Альбина Нури
Дорога смертной тени
Часть первая. Митя
Глава первая
В половине первого Стелла не выдержала:
– Так, отпускник. Собирай-ка свои пожитки и иди домой. Всё равно от тебя никакого толку.
Сегодня Мите и в самом деле работалось плохо: не мог толком ни на чем сосредоточиться. А делать что-то без огонька, через не хочу, как мама говорила – «танцевать в полноги», он терпеть не мог. К тому же ничего срочного и не было. Серьезный проект, над которым бились почти полгода, они сдали заказчику вчера.
– Спасибо, солнце! Век не забуду твоей доброты.
– Не переживай, напомню, – усмехнулась Стелла.
– Приеду и тебя тоже отправлю в отпуск, – пообещал Митя.
– Только попробуй! Миллион раз говорила: я пойду в декабре.
– Забыл! Прости дурака, – покаянно проговорил он.
– Удивительно, как ты до сих пор жив, с такой-то памятью, – подколола Стелла.
Митя побросал в кейс кое-какие мелочи, подумал, зачем-то переложил с места на место пару бумажек, выключил компьютер, встал и направился к ее столу.
Отдельным кабинетом директор «Мителины» так и не обзавелся, весь офис представлял собою одну просторную комнату. Стелла сидела лицом к двери, Митя – справа от нее, в глубине помещения, возле стены. Он был защищен от внешнего мира столом, монитором компьютера и ослепительной красотой своей помощницы.
Стелла – нереальная, кинематографическая красавица с классическими чертами лица в духе Вивьен Ли, ногами Джулии Робертс и талией молодой Людмилы Гурченко. Каждый посетитель, открывая дверь, упирался взглядом в это чудо. И лишь потом, когда удавалось отвести взор и прийти в себя, оглядывался по сторонам, замечая остальное: мебель, картины, плакаты, дипломы, вид из окон, фотографии и, в последнюю очередь, Митю.
С появлением Стеллы в офисе «Мителины» под разными предлогами побывали, пожалуй, все сотрудники и арендаторы их бизнес-центра. Женщины заходили позавидовать и полюбопытствовать, мужчины – поглазеть и попытать счастья. Кстати, многие впоследствии становились заказчиками.
Стелла быстро набирала какой-то текст – тонкие пальцы, украшенные серебряными кольцами, легко перелетали с одной клавиши на другую.
– Надо срочно письмо отправить. Погоди минутку, а то мысль упущу, – не отрываясь от монитора, быстро проговорила она.
– Угу, – отозвался Митя и отошел к одному из окон, чтобы не мешать.
Офис «Мителины» располагался шестнадцатом этаже недавно построенного делового центра. Митя с детства боялся высоты и поначалу не хотел забираться так далеко в поднебесье. Но теперь радовался, что три года назад все помещения пониже были либо заняты, либо не по карману.
Минувшей зимой администратор «Делового мира» предложил переехать на пятый этаж, но Митя отказался. Вид, который открывался из огромных панорамных окон, доходящих почти до пола, он теперь не променял бы ни на что на свете.
У подножия небоскреба бурлила жизнь. Люди в душных или охлажденных кондиционерами железных коробках ехали по делам и знать не знали, что на лакированные спины их автомобилей откуда-то сверху глядит человек.
Глупый, самонадеянный божок, вообразивший, что может управлять своей жизнью…
На секунду появилось ощущение, что это мгновение – из тех, что не проходят бесследно, по какой-то непонятной причине навсегда застревая в памяти. Митя моргнул, и мимолетное ощущение погасло.
– Ура, отправила! Примите и распишитесь! – Стелла спорхнула со стула и подошла к Мите.
Свои длинные густые волосы она, приходя на работу, обычно собирала в высокую прическу: небрежно закручивала и закрепляла парой шпилек. Но даже с этой незамысловатой прической девушка ухитрялась выглядеть так, словно только что вышла из дорогого салона красоты. Дело было даже не в исключительных внешних данных. Митя полагал, что Стелла просто принадлежала к той редкой породе людей, которым с легкостью удается все, за что они берутся.
Девушка положила руки ему на плечи и сказала совсем другим, успокаивающим и понимающим тоном:
– Да не беспокойся ты ни о чем, Мить. Появится неотложный заказ – скину внештатникам. Все будет хорошо.
– Не сомневаюсь, раз ты на посту.
