего не пропало.

– Хм… Ладно. А вы сами его видели?

Винс, повинуясь скорее интуиции, чем опыту, отомкнул замок.

– Входите, ладно.

***

Фэсбэшник был среднего роста, в китайской куртке и джинсах. Лицо… совершенно без особых примет, ничего не выражало и ничем не выделялось.

Глаза – две пуговицы.

-Можно сесть? – он расстегнул куртку.

Бота тоже с интересом разглядывал пришельца, сложив на груди руки.

Винс сел за стол, и не чувствуя беспокойства, показал фэсбэшнику на стул напротив.

– Фролов Иван Петрович, – представился он, – Вас я знаю. А вы…

– Иванов Иван Иваныч, – ляпнул Бота, ехидно улыбаясь.

Фролов невозмутимо посмотрел на Боту.

– Нет, вы – Траутенбах.

– Ну да, конечно. Вы же из КГБ…

Бота на секунду смутился.

– Перейдём к делу. Можете подробно описать того человека, Винсент?

– Разве я говорил, что его видел?

– Вы его видели. Я знаю.

– Ну, да, видел… Высокий, черные волосы. Жгуче черные, как у кавказцев. Смотрит очень неприятно.

– Властно?

– Да. Одет в камзол. Я видел такой в театре – расшитый золотыми узорами, с приподнятыми плечами, приталенный. Манжеты широкие, полы камзола доходят до колен.

– Что он делал, когда вы выходили из подъезда?

– Он… Он уронил часы. То есть, браслет.

– Описать можете эту вещь?

– Шириной около трёх сантиметров, из золота, с мелкими рубинами, наверно. Красные камни, это точно.

– Хорошо. Второй вопрос. Нам известно, что именно он вчера проник сюда, Винсент. Что искал в вашей квартире этот человек?

– Не знаю. Может, ограбить хотел?

– Не думаю. Тогда вопрос к Борису. Вы имеете доступ к секретным архивам пятого отдела института. Могло быть так, что некоторые материалы вы передавали Калевину?

– Я давал подписку. Это технически невозможно.

– Хм, допустим. Ну, а сопутствующие материалы? Винсент, вы ничего не искали в сети по просьбе Бориса в последнее время? Я спрашиваю лишь потому, что хочу сэкономить время.

– Это какие?

– Биометаллы, кюриевые источники энергии, рассекреченные документы КПСС, оккультные практикумы по трансформации…

Он не договорил.

Страшный треск разорвал пространство гостиной, и от входной двери ударила голубая молния. Штора вспыхнула, и дым стал быстро наполнять комнату. Винс упал на пол – он увидел, что в двери образовалась дыра размером с футбольный мяч.

Её края горели.

Фэсбэшник резво вскочил на ноги, в его руке оказался «Стечкин». Он выпустил короткую очередь в коридор, и у Винса заложило уши.

– Бегите к балкону! – заорал он, заслоняя Боту и Винса широкой спиной.

Снова ударила молния, угодив Фролову в плечо. Он упал между столом и диваном, хватаясь рукой за скатерть.

– Сейчас, сейчас, – Бота уже доставал Жезл. Напялив очки, он что-то там нажимал на рукоятке.

– Бота, быстрее,  ёшкин кот! Что ты возишься?

В коридоре показались какие-то люди, нападавшие. Их было трое, или четверо.

Бота выбросил руку с Жезлом, нажал на спуск, и в тот же миг комнате вспыхнула, наверное, сотня солнц.

Винс закрыл глаза…

Глава 9

Перед глазами стояло яркое пятно. Такое всегда бывает, когда ловишь зайчик от электросварки. Винс поводил головой в стороны – пятно быстро исчезло.

Комнату заполнял зеленый дым. На том месте, где должна быть дверь, зияла дыра размером два на два метра. Даже часть потолка оказалась снесена огнем из «топора».

Винс обернулся – Бота стоял с открытым ртом, и всё ещё сжимал в руках бластер.

– Винс…

– Что?

