Алекс Байхоу
Меняющий
Спустя много лет Тим ни на мгновение не забывал этот случай в далеком детстве. Он служил ему постоянным напоминанием того, что человек способен на что-то большее, и что эти знания и способности естественны. Ведь он был маленьким мальчиком, у него не было наставников, специальных книг, написанных заумными словами, ему даже никто не говорил, не показывал, не давал идеи, что так вообще можно делать, он не видел примера. Он просто брал и взлетал без смыслов, целей, причин.
Эти полёты прекратились или из-за силы слов близких людей, которым он доверял, или по другим, непонятным на тот момент, причинам. Это больше не имеет никакого значения, важным осталось то, что этот опыт полётов постоянно вел Тима по жизни. Поиски полученной и скоротечно утраченной когда-то в детстве способности стали символом его юности и становления как личности в целом. Он считал, что, поняв механизм их работы, человеку открывается доступ к сути мироздания и человека как его неотъемлемой части. Он прочитал почти все, что было доступно по этой теме в его время. Испробовал все практики медитаций и целебных гимнастик. Серьёзно увлекался восточными единоборствами и философией. Постоянно экспериментировал со своим телом посредством физических нагрузок, закаливания, диет и голодания. Несмотря на экспрессивный характер, Тим любил подолгу находиться в одиночестве, а точнее гулять, погрузившись в свои размышления. Причём он так глубоко задумывался, что не сразу адаптировался при возвращении в реальность. А мог также чем-то активно заниматься и потом впасть в глубокую задумчивость.
Его навязчивой идеей было уйти в отшельничество, хотя бы на время, чтобы узнать себя самого получше, разгадать тайну его левитации в детстве и раскрыть заложенный в нем мирозданием потенциал. Он колебался между монастырем или просто жизнью в дикой природе. Однако при детальном рассмотрении выбора, он понимал, что ни то, ни другое ему не гарантирует благоприятной среды для просветления. Он понимал, что ему нужен наставник или хотя бы пример, или просто знак, что он идет в верном направлении.
В архивах в разных источниках он нашёл упоминание об одном старце, который ведет уединённый образ жизни в горных лесах. Несмотря на затворничество, к нему не зарастала народная тропа. Люди приходили к нему излечиться от душевных и телесных ран, узнать будущее, спросить совета.
Тим стал целенаправленно узнавать об этом человеке и решил непременно с ним встретиться. Он узнал, где находится селение, в котором он живет, собрал необходимые средства и отправился в путь.
Тим очень быстро нашёл дом целителя и провидца, так как в селении все его знали. Его дом находился в двух часах ходьбы по горно-лесистой тропе, которая была к тому моменту хорошо протоптана. Тропинка вела точно к дому, который был обнесён низкой изгородью, которая служила больше украшением, чем защитой. Дом состоял из одного этажа с плоской крышей. Участок земли перед домом был аккуратно засажен всевозможными культурами, ягодами, растениями и травами.
Тим постучал в калитку. Из дома вышел совсем не старец, как изначально представлял себе Тим – старик с длинной белой бородой, посохом и другими атрибутами мудреца-отшельника. Это был, действительно, уже старших лет человек. Судя по данным, которые нашёл Тим, ему должно быть минимум 90 лет, однако он выглядел не более, чем на 60. У него было активное и физически развитое тело, седые, коротко стриженые волосы. На лице хоть и были морщины, но кожа была эластичная, гладкая и с румянцем поверх легкого загара. У него были насыщенные, светло-голубого цвета глаза. Он был в простой, не сковывающей движения одежде из тонкой, мягкой, хлопковой ткани: удобные штаны и кофта с глубоким вырезом и короткими рукавами. На ногах были сандалии на тонкой подошве и с аккуратненькими ремешками. Его лицо не выражало какой-либо определённой эмоции. От него веяло глубочайшей безмятежностью. Он подошёл уверенной, расслабленной походкой к калитке, улыбнулся и приветливо поздоровался с Тимом.
