bannerbannerbanner
Скандальный роман

Алекс Д
Скандальный роман

Полная версия

Нет, я до сих пор в это не верю. Может быть, я валяюсь на дроге без сознания, и этот бесподобный мужчина – результат сотрясения мозга? В чем подвох? Совсем скоро я узнаю об этом.

– Да, пожалуй, мне нужно снять этот стресс, – тяжело вздыхаю я, бросая на него короткие взгляды из-под полуопущенных ресниц. Алекс Джордан…имя кажется мне очень знакомым, но думаю это потому, что и имя и фамилия очень распространены.

Да, именно поэтому…

* * *

– Ничто так не снимает стресс, как хорошая книга, – мы уже пятнадцать минут сидим в небольшой, уютной кофейне с панорамными окнами. Вот таким я люблю Нью-Йорк. Каждое кафе, магазин и даже уличный киоск наряжают к Рождеству и Новому году. И выглядит это волшебно – светодиодные звезды и снежинки на потолке, красные носки Санты, омела и фигурки причудливых оленей украшают маленькие новогодние елки, расставленные по всему периметру «Coffe and books». И еще здесь по всюду книги – их запахом и ароматом пряного кофе с корицей и карамелью пропитан воздух.

Пока Алекс заказывал нам кофе, я не могла отвести взгляда от его широких плеч. Я, правда, старалась не смотреть ниже, но не скажу, что не оценила его фигуру и не попыталась прикинуть, как он выглядит без своего костюма. Несколько раз я порывалась встать и уйти. Я привыкла доверять своей интуиции, и сейчас она буквально кричала мне о том, что мне стоит бежать и быть осторожнее.

Но почему? Что с ним не так?

Не каждый день Вселенная посылает мне такие «подарки» и «знаки» – а как еще мне расценивать тот факт, что он эмигрант из России и пользуется моим любимым парфюмом? Это все бред…как только я собираюсь встать, Алекс возвращается к столу, и через пять минут нам приносят кофе – он пьет эспрессо, а я собираю густую пенку с миндальной крошкой со своего Рафа. Испытываю смущение, пока он рассказывает мне о том, что переехал в Нью-Йорк пять лет назад. Мне понадобилось несколько минут, чтобы дар речи окончательно вернулся ко мне после пережитого и заговорить.

– Любишь читать? – он насмешливо приподнимает бровь, когда замечает, с каким интересом я разглядываю книги на полках. В зелено-карих глазах мгновенно вспыхивает непонятный мне почти одержимый интерес, который не на шутку меня пугает. Но всего лишь на мгновение. Остальное время я пропадаю в омуте его взгляда, не переставая чувствовать себя экспериментальной белой мышкой в запущенном им колесе, за которой он пристально наблюдает. Не знаю, как это объяснить, но меня не покидает чувство, что Алекс воспринимает меня не просто как куклу или красивую девушку, а читает душу с лица и движений губ, заглядывает в мои мысли…сглатываю, стараясь расслабиться, чтобы унять мурашки по коже.

Хватит. Ты не в долбанном романе, Лана. Не забывай – это реальность, и тебе не стоит приписывать ему качеств, которых он пока не проявил.

– И что последнее ты прочитала? – интересуется он, пока я автоматически беру с полки первую попавшуюся книгу. Мне просто необходимо что-то держать в руках, поглаживать твердый переплет…это очень успокаивает, особенно когда находишься на внезапном «свидании», от которого дух захватывает.

– Мм… – не уверена, что он одобрит то, что мне нравится. Хотя с какой стати я хочу ему нравиться? Я такая, какая есть.

Мир не рухнет, если мы больше никогда не увидимся.

– Дай угадаю: роман про оборотней. Или про добрых вампиров, которые влюбляются в невинных девушек, – иронично замечает он, глядя на меня, как на…да, на маленькую девочку. Так и есть. Мне двадцать, но многие дают не больше семнадцати, даже когда я накрашена. Я – ребенок для него. Что ж, тогда я раскрою карты. У меня никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление.

