Альберто Анджела
Беспредельная Римская империя. Пик расцвета и захват мира
«Пришли мне две пары штанов…» Письма с границы империи
Раскопки Виндоланды вошли в историю археологии благодаря почти двум тысячам писем и документов, обнаруженных исследователями.
Их изучение дает представление о жизни в приграничных районах империи, сведения о римской военной машине, например о снабжении войск: списки необходимого, стоимость палаток, повозок, одежды. Описано уголовное преступление, возможно случай коррупции в форте, виновный был депортирован из провинции в цепях… Характерное наказание за столь тяжкое преступление.
В случае начальника крепости письма и отправленные им в другой форт или полученные оттуда документы должны были уничтожаться. Как-то раз его адъютанты разожгли для этого костер, но неожиданно разразившаяся гроза затушила пламя, позволив письмам сохраниться до наших дней.
Интересно, на чем писали римляне? На деревянных дощечках с приподнятыми бортиками, внутри которых был слой воска, на нем длинным металлическим стержнем процарапывали текст. Или на «фанерках» толщиной не больше полутора миллиметров, вырезанных из стволов ольхи или березы. На этих «листах» длиной 18 и шириной 9 сантиметров писали чернилами. В качестве ручки использовали деревянные палочки размером с сигарету, на которые было надето металлическое кольцо с торчащим вперед острием, подобно заточенному когтю. Это была очень эффективная конструкция. Современные эксперименты показали, что один раз обмакнуть перо в чернила хватало, чтобы написать три-четыре слова.
Еще более впечатляет тот факт, что часто деревянные палочки имеют сквозное продольное отверстие, и это позволяет думать, что их могли употреблять подобно нашим ручкам с «вечным пером», используя затекавшее внутрь желобка небольшое количество чернил (правда, уверенности в этом нет). Всего было найдено больше двухсот таких «авторучек».
Интересен также способ складывания римских писем. Конвертов не было: «дощечки» располагали в ряд, подобно фишкам домино, и связывали друг с другом шнурком через проделанные отверстия. Чаще всего их было две, и они накладывались лицевой стороной друг к другу, подобно ресторанному меню. А если их было больше, то их собирали «гармошкой», как мы сейчас складываем дорожную карту.
На первой странице писали имя адресата, как мы пишем на конверте.
Эти письма, столь недолговечные, сохранились благодаря влажной и лишенной кислорода почве и – в момент их обнаружения – шести-восьмиметровой глубине. Археологи сначала не понимали, что это такое. Надписи в некоторых случаях выцвели. С помощью инфракрасного освещения удалось полностью прочесть все тексты. Часто письма состояли всего из нескольких строк, но тем не менее привести здесь текст всех посланий невозможно. Вот несколько примеров того, что писали на границах империи:
Донесение от 15 апреля, IX когорта батавов: все люди в наличии, снаряжение в порядке!
Высылаю тебе несколько пар носков, две пары сандалий и две пары штанов.
У британцев нет доспехов, у них хорошая конница, однако они не пользуются мечом. Эти жалкие «британишки» даже не умеют метать дротики, сидя в седле.
У людей кончилось пиво. Прикажи, чтоб привезли еще.
Спасибо за прекрасный отпуск, который я провел с тобой.
Сообщаю тебе, что со здоровьем у меня все прекрасно, надеюсь, и у тебя, ленивца, не приславшего мне ни одного письма!
(Письмо отправлено солдатом Солемнисом своему товарищу по имени Парис.)
Но самое трогательное – письмо Сульпиции, супруги еще одного начальника форта, к Лепидине, жене Цериала. Возможно, это приглашение на день рождения. Это самое древнее из известных нам писем от женщины к другой женщине.
Сульпиция Севера своей Лепидине, здравствуй! В третий день до сентябрьских ид [11 сентября], сестра, в день празднования моего рождения, сердечно приглашаю тебя к нам, чтобы своим присутствием сделать мой день еще счастливее, если придешь (?).
