Алекс Боунс
Заветы волхвов: превратности судьбы. Часть 2

Глава 1. Закат жизни или все же рассвет?

В день, который должен был стать началом моей великой истории, на наше княжество было совершено нападение упырей. Раньше они не позволяли себе приближаться так близко к человеческим поселениям. Хоть они и были мертвы, подчиненные жажде крови, но даже эти чудиза знали, что это может принести им погибель. Тем не менее в момент, когда ждешь этого меньше всего, они напали, принося с собой смерть и разрушения. Я, княгиня Житского княжества, жрица Деяна была покусана нечистью. Такова была цена моей любви, но я не жалею. Несколько дней и ночей мой возлюбленный, князь Радомир, провел возле моей постели, тщетно пытаясь исцелить мое израненное тело, но все его попытки оказались бесплодными.

Наконец, объединив свои силы вместе с волхвом Ярославом, он смог добиться успеха. В момент радости и удачи, все ждали моего пробуждения. Но этого не случилось, когда я должна была открыть глаза и вернуться в мир живых, кто-то пронзил мое сердце. Радомир был безутешен. Тот день стал самым черным в его жизни. Его сдерживало лишь то, что он стал князем, ответственным за княжество, за свою новую семью в лице старого князя Всеволода и его сестры княжны Купавы. Он был ответственен за жрицу Велену, что носила дитя Володара. Ему пришлось взять себя в руки и организовать мои похороны. Удивительно, но каждый его шаг и действие, я видела так отчетливо, словно присутствовала подле него.

По приказу князя был изготовлен стеклянный гроб и построена моровая избушка[1]на двух столбах в диком лесу. Он не хотел хоронить меня в земле, поэтому украсил избушку, как будто это мой новый дом. Радомир хотел навещать меня, потому что просто не мог отпустить. Также в его голове созрел план найти некроманта, что сможет оживить меня. Не зря же боги награждают некоторых из волхвов такими дарами. Если же не выйдет, то после смерти он хотел упокоиться подле меня.

Мое тело омыли и одели в синее платье, не потому что я была жрицей, этот цвет просто был к лицу. Кроме того, меня облачили в легкие кожаные сапожки, а также надели браслеты на тонкие руки. Волосы, такие длинные, каштановые, после свадьбы, к которым было позволено касаться лишь моему мужу, были заплетены им лично в тугую косу и перевязаны лентой, так похожей на ту, что когда-то он забрал. Наши кулоны он не стал снимать, ведь если боги помилуют меня, вернув мне жизнь, то он сразу сможет узнать.

Даже в смерти, для него я была поистине прекрасна, каждое прикосновение отдавалось в нем будто удар ножа в самое сердце. Его глаза, красные от сдерживаемых слез, смотрели с печалью. Идеальная мягкая кожа, чувственные губы. Смотря со стороны на себя мертвую, мне самой казалось, что я сплю. Радомир украшал мой стеклянный гроб, в котором, на белой постели, вокруг тела он старательно выкладывал цветы и плакун-траву, отгоняющую злых духов. Они заполняли все свободное пространство, были вплетены в косу. В руки, сцепленные на груди также вложили букет, а на голову сплели венок. Среди цветов князь спрятал нож, что подарил когда-то. Оружие всегда было со мной при жизни, пусть охраняет и после. Он был особенным, из нескольких металлов, заговоренный, чтобы смог защитить даже от упырей, но свою задачу выполнить не смог. Крышка гроба просто накладывалась сверху, чтобы открыть ее в любой момент, иметь возможность дотронуться до меня или поменять цветы. В его глазах было так много боли и слез, которые мне хотелось утереть, но я была лишь наблюдателем этой картины и не могла вмешиваться.

Наступил момент, и княжеская дружина понесла меня в моровую избушку. Путь пролегал через все княжество и каждый его житель вышел со мной проститься. Идя следом за своим гробом, мне было трудно поверить в правдивость происходящего. Казалось в траур впали не только жители княжества, но и весь мир. Как назло, дождь шел мелкими каплями, создавая грязь под ногами, а на небе не было видно ни лучика солнца. День казался серым и унылым.