– О да. Мне не стыдно в этом признаться: я читаю романы, – смело выдаю я. – Некоторые из них грязные, эротические, но вот вампиров и оборотней совсем не люблю. Я и сама увлекаюсь написанием историй… – чуть тише добавляю я, кидая на него робкий взгляд. Мне кажется, я вижу искры в его глазах и надеюсь, это реально интерес, а не моя привычка разглядывать выражения взглядов своих собеседников и придавать им значение. – Но последнее, что я прочитала это – Дэниел Киз. «Цветы для Элджернона» и «Множественные умы Билли Миллигана».

– Так-так. Ты пишешь? – отпивая эспрессо и прищурив веки, спрашивает он. Приятный, низкий мужской голос с бархатными нотками запускает почти забытые процессы в моем организме…я едва сдерживаю свое шумное дыхание и ощущаю приятное покалывание внизу живота. Это просто странно. Ужасно. Не помню, когда в последний раз звук голоса пробуждал во мне такой широкий спектр чувств и эмоций. – И что ты пишешь?

Узнаю этот снисходительный взгляд. Я редко говорю кому-то, что пишу, и пишу с самого детства, потому что натыкаюсь на скептические комментарии и фразы в духе «ты занимаешься ерундой». А уж родители и вовсе считают, что я ничем не занимаюсь и трачу время зря, стуча целые ночи по клавишам. Год назад я, наконец, перешла от коротких рассказов к настоящему делу: начала писать роман и выкладывать его в сети. Увы, ничего кроме критики и нелестных отзывов я на него пока не получила. Но я благодарна тому скромному числу читателей, которые высказались о романе довольно положительно.

– Да. Пишу…для себя. Пыталась вдохновиться романами Дэниела Киза. Я пишу историю… – мне становится неловко, щеки обжигает огнем изнутри, но я продолжаю: – Это эротический, психологический триллер, – еще больше краснею, произнося слово «эротический». – Про парня с раздвоением личности и тяжелым детством, если быть краткой. Он влюбляется в девушку, а его вторая личность хочет ее разрушить. Ну а дальше полный трэш…отношения хищника и его жертвы во всей красе, – немного путано произношу я, прекрасно представляя, как выгляжу со стороны, когда рассказываю узкому кругу избранных о своих историях. – Только я получаю совсем мало хороших отзывов. Но те, что положительные – греют душу и придают мне сил писать дальше, – с придыханием заканчиваю я.

Алекс замирает, вновь внимательно изучая черты моего лица. Теперь он смотрит на меня так, будто не верит, что я реальное существо, а не голограмма, которая внезапно свалилась на его голову и несет всякий бред. Я невольно скольжу взглядом по двухдневной щетине, задавая самой себе глупые вопросы: бреется ли он каждый день? И почему забыл сегодня и вчера? Целует ли чьи-то губы, потираясь колючим подбородком о ее щеки?

Боже, это безумие какое-то. Наваждение. Нужно очнуться.

– Ого. Я ожидал чего угодно от такой милой девушки. Например, наивных романов, фэнтези с драконами, но никак не психологический триллер про отношения с насилием, – его раскатистый, мягкий смех заставляет меня улыбнуться. Кажется, я не улыбалась столько всю прошедшую неделю, как сегодня.

– Наверное, по мне не скажешь, Алекс. Но писать что-то другое мне скучно. Иногда я пишу и слышу свое тяжелое дыхание в полной тишине, ощущаю, как зашкаливает пульс, как горячеет кровь под кожей. Это моя зависимость, тайна, которой почему-то захотелось с тобой поделиться. Другие, спокойные и романтические истории перестали меня цеплять…а потом – маленькое озарение, всего лишь одна сцена пришла в голову. И вот…медленно, но верно готова уже половина дилогии.

– Начинающая писательница Лана Мейсон. Дашь автограф, когда прославишься? – не знаю, что означает его хитрая улыбка, но она меня напрягает. Немного. Он подшучивает надо мной? Понять почти невозможно, но Алекс явно что-то скрывает.

– Брось издеваться. Я только пытаюсь писать, – скромничаю я, смолчав о том, что ДА, я мечтаю, написать…что-то стоящее. Что-то, что зацепит сотни людей. Тысячи, миллионы…кто-то смог, и чем я хуже? Нужно только трудиться и никогда не опускать руки. Но иногда опускаются…уже опустились. Учеба и работа, постоянный недосып, отсутствие эмоциональной зарядки. В моей жизни нет места романам, и, возможно, пора – это признать.