Привет и твоему Цериалу. Мой Гелиос и сынок приветствуют его. Жду тебя, сестра! Будь здорова, сестра, дражайшая душа моя, как я и себе желаю здравствовать, и прощай.
Сульпиции Лепидине, [супруге] Цериала, от Северы.
Наконец, на обороте одного письма нашли даже домашнюю работу сына начальника форта Цериала! Мы можем прочитать там фразу из «Энеиды» Вергилия (IX, 473), написанную им под диктовку учителя, домашнего «ученого» раба (возможно, звали его Примигений). Со всеми ученическими ошибками. Легко представить себе голос медленно диктующего раба: «Interea pavidam volitans pennata per urbem nuntia Fama ruit matrisque adlabitur auris Euryali», что значит: «Тут понеслась на крылах, облетая трепещущий город, / Вестница горя – Молва, и несчастную мать Эвриала / Быстро настигла она»[18]. Сегодня, спустя почти две тысячи лет, мы можем видеть, что написал ученик: «Interea pavidam volitans pinnata p’ubem…»
Мальчик написал «p’» вместо «per» и «ubem» вместо «urbem»…
Невольно проникаешься симпатией к бедняге, ведь ему приходилось изучать «Энеиду» в столь удаленном месте. А также уважением к отцу, стремившемуся, несмотря ни на что, дать ему самое лучшее образование, даже на краю земли!
Все это пока что лежит под полом претория, дома начальника, который только что покинул старший декурион. Он совсем продрог и, возможно, захочет искупаться в термах. В конце концов, он заслужил немного отдыха после всех этих напряженных дней. К тому же это самые северные термы в империи. Будет что рассказать по возвращении в Рим.
Чтобы понять, как далеко находится здание терм, старший декурион поднимается на стену форта, но там ему в лицо ударяет порыв ледяного ветра, заставляя укрыться за зубцом. Двое закоченевших молодых солдат в карауле смотрят на него, их глаза слезятся от холода.
Старший декурион выглядывает наружу. В нескольких десятках метров от стен форта группа солдат тренируется в стрельбе из «скорпиона», орудия, похожего на большой арбалет на козлах. Мишень – череп коровы – лежит метрах в семидесяти.
Выпущенный дротик, свистя, рассекает воздух и попадает прямо в череп, уже продырявленный во многих местах предыдущими удачными выстрелами. Точность попадания этого орудия впечатляющая, мы поймем это в следующих главах. Пока под крики центуриона солдаты перезаряжают орудие, декурион замечает кое-что в дальнем рву. Это изуродованное тело. Должно быть, один из каледонцев, напавших на постоялый двор (mansio). Декурион слышал, что солдаты поймали воина, которому удалось бежать с места нападения. Его допрашивали, пытали и убили, а тело выбросили в дальний ров…
Старший декурион не знает этого, но много столетий спустя, во время раскопок, археологи найдут два черепа: коровий, изрешеченный стрелами, и, в другом месте, череп двадцати-тридцатилетнего мужчины с явными следами жестоких побоев.
Старший декурион бросает взгляд на север, где находятся земли каледонцев. Низкие холмы простираются вплоть до горизонта, где сливаются с пятнами снега и лесами. Там уже не империя. Вот он, край изведанной земли. Декурион добрался до ее самых удаленных границ.
С варварских земель неожиданно налетает порыв ледяного ветра, ударяя в лицо, подобно пощечине. Старший декурион отворачивается. Потом, щуря глаза, с вызовом глядит на горизонт.
Проклятое место, думает он: вдали от тепла Рима и Средиземного моря, вдали от городов, от жителей империи, которые ведать не ведают, что здесь есть все эти форты и все эти солдаты. Место, где живет лишь ненависть приграничных племен и… ненависть климата.
Он отворачивается и быстро спускается по лестнице, направляясь в термы, последний знак римской культуры в этих краях. За ними – пустота.