Общее впечатление от увиденного сразу отбросило волнение, Тим наполнился спокойствием и уверенностью, что он пришёл туда, куда нужно.
Целителя и провидца, к которому пришёл Тим, звали Аристо. Он пригласил Тима вовнутрь, предложил сесть в удобное кресло, налил чая с вареньем из ягод, которые он сам вырастил.
Тим рассказал про свой опыт полётов в детстве и что очень хочет вернуть утраченную способность, понять себя и мир лучше. Чистота намерения Тима очень пришлась по душе Аристо. Он сказал, что сознание Тима было чисто и непредвзято в детстве, поэтому он без усилий смог воспользоваться частью заложенных в человеке возможностей. Сейчас же его сознание отвлечено ложными представлениями и неверием.
Аристо привык, что к нему приходят с какой-то конкретной просьбой: улучшить здоровье, излечить от душевных недугов или приоткрыть завесу будущего. Он очень удивился, что Тим у него ничего подобного просить не собирался. Суть его просьбы сводилась к своего рода обучению. Аристо согласился в меру своих возможностей и сложившихся обстоятельств обучить Тима. Он считал, что каждого пришедшего к нему человека привела Вселенная, которая показала самому Аристо, как пользоваться своими возможностями, поэтому он никогда не отказывал гостям в их просьбах. Тим обосновался в посёлке и каждый день начал приходить к Аристо.
В первый день Тим и Аристо сели друг напротив друга в удобные кресла, расположенные полубоком по отношению друг к другу. Аристо попросил Тима максимально расслабиться и не мешать ему даже мыслями. Он сосредоточился, чуть прикрыл глаза и двумя пальцами очертил несколько кругов вокруг контура тела Тима. Затем прикоснулся ими к пространству внутри этого очерченного круга. В этот момент Тим глубоко вздохнул, как будто только что вынырнул из воды, пробыв там продолжительное время. Он широко открыл глаза, полные изумления. Он почувствовал, как Аристо будто проник в его сознание и приоткрыл ширму, за которой скрывается вся Вселенная. В это одно мгновение Тим одновременно почувствовал все эмоции, ощущения и их оттенки, увидел будущее, настоящее и прошлое, себя, других людей – всё, что существует и когда-либо существовало или будет существовать. Он почувствовал, что Вселенная существует именно в этот мимолётный миг, ничто другое не имеет значения. Он был поражён этим открытием.
– Вот так выглядит мир, – прокомментировал реакцию Тима Аристо, – однако сознание обычного человека способно воспринимать лишь отдельные его элементы. Не видя общей взаимосвязи всего, люди склонны отделять свою судьбу от судеб других людей, считать себя чем-то уникальным в этом мире и, зачастую превознося себя над остальным миром, разделять единый момент на отрезки будущего, прошлого и настоящего. Это подобно огромному пазлу, от которого люди привыкли отсоединять отдельные элементы и складывать из них обособленные фрагменты по своему усмотрению и утверждать, что именно так и должно быть, невзирая на то, что их фрагмент никаким образом невозможно присоединить к общей картине. Оттого мир кажется сложным, противоречивым и запутанным.
Аристо сделал паузу, пока Тим приходил в себя после обрушившегося на него откровения, и размеренными движениями налил свежего ароматного чая. Подобной чайной паузой он как-будто подготовил Тима к главной мысли.
– Мир – это всего лишь один миг. И то, где мы находимся в этой жизни сейчас, определяет фокус нашего сознания.
– Как мне научиться видеть это мгновение? – спросил Тим. – Ведь это непросто, когда твое сознание отвлекается на тысячу мыслей. А когда ты только что прикоснулся к моему сознанию, с него как будто спала ширма, и я так явно увидел и почувствовал абсолютно всё.