– У меня есть знакомая в издательстве. Может, позволишь мне оценить твое творчество? – странно, но интерес в его глазах выглядит искренним, жадным, словно ему действительно интересно. Обычно новые знакомые не проявляют интерес к моему творчеству. У всех у нас есть маленькая «тайна», хобби, отдушина, и я не уверена, что хочу обнажать свою душу перед Алексом. И именно по этим причинам я не даю читать свои творческие эксперименты друзьям и даже просто знакомым. Так странно…но «раздеться» перед толпой анонимных пользователей в сети куда проще, чем дать почитать крошечный кусочек одному из круга близких или родных. Меня терзают противоречивые чувства. С одной стороны, я могла бы назвать Алексу свой псевдоним, но…боюсь, после того, как он прочитает хотя бы первую главу моего романа, он поймет, что мы просто разные.

Я не всегда «милая девушка», какой меня видят все. В каждом из нас живут демоны, но мои слишком часто выходят на свободу. И благо, пока оживают только на страницах романа…почти.

– Да, обязательно дам, – уклончиво щебечу я, глядя ему прямо в глаза, не моргая. Даже не знаю, кто из нас кого гипнотизирует и очаровывает. Я даже кофе пить забываю, просто наслаждаясь кричащей тишиной между нами и накалившимся воздухом. Интересно, он чувствует то же самое, или я себе накручиваю?

– А чем занимаешься ты? – резко перевожу тему я, замечая, как Алекс медленно переводит взгляд на мою шею и открытое плечо.

– Обучением, – уклончиво бросает он. – И у меня свой бизнес.

– Это здорово, – искренне восхищаюсь я. Такой ответ был вполне ожидаем, судя по его внешнему виду. Он богат, но не кичится этим.

– Где ты жила в России?

– Я из Эстонии на самом деле. Но в школе мы учили русский язык, и моя мама русская. У меня три родных языка. Когда мне было десять, папе предложили хорошую работу в Нью-Йорке, а чуть позже он создал свою компанию. А ты как здесь оказался?

– Тоже из-за работы. Сегодня я проспал. Но на самом деле я рад этому, Лана… – замечаю, как его рука двигается вперед по столу, будто случайно. Ох. Малейшее движение, а я уже с ума схожу от трепета, сковывающего грудь. И эти его губы. И глаза. Это вообще законно? Быть таким. Уйди, исчезни. Нельзя же так со мной…ты все равно ненастоящий, Алекс Джордан. Или у тебя есть какие-то грязные тайны, и судя по хитрому прищуру, ты тщательно их скрываешь.

 

– Да уж. Иначе бы я сейчас не сидела здесь. Наверное, ты один из супергероев, про которых вечно снимает кино Марвел, – моя ладонь непроизвольно движется ему навстречу. Я так хочу ощутить его руку, что просто сил нет. Всего пара сантиметров разделяет наши с Алексом пальцы.

– Ты та еще выдумщица, – он бросает на меня резкий, прямой и обжигающий взгляд, накрывая горячей ладонью мою руку. Все тело простреливает мощнейшая волна тепла и удовольствия, совершенно нового, незнакомого мне желания…Господи, со мной такое впервые. Может, меня заводит мысль о том, что он старше? Костюм с иголочки в купе с загадочным взглядом и искрами «ума» в газах. Его рубашка расстегнута на одну пуговицу, и мой взгляд упирается в треугольник его обнаженных ключиц. Черт, если бы он был моим мужчиной, я бы прижалась к нему прямо сейчас. Уткнулась бы в основание шеи губами и вдохнула его запах глубоко в легкие. Так хочется…ведь я почти уверена, что он сейчас думает о том же, что и я. Кто ты, Алекс Джордан?

– Лана, как насчет… – его прерывает звонок телефона. Как в дурацком фильме…я напрягаюсь, одергивая руку. Он едва заметно улыбается, когда смотрит на экран сотового, и я автоматически пытаюсь найти на его пальце кольцо. Черт, я совсем забыла. Почему я не сделала это сразу? Кольца нет. Но вдруг он специально его не носит? Живет в гражданском браке? Я не собираюсь строить свое счастье на чужом несчастье, даже если это мужчина из моих снов. Помечтала и хватит.

