Аквивоч Джокоб Шомеры Бартотем
Ctrl+A
Наконец он услышал писк мучающегося хомяка. Повертел переключатель, определил точный режим на шкале и выписал себе в блокнот. С такой настройкой он прошёлся по всем хомякам и везде видел одинаковую реакцию.
Тилек убирал деталь, и многострадальный хомяк приходил в себя. Физик оставил воздействие. Примерно сорок секунд мучений и хомяк затих, более не двигаясь. То же самое произошло и с другими грызунами.
Получив десять мёртвых тушек, довольный Тилек скрестил руки за головой и улёгся на пол. Он задумался о перспективах использования этой детали, но размышления его сбились криками внизу. Различив гневный голос отца, он вскочил.
За последние несколько дней он пропустил занятия из-за своего проекта. Он выезжал из дома на учёбу, но спрятавшись на парковке, копался в детали. Тилек предположил, что по университетским связям отцу донесли об этом.
Тилек спустился. Мать, всегда баловавшая сына, заступалась за него, обвиняя мужа в постоянном сильном давлении на "ребёнка". Его отец, проигрывавший спор с женой, устремил на него весь свой гнев.
Все робкие попытки сына оправдаться занятостью над важным делом, он завалил примерами прошлых неудач и провалов. Тилек не замечал, что его голос крепчал от каждого отцовского упрёка, также, как и его защита от обвинений.
Оказавшись один против жены и сына, депутат припомнил случай с нападением пса и последствия для его карьеры. Потрясённая супруга, крича и размахивая руками, выступила вперёд. По линиям шрамов Тилека потёк жар.
Уязвлённый таким несправедливым отношением, он направил ответную критику на отца. Ссора перешла на крики с обеих сторон. Отец грозился выгнать сына из дома. Ненависть и обида заполняли сердце Тилека. Он возжелал уйти, несмотря на последствия, лишь бы покончить с унижениями. Лицо горело, кончики пальцев белели, удушаемые кулаками.
Но его тёмный разум выдал другое неожиданное и простое решение. Он осёкся посреди ответа, дослушал долгую тираду, позволяя отцу закончить обвинительный приговор. Опустил голову, плечи, напустил покаянный вид, слушал и кивал после каждого предложения. Его мать не поняла причину такой резкой смены, но тоже замолчала.
Отец это заметил, и, выговорившись, спросил есть ли Тилеку что сказать. Тот признал правоту отца, сказал, что увидел все свои ошибки. Попросил прощения и пообещал исправиться.
Отец смягчился от такой резкой метаморфозы. Продолжил свою критику, но уже без нажима. Взглянув на жену, допустил, что может быть и он отчасти в этом виноват. Тилек выслушал намерения отца относительно его судьбы, принимая каждый пункт безоговорочно.
На семейном ужине Тилек предстал образцовым сыном. Он отыграл свою роль и вернувшись в свою комнату, спрятал деталь. Избавился от клеток, а хомяков подложил котам. За несколько дней залпом пересмотрел "Тетрадь Смерти" ради вдохновения и решил, что нужно быть терпеливее.
Близилась зима, занимая оставленные рыжей сестрицей территории. Тилек без пропусков ходил на учёбу в свой элитный, лишь по названию, университет. И тут учёба оскорбляла его ум скучностью и лёгкостью.
После занятий он без задержек возвращался домой, демонстрируя отцу, что исправился. Вечерами он занимался деталью, запершись на ключ в своей комнате. За это время ему пришлось увеличить диапазон режимов, так как воздействие на их сторожевых собак начиналось к концу предыдущего диапазона.
Прошёл месяц подпольных доработок детали и бессмысленного для него посещения занятий. Солнечным зимним утром перед учёбой Тилек отправился в парк. Деталь обзавелась дополнительными частями и аккумулятором, потяжелела и выглядела полноценным устройством.
В парке гуляли любители собак, редкие бегуны и одинокие пенсионеры. В скрытой под тенями деревьев аллее Тилек нашёл пожилого человека, который кормил голубей.
Физик до сих пор не тестировал дальность своего устройства. Поэтому он выбрал скамейку, с которой мог видеть старика, но и не быть слишком близко. Стук его сердца ускорялся перед важным шагом. Устройство, поместившееся в сумку для ноутбука, он повернул в сторону своей цели.
Пара щелчков и устройство тихо загудело. Тилек осмотрелся, чтобы узнать не увидел ли кто его частое дыхание и запотевший вид. Он сразу переключил на значение, чувствительное для собак и перемещал переключатель выше по шкале.
