Алекс Д
В самое сердце
– Почему я промахнулась? – попыталась догадаться Лили. Удивила. Я думал, она проницательнее.
– А ты промахнулась?
– Честно? – она прищурила кошачьи глаза. – Рука дрогнула. Ты был такой искренний в своем потрясении. И ты меня не узнал. Эмоции сыграли в твою пользу. Я-то думала, что ты обо мне вспоминал. Расстроилась, – холодная усмешка скривила красные губы. – А еще твоя морда смазливая всегда сбивает с толку. Ведь знаю, что ты за гаденыш, но вот так смотришь, и не верится. Но ничего. Придет еще твое время. Ты не переживай – сочтемся.
– Кстати, с этого я и хотел начать. Спасибо за смазливого, но подробнее насчет сочтемся, хотелось бы, – я потушил сигарету в пепельницу, глотнул водку. Гадость редкостная. – Я, конечно, не самый лучший человек на земле, но точно помню, что расстались мы мирно. Точнее, ты сама ушла. Хотелось бы знать причину подобной ярости. Обиделась, что не искал? Так я думал, что ты в России. Замужем, детишек полон дом. Да и не привык я за бабами бегать. Сама понимаешь, они как-то сами обычно. Смазливый же, еще и гаденыш. Адский коктейль.
– Ты шутишь, да? – резко спросила она, бросив в меня окурком. – Только попробуй это сделать, сука лживая. – Лили вскочила на ноги, шаря взглядом по сторонам. Хорошо, что я догадался распорядиться на счет всех тяжелых и колюще-режущих предметов в доме. Она посмотрела на стакан, потом на меня, насмешливо изогнувшего бровь.
– Ты серьезно? Он же пластмассовый. Стеклянной посуды в доме нет.
На бутылку мы посмотрели одновременно, но я был первым и успел ее убрать.
– Успокоилась? – спросил я спокойно. Лили медленно опустилась на стул, не спуская с меня ненавидящего взгляда.
– Ты не мог не знать. Даже не пытайся убедить меня в этом. Алан сказал, что ты сам попросил его забрать меня.
Я отвел глаза. Все. Она это сказала. Бл*дь, я до последнего надеялся.... Хотя какого хера? На что надеяться? Да черт, я знал, конечно, знал, просто не хотел думать об этом, и нести ответственность.
– Ты можешь не верить, но я не просил его, ни о чем подобном. Мне пришла смс о том, что ты получила деньги и уехала. Я действительно верил, что ты в России, – тихо произнес я, не глядя на нее.
– Ты же не дебил? – она нервно расхохоталась. – Только последний дебил мог повестись на подобную хрень.
– Если тебе станет легче, то да, мысль о том, что Алан причастен к твоему отъезду у меня была, но я не хотел в это верить.
– Потому что боялся его, – насмешливо констатировала Лили. Я вскинул голову. Посмотрел ей прямо в глаза.
– Потому что любил. Он был мне, как отец. Я не хотел верить, что он способен на … – я сбился, вспомнив тот дом. Залитые кровью простыни. Крики людей, плач и стоны. Страдание. Боль. Дом, сотканный из страха и порока. Она была там. Черт возьми, была....
– На что? – обманчиво мягко спросила Лили, хлопнув длинными ресницами. – Убивать, резать, насиловать, избивать до потери сознания, связывать, держать на привязи, кормить из миски, заставлять делать все то, от чего у нормального человека волосы дыбом встанут?
– Ты была там, – произнес я фразу, которая крутилась в моей голове. Мы смотрели друг другу в глаза. В ее – была боль. В моих – сожаление. Она не верила. Я не винил ее.
– Ты видел? Видел его мертвым? – хрипло спросила она, на миг разорвав зрительный контакт. А потом я разглядел это.... Торжество, гордость. ОНА. Я сжал руки, убирая под стол. Не хочу, чтобы Лили видела мои эмоции.
– Ты убила его, – констатировал я. Хотелось ударить ее. Да, несмотря на то, что я знал об Алане. Этому нет объяснения. Наверно, я тоже болен, раз после всего открывшегося способен защищать Алана Гетти. Не эту девочку, которую он превратил в убийцу. И я. Я вместе с ним. Я разберусь с этим позже.