– Прости, Лана. Мне нужно отойти. Это по работе, – немного отстраненным голосом заявляет Алекс, и я, улыбаясь, киваю:

– Конечно. Буду ждать, – едко замечаю я, не провожая его взглядом. Бросаю лишь короткий взгляд…и вижу, как приподнимаются уголки его губ во время телефонного разговора. Точно. Вот подонок…а я уже раскатала губу. Все. Хватит. Уйду на хрен, пока это не закончилось катастрофой. Пошел к черту, Алекс. За руку он меня тут держит, в кафе зовет. А сам безнадежно женат.

Смело встаю и направляюсь к выходу, лишь на мгновение чувствуя, как болезненный спазм сдавливает грудь.

Не дай мне уйти, Алекс… – хочется кричать, но я выхожу и не оглядываюсь, оставляя его. Вероятность того, что мы встретимся снова, стремится к нулю. Телефонами мы не обменялись и ничего друг о друге не знаем. Я вычеркну это утро из своей памяти и буду жить дальше.

Но он хорош. Так хорош…как и все подонки.

Прощай, Алекс Джордан.

Я и так слишком сильно открылась первому встречному. В девушке должна быть загадка, и не то, чтобы я придерживаюсь каких-то правил, но я, правда, не хочу ничего с человеком, у которого уже есть жена или девушка. Это что-то вроде табу, ведь я знаю, насколько неприятна бывает измена. А для других и вовсе болезненна и смертельна. И я никогда не смогу быть «второй в списке».

Сама не замечаю, как дохожу до общежития Колумбийского Университета. Дорогу мне преграждает мой бывший, но я даже не удостаиваю его взглядом. Что за логика? Сначала изменять мне год, а потом бегать, умоляя простить его? Придурок.

– Привет, детка, – начинает Колин, но я резко обрываю его:

– Колин, сколько раз тебе повторять, чтобы ты больше не называл меня так, – через чур зло проговариваю я и возвожу глаза к небу, закрывая перед ним дверь в женское общежитие.

Странное утро…незабываемый мужчина, и всего полчаса, которые, казалось бы, сделали меня счастливой, и я почувствовала прилив вдохновения. И такое разочарование…

Забыть, вычеркнуть.

Я уже забыла…и глаза его, и губы, и то, что не только на мою грудь пялился. Ему, правда, было интересно меня слушать.

По крайней мере, я жива, и, кажется, мне нужно копить деньги на новый телефон.

Глава 2

Алекс

– Стейси, ты не совсем вовремя. Но говори, что у тебя? – спрашиваю я, отходя в сторону, чтобы не утомлять и не шокировать новую знакомую личными разговорами, потому как считаю, что Стейси Риз есть что мне рассказать о вчерашнем. Сбрасывать звонок не имеет смысла. Она будет названивать, пока не добьется ответа, или завалит сообщениями.

– Ничего себе заявочка, – возмущается она в трубку. – Вообще-то, я ожидала, что ты сам позвонишь с утра. Дай угадаю, ты проспал и валяешься в кровати?

– Нет. Я в кофейне с очаровательной девушкой, которую только что спас от смерти.

На там конце слышится возмущенное сопение.

– Так, ты опохмеляешься что ли? Опять пьешь? С утра? Или послушал меня и решил начать новый роман?

– Я серьезно, Стейс, – резковато отвечаю я, поворачиваясь спиной к Руслане, заметив на себе ее вопросительный изучающий взгляд. – У тебя что-то срочное?

– Алекс, ты вообще-то неблагодарная свинья. Знаешь об этом?

– Ты мне расскажи. Ты же за этим звонишь, – с сарказмом бросаю я.

– То есть ты помнишь, как вчера в клубе я вытащила тебя абсолютно голого из приват комнаты и, прикрывая пальто, отвезла на такси домой?

Черт… Я так и знал, что не просто так не смог найти одежду. Но хотелось верить, что Риз забрала ее, чтобы отнести в химчистку. Такое раньше случалось, если перебрав, меня … Неважно.