Вскоре он услышал резкий одиночный стон. Тилек дождался пока жертва не прекратила двигаться, и голова его не опустилась на грудь. Тело осталось сидеть ровно и казалось, что человек заснул. Для верности, Тилек держал устройство включённым дольше, чем это требовалось для хомяков.
– Ст-ший л-тенант Акс-ков! Ваши документы, – отчеканил быстрый и невнятный голос за спиной Тилека.
От его уха, услышавшего эти слова и до руки, державшей переключатель, пронеслась холодная молния. Он обернулся на суровое лицо в фуражке. Милиционер облокотился на спинку скамейки и взирал прямо в душу Тилека. Сердце принялось исполнять барабанную партию из дэт-метала.
В глазах физика потемнело и из этой темноты перед скамейкой вырос силуэт. Тилек посмотрел перед собой и увидел другого милиционера. Он обладал настолько высоким ростом, что он не помещался в поле зрения сидящего.
– Чем занимаетесь? – спросило Суровое Лицо, перебивая бормотание физика.
– Здравствуйте, – наконец сглотнув, сказал Тилек. – Я тут гуляю.
– Майнинг?
– Что, простите?
Суровое Лицо кивнуло в сторону устройства.
– А, нет, это даже не ноутбук.
Высокий надвинулся к устройству, желая рассмотреть его. Он встал в шаге от линии воздействия. А устройство всё ещё излучало!
Разум физика боролся с внезапной паникой, и рука потянулась в карман за портмоне.
– Вот мои документы.
Тилек протянул свою идентификационную карту Высокому. Тот остановился, взял паспорт и унёс куда-то вверх.
– Байтуров Тилек, – прочитал Высокий.
От собственной фамилии, произнесённой чужим голосом, диафрагма Тилека, до этого прыгавшая словно лосось в зубах медведя, замерла на мгновение. Разум, найдя путь к победе, одолевал страх и наполнял голос уверенностью.
– А в чём, собственно, дело? Я же сказал, что это не для майнинга, – Тилек выключил устройство.
– Проверим.
– Проверять нечего. Это мой научный проект. Можете спросить у моего отца – депутата Байтурова.
Милиционеры переглянулись.
– Могу позвонить ему. Только… Как Вы сказали Вас зовут? Плохо расслышал.
Тилек достал телефон. Высокий перечитал отчество Тилека и вспомнил имя депутата Байтурова. На вопросительный взгляд Сурового Лица, он ответил кивком.
Тилек открыл адресную книгу и спросил:
– Так что? Мой отец не любит, когда его отвлекают по пустякам. Но если Вы настаиваете…
– Проверять нечего, – сказало Суровое Лицо и выпрямилось.
Высокий вернул паспорт и обошёл скамейку. Тилек дышал в такт своему колотившемуся сердцу, но уже не от волнения, а от триумфа. Высокий и Суровое Лицо исчезли среди сосен и елей. Ему хотелось позлорадствовать им вслед, но проснувшаяся осторожность его удержала.
Физик взглянул на устройство, а затем на старика. На короткий миг он забыл о них. Триумф сменился провалом и страх вернулся. Осторожная вылазка для испытания устройства обернулась местом убийства. И то, что здесь болтался сын депутата Байтуров Тилек, знали не два обычных лишних свидетеля, а те, в чью обязанность входило связать его с этим убийством.
Сердце сменило ритм и это почувствовали лёгкие. Тилек задыхался. Беспорядочный бег мыслей усилился. Мозг снова перебирал способы соскочить с этого смертельного аттрактора. Он ведь хотел испытать устройство, дождаться пока кто-то из гуляющих не наткнётся на старика и услышать от приехавшей скорой, что время этого человека пришло…
Время. Тилек сверился с часами. Он опаздывал на пару. Пропуск занятий вёл к разрушению перемирия с отцом. Он направился к парковке, доехал до учёбы, без объяснений вошёл в аудиторию и занял непривычный для себя задний ряд. Нутро захватил холод, хотя снаружи пот пропитал одежду.
Учебный день он провёл в ожидании неизбежного, между занятиями выходя к машине и колеблясь уничтожить орудие убийства. Дома, до приезда отца, он также ждал, что ворвутся люди и наденут на него наручники. Он уже признал в себе преступника.
В порыве l'esprit de l'escalier его мозг выдавал запоздалые решения. Он мог спрятать труп. Он мог сообщить о смерти старика и отвести от себя подозрения. Он мог избавиться от свидетелей с помощью устройства… И тысяча других ответов.