Они обнялись. Мите нравился аромат ее духов: сладковатый, легкий, немного дерзкий. Те, которыми душилась Лина, были совсем другие – обволакивающие, тяжеловатые, бархатистые.
Он чмокнул Стеллу в щеку и в тысячный раз подумал, как ему повезло. Стелла была не просто коллегой, а ближайшим помощником, советчиком, правой рукой, нянькой, психологом и лучшим другом. Поначалу многие думали, что у них роман. Абсурдное предположение: в жизни Мити уже была женщина. Самое интересное, что в жизни Стеллы – тоже.
Девушка тихонько отстранила Митю от себя и улыбнулась.
– Отдыхай на всю катушку, ты заслужил. Только вот… – Она вдруг запнулась, замолчала. Потом, словно отмахнувшись от какой-то мысли, добавила: – Ладно, неважно. Иди, иди уже!
– Я всегда на связи, не буду отключать телефон. Если что серьезное, обязательно звони. И даже если просто… Звони в любом случае!
– И не подумаю. В отпуске надо отдыхать от дел. А иначе зачем вообще нужен отпуск?
Стелла смотрела на него, и в ее взгляде читалось что-то, чего он никак не мог понять. Митя, уже второй раз за короткое время, ощутил неясную тревогу и подумал, что не должен уезжать.
Это спонтанное решение отправиться на отдых, оставить «Мителину», выбиться из рабочего графика вдруг показалось ему нелепым и ошибочным. Сердце защемило, как будто он бросал нечто дорогое и важное. Еще миг – и он попросил бы Стеллу сдать билеты на самолет.
«Что за глупости! – устыдившись этого порыва, подумал Митя. – Видно, и вправду давно не отдыхал, отвык. И потом, Лина… Ей так нужна эта поездка».
– Мне как-то не по себе, – признался он Стелле, которая все так же не отводила внимательный взгляд. – Кажется, только я уеду, как случится что-то… – Он хотел сказать «непоправимое», но в последний момент удержался и произнес: – Важное.
– Невозможно всегда все контролировать, Мить, – мягко заметила помощница. – Так и с ума недолго сойти. Нужно уметь доверять другим, а еще иногда…
– Да доверяю я тебе! Больше, чем себе, ты же знаешь! – горячо перебил он.
– Иногда полезно предоставлять всему идти своим чередом, – закончила фразу Стелла. – Вот увидишь, ничего тут без тебя не развалится. Скоро вернешься обратно, и тебе покажется, что отпуск был слишком коротким. Может, даже решишь, что вовсе не хочешь возвращаться в постылые будни и видеть «Мителину».
Мите показалось, что последние слова девушка произнесла с затаенной горечью. Стелла, видно, тоже осознала это и догадалась, что он понял, потому что слегка смутилась – это было так не похоже на нее. Однако она тут же взяла себя в руки и сказала с легкой усмешкой:
– Хватит, развели мелодраму! Лети к своей ненаглядной и передавай привет от меня!
Стелла вернулась за свой стол и уткнулась в монитор, давая понять, что разговор окончен. Митя ощутил легкое разочарование – ему нравилось разговаривать с помощницей, и он знал, что будет скучать по ней в отпуске. Около трех лет они практически ни на день не расставались, не считая выходных.
– Передам, – ответил Митя и направился к двери, – обязательно.
Стелла права: сколько можно прощаться, не на войну же он уходит. Ерунда какая, право слово.
– Не вздумай привезти мне дурацкую ракушку или магнит! Сделай милость, выбери что-нибудь оригинальное, – раздалось вслед.
Митя рассмеялся и пообещал проявить фантазию.
Уже выйдя в коридор, прежде чем закрыть за собой дверь, он еще раз оглядел просторный, такой родной офис «Мителины» – место, ставшее за последние годы вторым домом. Да что там, уж если честно, порой здесь ему было куда уютнее и спокойнее, чем дома.
Митя отогнал эту мысль, улыбнулся на прощание Стелле и решительно закрыл дверь.
Глава вторая
Он заходил в лифт, когда зазвонил телефон. На экране высветилось – «дом». Лина пользовалась сотовым только в случае крайней необходимости: вычитала в каком-то журнале, что мобильники провоцируют рак мозга, и теперь смотрела на аппарат с неприязнью, как на опасное живое существо.
– Привет, Ангелёнок! – сказал Митя.