– Что я делал в приват комнате? – хмурюсь я, безуспешно напрягая память.

– Спал, – отвечает Стейси.

– Спал!?

– Да. На красном диване голый, как младенец. Понятия не имею, кто и куда забрал твои штаны, и что там вообще происходило, пока меня не позвали секюрити клуба, предложив убрать моего приятеля, если я не хочу, чтобы они выкинули тебя голого на улицу.

– Прости, детка, – со стоном выдыхаю я. – Чистый лист. Вообще ничего не помню.

– Ты можешь хотя бы иногда быть серьёзным? Ты преподаватель Колумбийского университета, писатель, мать твою. Если тебе насрать на твою репутацию, то мне нет.

– Стоп. Мы пили вместе, – вместе напоминаю я, пытаясь защищаться.

– Но разными тарами, Алекс. Я предупреждаю в последний раз. Или ты берешься за ум, или я от тебя ухожу.

– Черт, нет. Я погибну без тебя. Ты не можешь меня бросить… – жалобным голосом тяну я. – Стейси, я завяжу.

– Я сто раз это слышала. Утром мне звонил Стив Клейтон, режиссер. Он спрашивал, не хочешь ли ты подумать над продолжением «Last Victim».

– А какое там может быть продолжение? – с нотками раздражения спрашиваю я.

– Не тупи, Алекс, – фыркает Стейси. – Канал Showtime готов снять сериал по мотивам романа.

– Мы уже это проходили, – скептически отвечаю я. – Четыре года назад сняли три серии, и сериал заглох.

– Черт, ты мня слышишь? Это Showtime, малыш, который снял Борджиа, «Декстер» и «Блудливая Калифорния». От тебя требуется только сотрудничество со сценаристами.

– Я оставил эту историю, Стейси, и не хочу к ней возвращаться.

– Никто и не просит. Им нужен костяк сюжета, главные герои, а события они напишут сами.

– Нет, – резко отвечаю я.

– Ты идиот? – практически кричит на меня Риз.

– Стейси, или я пишу сценарий, или сериала не будет.

– Но ты не способен сейчас писать! – безжалостно бросает она мне.

– Откуда тебе знать, мать твою? – свирепею я.

– Ты не можешь вспомнить, где потерял свои брюки, Алекс, и кого трахал вчера. О чем ты способен написать?

Внезапная догадка заставляет меня рассмеяться.

– Ах, ты сучка. Ты специально меня провоцируешь. Знаешь, на что надавить, да?

– Я твой агент уже много лет, Алекс, – произносит Риз, и по интонации я ощущаю, как она улыбается. – Это шанс для тебя. Не просри его, прошу.

– Мне нужно подумать, – почти сдаюсь я.

– Они дали тебе время до Рождества. После праздников мы должны дать ответ. Поговори с Анной. Она плохого не посоветует.

– А причем тут она, Стейси? – чувствую, как угасшее раздражение возвращается снова.

– Мне не нравится то, что с тобой происходит с тех пор, как вы расстались.

– Сейчас не время и не место обсуждать это, Стейс. И несколько лицемерно звучат твои слова с учетом того, что ты спала со мной еще до того, как Анна забрала детей и уехала.

– Таких, как я у тебя были десятки, Алекс. Вряд ли дело во мне. Обещай подумать.

– Созвонимся позже, я должен вернуться к своей спасенной …, – поворачивая голову, я смотрю за столик, за которым пару минут назад сидела Руслана, но ее там нет. Может, вышла в дамскую комнату?

– Эй, Алекс?

– Извини. Потом поговорим.

Отключаю вызов и убираю телефон в карман, бегло оглядывая помещение кофейни. Возвращаюсь за столик, но не сажусь, понимая, что меня впервые в жизни жестко кинули. Вряд ли она пошла попудрить носик, забрав с собой верхнюю одежду. Мысленно выругавшись, надеваю пальто и выхожу на улицу.

Дерьмовое утро возвращается.