– Важно научиться впускать это мгновение жизни в свое сознание, – всё с тем же спокойствием отвечал Аристо, как будто это был привычный для него разговор и ничего необычного или нового для него в этом нет. – На начальных этапах мысленно попроси Вселенную успокоить твои мысли и тело; научить воспринимать мир таким, какой он есть, осознавать и использовать весь потенциал. Со временем ты запомнишь это преходящее ощущение и сможешь вызывать его силой мысли, и, в конечном итоге, оно станет твоим единственным цельным сознанием.
– Почему я в детстве смог полететь, а другие нет и даже не поверили мне? И почему это даже у меня не вызвало никакого удивления, словно я всегда так умел? – спросил Тим.
– Тебе попросту еще никто не успел навязать какую-то концепцию мира, и ты воспринимал его настоящим.
Аристо был прав, Тим действительно не подвергался в раннем детстве каким-то серьёзным поучениям насчёт жизни. Несмотря на всестороннюю заботу, он был самостоятелен и, в силу сложившихся обстоятельств на тот момент, часто был предоставлен сам себе.
После этого урока Тим побрел в свой временный дом в посёлке по витиеватой тропинке в лесу, пытаясь осмыслить сегодняшнее откровение.
На следующий день к Тиму начало приходить осознание, что он был близок к этому пониманию в своей теории, которую он представил в университете на занятии у Ингрид, представляя мир как Вселенную своих событий. Он поделился этим с Аристо.
– Можешь ли ты наблюдать только лишь свои воспоминания, текущие события и будущее? – моментально спросил Аристо.
У Тима перед сознанием пронеслась картина того, что он увидел на вчерашнем уроке Аристо. Затем он вспомнил про случай с Ингрид, когда они сидели в библиотеке и сочли за случайность то, что он начал озвучивать ее воспоминание. Аристо уже не надо было ничего говорить Тиму, так как, судя по его восхищённому лицу, Аристо знал, что Тим все понял. Вселенная – это не только его звезды, но это события всех существующих судеб. И он может, управляя своим сознанием, переноситься на любую из них и знать про все, что происходило, происходит или произойдёт относительно текущего фокуса его сознания и даже вносить свои изменения.
– Но будь осторожен, – узрев итог размышлений Тима, сказал Аристо, – это опасные знания, будет неправильно их использовать на свое усмотрение. У Вселенной есть свои законы. Тебе следует их изучить, чем мы и займемся в дальнейшем, но уже на практике.
– И действительно можно узнавать будущее? – спросил Тим.
– Заметь, – начал Аристо, немного удручившись вопросом Тима, – ты сам догадался, как устроен мир. Вчера ты имел возможность взглянуть на него с моей помощью. И все же ты задаёшь такой вопрос. Твое сознание ограничивается верой и желанием все усложнить.
– Скажи, Тим, – продолжил Аристо, – чем отличается прошлое от будущего?
– Лишь тем, где сейчас находится фокус сознания, – серьёзным безапелляционным тоном ответил Тим.
– Узнать будущее – это равносильно тому, как вспомнить прошлое, – дополнил Аристо.
Уроки с Аристо занимали не более получаса, однако каждое слово, жест, мысль Аристо скрепляли воедино разрозненные знания Тима, давая ему то осознание жизни, к которому он так долго шел.
В следующие дни Тим приходил к своему учителю, они просто сидели, разговаривали на разные темы и ждали его посетителей. Когда те приходили, Аристо сперва интересовался, не против ли они, если его ученик Тим вначале попытается разобраться с их ситуацией. Когда те соглашались, Аристо просил Тима расслабиться, перенести фокус своего сознания на жизнь пришедшего к нему человека. Затем Аристо просил сконцентрироваться на определённом моменте жизни посетителя, будь то прошлое или будущее. Тим просто описывал приходившие в его сознание образы. Потом, когда Тим открывал глаза, он зачастую видел удивлённое лицо гостя и ободряющую улыбку Аристо. Во всех случаях Тим безошибочно приводил факты из жизни этого человека, которого он впервые встретил несколько минут назад.