– Митюша! – Лина всегда приветствовала мужа удивленно-радостным тоном, будто никак не ожидала, что он ответит. – Только что звонила тебе на работу, а Стелла сказала, ты уже ушел.
– Совершенно правильно сказала. Скоро буду. Ты вещи уложила?
– Да, но… Вообще-то… По-моему, нужных вещей так много, что…
– Все с тобой ясно, – усмехнулся Митя.
Он готов голову дать на отсечение, что жена попросту позабыла про багаж, спохватилась лишь пару минут назад и сейчас пытается сообразить, что засунуть в чемодан.
– Приеду, разберемся, – пообещал Митя.
Оторванность Лины от мира поражала. Она могла отправиться в магазин за молоком и притащить полную сумку разных продуктов, за исключением молока. Могла выйти из дому и через час вернуться, потому что забыла, куда и зачем пошла.
Ангелина постоянно оставляла на кассе сдачу, теряла ключи, кошельки, зонты и перчатки. На ней не жили часы и украшения: она носила их не дольше месяца, а потом часы останавливались, замочки сережек ломались, звенья цепочек рвались, кольца слетали с пальцев.
Готовить его жена научилась совсем недавно – и теперь Митя учился есть то, что она пыталась сварить, потушить или пожарить. Самое парадоксальное заключалось в том, что иногда это бывали обалденно вкусные блюда, а иногда несусветная гадость. Просто Ангелина могла решить, что в мясное рагу непременно стоит добавить ананас, а в пирог с яблоками – тертый сыр.
Ко всем странностям жены Митя относился с полным пониманием, не раздражаясь и ничему не удивляясь. Он осознавал, что ему выпала редкая миссия – жить с гением. Ангелина была художницей, и он точно знал, что никто из современных живописцев не может сравниться с нею силой таланта. Хотя похвастаться широкой известностью Лина пока не могла, Митя был убежден, что все еще впереди.
То, что Ангелина обладает огромным, удивительным даром, он понял давно, впервые увидев ее картины, когда они оба были еще студентами. Она писала так глубоко и верно, что Митя буквально кожей ощущал ее талант, преклонялся перед отчетливой жизненностью манеры. Он благоговел перед Линой и считал своим долгом оберегать ее от внешнего мира. То, что образы, рождающиеся в голове у жены, не могли ужиться с уборкой, кастрюлями и обеденным меню, Митя находил вполне естественным.
Он решил поехать отдыхать главным образом из-за Лины. Сам не был в отпуске три года, но абсолютно не печалился по этому поводу, с головой погрузившись в работу, которая приносила удовольствие, а в последнее время еще и хороший доход.
Но Лине, судя по всему, требовалась смена обстановки. В последнее время она стала вести себя еще более непредсказуемо и странно, чем обычно. Митя полагал, что все дело в кризисе, который время от времени случается у всех творческих людей.
Возвращаясь с работы, он видел, что мусорное ведро до краев наполнено скомканными листками – Лина делала зарисовки, потом безжалостно рвала на клочки и выбрасывала их. Судя по количеству выброшенного, у нее не получалось сделать того, что она задумала.
Однажды вечером Митя обнаружил жену в комнате, которая служила им обоим рабочим кабинетом. Они купили квартиру вскоре после смерти Митиной мамы, и риелтор, показывая помещение, называла эту комнату детской. Однако детей у них до сих пор не было. Когда Митю спрашивали, почему они не спешат обзаводиться наследниками, он обычно отшучивался, отвечал, что пока не готов к такому шагу. У него, дескать, бизнес, у Лины – творчество.
Но, по правде говоря, эта тема тревожила его сильнее, чем он готов был признаться. Митя всегда считал, что в счастливой семье непременно должны быть дети, и знал, что сам давно созрел для отцовства. А вот Лина…
Как-то раз он заговорил с ней об этом, и ее реакция оказалась неожиданной. Ангелина смешалась, покраснела, казалось, она вот-вот расплачется. Митя почувствовал, что разговор не просто расстроил ее, но и испугал. Он поспешил успокоить жену и не стал расспрашивать о причинах такого поведения, решив про себя, что у Лины, видимо, проблемы по женской части, о которых она не хочет говорить. Или же она просто боится, что не справится с ролью матери, не сумеет позаботиться о маленьком человечке.