Только встретил интересную забавную девушку, владеющую русским языком и обожающую порно-триллеры. Конечно, она выразилась иначе, но все равно ей удалось меня впечатлить. Диссонанс внешности и содержимого. Смазливое невинное личико, стройная фигурка и ого-го какие черти внутри. Банальная уловка, на которую западают все мужчины без исключения. А я почему должен оставаться в стороне? Слишком молоденькая, но это скорее достоинство, чем недостаток. Абсолютно мой типаж внешности, и вроде неглупая. Читающая, что немаловажно, и самое занимательное – пишущая. Как она там сказала?

«…отношение хищника и его жертвы во всей красе.»

Вообще-то моя любимая тема. В жизни я совершенно не романтик и давно не верю в безумную страсть с первого взгляда. Нет, ей есть место в двадцать, когда зашкаливают гормоны, и хочется трахнуть все, что вызывает приток крови к определённым частям тела. Хмм. В принципе и сейчас периодически находит помрачнение, но это совсем другие эмоции и потребности. Возможно, я заполняю пустоту внутри себя, но выходит хреново. Всегда наступает дерьмовое утро, и осознаю, что стремительно старею, проживая свои дни впустую, тратя себя на таких же пустых одноразовых женщин. Моя жена не была пустой. Но, возможно, я никогда не был достаточно цельным для нее. Мои приятели и Стейси не знают, как долго я пытался вернуть ее обратно.

Иногда женщина уходит, чтобы вразумить мужчину, чтобы разозлить его, заставить действовать, обратить на себя внимания. А иногда она просто уходит.

Потому что ты кретин.

И сегодня, когда я закрыл Руслану собой, мне показалось, что внутри что-то щелкнуло, перемкнуло. Все объяснимо – выброс адреналина, внезапная опасная ситуация, стресс и прочее. Но и позже, когда мы разговаривали в кофейне, это ощущение сохранилось. Я смотрел на нее и понимал, что мне интересно ее слушать. Мне нравится на нее смотреть. Я думаю, мы оба ощутили подобие притяжения. Ее взгляд был более чем заинтересованным и красноречивым. Конечно, очень молода, но если ей больше восемнадцати, то я ничего не нарушаю.

Конечно же не нарушаешь, Алекс. Ведь она свалила от тебя, пока ты трепался со Стейси. Жаль, конечно. Уверен, нам было бы о чем поговорить. В последнее время мне редко удается познакомиться с людьми, которые меня хмм… вдохновляют на вторую встречу. Возможно, дело во мне и моих внутренних тараканах или завышенной планке, по которой я меряю окружающих. Хотя Диксон и Макс, два моих безнадежно женатых приятеля, с которыми я общаюсь с момента переезда в Нью-Йорк, те еще придурки, но я нахожу их общество приемлемым и местами забавным. Может, потому что привык к их пошлым разговорам о полчищах любовниц, которых не существует в природе, или мне просто импонирует, что им нет дела до того, что я вроде как медийная личность. Они вряд ли помнят, как называется мой роман, по которому сняли фильм. И самое смешное, что они его даже не смотрели. И не прочли ни одной моей книги. Не удивлюсь, если Диксон и Макс вообще не умеют читать.

Стейс напомнила мне про Рождество, и только сейчас я заметил, как преобразился Манхеттен. Повсюду праздничные красно-белые украшения, гирлянды, изображения Санты и его оленей, и прочая рождественская атрибутика. Мне кажется, я целую вечность не смотрел по сторонам, двигаясь каждый день в безумном ритме Манхеттена, а по вечерам напиваясь до отключки. Засмотревшись на гуляющего в костюме Санты пьяного аниматора, я получаю толчок в спину, а потом еще один. В бегущей толпе очень сложно на самом деле смотреть по сторонам.

Я переехал в Нью-Йорк пять лет назад сразу после заключения контракта с Warner Bros. И первые два года мне здесь действительно нравилось. Я был ослеплён большим городом, внезапно обрушившейся славой и заоблачными гонорарами. Интервью, передачи с моим участием, пресс конференции, творческие встречи. Меня стали узнавать на улицах. Все хотели пообщаться с известным автором. Мужчины жали руку и предлагали пропустить стаканчик. Женщинам непременно хотелось проверить, так ли сексуален сам автор, как герои его романов. Я так увлекся, играя роль крутого писателя, что забыл о том, ради чего я вообще жил раньше. Когда ты внезапно прыгаешь слишком высоко, то искажается вкус маленьких побед, простых радостей жизни. Все теряет смысл, прелесть и новизну.