Париж
Когда он был меньше, чем Помпеи
Наша монета продолжает свое путешествие по Римской империи. Она сменила хозяина самым банальным образом: декурион разделся в термах Виндоланды, свернул свою одежду кое-как, торопясь, чтобы наконец окунуться в горячую ванну, поясной мешочек перевернулся, сестерций выпал и закатился вглубь маленькой ниши, служившей вместо шкафчика в раздевалке…
Долгое время его никто не замечал. Пока один человек не увидел блеск монеты, проходя со светильником мимо ниши. Протянув руку, он поднял ее. Теперь она покоится в кошельке виноторговца, доставившего несколько амфор на границу империи и направлявшегося обратно. Британия позади, монета вернулась на континент и движется по большой дороге Лугдунской провинции (Provincia Lugdunensis), в самом центре современной Франции.
Торговец едет верхом, с ним его надежный раб. Вот уже много часов они движутся под проливным дождем.
А как римляне защищаются от дождя? Если вы полагаете, что зонты – современное изобретение, то ошибаетесь. Они существовали уже в то время! И даже раньше.
Археологи нашли их даже в этрусских гробницах.
Они слегка отличаются от наших, в них нет ни тонких металлических спиц, ни пружин. Зато они очень напоминают китайские зонты, с толстыми прямыми спицами.
В этом сходство с нашим временем. А вот применение зонтам было совсем иное. Этрусский экземпляр, хранящийся в музее Вилла Джулия в Риме, к примеру, – из слоновой кости. Это означает, что ими пользовались богачи и они были настоящими статус-символами аристократии.
Сюрприз заключается в том, что эти изделия использовали для защиты не от дождя, а… от солнца: знатные дамы, чтобы избежать загара, ходили по улицам с зонтиком, точно так же как делали в Европе XVIII, XIX и начала XX века и как до сих пор поступают на Дальнем Востоке.
И в самом деле, назывались они umbrella, от umbra («тень»), и по сей день итальянцам не приходит в голову назвать их «противодождиками»[19]. Раз зонты служили для защиты от солнца, то как же римляне укрывались от дождя? С помощью другого изобретения, которое мы считаем современным, – пончо, то есть дождевика!
На наших всадниках и на некоторых пешеходах, попадающихся им по пути, надеты кожаные пончо (paenula), промазанные жиром, чтобы сделать кожу непромокаемой. Другие, как, например, легионеры, пользуются плащами из валяной шерсти, с той же целью пропитанными маслом.
Все варианты плащей всегда с капюшоном, часто заостренным. Издалека поэтому римляне под дождем кажутся ходячими пирамидками, с лицом, выглядывающим через круглый вырез, – почти как рекламные человечки, переодетые бутылками, у входа в супермаркеты…
Скелет римской глобализации
Ни один из всадников об этом не задумывается, но дорога из гальки или щебня, по которой мы движемся уже несколько часов, останется в истории человечества как одно из самых великих свершений. Она – часть необыкновенной дорожной сети, опутывающей всю империю.
Если задаться вопросом, какой самый главный памятник построили римляне, невольно обращаешься умом к Колизею, Большому цирку, термам Каракаллы…
А на самом деле это дороги. Они еще и самый долговечный памятник, оставленный нам римлянами, протяженностью более 80 тысяч километров. Иными словами, по римским дорогам можно было бы дважды обойти вокруг Земли…
Такие цифры дают представление о необычайности этого предприятия. Зачем они создали столь обширную сеть путей сообщения? Первоначально дороги имели военное значение: с их помощью легионы могли быстро достичь любого уголка римской территории, чтобы отразить любую угрозу. В этом смысле мы можем рассматривать римские дороги в качестве авианосцев античного времени… Таково было их предназначение на протяжении многих столетий. Но вместе с тем они стали использоваться и в других целях, в первую очередь экономических: для движения торговцев, товаров и сестерциев. И культурных: ведь с их помощью перемещались люди, а значит, идеи, художественные стили, мода, новости и знания, законы и верования.