Позже Митя несколько раз собирался вернуться к разговору о детях, однако постоянно откладывал, сознавая, что беседа получится тяжелой. Конечно, рано или поздно им придется откровенно поговорить обо всем, но пока Митя убеждал себя, что время еще не пришло.
В общем, детская, став кабинетом, так им и оставалась.
Несколько дней назад Митя вернулся с работы, но Лина не вышла, как обычно, ему навстречу. Он застал жену в кабинете, сидящей на стуле возле окна. По всей комнате были разбросаны листы бумаги, вырванные из книг и альбомов страницы.
На улице шел сильный ливень, но окно было распахнуто настежь. Вода заливала подоконник, и даже пол был мокрым. Пахло свежестью и влагой, в комнате было холодно, порывы ветра трепали легкие занавески, намокшие от дождя. Бумаги, карандаши, кисти, лежащие на широком подоконнике, пропитались водой. Наброски были безнадежно испорчены, но Лина ничего этого, по-видимому, не замечала. Уставившись безжизненным взглядом куда-то вдаль, она не видела мужа, не слышала, как он зовет ее.
Митя подбежал к окну и захлопнул его. Шум дождя сделался приглушенным и далеким. Он присел возле жены, взял ее за руку. Ладонь Лины была ледяная. Сколько она просидела вот так, возле окна, глядя в никуда?
– Ангелёнок, – тихонько позвал он, – ты меня слышишь?
Лина вздрогнула, как будто он резко окликнул ее, повернула голову и посмотрела на мужа, наконец-то заметив, что он тут. Большие карие глаза наполнились растерянностью и страхом:
– Митя?! Прости, я не видела, как ты пришел… Я просто… Понимаешь…
– Тише, тише, не волнуйся, милая, – успокаивающе проговорил он, обнимая жену и целуя в прохладную и немного влажную от попавших на нее капель дождя щеку. – Не нужно ничего объяснять. Я все понимаю.
Ангелина была старше Мити на два года, но всегда казалась ему беззащитным ребенком, который нуждается в заботе и помощи.
– Ты совсем замерзла. Пойдем, тебе нужно принять горячую ванну, согреться. Иначе заболеешь. Я пока приготовлю нам что-нибудь.
– Прости, – снова пробормотала она, – Митюша, я такая ужасная жена.
– Прекрати. – Митя поднялся и потянул Лину за собой. И только тут заметил: она сжимает что-то в левой руке.
«Что-то» оказалось разорванным холстом: Митя узнал заказанный художнице портрет известного певца, весьма популярного в Татарстане. На протяжении двух недель этот человек каждое утро приходил к ним позировать для портрета, нарядившись в красивый костюм и тщательно уложив волосы. Певец был без ума от своей персоны и гордился собственной внешностью.
Митя помнил, что через два дня у певца юбилей, и портрет писался к этой дате. Лина редко работала на заказ, это давалось ей нелегко, и она радовалась, что наконец-то все закончила – как раз накануне они говорили об этом.
А теперь полностью готовая работа была уничтожена. Ангелина по известной лишь ей одной причине вытащила холст из красивой резной рамы и безжалостно искромсала чем-то острым – ножом или ножницами.
– Зачем ты это сделала? – потрясенно спросил Митя.
Она взглянула на испорченный холст, словно впервые увидела его, и Митя понял, что жена не знает ответа на этот вопрос. Похоже, Ангелина была удивлена не меньше, чем он сам.
Дальше была истерика, бесконечные извинения, слезы. Митя взял на себя объяснения с разгневанным певцом, которому пришлось вернуть выплаченный за работу аванс плюс неустойку. Чтобы не пошли ненужные разговоры, пришлось соврать: Митя сказал, что их квартиру затопили, и картина пострадала от воды. Артист вошел в положение и даже посочувствовал Лине, узнав, что от воды пострадало еще несколько уже готовых работ.
Именно тогда Митя и решил, что жене нужно сменить обстановку. Развеяться, отвлечься. Он знал, как Лина любит море, и решил, что пара недель отдыха на побережье пойдет ей на пользу.
Стелла поддержала эту идею. Заявила, что и ему давно пора выбраться куда-нибудь отдохнуть. Если не делать паузы в работе, глаз может замылиться, восприятие – потерять остроту, сказала она. И вообще – он же не хочет угробить себя ночными бдениями над эскизами и чертежами?!