– По-моему, я его убил.

– Кого?

– Того, кто был за дверью. А если не убил, то ему сейчас очень плохо.

Винс сделал два шага назад и чуть не наткнулся на эфэсбэшника – тот был мёртв. С такой раной не живут и полсекунды.

– Бота, я думаю, что нам надо выметаться отсюда. И чем скорее, тем лучше.

– Согласен.

Друзья в одно мгновение выбежали на площадку.

Пол и стены были покрыты тёмно-зеленой слизью. Она пузырилась и источала тошнотворный запах. На полу валялся оплавленный предмет, напоминающий по форме маузер из сериала «Звёздных Войн».

– Ни фига себе, – протянул Бота.

– Давай быстрее, – поторопил Винс.

Наверху уже хлопали двери.

Они почти побежали вниз по ступенькам. На ходу Бота засунул «топор» в полиэтиленовый пакет, и вовремя. Навстречу шла соседка Винса, тётя Надя.

– Винсент, что там случилось? Ты пожар устроил?

– Не, тёть Надь. Это надо мной, на четвертом.

– Как же на четвертом, когда у тебя? Ты куда это бежишь?

– На работу опаздываю, тёть Надь, на работу.

***

…До дома Боты они добрались на частнике.

Бота закрыл за собой входную дверь и только тогда наступил «отходняк» от произошедшего. Он залпом выпил полстакана водки и захрапел прямо в кресле.

Винс беззвучно упал на тахту, и его сознание провалилось в черную яму…

Снова пришёл тот самый страх, который не укладывался в обычные стандартные понятия. Хотя скорее это был не страх, а какое-то состояние ментальной пустоты. Словно весь мир, люди, страны, континенты в один миг исчезли, оставив даже не воспоминания, а лишь их тень. Абсолют одиночества, усиленный в тысячу раз.

Он видел сон.

Бывают сны, которые забываются при первых лучах рассвета. Бывают сны, которые помнишь всю жизнь. Однако и в тех, и в других личная воля оказывается парализованной – словно это не твой сон, а навязанные каким-то иным, невидимым существом серии картинок и сюжетные линии.

Сначала он летел над землей, едва касаясь поверхности. Города, реки и леса казались крошечными, он почти задевал за крыши и шпили зданий ботинками. Но стоило ему удивиться этому факту, как в одно мгновение всё пришло в норму.

В следующий отрезок времени Винс попал в странное место, напоминающее Стоунхендж. Только каменные столбы были не каменными, а светящимися, радужными. И размеры их были колоссальны – вершины терялись в облаках. Они меняли очертания, словно жидкие кристаллы. Винс вдруг понял, что причиной этому – его собственные мысли. Стоило ему подумать о чём-то, как это мгновенно отражалось на поверхности ближайшего столба.

«Это Престолы» – сказал кто-то невидимый.

Винс зачем-то стал их считать, он не помнил, сколько столбов содержит настоящий Стоунхендж. Двенадцать, или больше.

Один «столб» не реагировал никак. Он был прозрачным, и сквозь него виднелась лужайка и лес.

«Этот Престол свободен», – сказал кто-то.

Затем видение исчезло. Он шел по улице, и прохожие запрокидывали головы. Над городом проплывали огромные полупрозрачные внеземные корабли. Некоторые были длиной несколько километров. С рядами светящихся окон-иллюминаторов. Они плыли беззвучно нескончаемой чередой.

***

Он проснулся в отличном расположении духа и тела, и не сразу вспомнил, что было вчера. А когда вспомнил, происшедшее показалось не таким уж и трагичным.

…Бота сидел на кухне и укладывал тонкие кольца копченой колбасы на сковородку.

– Даже и не говори ничего. Сначала поедим, а потом будем думать. Я есть хочу, как серый волк.

Винс тоже почувствовал голод.

Бота разбил в стакан несколько яиц и вылил в колбасу.

– Кофе наливай уже.

***

Они сидели в маленькой ботиной кухоньке и ели яичницу прямо из сковороды.