Все это позволило римской цивилизации распространиться и пустить корни повсюду, а также (наряду с навигацией, то есть морскими «дорогами») дало возможность воспринять идеи, образ жизни и произведения различных культур, что привело к формированию многоликого, многонационального и динамичного общества, аналог которого мы оказались способны создать лишь в наши дни. В этом смысле дороги были изначально мышцами римской цивилизации, а затем стали и ее кровеносной, и, наконец, нервной системой…
Без дорог (и навигации) первая глобализация в истории, осуществленная римлянами, никогда бы не смогла состояться. Возможно, дело бы ограничилось прибрежными территориями, как в случае с финикийцами, цивилизациями Эгейского моря или греками. Но было бы невозможным объединить десятки миллионов человек единым языком, общим сводом законов, манерой одеваться, есть и жить… И мы бы сегодня не были такими, как есть.
Автострады античной эпохи
Что же было особенного в дорогах римлян?
Самое удивительное – то, что само понятие дороги для римлян невероятно схоже с нашим.
Доказательство каждый день у нас перед глазами. Мы, правда, не замечаем этого, но в городах мы часто продолжаем пользоваться римскими дорогами, чтобы добраться до работы, доехать до центра, отвезти детей в школу, съездить за покупками или за город на пикник или в отпуск. Часто асфальтовая дорога проложена поверх древней, выполненной римскими инженерами, или проходит рядом.
Стоит вспомнить знаменитые консульские дороги, такие как Фламиниева, Кассиева, Аппиева, Виа Салариа, Виа Аурелиа…
Существует и целая сеть второстепенных дорог в сельской местности, оставшаяся неизменной, в доказательство правильности расчетов римских проектировщиков. Их потребности были схожи с нашими, потому что их мир был схож с нашим…
Если вы посмотрите на консульскую дорогу, например на Старую Аппиеву, многокилометровую прямую, то поймете, что уже римские инженеры разработали современное понятие автострады: дороги, пересекающие территорию по прямой, оставляя в стороне второстепенные населенные пункты и не останавливаясь перед такими препятствиями, как долины, горы, скалы, но преодолевая их (в то время как раньше дороги приспосабливались к рельефу, обходя возвышенности, следуя вдоль гребней гор и т. д.).
И действительно, когда римлянам надо было построить дорогу, имеющую значение для легионов и экономики, они не приспосабливались к природе, а наоборот, часто приспосабливали ее к своим нуждам: сносили целые гряды прибрежных скал (как в Террачине, где для проведения Аппиевой дороги по приказу Траяна кирками вырубили большой участок скального массива), прокладывали тоннели (как галерея Фурия в области Марке, где до сих пор можно видеть следы римских зубил), высекали дороги и арки прямо на скалистых склонах гор (как в Доннасе, область Валле-д’Аоста)…
Римлянам удалось проложить горные дороги через перевалы на высоте почти 2500 метров над уровнем моря (как перевал Большой Сен-Бернар), по которым многие века проезжали кареты, вплоть до появления автомобилей. Виадуки, арки, мосты позволяли сравнительно быстро пересечь низины и перевалы, сохраняя угол наклона дороги не более 8–9 градусов (лишь в исключительных случаях достигавший 10–12 градусов).
Поэтому дороги, построенные римлянами (повторить это не будет излишним), были настоящей революцией: впервые Европа была объединена надежной и прочной дорожной сетью, и это «изобретение» сохранилось во многих языках. Римляне называли дорогу «via strata», то есть «мощеный путь», откуда итальянское «via» и «strada», английское «Street», немецкое «Strasse».
