Алек Д'Асти
Пеликан
– Долг. Еще один расплывчатый термин, – со смешком отвернулся к столу Стерх, убирая флаконы и стеклышки в свой темный саквояж. – И чем старше я становлюсь, тем сильнее он расплывается. Туман. Сплошной туман. Итак, – он снова выпрямился перед погрустневшей пациенткой и ознакомил ее с диагнозом. – Синяя магия Заречной необратима. Я, как врач, предоставлю тебе очень ценную возможность в полной мере прочувствовать любовь окружающих. Ты поймешь, что такое преданность. А после – поговорим.
– С кровавой лужей? – раздраженно фыркнула леди, обхватив себя руками.
– Пусть так, – кривовато улыбнулся доктор и вдруг фамильярно подмигнул ей. – У меня большой опыт обращения с… подобной субстанцией. О, я уже совершенно безобразно опаздываю на следующую встречу! Чудесная получилась беседа, вы идеальный собеседник. Благодарю вас, леди Элика. Прощайте.
3. Фамильяр
Хрупкие молодые голуби довольно быстро его разочаровали, а вот отблески луны на крыше темной башни показались любопытным явлением. Ловить их когтистой лапой было почти весело.
Лай привстал, уцепившись за тонкий шпиль, и прищурился на залив. Корабли драконов должны были прибыть с рассветом. Грифон презрительно выдохнул – алая полоса горизонта наверняка растворит своим величием красные паруса жалких человечков.
Холодная вода океана оголила острые черные камни внизу, у подножия. Темная башня вдруг ожила – из ее каменного бока высунулась растрепанная голова и зачем-то основательно рассмотрела окрестности. Лай озадаченно приподнял чуб. Дочь госпожи уже не пахла муторной травой и теплой молодой кожей. Скорее кисленькой боязливой решимостью.
Из глубины своего насеста грифон услышал шум, хлопанье крыльев и отчаянно-протестующее: «Э-э-э», – сорвавшееся в хриплые стоны.
Боковое окно вдруг выплюнуло укутанную в светлое фигурку.
Лай еще более озадаченно моргнул. Элика не умела летать. Он знал это абсолютно точно. Почти мгновенно последовавший звук глухого удара только подтвердил эту его убежденность.
Башня перестала шуметь и гаркать.
Лай прикрыл беловатые глаза и с наслаждением выслушал шепот залива. По стенам и изгородям шебуршали развешанные людишками разноцветные тряпки, слегка нарушая этот идеальный фон – черный загривок грифона раздраженно приподнялся.
Снизу чувствительно потянуло кровью.
Лай расправил узкие крылья, подхватив ими восходящий поток воздуха, чуть поборолся с ним, заигрывая с обтекающим башню сквозняком, и легко спланировал к подпорченной фигуре.
Остывающая леди зачем-то неподвижно уставилась в еще не проснувшееся беззвездное небо. Лай хотел составить ей компанию и тоже поглазеть, но вдруг судорожно дернулся, вытягивая шею. Его беловатые радужки налились холодной бирюзой тяжелого взгляда госпожи Рифы, теряя поперечный зрачок.
Грифон медленно положил когтистую лапу на белое горло Элики и чуть продавил, ощутив похрустывание сломанных позвонков – звук безнадежно испорченного, ранее живого механизма. Лай убрал лапу и строптиво мотнул головой, прогоняя госпожу. Подобное общение не приносило ему никакой пользы, лишь беспокойно тянущее изнутри чувство, похожее на боль.
Кромка воды затрепетала мелкими волнами.
Грифон ощерился, но тут же вновь уселся столбиком – темная фигура в высоких сапогах была ему хорошо знакома, разве что вкусно пахнущего саквояжа при докторе не было. Пронизанный силой древний почему-то отказался вновь играть в гляделки, осмотрел тонкое тело, лежащее у его ног, и двинулся в сторону замка. Лай торопливо последовал за ним, с любопытством принюхиваясь – нечеловек задумал увлекательное. Скорость его перемещения и вовсе приводила грифона в состояние, близкое к экстатическому восторгу. Узкие крылья Лая неистово чиркали на ходу по каменным стенам замка, когтистые лапы мощно отталкивались, царапая ступени и кое-где продырявив ковры. Стерх же двигался бесшумно, деликатно и всегда на шаг впереди.
Синие дымные змейки тревожно закрутились, перемешиваясь, и с легким шипением пропустили черную пару в уже бывшие покои бывшей же леди Элики…
Грузная белая туша неподвижно лежала у стола.
Лай подумал, что крикун издох, наконец, но не случилось – услышав шорохи, Рихард медленно поднял голову, блеснув на гостей круглым глазом и неловко поднялся на ноги. От его сероватой кожистой лапы куда-то под стол тянулся золотистый шнур. Пышные кисти на нем были уже изрядно пожеваны, но перекусить привязь и вырваться Рихард так и не сумел. Грифон презрительно выдохнул.
Стерх быстро прошелся по комнате, захрустев осколками склянок на полу, дернул шнур, развязывая… освобожденный пеликан встрепенулся, зашлепав к боковому окну, и почти выпал наружу.
Лай в недоумении моргнул. Рихард не умел летать. Грифон был в этом абсолютно уверен, но несуразная туша вдруг распахнула огромные белые крылья, умело поймала окружающий плотный слой воздуха и благополучно приземлилась рядом с телом леди Элики.
Грифон и нечеловек замерли, наблюдая дальнейшее действо. Пеликан внизу странно заквохтал, зашептал неразборчиво, улегся всей тушкой прямо на грудь своему альтер эго, вновь опустил голову и застыл.
Лай непонимающе засопел – греть мертвое тело не было никакого смысла, тем более, что острые камни уже покрылись тонким, блестящим слоем будущего ледяного прилива. Доктор же почему-то удовлетворенно кивнул и неторопливо ушел за ширму. По дороге он прихватил с комода позабытый Эликой платок и, усевшись в ее любимое кресло, принялся внимательно разглядывать вышитый на нем особый именной символ – «Пеликан».
Грифон еще немного потоптался, сминая разбросанные по полу приятные бумажки, принюхался и приподнял чуб – древний решил немного повременить, милостиво позволяя окружению покойной леди хоть как-то оправдать себя. Лай прилег у стола, чуть поигравшись золотистыми кистями, и в ожидании сложил крылья.
Алая полоска рассвета расширилась, осветив низкие перистые облака. На горизонте показались яркие паруса и драконьи стяги приближающейся эскадры господина Акона. Несколько неказистых торговых шхун огибали их на внушительном расстоянии, опасаясь нарушить идеальный строй.