– Всё так просто? – с толикой недоверия спросил Тим.
– А почему должно быть сложно? – ответил Аристо. – Было ли тебе сложно подниматься в воздух, когда ты был ребенком?
Тиму даже не потребовалось отвечать. Действительно, тогда в детстве он, совершенно не прикладывая усилий, считая это чем-то естественным, отрывался всем телом от поверхности земли.
Также к Аристо приходили люди, у которых был какой-то недуг со здоровьем или неприятности в жизни. Тим точно также после разрешения посмотреть судьбу человека говорил о причинах, вызвавших эти последствия.
Аристо научил Тима исцелять болезни или отводить неприятности от человека. Все работало по одному и тому же принципу. Вначале Тим фокусировался на ситуации человека, а потом мысленно исправлял ее. Но здесь было много нюансов.
– Одно дело просто наблюдать, – поучал Аристо Тима. – Совершенно другое дело – менять. Однако в обоих случаях важно спросить позволения человека наблюдать его жизнь и тем более ее менять.
– А что случится, если я просто без ведома самого человека посмотрю его судьбу? – спросил Тим.
– Наблюдая за чужой судьбой, ты открываешь свою для посторонних. А не изучив до конца свой потенциал, ты не знаешь, на что способны другие люди.
Аристо сделал паузу и спросил Тима:
– Понял ли ты, каким образом у людей возникают трудности в жизни?
– Во всех случаях они сами себя привели к текущим итогам, – почти сразу ответил Тим.
– Легко ли тебе исправить эти ситуации и вылечить их? – продолжал спрашивать Аристо.
– Да, всего лишь силой мысли. Но получается, это не имеет никакого смысла, – сказал Тим, продолжая развивать идею, которую заронил Аристо. – Ведь так люди не поймут, почему это с ними произошло. И, скорее всего, с ними произойдёт аналогичная ситуация, еще и еще, пока они не усвоят свой урок.
– Вот именно, – одобрил выводы Тима Аристо, – твоя задача рассказать о выборе человека, прежде чем что-то менять.
Эти мгновения, проведённые с Аристо, буквально пробуждали сознание Тима, он хорошо усвоил основной принцип и понял, что его можно применять и в менее значимых делах. Это просто дело навыка, который нужно развить подобно мышце или органу чувств. Он научился угадывать предметы и даже читать с закрытыми глазами. Все дело в том, как глубоко ты можешь сфокусировать свое внимание.
В один из вечеров, идя от Аристо по ставшей привычной ему тропинке, Тим вспомнил про вопрос Ингрид о самом важном событии в его будущем. Он тогда увидел себя с кем-то в театре, но почему-то не смог узнать продолжение, как будто его что-то останавливало. Он попытался еще раз, и его видение закончилось ровно в тот же момент, что и в прошлый раз. Тим рассказал об этом Аристо, на что тот ответил, что это значит, что еще не время знать эту информацию.
– А как мне вернуть способность левитировать? – спросил Тим в один из последних дней пребывания у Аристо.
– Ты и вправду хочешь узнать? Или ты желаешь пройти свой путь с его уроками сам? – обозначил выбор Тима Аристо.
Искушение узнать все сейчас было очень велико. Но Тим отказался, выбрав единственно правильный путь. Также в этот момент своего замешательства он осознал, с каким искушением сталкивается человек, когда у него появляется возможность решить все свои проблемы без преодоления всего пути.
– Все ли уже заранее предрешено? – спросил Тим.
– Ты узнаешь это, ответив на вопрос, – сказал Аристо, – был ли я здесь всегда или появился только тогда, когда ты начал поиски наставника?