– Думаю, что вся эта заварушка из-за той книги, – сказал Бота.

– А не из-за топора?

– Нет. Слушай, Винс, что там за софт такой в твоей книжке?

– Долгая история.

– Но всё же, расскажи в двух словах.

– Ну, если в двух словах, то расскажу. Считается, что существует некая биоэнергия. Проще сказать, что поднимать разные материальные объекты можно не только с помощью механизмов, а и с помощью направленной этой самой биоэнергии. Это же относится к пророчествам, исцелениям, ясновидению и судьбе. В древности наука, занимающаяся этими вопросами, называлась магией. Существовало множество книг и устных преданий, где описывались методики и ключи, которыми открывается путь к таким сверх-способностям. Но все они были зашифрованы. К примеру, открываешь ты такую книгу, и видишь текст заклинания. Автор уверяет, что это заклинание самое что ни на есть действенное, нужно только соблюсти все условия. Простофили тщательно всё соблюдают, заучивают тексты, штудируют, взвешивают пучки трав и порошки, высчитывают звездное время, и… ничего не получается. В досаде они обвиняют автора в обмане.

А автор сказал чистую правду. Потому что дело не в заклинании, а в самом процессе. Можно учить словарь монгольского языка или читать Шекспира в подлиннике, эффект будет тот же. Главное в том, чтобы изменить не окружение, а самого себя.

Эта книга – единственная, где об этом сказано легко и просто, и напрямую.

– Хм, теперь понятно. А зачем тогда мы делали эти фокусы с цифрами и со смещением частоты?

– Хороший вопрос. Одно дело – примитивная магия, и другое дело – реализационная власть над мирозданием. Тут надо быть богом, а богом быть очень трудно. Как утверждает книга, для этого надо натурально «повисеть на кресте», и уж тогда можно будет «гулять по воде».

– Сказки не говори. Иисус висел натурально на обычном деревянном кресте, а не на стеклянном.

– В том-то и дело, что мы не знаем, на чём он висел. Ну как написать в Евангелие про стеклянный крест, золотые электроды от волхвов и генератор высокой частоты от Пилата? Потомки не поверят. Аллегория, батенька.

Бота вдруг помрачнел.

– Ну да, ну да. А стеклянный осколок, про который ты мне рассказал – Копьё Судьбы?

– Не знаю я, если честно. Но с того момента чувствую себя не в своей тарелке. Словно бациллу какую-то подхватил.

– Винс, знаешь, всё это смахивает не на магию, а на инопланетную технологию, – Бота кивнул на рукоятку бластера, торчащую из мешка.

– Может быть ты и прав. А если ты прав, то мы сегодня же узнаем это.

Глава 10

Но сегодня настало, и ничего не произошло. Винс сходил на работу, причем умудрился не попасть на глаза начальству. Он просидел на своем месте, в закутке под лестницей, до обеда занимался разработкой схемы и думал о происшедшем накануне.

Всё было привычно, но не совсем. Временами его сознание менялось, и он проваливался в какое-то странное состояние, похожее на безразличие.

«Достигнув точки без жалости, Карлос…» – проносилось в мозгу.

***

Он ушел на час раньше.

Придя к ботиному дому, он с досадой подумал, что не сможет попасть в квартиру без ключей. Непонятно, зачем надо было уходить с работы раньше.

Винс сел на лавочку во дворе.

Всё сложилось просто замечательно. Дома у него теперь не было, и неизвестно, будет ли он теперь вообще.

А почему замечательно?

Во дворе стояла тишина, нарушаемая лишь чириканьем воробьёв и отдаленным шумом проезжающих  по ту сторону дома машин. Солнце уже припекало, и в проталинах пробивалась зелень.

Он чуть не задремал.

Однако лучше погреться в подъезде. Винс поднялся на этаж и на всякий случай подергал ручку двери – она была не заперта. Наверно, Бота забыл её закрыть, когда уходил.

Винс вошел в прихожую, снял куртку и хотел было заняться ужином, как в дверь позвонили.