У меня есть более важные вопросы. Сейчас.
– Как? – спросил я. Она откинулась на спинку стула, сделав очередной глоток водки. Пожала плечами.
– Пусть это останется моим маленьким секретом, – произнесла она опустошенным голосом. – Мне помогли, – кривая усмешка. – Расстегнула ошейник. Но я до сих пор его ношу, – она обхватила руками голую шею. – Ты можешь не видеть, но он врезался в мое горло навечно.
– Кто помог? – спросил я, отводя взгляд от шеи Лили. Этот ее жест мне кое о чем напомнил. И воспоминание породило новые вопросы.
– Я не скажу. Ты же убьешь его.
– Я не киллер, Лили. Имя!
Она реально зашипела. Как разъяренная кошка.
– Не смей называть меня этой кличкой.
– Хорошо, Лейла подойдет? Скажи мне имя, Лейла. И ты пойдешь домой. Прямо сейчас. Точнее, полетишь. Я все для тебя сделаю. Оплачу психолога, куплю квартиру, машину. Любую прихоть. Мне нужно знать, кто помогал тебе убивать Алана. И меня. Дважды.
– Меня уже пытались купить. И обманули. Больше я не продамся. К тому же друзей не сдают.
– Да брось ты. Он тебя бросил. Одну. В моей власти, – я пренебрежительно усмехнулся. – Можешь ломаться и дальше, но я-то знаю, кто он. Просто не могу понять, как вы снюхались? Когда? И что я ему такого сделал?
Лили неожиданно рассмеялась. На этот раз совершенно искренне.
– Удивительный ты человек, Майкл Гетти. Никому-то ты ничего не сделал. И, вообще, ангел Господень.
– Ты понимаешь, что я найду его? – холодно спросил я, игнорируя ее веселье. – И в отличии от тебя, щадить не буду. Дело времени, но пока я его ищу, ты останешься здесь. И я буду приходить каждый день и задавать вопросы. Ты расскажешь мне все. С самого начала.
– А если нет? – она вскинула голову.
– Можно вернуть тебя в тюрьму. Это к примеру. А, вообще, я изобретательный, – спокойно сообщил я, глядя в подозрительно равнодушные глаза.
– Напугал тоже мне, – пробубнила себе под нос Лили. – Ваша тюрьма – курорт по сравнению с той, в которой я побывала.
– Завтра к тебе с утра придет психолог. Будь паинькой. Это для твоего же блага.
– На хер мне твои мозгоправы? – зарычала девушка. Я строго взглянул на нее.
– Ты здесь ничего не решаешь. Если только не хочешь сообщить, где я могу найти своего друга Рому Смирнова.
– Быстрее ад замерзнет.
– Значит, все-таки он, – выдохнул я, потерев подбородок. – Сукин детеныш. Как брат ведь был. А травили-то меня зачем? Глупо же. В больнице, где точняк откачают. Палево сплошное.
– Меня там уже не было, – Лили покачала головой, допивая свою водку. Целый стакан выглушила. Во дает. – Ничего подобного не планировалось. Может быть, поддался эмоциям.
– У вас любовь, что ли? – спросил я, изучающе глядя на нее. Она отвела глаза. Собирается соврать.
– Тебе не понять, – качнула головой. Вроде, и не соврала.
– Я попытаюсь. Объясни. Что заставило моего друга предать меня ради шлюхи?
Я специально оскорблял ее, чтобы увидеть истинные эмоции. Ярость всегда приподнимает маску притворства и самообладания.
– Это вы сделали меня шлюхой. Я не хотела такой жизни.
– Ты сама пошла на это. Ты подписала контракт. Ты прилетела в другую страну, чтобы трахаться с незнакомым мужиком за деньги. Если соглашаешься на подобные условия нельзя не думать о рисках! Чего тебе не хватало? Денег на косметику? Новых шмоток? Какого хера ты приперлась в нашу жизнь? Как тебе удалось отыметь мозг моего друга так, что он теперь жаждет моей смерти?
– А ты угадай. Ты же умный у нас, – она спокойно выслушала мой обличительный монолог, или, скорее, град вопросов. Она полностью владела собой. Чертовка.