В моровой избушке меня ждал сюрприз, там сделали четыре стены и дверь с окнами. Так действительно создавалось ощущение настоящего домика в лесу, сродни жилищу Бабы-Яги. Только поворачиваться такой дом не мог. В избушке поставили шкаф и много одежды, будто я могла ее надеть, когда проснусь от своего долгого сна. Избушка была близ ручья, поэтому мне поставили ведра и лохань. Радомир подумал, что ножа мало, нужно еще оружие, но глефа была дорога как память, поэтому он оставил меч и лук с колчаном стрел. Чтобы не было скучно он поставил несколько книг, бочонок с квасом, бочонки с солеными овощами и рыбой, также запас вяленого мяса. Они будут долго сохранять свою свежесть.

В какой-то момент мой князь рассмеялся от глупости того, как сильно он беспокоился о покойнике, но как еще ему можно было успокоить свое больное сердце. Дружинники, что помогали обустраивать могилу, смотрели на него словно на безумца. Таким он и был, так отчаянно пытавшийся ухватить то, чего точно быть не могло.

До самого конца он словно в трансе обустраивал дом, будто для живой девушки, что просто решила устроиться подальше от людей, от шума, от бед. Осознание накатило на него лишь когда гроб поставили в избушку, а дверь закрыли. В этот момент умерла последняя надежда, а печаль вырвалась из груди моего возлюбленного глухими страданиями. С ним страдали Велена и Ярослав, Всеслав и Купава, для которых я была единственной обретенной дочерью. Страдало княжество, так и не узнавшее по-настоящему свою княгиню. В последний путь меня проводить приехали княгиня Мирослава и ее муж Никита, который не мог себя простить за то, что однажды довольно подло со мной поступил. Волхвы провели служения в храмах, а природа послала сильные дожди, как бы вторя действиям Радомира.

Мне оставалось лишь стоять рядом со всеми и смотреть как закрываются двери за моим телом, навеки отделяя меня от всех тех, кого я так любила. Не в силах справиться со своей личной болью, я упала на землю и подобно своему возлюбленному разрыдалась в голос. В ответ на мои страдания разразился гром, вокруг начали мелькать молнии, люди кричали и бегали свозь меня. Так продолжалось до тех пор, пока меня не ударила молния, попав мне точно в сердце. В миг меня парализовало, и я провалилась в небытие.

***

Первое что я почувствовала, как будто с меня сползает пелена, а разум чист и открыт. Осторожно, будто это может быть для меня опасно или причинит мне вред, я открыла глаза. Сначала было сложно понять мое местонахождение. Воспоминания будто исчезли, а мое имя стерлось из памяти, хотя окружавшие меня вещи были знакомы, но беспокоило меня совсем другое. Я лежала среди сухих цветов, утративших свои краски. Попытавшись подняться, наткнулась на стекло, которое поднялось от давления моей головы. Мне пришлось осторожно, чтобы не уронить, отодвинуть стекло и положить его поперек края гроба. Медленно, чтобы не задеть крышку, я аккуратно выбралась из своей постели. В ходе осмотра окружавших меня предметов, выяснилось, что постелью мне служил гроб из стекла в бревенчатой избушке. Вокруг меня на полу стояли бочки, оружие, шкаф, в котором обнаружилась различная одежда. Мне хотелось продолжать осматривать избушку, понять, что произошло и почему я оказалась здесь, однако все меркло в сравнении с тем, что меня мучил смертельный голод. Он заставлял меня выйти из избушки, гнал искать себе пропитание.