 

Я не разочаровался в людях. Лишило вдохновения меня совсем другое. Я разочаровался в себе. Многие критики считают, что писателю важно то, что они скажут, что их похвала или ругань заставляет нас менять что-то в себе, работать над ошибками или оттачивать достоинства. Это далеко не так, у меня все иначе. Я главный критик всего, что я делаю. И этот критик внутри меня в обнимку с утренним лентяем говорят: Вынь голову из одного места, Алекс, и начинай что-то в этой жизни менять.

Мне стоит подумать над предложением, о котором говорила Стейси. Работа над интересным проектом может помочь мне встряхнуться, дать новый толчок к действию. И я смогу свалить наконец-то из Колумбии. Преподавание философии для кучки малолетних идиотов не совсем мое поприще для внутреннего развития.

Через сорок минут я захожу в стены надоевшего до чертиков кампуса и стремительно направляюсь к аудитории, где через… хмм, через пять минут начнется экзамен по философии.

– Джордан, ты опять пропустил собрание! – раздается слева от меня раскатистый голос ректора факультета, на котором я преподаю. Выругавшись про себя, я нехотя останавливаюсь и поворачиваюсь с натянутой улыбкой к «жирному Тому». Так мы называем его в коллективе. Во внешности невысокого полного Кевина Райта есть некая схожесть с персонажем мультфильма Диснея «Том и Джерри». Непонятно, как «Жирному Тому» удалось занять пост ректора, имея в наличии только глупейшее выражение лица и завышенную самооценку. Помимо отталкивающей внешности, Райт выделяется еще и гнусным характером. Дорогой пиджак чуть ли не лопается на толстом животе, лоснящееся от жира лицо выражает высшую степень недовольства.

– Попал в пробку, сэр, – бессовестно лгу я.

– В какую пробку, хотелось бы узнать? Ты живешь в пешей доступности от университета, Джордан.

– Я ночевал сегодня не дома, Мистер Райт, – невозмутимо отвечаю я, и, поминая запястье, демонстративно смотрю на часы. – Прошу прощения, но через три минуты у меня экзамен.

– Зайдешь в мой кабинет, когда закончишь, – высокомерно заявляет «Жирный Том».

– Обязательно, – киваю я, проглатывая желание послать его на весёлые три русских буквы, и быстрым шагом удаляюсь в нужном мне направлении. Если бы не приличный оклад, который мне выплачивает университет, я бы давно сказал Кевину Райту все, что я о нем думаю. Однако финансовые дыры, образовавшиеся за период длительного застоя, необходимо чем-то закрывать. Но однажды я выберусь из кризиса и исполню давнее желание поставить переевшего гамбургеров засранца на место.

Не обращая ни малейшего внимания на притихших с моим появлением студентов, я прохожу к своему столу в центре, сажусь и отрываю ноутбук, не поднимая головы, игнорируя тихий шепоток, пронёсшийся по аудитории. Экзамен должен был принимать Адамсон, мой коллега, но он приболел, и меня поставили на замену. Перспектива не очень. Философия для будущих бизнесменов далеко не самый любимый предмет, и я уже предчувствую девять кругов тупости, которые меня ждут.

«Как началось утро, таким будет день», – уныло думаю я, поднимая голову и обводя взглядом два десятка второкурсников, взирающих на меня с любопытством. Им интересно, что я за зверь и получится ли у них сожрать меня сегодня. Чувствую себя, как клоун на арене цирка в окружении застывших в предвкушении зрителей. Сама аудитория наводит на подобные ассоциации. Поднимающиеся вверх ряды парт с рассевшимися на них в хаотичном порядке студентами, и внизу, в самом центре я за своим столом. Главный артист кордебалета. Ха.

– Меня зовут Алекс Джордан. Сегодня я буду принимать экзамен вместо мистера Адамсона, – представляюсь я, не поднимаясь с места. – Все подготовили проекты? Может, кто-то сразу хочет признаться, что недостаточно потрудился, и придет в другой раз? – рассеяно скользнув взглядом по лицам собравшихся, с надеждой спрашиваю я.