– Я могу его искать очень долго, детка, – многообещающе улыбнувшись, я скользнул взглядом по ее груди. – Или тебе так нравится мое общество? Может, вовсе не месть тебя привела ко мне? Ты же помнишь, как хорошо нам было вместе?
– Ты, правда, думаешь, что мне было хорошо? – она удивленно вскинула брови. Прикрыла ладошкой вырвавшийся смешок. – Это была моя работа, милый. Но за самомнение тебе пять с плюсом.
Это было неприятно. Как и многое из того, что я видел и слышал сейчас. Все происходило не так, не так, как я планировал, как представлял. Она не должна быть такой самоуверенной сукой, которая умело дает отпор и владеет эмоциями. Это она в зависимом положении. Она призналась, что убила Алана, хотя я думал, догадывался, когда узнал, кто в меня стрелял. Пришлось додумывать и остальное. Кое-что Лили подтвердила, но мне жизненно необходимо знать все. Почему? Не знаю.... Она вернулась и взбудоражила, воскресила ту часть меня, с которой я боролся, пытался договориться и держал под контролем. Черт, нужно говорить так, как есть – Лили будила во мне животное. То самое, в которое хотел превратить меня Алан. Его план почти удался, только он так и не узнал. Кто бы мог подумать… Его лучшая ученица. Я скривил губы, глядя, как она смотрит на меня из-под длинных ресниц. Когда я ехал сюда, то был полон чистых порывов. Я хотел защитить ее, помочь, стать для нее тем самым благородным рыцарем, которым когда-то не стал. Я хотел осушить ее слезы, вылечить ее душу, вернуть домой и решить все проблемы. Я был полон чувства вины и желания исправить ошибку. Так бы и было! Если бы....
Если бы я нашел ту хрупкую девочку, которую помнил. Сломленную, одинокую. В слезах, покинутую, преданную. Разбитую на осколки. Но она посмела выжить и вооружиться до зубов. Она смеялась мне в лицо и призналась, что убила Алана. Да, у нее были причины. Умом я все понимал. Многие хотели его смерти. Но он был единственным родным человеком, отцом, которого я не знал, матерью, которую не видел, учителем, которого не выбирал. Его гибель оставила рану на моей душе. И я долгие годы старался стереть из памяти обстоятельства его смерти. Тот странный дом, который сгорел, но продолжал жить в моих кошмарных снах. Все то, что натворил Алан Гетти, все то, что мне пришлось разгребать. Но, несмотря ни на что, я любил его, потому что иначе и быть не могло. А она убила его. И теперь я должен знать, за что и как. У меня есть на это право.
– Значит, Алан не заплатил тебе обещанные деньги? – спросил я, скользнув взглядом по ее отрешенному лицу. Она пила второй стакан, и, видимо, чувствовала себя куда спокойнее и увереннее, чем я. Услышав вопрос, она лишь приподняла брови, уголки губ дрогнули в иронической ухмылке.
– Он и не собирался. Меня тупо продали. А твой дядя купил. Вот и все, – она пожала плечами, заинтересованно разглядывая мое лицо, пока я по ее примеру пытался выпить и расслабиться наконец.
– Почему ты мне не сказала? – спросил я. Горло обожгло огнем, когда я сделал слишком большой глоток. Лили хохотнула.
– Вот сразу видно, что ты не русский.
– Просто я редко сейчас выпиваю. Нет времени. И предпочитаю виски. Разбавленный.
– Фи, баба.
– Так почему ты не сказала мне? – проигнорировав оскорбление, напомнил я вопрос. Она устало закатила глаза.
– А, чтобы это поменяло? К тому же я сама узнала не сразу. Изначально мне обещали много денег, иначе бы я не поехала никуда. Но стоило пересечь границу, документы отобрали и все объяснили. Ты был работой. Говорить с тобой о личных вещах запрещалось, иначе сразу бы запихнули обратно. Как в песне "цепи, цепи и кольца, целься, стреляй в мое солнце…" – она засмеялась хриплым грудным смехом, опустив голову на руки, сложенные в локтях.
– Я мог помочь, – я смотрел на эти темные волосы, разлившиеся волной, и вспоминал ту, другую Лили. Мог ли я спасти ее? Если бы захотел? Мы никогда не узнаем ответа на этот вопрос.