Попытавшись выйти через дверь, оказавшейся закрытой, я нашла окно и вылезла через него, ловко забравшись на крышу. Осмотрелась по сторонам, были сумерки. Несколько избушек на столбах и бескрайний лес вокруг. На миг попыталась вспомнить кто же я и как вышло, что весь мир знаком мне, но не знакомо собственное имя, но голод снова меня отвлек. Принюхавшись и почувствовав аппетитный аромат, я в миг оказалась на земле и побежала так быстро, что деревья почти сливались у меня перед глазами. Запах вел меня к себе, усиливая мой голод, порождая во мне жестокость и жажду битвы, если кто-то попытается забрать мою добычу. Чем более различимый становился аромат добычи, тем медленнее и тише мне приходилось двигаться, боясь себя выдать. Наконец аромат вывел меня к поляне, где жевал траву заяц. Не помню, как, видимо сработали инстинкты, я бросилась на него. Схватила за шерсть острыми длинными ногтями, протыкая его плоть, попутно вцепляясь в него зубами. Мой рот заполнился вкусом горячей крови, которая будоражила и пьянила меня, отчего я лишь сильнее вгрызалась в обмякшее тело животного. Мои зубы жадно грызли плоть, пока не пришло осознание, что так мой аппетит лишь растет. Нужно найти кого-то побольше, того, кто сможет утолить мою жажду и даст мне душевный покой.

Отбросив остатки зайца, я отправилась дальше, пытаясь унюхать новый притягательный аромат добычи аромат. На пути попадалась лишь гниль и разложение. Мне пришлось бродить некоторое время, так что день успел сменить ночь не один раз, но встречались только гнилые чудища. Я старалась не подходить близко к тем, кто так пах, на уровне инстинктов понимая, что нужно наблюдать издалека, они могут быть опасны, да и в целом неприятны. Эти существа тоже были голодны, но в них чего-то не хватало. В глубине души мне казалось, что мы похожи, но все же разнимся. В них чувствовалась ярость, заставляющая нападать друг на друга. На мое счастье они были в разы медленнее меня, у них был не такой хороший нюх и инстинкты. Иначе как объяснить, что меня они совершенно не замечали. Голод не покидал меня, но новой добычи мне не удавалось найти, поэтому какое-то время я посвятила наблюдению за данными существами.

У меня хватало ума не соревноваться с ними в поиске пищи, потому что наконец удача улыбнулась одному из наблюдаемых мной чудищ. Ему попался затравленный олененок. Соревноваться с ним не хотелось, было важно оценить его силы. Гнилое существо, хоть и похожее на человека, но больше им не являющееся, бросилось на добычу крайне неуклюже, но ожесточенно. Не понятно откуда возникавшая прыть, большая скорость и резкие движения не дали оленёнку ни единого шанса убежать. Вырывая куски плоти из бедного животного, чудище стало жадно пить его кровь. Все это время олененок истошно кричал, призывая свою погибель, но жизнь продолжала в нем бороться, доставляя ему неимоверные страдания. Мне казалось в крике этого зверя был мой собственный крик, но я закрыла себе рот рукой, чтобы не выдать свое местонахождения и тихо плакала, пораженная увиденным. Мне было страшно от той жестокости, что предстала передо мной. Вся поляна, где происходило данное действие была завалена ошметками плоти, кровью и в миг она стала темнее, будто деревья стали расти еще плотнее, закрывая небо своей густой кроной.

К моему сожалению после увиденного голод не отступал, но я точно знала, что своей добыче подарю быструю смерть. Ноги сами повели меня в неизвестном направлении. Лес, всюду лес. Бескрайние деревья вокруг, лишь разная плотность деревьев и кустарников окружают меня. Голод ведет, голова молчит. Не знаю, на счастье или на беду мне не попадалось ни одного животного, всюду были лишь норы, большинство из которых пустовали. Мне оставалось лишь брести дальше, отдаляясь от той избушки, где я проснулась, углубляясь в лабиринт деревьев. Нужно поискать кого-то интереснее животных и гнилых существ.

Решение показалось мне верным, но сначала я подумала вернулась к избушке. К счастью это было легко, она пахла чем-то родным и знакомым, хотя было сложно понять, что же это был за запах и почему мне так нравилось быть им окруженной. Несомненно, стоит рассмотреть, что за избушки вокруг моей. На удивление в них нет одной стены и такого убранства, как в моей. Они были пусты и них никто не жил. Лишь под некоторыми избушками были вырытые ямы, из которых торчали куски дерева и кости. Наверно гнилые существа позаботились.