Приехал отец. В обычном настроении. Без криков и разочарований. Без обвинений и стенаний о разрушенной карьере. Семейный ужин состоялся без отличий от других вечеров.
Всю бессонную ночь Тилека посещали видения об аресте посреди ночи, ссоре с семьёй. В темноте перед его глазами образ преступника отбивался устройством от всего мира.
Дожив до утра, он додумался открыть сайт новостей. Заголовок, найденный на главной странице, ослабил натянутую пружину внутри.
Во вчерашней статье сообщалось о смерти в парке из-за сердечной недостаточности. Никаких ориентировок на сына депутата. Потуги журналиста заполнить текст предостережениями для пенсионеров Тилек не дочитал. Его дыхание выровнялось словно морская волна в штиль. А сердце застучало в такт аплодисментам невпечатлённого зрителя спектакля.
В голове же его, покоряя рой тревог, зарождалось и захватывало власть чувство, знакомое всем преступникам. Оно греет душу ласковым адским пламенем. Тилек не раз испытывал его в прошлом. Но сейчас это чувство проявлялось во сто крат сильнее, ярче и слаще любого другого чувства – Безнаказанность…
Несколько таких же, но более осторожных и продуманных зимних вылазок в город, помогли ему определить, что в такой конфигурации устройство всё же имело предел дальности воздействия. Но в этот раз о смертях бездомных людей никто не писал.
После небольших доработок, устройство обзавелось таймером. Тилек приступил к задуманному во время последней семейной ссоры.
Его отец, кого не миновала начавшаяся эпидемия гриппа, решил поработать из дому. Тилек обрадовался такой идеальной возможности выдать сердечный приступ за осложнение гриппа.
Всю дорогу на учёбу и на занятиях он готовился сыграть адекватную реакцию на печальную новость. Он уже отрепетировал в своих мыслях сцену перед одногруппниками, если бы ему позвонили в аудитории. Это обеспечило бы его необходимым алиби. Но новость настигла его по дороге домой, развеивая сомнения о том, сработало ли устройство.
Тилек припарковался и ответил на звонок от матери. Он контролировал свою мимику в отражении зеркала заднего вида, чтобы лучше передавать эмоции голосом. Мать рыдала и сообщала о том, что, придя домой, она нашла отца в его кабинете.
Как будто бы не веря услышанному, Тилек сказал, что только утром говорил с отцом. В конце разговора дрожащим голосом и всхлипами он сказал матери, что едет домой. Придавленный порыв рассмеяться отразился слабой ухмылкой в зеркале.
Тилек сигналил на открывавшиеся ворота и въехал небрежным поворотом на газон. Не закрыл дверь автомобиля и вбежал в дом. Лил неискренние слёзы вместе с матерью перед приехавшими родственниками.
Он улучил удобную минуту и забрал устройство из соседней к кабинету отца комнаты. Устройство включилось вовремя, проработало заданное время и отключилось, выполнив зловещий алгоритм.
Дальнейшие события поначалу соответствовали планам Тилека. Морг, похороны, родственники, поминки. Он избавился от вечного давления. Но бизнес отца и его политическая деятельность, которые ложились фундаментом их благосостояния, убывали.
Делами отца занималась мать, совмещая с управлением своим салоном красоты. Ко вдове зачастили его бывшие партнёры и политические соратники. Они убеждали передать им его бизнес, утверждая, что там много теневых схем, которые могут стать проблемой для неё.
Взамен они сулили политическую поддержку и защиту от закона в память об умершем. Тилек и его мать никогда не принимали участие в делах отца, хотя и слышали о журналистских расследованиях, пытавшихся разоблачить депутата.
Тилек воспротивился и при матери объявил гостям, что они сами управятся с делами отца. Но в отсутствие матери, друзья отца без намёков сказали ему об опасном исходе отказа от помощи. Он добавил своё недовольство к остальным подавленным обидам. Ему оставалось сидеть рядом с доверчивой матерью, подписывающей различные бумаги и договоры.
Тилек сосредоточился на своём проекте, видя в этом способ разрешить и эти проблемы тоже. При этом он продолжал своё прилежное посещение университета, играя перед матерью роль сына, исполняющего последнюю волю отца.
Любящая и сердобольная мать, более не сдерживаемая строгостью мужа, снабжала сына щедрыми карманными. А позже и полным финансированием его проекта, пока деньги мужа на её счетах это позволяли.