– Ты не мог. И ты не хотел, – прочитав мои мысли, спокойно произнесла Лили. Подняв голову, она пронзила меня изумрудным взглядом. – Даже, когда увидел обитель порока Алана Гетти. Ты не попытался спасти никого. Неужели ты не думал, что я там? Среди тех людей, которых держали там, как животных, рабов для выполнения прихотей богачей. Ты такой же, как он, Майкл. Даже хуже. У Алана был хотя бы какой-то кодекс бесчестия, – она усмехнулась, залпом опрокидывая в себя остатки из второго стакана. – Он не забывал ни об одной зверушке. И даже, если приходилось их хоронить, то он молился за убиенные души и каялся. Я видела. У него был алтарь и что-то вроде молельной комнаты. Уж не знаю к кому он обращался, но после молитвы у него совсем срывало тормоза. И Алана знал и помнил имена каждого, как и мы.
Опустив руки на стол, Лили наклонилась, поддавшись вперед. Она смотрела мне в глаза.
– Я тоже молюсь о его душе, Майкл, – от ее голоса, у меня волоски на руках встали дыбом. – А ты? Ты знаешь хотя бы одно имя? Что с ними стало?
– О них позаботились. Я распорядился, чтобы о каждом, кто пострадал от Алана, позаботились.
– Правильная поправка, Майкл. Ты распорядился, – Лили взяла бутылку и начала лить водку в мой стакан. Перелившись через край, она потекла на стол – на мои джинсы и на пол. Я же не мог пошевелиться, околдованный ее глазами.
– Трое умерло в психушке уже через полгода, еще двое в течении года, а одного мальчика выловили из реки с пробитой головой через неделю после смерти Алана.
– Мне говорили, что в доме было восемь насильно удерживаемых человек.
– Ты умеешь считать, – она скривила губы, прижимая переполненный стакан к моим губам.
– Одна женщина все еще находится в психиатрической клинике, а я перед тобой. Мне помочь не успели. Давай, выпьем за упокой тех, кому ты распорядился помочь, милый, – с леденящим душу спокойствием произнесла она, с силой вливая водку в мои приоткрывшиеся в протесте губы.
– Прекрати, Лейла, – я схватил ее руки, убирая от себя, стакан перевернулся, и теперь мы оба были мокрыми, пропитавшись ужасным спиртовым ароматом. Если учесть, что одежды запасной у меня нет, то ехать домой придется в таком виде. Сев на свое место, Лили откинулась назад, убирая волосы за спину. И мой взгляд снова замер на ее полной груди, натянувшей мокрую ткань платья.
– Как только Стафф найдет Брэда, я узнаю, почему эти люди умерли. Он должен был оплатить лучшее лечение, дать денег близким и родным. Мне некогда было заниматься этим лично, – я пытался оправдаться, но выходило только хуже. Проще, вообще, молчать. Но то, что она сказала, меня ошеломило.
– Стафф никогда не найдет Брэда Сомерса. Как и остальных, кто тогда заметал следы за Аланом. Ты, правда, думаешь, что они собирались помогать людям? – Лили с удивлением уставилась на меня, приподнимая сползающий лиф платья. – Вроде, не наивный. Они работали с ним. Черт, они участвовали во всем, что там происходило. Не раз и не два. Если бы что-то всплыло, то их бы первыми посадили.
– Я этого не знал. Я, вообще, находился в шоке от случившегося, – это было только не совсем так. После недели запоя, я с головой ушел в дела и просто переводил столько денег, сколько просил Брэд Сомерс. Я действительно не думал о тех людях. Черт. – Сейчас я могу помочь тебе.
– Вот уж спасибо, – она внезапно расхохоталась. Третий раз за вечер. И, черт, каждый раз я почти подпрыгиваю от этих холодящих душу звуков. – Ты уже помог. Ладно, Гэтти. Бог тебе судья. Ты же все равно ничего не поймешь. Живешь тут на всем готовеньком и плевать тебе на таких обиженных, как я. Наверно, это твое право. Только и у меня есть мое. На возмездие. Но раз уж ты выжил, значит, у Бога есть на тебя планы. Посмотрим, что будет дальше. Только не надейся, что я изменю свое отношение к тебе. Лучше бы я осталась в тюрьме, чем снова в темнице одного из Гетти.