Не теряя времени, я решила увеличить площадь осмотра. Для это стала ходить кругами вокруг избушки, с каждым кругом увеличивая его размер, чтобы точно осмотреть все углы, все деревья и дорожки. Ни одна деталь не могла от меня ускользнуть, я внимательно осматривала избушки, находя одежду или украшения и ближайший подлесок.

Бродя достаточно долго и изучая все вокруг, мне наконец попалась белка. Помня о своем обещание, предварительно свернула ей шею и только потом смогла ей подкрепиться. Усталости у меня совершенно не было и даже то, что прошло несколько дней не мешало мне осматриваться, заставляя упорно идти вперед. Ночь тоже не была преградой, так как в темноте мое зрение становилось острее.

В конечном итоге, после долгого осмотра леса и мертвой деревни, мой нос снова учуял много приятных ароматов. К моему собственному ужасу, голод будто усилился от них. Желая все рассмотреть, я вышла к деревушке с людьми. Они сновали туда-сюда, о чем-то говорили, смеялись, спорили. Мне было интересно и завидно их беспечности, радости. Вокруг них был беспробудный лес, чудища, но они продолжали жить и находить в себе силы со всем справляться. Опасаясь себя же, я даже не стала подходить близко, а просто убежала прочь. Ветки деревьев хлестали мне по лицу, оставляя глубокие царапины. Боли не было, лишь осознание, что нужно спасти людей от самой себя.

Однако слишком быстрый бег имеет свои минусы. Я довольно быстро прибежала к еще одному источнику ароматов. В отличии от прошлого поселения, этот был окружен высокой стеной. Конечно ее легко можно было перелезть, но мне этого не хотелось. Внутри него было значительно больше народу. Жизнь буквально кипела, а гогот и шум от людской речи оглушал меня. Мне стало интересно, есть ли еще поселения рядом и ноги снова понесли меня вперед.

Как я предполагала, стоило подробить некоторое время по лесу и впереди попалось еще одно строение. Его размер был довольно небольшим, и он был окружен забором по кругу. Не знаю почему, именно в этом месте мне хотелось задержаться и понаблюдать. Там сновали люди в одинаковых синих одеждах, со скрытыми лицами, верхом на лошадях и пешком. За забором помимо обычных домов стояло странное сооружение на возвышении, к которому вели четыре лестницы, в внутри него по кругу располагались странные изваяния. У лестниц горели костры, создавая дымовую завесу, сквозь которую проходили люди в одинаковых одеждах. Среди тех, кто был в синем, были и те, кто от них отличался. Они приходили со стороны открытых ворот. В их руках были вещи, продукты, украшения, которые отдавались изваяниям.

Меня одолевали противоречивые чувства, с одной стороны я была заинтересована в этих людях и не хотела причинять им зло, но с другой стороны чувствовала нестерпимый голод, который буквально приказывал мне напасть на них. Мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не наброситься на кого-то. Вдоволь насмотревшись на людей из этого странного поселения, я отправилась осматривать леса дальше.

[1] Моровая избушка –это небольшой срубный домик, на одной или двух столбах, который строили над захоронением для покойника, предназначался для хранения скарба погибшего, чтобы сохранить поминальную еду от диких животных. Зачастую такие избушки имели только 3 стены.

Глава 2. Падение или вознесение?

Я потратила несколько дней и ночей на осмотр всех территорий, которые располагались достаточно близко к моей избушке. Достаточно длительная прогулка нисколько меня не изнурила. Иногда в голову приходили мысли, что нужно вернуться в свою избушку и попытаться побыть там, вдруг ко мне кто-то придет. Точнее мне хотелось, чтобы ко мне кто-то пришел. Наверняка тот, кто меня оставил, рано или поздно вернется за мной.