Лифт спустился, Митя вышел, убрал телефон в карман, пересек огромный холл и хотел выйти из здания, но возле турникета его окликнул охранник.
На первый взгляд Савелий Максимович Лаптев казался простоватым и заторможенным, но это было заблуждением. Помимо острого ума Лаптев обладал изумительной памятью: помнил номера внутренних телефонов, имена и отчества всех сотрудников бизнес-центра, а также бывших и нынешних арендаторов; знал, на каком этаже расположен тот или иной офис.
– Дмитрий Владимирович! Уходите? – Лаптев зачем-то следил за передвижениями обитателей «Делового мира». – Сегодня еще вернетесь?
– Нет, не вернусь, – отрапортовал Митя и толкнул дверь.
– Минутку, пожалуйста. – Охранник поднялся из-за своей стойки. – Тут письмо для вас передали.
– Вам? В охрану? – удивился Митя. Обычно корреспонденция поступала на ресепшн, в администрацию, оттуда ее и забирала Стелла.
– С утра мальчишка с газетами принес, – объяснил Лаптев. – Я взять-то взял, а спросить, что и как, не успел, народу с утра полно, сами знаете…
– Указано, откуда оно?
– Только наш адрес. И написано, что в офис «Мителины». Обратного адреса нет. Так вы возьмете или мне Светлане Георгиевне отдать, когда спустится?
Светланой Стеллу называли только малознакомые люди. Она почему-то терпеть не могла данного родителями имени и не меняла его, только чтобы избежать волокиты с документами.
Лаптев выжидательно и с некоторым нетерпением смотрел на Митю. В руке он держал белый конверт, по размеру немного больше обычного почтового.
Разбираться с письмом не хотелось. Наверняка ерунда какая-то: рекламная рассылка или что-то вроде того. Им постоянно приходило много всякого мусора.
– Передайте Сте… Светлане Георгиевне, – попросил он Лаптева.
Охранник согласно кивнул, они распрощались, и Митя поспешил на стоянку.
Глава третья
Меньше чем через сутки они с Линой были в Локко.
Решив отправиться в отпуск, Митя поначалу думал об отдыхе в Испании – они с Линой ездили туда в свадебное путешествие – или в Греции. Но Ангелина, которая после случая с портретом певца ходила как в воду опущенная и смотрела виноватыми несчастными глазами, вызвалась сама найти, куда им ехать. Митя не возражал. К тому же ему некогда было заниматься поисками – горели сроки сдачи проекта.
В результате через пару дней Лина предложила ему выбранный ею вариант – этот самый Локко на Черном море. По словам жены, это было просто уникальное место. Наткнулась она на него случайно: Локко почти не обсуждали на форумах, посвященных отдыху. Похоже, о нем вообще мало кто знал. Однако побывавшие захлебывались от восторга, описывая изумительно чистое море, живописные горы, просторные пляжи и экзотические растения, выкладывали в сеть пейзажи дивной красоты и ставили пятерки за уровень обслуживания отдыхающих.
Лина показывала мужу скачанные на компьютер фотографии и увлеченно комментировала каждый кадр. Видно было, что крошечный городок Локко очаровал ее.
Поначалу Мите не понравилась эта затея: он считал, что отдыхать куда лучше за рубежом, чем на курортах Краснодарского края. Но потом изменил свое мнение.
Во-первых, поездка затевалась ради Лины – ей и решать.
А во-вторых, он не был на Черном море с детства.
Ребенком, Митя почти каждый год ездил на Черноморское побережье с мамой. И ему вдруг показалось – наивно, конечно! – что эта поездка будет чем-то вроде дани ее памяти. Остро захотелось взглянуть на места, где они прежде бывали вместе, услышать в шорохе волн тихий родной голос. Мама обожала Черное море и часто говорила, что должна была родиться близ него. Они всегда были близки, и Мите ужасно не хватало ее теперь, когда мама ушла так рано и так нелепо…
Словом, Митя поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет этой поездки, хочет отправиться именно в те края, а потому отбросил все остальные варианты и остановился на предложенном женой Локко.
Они забронировали двухместный люкс на втором этаже симпатичного мини-отельчика. Билеты на самолет до Сочи заказала Стелла. Если она и удивилась их выбору, то не подала виду.
Перед вылетом Митя позвонил на работу: не мог удержаться, чтобы не узнать, как дела. «Все хорошо, – терпеливо ответила Стелла, – еще не успела уничтожить дело твоей жизни».