– Разве этот дом – темница? – скептически спросил я, окинув гостиную многозначительным взглядом. – Но, если настаиваешь… – я пожал плечами, чувствуя кожей, как растет градус ее ярости. – Попытка убийства, преступный сговор, подделка документов, нелегальное пребывание на территории штатов, можно еще и за занятия проституцией привлечь. Ты же за этим сюда приехала. А теперь вот обижаешься. Наивно надеяться, что тебя отправят в Россию и будут судить там. Ты стреляла в американца, а мы такого не прощаем, – я посмотрел в ее лицо, заметно побледневшее. Она не испугалась, нет. Это гнев, чистая ненависть. У меня дух перехватило. Вот это эмоции. Давненько я подобного не испытывал. Меня заводит все это, чертовски заводит. Я понимаю, что могу сделать с ней все, что захочу, как и пять лет назад. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь она будет кусаться. Но и это меня тоже возбуждает. Только ничего подобного я не сделаю. Я не Алан Гетти. И как бы Лили не провоцировала меня, я не причиню ей большей боли, чем она уже испытала. Я просто не имею на это морального права.
– Ты подонок. Рада, что не ошиблась в тебе, – взгляд ее стал стальным, изумрудный иней. Невероятно красиво. Как и она сама.
– Я прошу немного, милая, – мягко произнес я. – Мне нужен Роман Смирнов, подробное описание обстоятельств смерти Алана Гетти, ну, и ваш план относительно меня не помешает. Будешь хорошей девочкой – поедешь домой с деньгами, начнешь новую жизнь. Плохой – сама понимаешь, – я пожал плечами, и протянув руку схватил ее за запястье. Лили вздрогнула, взглянув на меня с напряжением. Я тяжело вздохнул, по телу прошла дрожь. Между нами все еще что-то есть. Осязаемое, горячее. – Я хочу помочь тебе. И это правда. Все, что я говорил раньше – просто попытка раздразнить тебя. Если ты знаешь, где Рома – просто скажи и завтра же покинешь этот дом.
– А если я не хочу? – Лили вырвала руку, потирая запястье в тех местах, где касались мои пальцы. – Может, мне и правда, тут нравится? Неплохо кормят, одевают, обувают, – она снисходительно прошлась по мне взглядом. – Потрахаться, правда, не с кем. Но эту проблему мы решим, я думаю.
Я сжал челюсти, успев грязно выругаться. Вот бл*дь. С ней не договоришься по-хорошему. Она встала и снова наклонилась над столом, удерживая тело на вытянутых руках. Ее грудь буквально вывалилась из глубокого декольте. По идее я должен испытать отвращение, но чувствовал похоть. Все пошло не так с самого начала. Все, что я вижу и слышу – издержки того, что сделал с ней Алан. Я обязан быть терпимее. Не должен реагировать.
– На меня не рассчитывай, детка, – хрипло произнес я, понимая, что мой вид и слова расходятся и плевать мне на то, что она прекрасно понимает, что я готов драть ее всю оставшуюся ночь без передышки. – В доме полно мужчин. Я сниму запрет на интимные отношения с гостьей. Можешь обратиться к любому. Думаю, тебе не откажут. А мне пора.
Я встал, демонстративно смерив ее пренебрежительным взглядом с головы до ног. Она продолжала стоять, склонившись над столом, и эти сиськи над столом и чертовы чулки и голая задница, едва прикрытая красной тряпкой, едва не стоили мне жизни. Сердце бахало в груди так, что инфаркт мог случиться в любой момент.
– Непременно обращусь, – пообещала Лили, облизав губы. Я как ошпаренный выскочил из гостиной.
Стафф понимающе кивнул мне. Прислонившись к закрытой двери, я закурил, заметив, что пальцы слегка подрагивают. Ну, и денек. Сначала Камилла вымотала меня, потом еще … эта дожала.
– И часто она так? – спросил я, повернув голову в сторону своего директора по безопасности. Тот недобро усмехнулся и кивнул.