С большим воодушевлением и надеждой я провела в избушке несколько дней и ночей, игнорируя голод и пытаясь поспать. Конечно же сон не приходил. Большая часть времени была проведена лежа в гробу, в тщетных попытках хоть немного вспомнить о своем прошлом. В потолке не осталось ни одной щелочки, насекомого или паутинки, которая бы осталась не замеченной. Когда просто лежать мне надоело, пришлось осматривать свои вещи, вдыхая такой знакомый до боли аромат, который казалось принадлежал какому-то важному для меня человеку. От некоторых вещей исходил аромат мяты и яблок, но отдельные несли в себе запах чужой кожи, вызывая в воспоминаниях нежные прикосновения рук и губ. Силясь выдавить еще хоть что-то в воспоминаниях, мне ничего не оставалось как ходить туда-обратно по избушке, яростно перебирая волосы и с силой нажимая на виски, чтобы хоть как-то унять боль, от излишней мыслительной деятельности. В какой-то момент, не справившись со своими эмоциями я начала громко кричать и топать ногами, бить руками по стене, крушить вещи, будто это могло мне хоть как-то помочь.

С трудом успокоившись, я неуверенно побрела в сторону окна, через которое теперь заходила и выходила. Мне казалось, что если открою дверь, то упыри, а именно это слово пришло мне на ум, смогут забраться в мой уголок и разгромить его. Для окна они слишком неуклюжие, если только дело не касается добычи. Медленно рассветало и мне казалось, что это время людей. Упыри не любят день, они есть тьма и несут ее за собой. Именно поэтому лес даже днем выглядел, как в безлунную ночь. Это было вызвано количеством упырей. Чем их больше, тем темнее и страшнее. Никто так и не пришел в мой уголок, так что можно идти куда угодно.

В задумчивости ноги сами повели меня в сторону маленькой речушки, лежавшей близ моей избушки. Стоило мне подойти, и я ощутила нестерпимую жажду, которая была вызвана людским духом. Где-то поблизости был человек. Было слышно биение сердца, как горячая кровь бежит по живым венам. Меня отделяли лишь высокие кусты, в которых можно было скрыться и переждать пока этот человек уйдет. Однако мной руководили инстинкты, мне не хотелось осторожничать. Поэтому я просто выскочила из кустов и оказалась лицом к лицу с красивой девушкой.

Ее лицо было заплаканным, а под глазами залегли тени. Из одежды на ней была только длинная нижняя рубаха, со следами крови в районе бедер. Девушка явно хотела броситься в воду, но отвлеклась на меня. На удивление, на ее лице не отразилось страха, наоборот, она будто сама желала смерти. Не помня себя, я впилась в ее шею зубами, ожидая крика, но девушка лишь неопределенно охнула и расслабляясь, готовая принять свою судьбу. Глубоко вонзив зубы в ее плоть, я ощутила вкус горячей крови, вкус ее жизни, которую мне так свободно отдавали.

Не смотря на отсутствие сопротивления со стороны девушки, на меня тут же волной накатило осознание. То, что происходило было неестественно, жизнь уходила из нее по каплям. Мне стало страшно от самой себя, поэтому пришлось резко отскочить. Девушка разочарованно на меня смотрела, державшись за рваную рану на шее, и явно неготовая была к такому исходу. В ее глазах был немой вопрос, который она явно хотела произнести, но не смела.

В горле стоял ком от ненависти к самой себе. Я не могла опуститься до убийства человека, стать такой как те ужасные существа. Округу огласил мой пронзительный вой, в котором у меня не вышло сдержать своих рыданий. Вся моя боль выходила наружу от ужаса каким монстром я являлась. В голове роились вопросы от которых хотелось умереть на месте. К сожалению, вряд ли у меня выйдет, очнувшись в гробу уже означало, что я мертва. Девушка продолжала удивленно смотреть на меня, она не попробовала убежать, наоборот, подойдя ко мне, тронула меня за плечо, начала трясти и привлекать внимание. Ей явно хотелось закончить начатое. В моем горле застряли какие-то слова, но сил их произнести не было, из моего рта доносился лишь вопли отчаянья.