Он открыл машинально, не помня о возможной опасности.

***

Это была девушка, неопределенного возраста, как у голливудских кинозвёзд. Он всегда находился в затруднении – у них у всех тело как у двадцатилетней, лицо тридцатилетней, интеллект приближен к нобелевскому лауреату, а мастерство владения рукопашным боем вообще тема отдельная.

Так и здесь.

Она была ослепительно красива, но эта красота была неестественна. Как идеальны пропорции паука, или чертежи архитектурного сооружения. Да, они идеальны, но нечеловечны.

Не говоря ни слова, она переступила через порог, как переступают через гроб, и с неимоверной силой толкнула его в грудь.

Чуда не произошло. Винс, теряя равновесие, зацепил рукой за висящие на вешалке вещи и упал на пол, сильно ударившись головой о край тумбочки.

***

…Очнулся он в комнате, на диване. Гостья склонилась над ним, приблизив лицо на минимальное расстояние.

– Очнулся, красавчик?

В руке она держала шприц. По игле стекала зеленая капля.

– Ты кто?

– Я Лиля. Лежи, у тебя мало сил. Хозяин скоро будет здесь.

– Какой хозяин?

– Наш Хозяин.

Она засучила ему рукав и поднесла шприц к плечу.

Ну уж нет!

Винс попробовал встать – не получилось. Похоже, тело было парализовано. Он попытался собрать все силы, какие были, в кулак, хотя паралич не позволил бы этого сделать. Но странное дело, у него получилось. Одно действие оказалось очень даже по силам – Винс размахнулся и ударил незнакомку в висок.

Эффект оказался вовсе не таким, как он ожидал – девушка взмахнула руками и в один момент оказалась у противоположной стены. Кулак протаранил пустой воздух.

Раздался свист, словно с газового баллона сорвало вентиль. Гостья махала руками, как птица, и висела над полом. Её красную блузку трепало ветром.

– О, я ждала этого, Винсент. Ты настоящий боец. Но что ты можешь сейчас, что ты можешь, что ты можешь, что ты можешь…

Она вдруг сорвалась и стала летать по комнате, пронизывая предметы – шкаф, люстру, дверь, часть стены, стулья.

Винс увидел сумку с бластером – она лежала на полу всего в паре метров от него. Достать!

– Даже не думай!!! – дико закричала Лилит. Её лицо исказила гримаса гнева. Она вдруг подлетела близко и горячо зашептала ему прямо в затылок:

– Ты не понимаешь. Это их работа…ЭТО ИХ РАБОТА! А ты ничего не сделаешь, не спасёшь. Ты не спаситель, ты жалкий сгусток органики.

Он снова махнул рукой – одной, вторая не работала. Она отскочила, как привидение от креста, и вдруг из её тела брызнули лучи. Они отделялись в самостоятельные извивающиеся отрезки, свивались кольцами. Комнату наполнил желтый дым с запахом – словно горела пластиковая проводка.

– Он идёт, он идёт! ОН ИДЁТ!!!

Дверь в прихожую распахнулась, и яркий квадрат света ударил в глаза Винсу.

Шипение стихло.

«Лучи», словно гады,  расползлись по половицам под шкаф, за ковер…

***

Перед Винсом на стуле сидел человек. На вид ему было чуть больше сорока. Среднего роста и телосложения, с правильными чертами лица, человек был одет в средневековый приталенный камзол викторианской эпохи алого цвета с вышитыми золотом вензелями на лацканах и бортах.  Кожаные штаны венчал широкий пояс с пряжкой, на которой красовался замысловатый герб. К поясу карабином был пристегнут предмет, похожий на шпагу.

Винс почувствовал, что паралич прошел начисто. Он пошевелил руками, ногой – всё в норме.

– Кто вы такой? – спросил он незнакомца, и тут вдруг почувствовал, что ЗНАЕТ. Винс знал, кто сидит перед ним на стуле, но его сознание отказывалось сформулировать это слово. Словно оно было не из человеческого синтаксиса.