Еще мгновение назад Тиму казалось, что ему открылось полное знание о Вселенной и он теперь знает все, но после последнего урока с Аристо он понял, что увидел только краешек Мироздания. Он как только что родившийся котенок, который сквозь темноту начинает пробираться к свету. Его уроки с Аристо подошли к концу, пришло время возвращаться назад.
Отсутствие такой личности, как Тим, было замечено. И по возвращении в университет его обступили с расспросами как студенты, так и преподаватели. Тим рассказал им про жизнь в селении, которое находилось в красивейшем природном месте. Но он ни словом не обмолвился про Аристо. Он понимал, что знает сейчас чуть больше остальных, и даже если он расскажет про свои духовные открытия, его воспримут как чудака и он останется непонятым. Он осознал у Аристо, что каждый ведом по жизни своими вопросами к своим собственным ответам. В любом случае Тиму было что рассказать, так как помимо Аристо у него была в селении полноценная жизнь, где он сдружился с местными жителями, которые познакомили его с их обычаями, кухней, праздниками.
С Ингрид Тим встретился только на следующий день в библиотеке. У Тима опять образовалось волнительное чувство в груди при виде Ингрид. Он моментально забыл все, что с ним происходило в последний месяц, и всецело был ею пленен. Ингрид явно обрадовалась Тиму и заигрывающим притворно-обиженным голосом сказала:
– Вот, все о твоей поездке говорят, а я узнаю последней.
– Так вас вчера не было в университете, – начал было оправдываться Тим, но спохватился, поняв иронию Ингрид, и начал свой рассказ.
Они по доброй традиции совершили долгую прогулку. В этот раз они не могли наговориться и Ингрид даже пригласила Тима к себе домой. Ингрид рассказывала свои новости, а Тим вещал о своей поездке. В какой-то момент разговора они приблизились слишком близко друг к другу. Тима охватило непреодолимое желание поцеловать Ингрид. Но он сдержался, так как понимал, что, скорее всего, она с ним больше никогда не будет общаться. Ингрид не заметила этот момент, так как была чем-то отвлечена.
Они наконец-то попрощались, и Тим поехал к себе, в совершенно противоположную часть города. С этого момента он только и думал об Ингрид и этом новом возникшем к ней чувстве. Он никогда до этого даже не мечтал, что они когда-то могут быть вместе. Ингрид хоть и не намного старше него, но все же она уже начала взрослую жизнь, и у нее, наверняка, много поклонников. А Тим – до сих пор еще не до конца разобравшийся в себе студент, который даже понятия не имеет, чем заниматься после окончания учебы. Хотя, с другой стороны, он также осознавал, что Ингрид не проводила бы с ним столько времени, если бы он ей не нравился.
Новое чувство Тима перечеркнуло все его доводы «за» и «против», он уже знал, что хочет быть с Ингрид и попытается сделать для этого все возможное.
Ингрид после их совместных прогулок, действительно, воспринимала Тима только как приятеля. Разговоры с ним отвлекали ее от будничности. Но после его возвращения из этой короткой поездки что-то положительно изменилось в нем самом и ее отношении к нему: она почувствовала исходившую от Тима спокойную непоколебимую уверенность, ей стало с ним спокойно и, тем более, она по нему успела соскучиться.
Несмотря на то, что они нашли столько общего и между ними начали проскакивать первые искорки симпатии, они были очень разными. В то время как Тима направляли по жизни его духовные поиски, Ингрид жила совсем другими идеалами. У нее были простые мечты – дружная семья, дети, надёжное мужское плечо, шумные семейные праздники, весёлый круг друзей, собирающийся в их большом доме. Ей не была чужда идея яркой жизни, полной приключений в поисках своего уникального пути, но все же в глубине души она предпочла бы тихую гавань. Ровно как и Тим не отрицал, что может стать примерным семьянином, но все же его больше влекли загадки мироздания и человеческих судеб.