Не зная, как поступить, девушка подошла к воде и стала сильно брызгаться ее, чтобы попало в меня. Такой подход был слишком неожиданным, и я замолчала, но слезы все еще катились с моих глаз. Как раз этот момент мне прилетела звонкая пощечина. Мне хотелось прикончить ее за этот жест, но он всколыхнул в моем сознании что-то потаенное, что связывало меня с прошлой жизнью. Этот жест был знаковым, но увы вспомнить с кем он был связан и почему не получалось. А девушка все продолжала смотреть на меня.

– Прр…оссс…ти… – наконец смогла сказать я, словно чужим голосом.

– Упыри не извиняются! Они не плачут, лишь убивают! Что с тобой не так? – девушка была на меня зла.

– А… пппо…ччче…ммму… ттты… хххо…ччче…шшшь… уммм…еррре…ттть? – каждое слово мне приходилось буквально выталкивать из своей глотки.

– Это сложно и больно… – из глаз девушки текли слезы.

– Не… ттто…ррро…ппп…люсь…

– Я опозорена на всю жизнь. Никто не захочет иметь дело со мной… Мои родители погибли, окромя тетки никого не было. Пришлось жить с ней. Да только надоела я ей, захотела она насильно выдать меня замуж. Непросто выдать, а продать. Не понравилось тому человеку, что тетка задумала. Только наказать решил он не ее, а меня… Он надругался надо мной и бросил. Я к тетке пошла, а та меня выгнала, сказала, что ей порченная девка не нужна. Мне больше некуда идти, семьи нет. Жить мне больше не зачем, да и какая теперь жизнь.

– В… смерти… нет … ничего… хорошего… Я… вот… умерла… такой… стала… Кем… была… не… помню… страдаю.

Во мне росла злость на себя и девушку тоже, за ее желание смерти. Я зашла в воду по колено, желая отвлечься. С грустью начала себя рассматривать в отражении воды. Из реки на меня смотрела странная девушка, ее кожа была слишком светлой, болезненной. Вены выступали черными нитками по открытой коже, будто нарисованные. Глаза ярко красные, в цвет крови, выпитой у этой девушки. Одежда слегка запачкана, а волосы, собранные в косу, вылезли и кое-где спутались. По виду меня было сложно отличить от тех упырей, что сновали в лесу.

– Я жила, если бы в этом был смысл, – снова подала голос девушка.

– Я… могу… тебе… поискать… новый… дом, а… смысл… найдешь… сама…, – в голову пришла мысль о поселении, где были люди в одинаковых одеждах, то место, что мне так понравилось.

– Смогут ли меня там принять после моего позора?

– Там… помогут… – я повернулась к девушке и попыталась улыбнуться.

– Кто ты? Почему не убила, а помогаешь?

– Не… знаю…, но… это… меньшее…, что… я… могу… сделать… после… того…, что… пыталась… тебя… убить…, – чем больше мы говорили, тем было легче произносить слова, но голосовые связки все равно будто ссохлись, не давая говорить предложения сразу.

Мое сердце не билось, но его охватывала жгучая боль за эту девушку. В ненависти к самой себе оставалось лишь искупить свою вину. Легко подхватив девушку на руки, я побежала по знакомому маршруту, обходя все опасные участки леса. Пока мы неслись по лесу, в голове мелькало лишь одно слово – упырь. Я была упырем, одной из тех, кого сама же боялась. Мне так долго казалось, что я другая, но мой вид был абсолютно таким же как у них. Эта мысль подгоняла меня вперед. Когда мы добрались, девушка на моих руках успела задремать. Наконец мы остановились возле забора, что однажды приманил меня. Смотря на девушку, мне захотелось привести себя в порядок, стать лучше и бороться с теми чудовищами. Я пообещала себе, что никогда не позволю им причинить кому-то вред, что буду защищать людей. Опустив девушку, на землю, я легонько потрясла ее за плечо.

– Проснись…, теперь… твой… дом.