Секреты римских дорог
Когда мы смотрим на древнюю дорогу в Риме, то задаемся вопросом, как это возможно, что они до сих пор целы, спустя почти две тысячи лет, в то время как наши дороги без должного обслуживания сразу разрушаются и покрываются выбоинами. Над этим ломали голову и в Средние века, когда продолжали использовать римские мосты и дороги, называя их «тропами гигантов» или «мостами и дорогами дьявола»…
Секрет – в их конструкции: они изначально задумывались для многолетнего использования.
Путешественники, у которых наш сестерций, могут увидеть это собственными глазами. Дождь прошел. Но дорогу не развезло, и луж не видно: вода не осталась на поверхности, дорога устроена так, что превосходно пропускает влагу, как наши автострады. Как такое возможно?
Наши герои подъехали к участку, где ведутся ремонтные работы: дорогу вскрыли, как во время хирургической операции, и они приостанавливаются и с любопытством разглядывают ее анатомию.
Если обобщить и схематизировать, можно сказать, что, когда строят дорогу, сначала выкапывают большой ров, шириной от четырех до шести метров и глубиной до двух метров. Своего рода длинный канал, идущий через сельскую местность.
Канал начинают заполнять тремя слоями камня: внизу слой больших круглых валунов, затем слой средних булыжников и наконец слой ближе к поверхности, из гальки, смешанной с глиной (римляне строго придерживаются правила: не брать их с того же места, где проводят дорогу). Применение извести, начиная примерно с эпохи, о которой мы говорим, придает дороге бо́льшую прочность.
Эта слоистая структура из булыжников, от крупных к мелким, и есть настоящий секрет римских дорог: подобно фильтру, она отводит с поверхности дождевую воду, не давая ей скапливаться.
Но это еще не все: последний, поверхностный слой дороги состоит из больших плоских камней, выложенных шашечным рисунком, они-то и служат дорожным покрытием. Нам, видящим их сегодня, они кажутся тонкими плоскими плитами, положенными одна вплотную к другой. На самом деле они очень толстые, целые каменные блоки почти кубической формы: их вес и массивность необходимы для стабильности дороги.
Их выкладывают таким образом, чтобы дорога была слегка «горбатой» и дождевая вода стекала на обочины (как бывает на наших улицах), частично впитавшись в многослойную подложку из булыжников.
Это описание структуры римской дороги относится к идеальному случаю, если можно так выразиться. А в действительности инженеры имеют дело со столь различными по составу грунтами, что каждый раз им приходится подгонять под них схему строительства дороги. Именно это разнообразие и множество решений позволяют оценить удивительные способности и умения римских инженеров.
Там, где возможно, дороги строят шириной около четырех метров, чтобы могли разъехаться две повозки. По обочинам тянутся тротуары шириной три метра, для пешеходов. На многих картинах или в фильмах ошибочно показывают людей, шагающих посередине дороги, – гораздо удобнее идти по плоскому и приподнятому тротуару, чем по «выпуклой» дороге. Если вы попросите «современного» легионера (члена одной из групп исторической реконструкции, занимающихся важным делом экспериментальной археологии, воссоздавая костюм и образ жизни народов прошлого) пройти по римской дороге, покрытой плитами, такой, как мы видим в Риме, Остии или Помпеях, ему придется нелегко. Почему? Его военные caligae с металлическими клепками будут скользить, словно он движется по льду…
Отсюда вывод: легионы, если дорога была покрыта плитами, шагали маршем по тротуарам. Но это еще не все. Есть множество малых деталей, о которых никогда не рассказывают. Кромку тротуаров обычно обрамляют продолговатые каменные «брусья», положенные цепочкой, как бордюр на наших городских тротуарах. Но есть одна разница: через равные промежутки в несколько метров расположены небольшие каменные «пеньки» (gomphus), похожие на защитные тумбы. Для чего они могли служить? Чтобы сходить с лошади. Или садиться на нее. В эпоху, когда еще не было стремян, эти тумбы служат вместо табурета. Ими пользуются и те, кто слезает с повозки.