Желающих высказаться нет, что неудивительно. Абсолютная тишина в ответ.

– Отлично. Все готовы к защите. Начнем, – хмуро говорю я, отрывая список группы на персональном компьютере. – Кто-то хочет выступить первым?

Теперь тишина становится зловещей. И звук открывающейся двери заставляет вздрогнуть даже меня. Поднимая голову, я хочу понять, у кого хватило наглости опоздать на экзамен. Точнее, запомнить в лицо смертника, который останется сегодня без зачета.

– Извините, пожалуйста, за опоздание, – произносит женский тонкий голосок со знакомым акцентом. Мой взгляд застывает на лице опоздавшей студентки, и я у меня, в который раз за сегодня, возникает ощущение нереальности и абсурдности происходящего. В каких-то двадцати метрах от меня мнется с ноги на ногу Руслана Мейсон, девушка, на которой мне посчастливилось с утра полежать. Ее глаза открываются шире, когда она тоже меня узнает. Я слышал, конечно, поговорку, что мир тесен, но не считал, что она относится к Нью-Йорку, к этому миллионному муравейнику, где можно каждый день ходить в один и тот же клуб и не встретить ни одного знакомого лица. Видимо, Вселенная неверно истолковала мое сожаление о том, что приятная встреча так внезапно оборвалась, не дав мне шанса узнать ни телефон, ни адрес заинтересовавшей меня девушки. Я, конечно, хотел ее увидеть еще раз. Но не здесь. И не в качестве моей студентки.

– Заходите, мисс…, – прочистив горло, произношу я, чувствуя себя полным придурком, который попал в неловкую ситуацию.

– Мейсон, сэр, – кивнула она, смущённо опуская ресницы. Мой взгляд невольно задержался на красных губах девушки. Потом прошелся по обтягивающей белой блузке, застегнутой на все пуговицы, но при этом выглядевшей гораздо сексуальнее, чем откровенные кофточки с глубоким вырезом на других студентках. Опустился взглядом на стройные бедра в узкой юбке-карандаш до колена, стройным ножкам в туфлях на высоком каблуке, и только потом заметил папку с проектом, который она судорожно прижимает к груди. На грудь лучше не смотреть, но я совершаю преступление и делаю это. Девушка направляется к первому ряду, стуча каблуками по ламинату, не поднимая на меня глаз.

– Мисс Мейсон, уверен, вы опоздали, потому что всю ночь готовились к защите и не услышали с утра звонка будильника, – произношу я лаконичным наигранно равнодушным тоном. В аудитории слышатся смешки. – И я не могу не оценить подобное усердие. Было бы справедливо начать экзамен с вас, – заканчиваю я. И Руслана поднимает голову, с натянутой улыбкой глядя мне в глаза. Темные глаза хранят непроницаемое выражение.

– Конечно, мистер Джордан, – кивает она. Надеюсь, что ни у кого из ее сокурсников не возник вопрос, откуда мисс Мейсон знает мою фамилию. Когда я представлялся, ее еще тут не было.

Я не отвожу от нее взгляда, пока девушка с грациозной походкой направляется к моему столу. Вот сейчас она похожа на девушку, увлекающуюся эротическими триллерами. Алая помада на соблазнительно изогнутых губах, самоуверенный дерзкий взгляд и образ а-ля сексуальная секретарша. Я мысленно сопоставляю в голове факты. Второй курс, а значит ей не меньше двадцати. Не производит впечатление наивной и невинной простушки. Достаточно взрослая для … Черт, о чем ты думаешь, Джордан. Перед тобой студентка. Даже за один небольшой флирт тебя могут выставить отсюда с волчьим билетом.

Осознав, что опасность миновала и жертва намечена, выжившие студенты начинают расслабленно беседовать друг с другом, не обращая на нас ни малейшего внимания. И это хорошо, иначе наша игра взглядами и искрящееся напряжение многих бы могла позабавить.

– Итак, Руслана Мейсон, – лениво протягиваю я, открывая бланк с ее успеваемостью. Она садится на стул в нескольких сантиметрах от меня, и мне с трудом удается не смотреть на нее.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27 
Рейтинг@Mail.ru