– Ты принесла меня в храм к волхвам?

– Волхвам? – что-то опять попыталась ворваться в мою память, но ушло. – Здесь тебе… точно помогут…

Не дожидаясь ответа, я скрылась в ближайшем леске, продолжая наблюдать за девушкой. После секундного ступора, у нее наконец нашлись силы подойти к воротам. Обычно открытые, но не сегодня. Она постучала в ворота и криком попросила помощи. Ей открыли не сразу, но это был мужчина в тех же самых синих одеждах и маской на лице. Волхв. Поговорив немного, мужчина дружелюбно протянул руку и забрал девушку с собой. Когда за ними закрылись ворота, я смогла спокойно уйти. Уходить было довольно грустно. Что-то тянуло меня к этому строению и тем людям. Быть может, у нас есть некая связь, но моя память отказывалась дать мне хоть какие-то воспоминания.

В голове образовался вихрь мыслей, в котором мои попытки ухватить хоть что-то были тщетны. Оставалось только следовать своей новой цели и привести себя в порядок. Обратный путь был похож на неспешную прогулку, которая сопровождалась моими всхлипами и слезами. Мое сердце упрямо молчало и не билось, но оно болело. Страшнее всего стать чудовищем, которое будет убивать и наслаждаться этим. Но как избежать того, чего так сильно желаешь? Моя жажда так сильна, что совладать с собой почти невыносимо. Рыдания застилали мои глаза, и я просто упала посреди леса и обхватив себя руками, продолжая всхлипывать.

***

В лесу сложно понять настал ли вечер, здесь всегда есть тень, особенно там, где живут упыри.Именно поэтому я так и не узнала, как долго пролежала на земле и прорыдала. Кто-то позвал меня, точнее мне хотелось, чтобы звали меня. Беспомощность и одиночество сильно давили. Кто-то звал девушку по имени Деяна… Деяна… Деяна… Это имя вполне могло быть моим, а могло принадлежать кому-то еще. Вот бы стать для кого-то нужным или перестать быть собой. Поэтому я встала и побрела на голос. Он принадлежал мужчине, властному и сильному, но звал он нежно, почти любовно. Окутывая низким бархатом, голос вселял надежду на лучшее. Слезы продолжали течь по моему лицу, у меня не было сил их остановить. Голос становился все громче, он уже не шептал, а настойчиво звал. Мне все больше начинало казаться, что зовет он именно меня.

Вскоре я вышла на большую поляну на которой сидел мужчина. По его виду было сложно понять сколько ему лет, может около 30, а может и больше. На нем была обычная пеньковая рубаха и штаны, на ногах кожаные сапоги. Его красивое лицо обрамляла аккуратная темная борода, темные густые волосы зачесаны назад. Хотелось запустить в них руку, настолько привлекательными и мягкими они казались. Прищуренные черные глаза смотрели на меня с вызовом. Мужчина источал мощь и власть, но в тоже время в его глазах была неподдельная нежность и участливость. Создавалось ощущение, что мы давно знакомы и он дорожит мной. Этот красавец определённо не боялся ни меня, ни тех других существ, что рыскали в этом лицу.

– Приветствую тебя, Деяна!

– Меня так звали? – я не была уверена, что он обращался именно ко мне, хотя вокруг не было ни души.

– Смерть забрала твои воспоминания, но ты вспомнишь все, когда придет время. Даже если они не придут, ты много не потеряешь, – мужчина был слишком уверен в своих словах, будто насмехался надо мной.

– Кто ты и откуда тебе все известно?

– Я Велес, отец всех темных существ, магии и ведьмовства. Ты и раньше принадлежала мне, но отныне также являешься порождением тьмы. Мы связаны и даже больше, чем ты можешь предполагать. Пока наши цели разнятся, но вскоре все изменится. Ты особенная, другая и это привлекает меня в тебе. Я хочу тебе помочь, сделать все возможное в моих силах. Твоя боль неизмерима, и она задевает меня…

– Ты заберешь меня отсюда? Я перестану быть чудовищем? – слезы продолжали течь, но теперь у меня появилась надежда. – Этот лес мне противен, как и все его существа. Я и сама себе противна. Если я буду не одна, то смогу избежать того, чего так боюсь? Ты поможешь мне в этом?