– Та еще, хм, как назвать даже не знаю. Я же говорил, что топлесс для нее – это нормальная форма одежды, а сегодня она еще приоделась. Для тебя, наверное.
Я отвернулся, глубоко затянувшись. Стаффа глупо отчитывать. Он ничего не знает о том, что пришлось пережить Лили, хотя я и сам ни хрена не знаю.
– Парни, которые за мониторами следят, говорят, что она одежду, вообще, не воспринимает. В спальне ходит в костюме Евы. Спит без одеяла и подушки. Странная девушка.
– Передай своим, чтобы меньше пялились на обнаженку и руки не распускали. Если даже Лейла сама будет провоцировать. Все понятно?
– Конечно, Майкл, – кивнул Стафф.
– И не езди со мной больше. Что у тебя дел больше нет? Ищи мне Брэда Сомерса и его команду. А я с любым телохранителем поезжу. Что с Ромой?
– Глухо, – мрачно ответил Стафф. – Как в воду канул. Ты же знаешь, что семьи у него нет. На работе не появлялся. Девушки постоянной нет, друзья тоже ничего не слышали. Пробили счета, там никаких движений. Видимо, с наличкой уехал. Из Калифорнии не уезжал. Где-то рядом, гавнюк, – Стафф злорадно ухмыльнулся. – Мы найдем его, Майкл, не сомневайся.
– Мне кажется, что он сам нарисуется, – хмуро предположил я. – Один раз Рома уже спасал Лили. И на этот раз не бросит.
–Так они все-таки заодно?
– Я в этом и не сомневался. Потом послушаешь запись. Не буду повторяться. Я одного не могу понять, какого хрена Рома связался с ней? Но, если даже он придумал причины, вместе они придумали, то на хрен было меня травить в больнице? Он был настолько уверен в том, что я подохну? И плевать на собственное алиби? Он же не мог не понимать, что из двух людей, которые были у меня – подозревать станут его. И препараты, которые он мне подсыпал, странные. Для шизофреников. Откуда у него они и в таком количестве?
– А что Лейла сказала?
– Ничего. Покрывает его, – я пожал плечами. – Наверно, на эмоциях. Но странно, что лекарства такого рода находились у него в тот момент. Может, он болен? И Ли… Лейла тоже. На завтра вызову сюда Барбару Кински. Пропустите. Пусть поговорит с Лейлой. У нее большой опыт с жертвами насилия.
– А ты откуда с ней знаком? – поинтересовался Стафф.
И меня осенило.... О Барбаре Кински я узнал пять лет назад, когда оплачивал счета за ее консультации. Брэд Сомерс нанял после гибели Гетти. Она работала с пострадавшими до того, как их распределили по лечебницам.
– Черт! – воскликнул я. Всю усталость как рукой сняло. – Я еду к ней. Сейчас же. Ты со мной.
Уже в машине я набрал Стелле, своей секретарше, попросив ее в течении десяти минут найти координаты Барбары Кински и записать нас к ней. Срочно.
Стелла сработала на премию. Через час я уже сидел на мягком диване, вытянув ноги и ощущая себя на удивление комфортно напротив женщины средних лет с миловидным лицом и умными внимательными глазами.
– Знаете, Майкл, вы мне симпатичны. И я знаю, кто вы, – мягко начала она. – Но хочу предупредить, что я не стану разглашать истории болезни пациентов. Это даже не обсуждается.
– Я понимаю, – кивнул, польщенный и одновременно расстроенный. Барбара сложила руки на коленях, полностью повторив мою позу. Коварная. Я улыбнулся.
– Мне нужно знать, была ли среди восьми ваших пациентов, с которыми вы работали по просьбе Брэда Сомерса, вот эта девушка, – я протянул мозгоправу телефон с фото Лили. Показал ей оба варианта. Блонд и жгучий брюнет. Барбара нахмурилась. Мне это не понравилось.
– К сожалению, впервые вижу эту девушку, – доктор посмотрела на меня пристальным взглядом. – Вы сказали восьми пациентов, но их было семь. Возможно, девушка была направлена сразу на лечение в больницу, минуя мою частную клинику. В любом случае, Брэд ее мне не привозил.
Что ж мои ожидания не оправдались. Жаль. Я вздохнул, убирая телефон в задний карман джинсов.