Через несколько дней они уже сразу встретились дома у Ингрид, был выходной, никуда не нужно было спешить. Они спокойно сидели, организовали себе легкий перекус с прохладительными напитками, разговаривали и играли в интересную настольную игру, не требующую большой концентрации ума. Вдруг Ингрид спросила Тима:
– Я не верю, что ты просто так месяц прожил в какой-то деревне, пусть и такой красивой. Это не похоже на тебя. Рассказывай, что там было на самом деле. Зачем ты ездил в то селение и что ты там делал целый месяц?
Тим не сказал об Аристо никому и не собирался это делать. Но в случае с Ингрид он не видел опасности рассказать то, что он недоговаривал каждый раз, рассказывая об этой поездке. Тем более, что-то придумывать времени нет, Ингрид сразу поймёт, что он сочиняет на ходу.
Тим поведал Ингрид историю про его детский опыт левитации, про Аристо и обучение у него весь прошлый месяц. Он рассказал ей, как устроена Вселенная, как он помогал людям, одновременно обучаясь у Аристо. Также напомнил, как он близок был к этому пониманию в своей теории, и что он невзначай увидел воспоминание Ингрид.
– Я не сомневаюсь в твоих словах и верю, что ты повстречал такого удивительного человека, как Аристо. Но то, что тебе открылись такие знания и способности, и то, что все именно так работает – в это очень трудно поверить, тем более мне, человеку логики и фактов, – немного очнувшись от задумчивости, прокомментировала Ингрид слова Тима. – Возможно, я бы поверила тебе полностью, если бы ты продемонстрировал хотя бы часть из того, о чем ты рассказал.
– Что ты хочешь, чтобы я показал? – спокойно спросил Тим. Они договорились общаться между собой на «ты», так как вежливая форма обращения к преподавателю казалась нелепой на их этапе общения, и только на публике Тим продолжал ею пользоваться, чтобы не смущать других студентов.
– Расскажи полностью о том моем воспоминании, которое ты случайно увидел, когда мы в первый раз заговорили в библиотеке. Это было бы очень убедительно.
– Хорошо, – сказал Тим и, вспомнив один из заветов Аристо о том, что наблюдать и вмешиваться в ход событий другого человека можно только с ведома и согласия этого человека, добавил, – только если ты мне действительно разрешаешь это сделать.
– Да, хорошо, – ответила Ингрид с едва проскользнувшей тенью неверия.
Тим прикрыл глаза, хотя это было не обязательно, но ему так легче было сосредоточиться. Он в деталях описал случай из жизни Ингрид. Однажды, когда она сама еще была студенткой, она проходила мимо автобусной станции, настроение было немного удручённое, ей в этот момент пришла смелая идея поехать на море, которое располагалось от ее города в половине дня езды. Просто так, без планов и приготовлений, она купила билет на первый рейс и отправилась без каких-либо вещей и никого не предупредила. Приехав на море, она немного опечалилась, так как именно в этот день испортилась погода. Она пришла на пляж, подошла к воде, которая именно в этот день из-за погоды резко стала холодной, и потрогала ее своей рукой, потом, погуляв по набережной и развеяв свои мысли, отправилась обратно домой. Никто не знал об этом маленьком её приключении.
Ингрид какое-то время сидела безмолвно, осмысливая то, чему она только что стала свидетелем – человек в деталях смог рассказать о ее событии в жизни, о котором никто кроме нее не знал. А к Тиму пришло озарение. Ведь в тот момент, когда Ингрид совершила эту поездку, он именно в этот самый день увидел океан и с точностью до мгновения потрогал воду океана, когда она прикоснулась к воде на море. И тогда в библиотеке, когда он описал для Ингрид свое яркое воспоминание, она упомянула о своем. Получилось, что в один и тот же момент в их сознании всплыли воспоминания о синхронно-совершенных действиях, которые произошли в один и тот же миг в разных частях света с идентичными обстоятельствами. Тим понимал, что это не может быть простым совпадением. Это был определённый знак, который что-то значил. Ведь они оба хотели искупаться в тот момент, но так и не смогли это сделать, а лишь прикоснулись к воде, которая, вопреки их ожиданиям, была холодной.