Незнакомец улыбнулся – просто и открыто. Но лишь внешне – глаза его оставались холодными и непроницаемыми.

– Вот мы и снова встретились, Кальвин. Жаль, но мы пока не знаем, как вы умудряетесь повторять один и тот же генетический порядок ДНК вот уже две тысячи лет.

– Я не Кальвин, – только и смог произнести Винс и вдруг увидел себя со стороны. Его сознание раздвоилось, легко и тихо, как в книгах о колдунах. Он видел себя метрах в десяти, хотя комната не позволяла этого, она была меньше. Мысли тоже распались на две части, и жили одновременно, нисколько не путаясь.

– Вижу, что ты преуспел премного. Книга уничтожена, но ведь ты можешь восстановить её. Написать снова, не так ли? Ты теперь многое можешь.

– Что же я могу? – с усмешкой спросил первый Винс.

– Зови меня Лю. Мы с тобой теперь как бы равные, так к чему официоз. Что ты можешь, я тебе покажу. Скажем, ты можешь превратить вон те камни в цветочном горшке в хлеб. Давай, попробуй.

Винс почувствовал, что кто-то третий вмешивается в поток его сознания. Он, теряя волю, взмахнул рукой над горшком, но вдруг обе его ментальности резко соединились. Его обуяла банальная гордыня.

– Пробуй!

-А не пошел бы ты к такой-то матери?

Энергия спала на ноль. Вензеля на камзоле Лю потускнели.

– Хм, хорошо, ладно. А может, у тебя не вышло? Ну тогда, в лаборатории, помнишь? И я зря пришел к тебе… И ты ничего не умеешь. Вот, моя рабыня толкнула тебя, и ты упал. И кровь у тебя на рубахе простая запеклась, вижу.

Винс снова разделился надвое, и ощутил боль. Он провел рукой по виску – там ничего не было. Ни ссадины, ничего.

– Тогда ты попробуй, Лю. Может у тебя получится толкнуть меня сильнее? Я упаду, и никакие ангелы не понесут меня на крыльях.

Лю улыбнулся снова. На этот раз зло заиграло в его глазах. Он встал со стула и протянул руку к Винсу. Рука удлинялась непомерно, словно росла.

Но ничего не произошло. Винс явственно увидел преграду между нами. Словно Лю был на экране, а Винс – по эту сторону.

– У меня к тебе предложение, чисто деловое, Кальвин, – Лю отдёрнул руку.

– И какое же?

Лю достал из кармана серебристый шар, размером с теннисный мяч. Шар поднялся над рукой и засветился, освещая комнату.

***

Стены растворились под его лучами. Теперь они стояли на круглой площадке, парящей в облаках. Кругом, на сколько хватало глаз, на высоте в несколько километров над землёй повсюду висели Корабли. Их были сотни. Некоторые медленно вращались, другие просто беззвучно двигались, третьи застыли, словно мертвые. Но все были одинакового серебристого цвета.

– Посмотри, сколько нас. Мы не видны никому, световые лучи огибают наши дома вокруг. Эта армада может снести людей с лица земли в мгновение ока.

– Не может, – вдруг сказал Винс.

– Да, я слукавил. Ты нужен нам, Кальвин. Такие как ты меняют нашу энергию, и мы становимся сильнее. Ты будешь иметь всё что пожелаешь в вашем земном понятии. Ты будешь богат, успешен. Ты поведешь за собой армаду, мы вместе…

– Не хочу.

Глаза Лю налились кровью.

– Не хочешь? Жалкий книжный червь, да я уничтожу тебя одним пальцем, если захочу!

Лю в ярости бросился на Винса, выхватывая из ножен длинный узкий бластер, но вдруг страшный разряд, голубая вспышка вырвалась из головы Кальвина, как сыплются искры из глаз. Она ударила в бластер Лю, разорвав его пополам. Его рука окрасилась кровью. Чтобы не упасть, Лю ухватился руками за пол, припав на одно колено…