– Хорошо. Скажите, Барбара, вы знаете, что стало с остальными? Потом. После вашего лечения. Вы им помогли?
– К сожалению, всех пришлось перевести в больницу для длительного лечения. Случаи были запущенные. Один пациент покончил с собой в течении первой недели после обращения ко мне. Бросился с обрыва. Судьбы остальных я не отслеживала. Я сделала все, о чем просил Сомерс. Никто никогда не догадается, кто удерживал и мучил этих людей.
Я сузил глаза, почувствовав холодок по спине.
– Но вы-то знаете, – обманчиво мягким тоном спросил я.
– Вы заплатили мне миллион за молчание. Именно на эти деньги я расширила свой центр, купила новый дом и до сих пор не успела потратить часть суммы. Зачем мне ругаться с вами?
Я успокоился. Мозгоправ права. Болтать с ее стороны было бы большой глупостью.
– Барбара, тогда этой проблемой занимался не я, но не могли бы вы сейчас мне пояснить, как вы убедили пациентов не говорить, кто довел их до подобного состояния.
– Это мои секретные методы. Я могу сказать одно. Для тех людей, которых посреди ночи привез мне Брэд Сомерс, я сделала все, что смогла. Случаи, как я уже говорила, были сложные. Я просто не имела права оставлять их в неспециализированных условиях, даже если бы и могла обеспечить необходимым лечением. У меня частный центр, и здесь нет отделения для подобного рода больных.
– Я ни в чем вас не обвиняю. Наоборот, у меня есть к вам дело. Эта девушка на фото. Я хочу, чтобы вы поговорили с ней. Помогли. Она сумела частично прийти в себя, но ей явно требуется помощь. Я оставлю вам адрес. Прошу вас, – я чуть наклонился вперед. – Выделите время. Я в долгу не останусь.
– Разве я могу отказать? – Барбара широко улыбнулась. В глубоких, голубых глазах мелькнули смешинки. Она флиртовала со мной! Черт бы меня побрал! И мозгоправ туда же.
***
Несмотря на разыгравшуюся мигрень, покалывание в боку и дикую усталость, я не спешил домой. Заехав в офис, засел до глубокой ночи за накопившиеся кипы неподписанных документов, просмотрел отчеты, проверил задачи на ближайшие дни. Черт, завтрашний день расписан по минутам. Даже обедать придется в офисе. Вздохнув, я взъерошил волосы, откидываясь на спинку кресла. И только сейчас я осознал, что не испытал ни грамма тревоги, войдя в кабинет, в котором едва не умер. Я, вообще, забыл, что Лили в меня стреляла. Зато ее саму забыть не могу. Все это время ее образ витал в моих мыслях, всплывая в самый ненужный момент. Я гнал его, а он возвращался. Снова и снова.
Как же я мог не узнать ее? Она стояла так близко. Смотрела на меня своими зелеными глазищами. Я не думал, что мы встретимся снова и не ждал встречи. Я забыл ее, как многих других.
И что мне теперь с ней делать? И со своим бывшим другом, мать его. Спятили они, что ли все. Убили Алана. В голове не укладывается. Да, есть за что. Но это же Алан Гетти! Обойти охрану. Хотя, чему удивляться, меня же достали! И не один раз.
Как же я устал разгребать дерьмо за Аланом, пусть земля ему будет пухом. Я не знал другого отца и матери. Он дал мне все, о чем другие дети могли только мечтать. Любил меня, заботился, баловал. Наверно, теперь пришла пора расплаты. Когда Алан погиб, я остался один. И всегда остро ощущал свое одиночество. Даже, когда женился. Камилла еще молода, чтобы родить мне детей. Но теперь я и сам боюсь. Что если они вырастут такими, как Алан? Или как я? Можно валить все на дядю, но моя доля вины в том, что случилось с Лили не меньше.
Вернулся домой уже за полночь. Камилла спала. Приняв душ, я лег рядом и долго смотрел на спящую жену, улыбающуюся во сне. Она полюбила меня и счастлива со мной. Только сейчас я заметил, как она похожа на Лили. Ту Лили, пятилетней давности. Белокурую и нежную, как цветок, который, к моему удивлению, любил шипы.