– Сейчас мои силы ограничены и то, о чем ты просишь я выполнить не смогу. Попроси забвения или утолить твою жажду, это для меня легко. Однако, забрать сейчас не могу. Время еще не пришло, моя дорогая. Мне жаль, прости… Ядарую тебе особую силу, ты сама поймешь, как ей пользоваться. Она поможет тебе, подарит смысл. Сейчас я уйду, но, когда понадоблюсь тебе, просто позови. Даже если пройдут годы, я приду, – Велес подошел ко мне и словно что-то вылил на меня из своих ладоней. Затем он обхватил мое лицо руками и легонько поцеловал в лоб. – Я буду ждать, когда ты позовешь… Пожалуйста, позови меня…

– Когда придет время? Удастся ли мне вернуть свои воспоминания? Почему ты не можешь меня забрать? Почему я должна тебя позвать? – вопросы роились в моей голове, и я боялась, что если не задам их, то он уйдет.

– Ты должна принять мою сторону и верить мне. Только так я смогу тебя защитить. Большего сейчас я сказать не могу. Я сделал для тебя уже очень много, другие боги могут не принять мое решение. Будь осторожна. Прощай, Деяна! – Он исчез, оставив мне лишь мое имя.

Сумбурно и быстро, он толком ничего не сказал, но надежда все-таки осталась. Однако без него стало одиноко. Частичка кого-то близкого, того кто меня понимает ушла вместе с ним. Он сказал, что бог и оттого удивительно как мы можем быть связаны.

Отвлекло меня странно ощущение. Я чувствовала, как по коже струится энергия, которая требовала выхода. Новая сила была частью меня, а может эта я была ее частичкой. Мне нужно было попробовать новые силы, узнать свои способности. Теперь осталось найти возможность ее проявить.

К сожалению Велес почти ничего не объяснил, поэтому мне приходилось уповать на свое чутье. В раздумьях оставалось бесцельно бродить по округе, прислушиваясь к каждому шороху. Где-то рядом сновали упыри, их мерзкий запах обволакивал меня и сам лес страдал от их присутствия.

Случайно я забрела в небольшую рощицу. Деревья здесь гнили, облепленные скверной. Они чахли и умирали.В этой части леса не было животных и даже насекомые здесь не летали. Наверно раньше это место поражало своей красотой и давало дом многим. Под этим высоким тополем могла расти ежевика, а на пеньке росло грибное семейство. Не знаю почему, мои руки сами потянулись к ближайшему дереву, а по рукам золотыми нитями потекла магия. Моих легких прикосновений хватило, чтобы оно начало оживать. Сначала я и не заметила этого, но потом кора приобрела обычный цвет, ветки, клонившиеся к земле, медленно поднимались, на них появлялись почки, а затем маленькие зеленые листочки. Это была ольха. Она начала шуметь на ветру и мне казалось, что в этом звуке я слышу, как она меня благодарит. Тоже самое было проделано еще с несколькими деревьями, пока не пришла усталость. Мне не хотелось прекращать, этому лесу нужна была помощь, но меня снова застал голод и захотелось спать. После стольких дней прогулок, это было впервые. Это было приятно.

Солнце уже давно скрылось и наступили сумерки, в лесу становилось опасно. Стоит отправиться домой и отдохнуть. На дорогу ушла почти вся ночь. Упыри несколько раз чуть не напали на меня. Несмотря на то, что я также, как и они мертва, сегодня они были ко мне особенно агрессивны. Моя кровь не бежит по венам, но видимо мой запах как у человека, раз они нападают. А может они опасаются меня. В любом случае я решила держатся от них подальше, но их слишком много. Если окажусь лицом к лицу с несколькими упырями, победить не получится, да и вряд ли смогу биться с ними голыми руками.