Помощница пожелала им отличного отдыха, передала привет Лине и повесила трубку: зазвонил городской телефон.
– Все, больше никакой работы на ближайшие две недели, – пообещал Митя жене. Ангелина улыбнулась и промолчала.
Лина никогда не ревновала мужа к красавице-секретарше, хотя была неуверенным в себе человеком, склонным сомневаться во всем, в том числе и в собственной привлекательности, и в чувствах мужа. Уверениям Мити, что ему никто не нужен, кроме жены, Лина не поверила бы. Причина ее спокойствия была в том, что Стелла могла заинтересоваться скорее самой Линой, нежели Митей.
Отношения помощницы и начальника не могли выйти за рамки дружеских по одной простой причине, которая выяснилась примерно месяца через три – четыре после того, как Стелла пришла работать в «Мителину».
Когда закрылась дверь за очередным посетителем, который забрел со второго этажа на шестнадцатый в поисках дырокола, Стелла с досадой сказала:
– Все, с этим пора заканчивать. Надоели, придурки!
– Могла бы и привыкнуть. Ты как тот мальчик с дудкой, любого выманишь из норы, – философски заметил Митя.
Стелла поджала губы и вскоре выдала финт: когда в офис заглянул Санёк, системный администратор «Делового мира», принялась ворковать по телефону со своей подружкой. Санёк выскочил с пылающими ушами, и через час весь бизнес-центр обсуждал главную новость: сногсшибательная Стелла, оказывается, нетрадиционно ориентирована!
Митя поначалу был уверен, что это шутка и она нарочно всё выдумала, однако известие оказалось правдой. У Стеллы действительно имелась любимая девушка по имени Эмма, которая сейчас жила в Лондоне. Митя видел Эмму только на фотографии: Стелла тщательно оберегала все, что касалась ее личной жизни.
Первым, на что Митя обратил внимание в Локко, был воздух – сухой, горьковато-сладкий, почти осязаемый. Как говорили местные, здесь рос особый сорт можжевельника, который оздоравливал легкие и прояснял внутреннее око.
Ладно, бог с ним, с оком. Пока добирались до городка, Митя молился, как бы им сохранить в целости и сохранности все прочие органы.
Ехали на автомобиле: при заказе номера оплатили еще и трансфер. В аэропорту их встретил молодой улыбчивый парень, который держал небольшую картонку с надписью «Шалимовы». Они погрузили вещи в старенькую «Нексию» и устроились на заднем сидении.
В машине было душно, кондиционера не имелось, и Валера, так звали водителя, открыл окна. «Нексия», недовольно рыча, рванула с места и помчала пассажиров в сказочное место, где Мите и Лине на короткое время предстояло забыть о том, что на свете существуют офисы, компьютеры, дизайнерские проекты, гонка за заработком и капризные клиенты.
Автомобиль, дребезжа всеми деталями, на бешеной скорости несся по узким горным дорогам, которые то возносились вверх, то резким зигзагом уходили вниз. Митя боялся, что машина не впишется в очередной поворот и вылетит с автострады. Вдобавок лихой водитель волчком вертелся на месте, расписывая красоты здешних мест, тыча пальцем то в правое окно, то в левое, то куда-то себе за спину, пытаясь привлечь внимание позеленевших с перепугу пассажиров к персиковой рощице, горной речушке или пролому в скале.
Митя время от времени просил Валеру ехать медленнее, и тот, многословно извиняясь, послушно сбавлял скорость. Однако моментально забывался, разглядев очередную достопримечательность, и давил на газ.
Когда Митя уже на полном серьезе решил, что их путешествие добром не кончится, Валера возвестил: все, приехали! «Нексия» вылетела из-за очередного поворота и остановилась. Митя выбрался из машины, потянув за собой насмерть перепуганную жену. Голова слегка кружилась, но это мелочи. Главное, добрались живыми и здоровыми.
Локко казался чуточку ненастоящим. В пышности и яркости южной природы есть что-то чрезмерное, оттого пейзажи порой выглядят искусственными, нарисованными. Городок, по размерам больше напоминающий поселок, располагался в небольшой узкой долине. Вытянутый в длину, он с трех сторон был зажат высоченными горами, сплошь заросшими лесом. С четвертой к Локко подбиралось море. Домики с веселыми разноцветными крышами, сбегающие к морю извилистые аккуратные улочки, утопающие в зелени и цветах, дорога, по обеим сторонам которой росли невысокие кустарники – как позже выяснилось, тот самый можжевельник.