После этого непродолжительного мысленного диалога с самими собой, они возобновили разговор, который потёк привычным руслом.
В какой-то момент Тим поймал на себе пристальный взор Ингрид, они посмотрели друг другу в глаза. Тим, не отрывая взгляда, подался вперед по направлению к Ингрид. Она ясно осознавала в этот момент, что Тим ее хочет поцеловать. А Тим в свою очередь понимал, что именно сейчас они или поцелуются и начнётся новый этап отношений, или Ингрид не ответит взаимностью и на этом их отношения закончатся. Со стороны даже не видно было этой паузы, того мгновения, когда решалось будущее двух судеб, которые совершили свой выбор. Ингрид также сделала поступательный импульс навстречу Тиму. Они медленно соприкоснулись губами и поцеловались. Их поцелуй длился очень долго. А когда они наконец остановились, посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.
Начался новый этап их отношений. С этого момента они не только прогуливались вместе с учебы или библиотеки, они назначали настоящие свидания, гуляли по разным местам в городе или могли целый день валяться в обнимку на диване и страстно целоваться. Романтические чувства захлестнули их обоих. В университете они не показывали своей привязанности друг к другу, так как это могло стоить Ингрид ее научной карьеры, а Тиму исключением с последнего курса. Однако это не останавливало их, чтобы остаться наедине и обмолвиться приятными словами или украдкой подержаться за руки.
Их отношения благотворно сказались на каждом из них. Они сияли, излучая счастье. Это чувствовали окружающие. Ингрид стала более доброй к студентам и уже не устраивала для них научные побоища. Совокупность преподаваемых качественных знаний и лояльности к учащимся наделили ее занятия особой популярностью.
Тим, в свою очередь, тоже значительно преобразился, что отражалось на его отношении к другим учителям и однокурсникам. Он перестал балагурить и словесно издеваться над окружающими. Даже наоборот, он с особой чуткостью стал подбирать ключик к каждому. Его перестали воспринимать как чудака. Он становился просто хорошим добрым парнем.
– Чему ты хочешь посвятить свою жизнь после учебы? – однажды спросила Ингрид Тима.
– За последнее время произошло столько событий. Я встретил тебя и Аристо. Сейчас у меня рой мыслей в голове, но я знаю точно, что хочу быть с тобой, – с полной серьёзностью ответил Тим.
– Я не сомневалась, что ты так ответишь, – улыбнулась Ингрид. – Но чем ты хочешь заниматься в жизни?
– Мне кажется, я должен следовать своей судьбе и попытаться изменить мир в лучшую сторону.
– Ты считаешь, что миру нужны перемены? – спросила Ингрид с пробуждающейся интонацией былого ярого спорщика.
– Да, – ответил Тим невозмутимо, – всё всегда меняется рано или поздно, но только осознанными действиями можно привнести перемены к лучшему.
– То есть ты знаешь, как изменить мир? – уже с недоверчивой издевкой спросила Ингрид. – И мир каким-то образом существовал, а сейчас только ты знаешь, как его сделать лучше?
– Миру не хватает всего одной маленькой детали – выбора, – продолжал отвечать Тим на расспросы Ингрид, но уже более сдержанно, так как почувствовал, что Ингрид уже открыто становится на противоположную сторону внезапно образовавшегося спора.
– То есть как это нет выбора? – в недоумении воскликнула Ингрид. – Сейчас мир свободен как никогда. Люди могут свободно делиться идеями, исповедовать любую религию, и никто их за это не будет преследовать, можно свободно передвигаться по миру и жить, где захочешь, можно освоить любую профессию, купить любую вещь. Одним словом, никто никого не ограничивает. Какой же выбор хочешь дать ты? Все, что ты назвала, – это перебирания из одного и того же. То, какого цвета рубашку надел человек, в какой храм зашёл, в какой стране находится, не имеет принципиального значения. Один надел белую рубашку, второй – красную; один зашел в один храм, второй человек предпочитает другую веру; один человек любит жаркие страны, другой – северные. По сути, ничего не меняется, человек лишь меняет цвет рубашки, форму здания, расположение страны на карте.