Практичность римлян проявляется во многих деталях устройства дорог. Еще один интересный факт: в низинах при прокладке дорог делают насыпи, чтобы дороги легко можно было различить под снегом и чтобы их не затапливало. Например, в области Венето они приподняты на 4–7 метров и проложены по насыпям шириной 36 метров. Кроме того, стараются проводить дороги по склонам холмов, а не в низинах, чтобы избежать разливов рек и иметь выгодную позицию в случае нападения врага. В горах же часто в камнях прорезают «колеи» в виде длинных желобков, чтобы повозки, попав в них колесами, не могли соскользнуть на обочину и сорваться в пропасть.
Правда ли, что у римских дорог, в отличие от сегодняшних, не бывает выбоин?
В действительности качество дорог меняется в зависимости от местности: в Италии у каждой дороги есть свой curator, инспектор, в чьем ведении находится ее «техобслуживание» силами специального служебного подразделения (что-то вроде итальянской ANAS[20]), в провинциях же дела обстоят иначе. За сохранностью и исправным функционированием дорог призваны следить местные общины по приказу проконсула. А те, задушенные поборами, не всегда делают это надлежащим образом или в срок. Поэтому в некоторых частях империи выбоин или их аналогов античной эпохи предостаточно… Еще одна схожая черта с нашим временем, пусть и по другой причине.
Другой миф, который необходимо развенчать, – это представление, что римские дороги везде в империи вымощены базальтовыми плитами, на манер Старой Аппиевой дороги… Ничего подобного. На самом деле мостовые можно встретить только там, где дороги переходят в главные улицы городов. Слишком уж это дорогое удовольствие… За пределами населенных пунктов мостовые тянутся недолго, а потом их сменяет мелкая щебенка. Между городами дорога, хоть и сохраняет свое подземное «дренажное» устройство, не вымощена каменными плитами и обычно представляет собой glarea strata, то есть галечную или посыпанную щебенкой дорогу, как называют ее римляне. Любопытный факт: подобные дороги были очень пыльными, настолько, что на это жаловались многие латинские авторы (Цицерон открыто говорит: «Этот переезд мы совершаем в жару и по пыльной дороге»[21]. Такие дороги превращаются в настоящее бедствие на тоннельных участках, как свидетельствует Сенека, описывая свой проход через Crypta Neapolitana, тоннель, соединяющий Неаполь и Поццуоли (Epist. V, 57, 1–2).
Неизменный атрибут римской дороги, жизненно важный для путешественников, – мильные камни (miliarii). Это каменные столбы, поставленные, как гласит их название, на расстоянии «тысячи шагов»[22] друг от друга, то есть римской мили (1478,5 метра). Если посчитать, шаг размахом в полтора метра покажется широковатым для идущего, но дело в том, что здесь под «шагом» подразумевается момент, когда та же нога второй раз коснется земли, завершая цикл движений при ходьбе; поэтому на самом деле имеется в виду двойной шаг (какой чеканит взвод на марше).
Мильные камни – настоящие «счетчики пробега» для путешественников. На них вырезают число пройденных миль от пункта отправления, а иногда и другие сведения – например, сколько осталось до конечного пункта, интересные места на пути следования, имена должностных лиц, руководивших ремонтными работами, и т. п.
В роли «нулевого километра» для этой бесконечной сети дорог империи выступает miliarium aureum[23], столб, обшитый позолоченной бронзой и установленный Августом на одной из оконечностей Римского форума; на нем высечены расстояния между Римом и наиболее важными населенными пунктами империи.
Забавным образом это представление о «центральной позиции» Римского форума для консульских дорог частично живо и сегодня. Если вы пройдете по Виа Кассиа, удаляясь от центра Рима, то сможете прочитать на мраморных табличках с названием улицы, что нумерация домов соответствует расстоянию в метрах от Капитолия. То есть от того места, которое когда-то было сердцем Рима, рядом с форумом…