Митя и Лина стояли и смотрели на Локко сверху вниз: городок ластился к их ногам, словно бы бесстыдно предлагая себя, и у Мити возникло смутное чувство отвращения.
«Может, ну его, этот Локко?» – подумал он.
Однако через секунду дикая мысль пропала – и с чего бы ей вообще возникнуть? К тому же снова нестись по опасным дорогам желания не было. Да и куда – в изъезженные вдоль и поперек, до отказа заполненные туристами Сочи, Туапсе, Геленджик или Анапу?
Митя украдкой глянул на Лину, но она не ответила на его взгляд, хотя обычно шестым чувством угадывала, что он смотрит, и, если стояла спиной, непременно оборачивалась. Однако сейчас, позабыв о существовании мужа, Ангелина завороженно вглядывалась в Локко.
Позже Митя думал, что, если бы она тоже почувствовала неясную опасность, исходящую от этого картинно-прекрасного местечка, они уехали бы – и плевать на забронированный номер, дополнительные расходы и прочую чепуху. Но Лина определенно была в восторге.
– Красота! – выдохнула она наконец, взглянув на Митю.
– Нравится? А я что говорил! Самое красивое место на всем побережье! – По тону Валеры можно было подумать, что это целиком и полностью его заслуга.
– Ничего прекраснее в жизни не видела!
– Можете до отеля пешком прогуляться – тут не очень далеко, минут двадцать. Локко – город маленький. А вещи ваши я отвезу, – предложил Валера.
Разумеется, они решили пройтись – возвращаться в раскаленный салон автомобиля не хотелось.
Валера объяснил, как дойти до отеля, и, взявшись за руки, как детсадовцы на прогулке, Митя с Линой двинулись вниз по дороге, вглубь городка. Навстречу им то и дело попадались отдыхающих в шортах, купальниках и панамах. Митя плавился в джинсах и футболке, страшно завидуя их блаженной наготе. Лина громко восхищалась окрестностями. Время от времени, нарушая тишину, по узким улицам скользили, царапая жаркий асфальт, ленивые автомобили.
Они прошли уже довольно прилично, когда Митя вскрикнул: в пятку вонзилось что-то острое. Наверное, камешек. Он выпустил руку жены и занялся ботинком, а Лина пошла дальше. Вытряхнув камешек, Митя надел обувь, обернулся – и не поверил увиденному.
Там, откуда они пришли, не было ничего. Ни горной дороги, ни гор, ни цветов, ни кустов у обочины – ничего! Привычный мир за пределами пряничного Локко словно отсекли ножом: за границей городка клубилась серая пустота, похожая на густой туман.
Смотреть на это было невыносимо, и Митя зажмурился от ужаса. «Веду себя как пугливая пансионерка», – пронеслось в голове.
– Митюша! – раздался рядом встревоженный голос жены. – Тебе плохо? Голова закружилась?
Лина подбежала и обняла его тонкими руками. На ней были желтые шорты и синяя блузка с дельфинами лимонного цвета. Тупые короткие дельфиньи морды показались зловещими и хищными. Митя прижал жену к себе, и некоторое время они стояли, обнявшись, посреди дороги. Митя смотрел вперед, на городок по имени Локко, а Лина – ему за спину, на необъяснимый пространственный разрыв. Спине было щекотно: он как будто ощущал чей-то пристальный взгляд.
Митя приготовился к слезам, крику, недоумению, ждал какой угодно реакции, но ничего не происходило. Лина прильнула к нему и даже – Митя никогда бы не подумал, что она может позволить себе такую вольность в общественном месте, – легонько поцеловала мужа в шею.
– Ангелёнок? – осторожно позвал он.
– Ммм?
Митя медленно обернулся, но ничего страшного не увидел. Перед глазами вставали чувственные изгибы дороги, далекие горы, буйная зелень. Он потер глаза и облегченно вздохнул: должно быть, привиделось от жары. Поцеловал Лину в ответ, и они двинулись дальше.
Локко радушно встречал их, готовый принять, растворить в себе. Неожиданно Митя ощутил ту же легкость, какую, должно быть, ощущала и Лина.
«Это будет чудесный отпуск!» – подумал он.