– Не в этом ли суть выбора? – не понимая к чему ведет Тим, спросила Ингрид.
– Я утверждаю, что в каждом человеке дремлет неисчерпаемый и пока нераскрытый потенциал. Как только человек его осознает и научится им пользоваться, у него появится настоящий выбор. Поступить хорошо из-за того, что кто-то сказал так поступить или так написано в священной книге, или же быть хорошим человеком и действовать, исходя из того, что ты можешь наблюдать мир во всем его взаимодействии и осознавать последствия каждого своего решения. Вставая на путь осознанности, человек будет сталкиваться с выбором каждое мгновение жизни, а не жить по одному из уже придуманных кем-то сценариев.
– И к чему это приведёт?
– Человек научится ценить каждое мгновение и сможет управлять им. Многие раскроют свои способности к исцелению, провидению, воздействию на физический мир. Осознанный человек – добрый человек. Мир станет совершенно другим, он станет лучше. Осознанный человек перестанет угнетать другого человека или приносить ему любую форму вреда. Никто не будет спекулировать материальными благами, искусственно создавая дефицит и делая других людей зависимыми. Когда люди перестанут нуждаться в базовых потребностях, они смогут освободиться от оков страха за свою жизнь и направить свою жизненную энергию на исследование реального мира, будут раскрывать свои таланты, взаимодействовать с другими людьми, строить лучший мир.
– Но кто будет управлять этими людьми? – задала очередной вопрос Ингрид.
– В этом-то весь смысл, что человека, раскрывшего свой потенциал, вставшего на путь осознанности и развития своих способностей, невозможно ввести в заблуждение информационными спекуляциями и постоянно окружающей его пропагандой. Это первый шаг к свободе – избавление от концептуальных оков сознания, которые созданы лишь для того, чтобы управлять, а не приносить счастье.
– Как ты это хочешь осуществить?
– Я хочу сформулировать суть выбора, который заключается в том, чтобы стать осознанным. Возможно, я поделюсь с людьми своим опытом. Возможно, напишу книгу, в которой расскажу про истинный выбор, который есть у каждого: следовать по накатанным кем-то дорожкам или увидеть свой путь, который органически переплетается с судьбами других людей.
– Возможно, ты и прав, Тим, – сказала Ингрид, немного смягчившись, – но ты же должен понимать, что многие люди не воспримут твоё видение именно так, как ты его спроектировал. В случае успеха мир станет совершенно другим, и те, кто имеет влияние в текущем мире, сделают все возможное, чтобы эти перемены не произошли. К тому же, ты сам говорил, что Аристо тебя предупреждал, что нельзя направо и налево кидаться этими знаниями, их ценность заключается в том, что каждый должен сам к ним прийти.
Тим почувствовал, что он выступил против всего мира. Даже в теоретическом размышлении он потерпел поражение. Хотя искренне хотел наоборот – улучшить жизнь, дать знак другим ищущим людям, указать дорогу к сути. Пока что он один в поле юноша и даже еще не воин. Его амбициозные планы по глобальному мироустройству совсем не сопрягались с его реальными возможностями. Единственный человек, Ингрид, которой он рассказал о своих жизненных устремлениях, отнеслась к его идеям со скептицизмом. И она права насчет Аристо – скорее всего он не одобрил бы легкомысленное распространение открытых ему знаний. Хотя Аристо вряд ли бы возразил Тиму, так как он никогда не мешал человеку сделать свой выбор. Тим лишь смиренно добавил в конце:
