Акурат
Переход
– Конечно, отрицательно…
– Вот. Так что будьте благодарны родителям, и почитайте их. А что такое почтение знаете?
– Что?
Он снова наклонился ко мне:
– Соблюдение дистанции… Во всех смыслах!..
Молчавшая до сих пор Гамма, мягко прикоснулась к руке мужа и с улыбкой промолвила:
– На сегодня достаточно. Не перегружай его.
– Да-да, действительно, – встрепенулся Карлис. – Я всегда увлекаюсь и не могу остановиться. Он подмигнул мне. – Это моя проблема!
– А как я Вас найду? – спросил я.
– Это теперь легко будет сделать… – весело сказал он. – Сформулируете точный вопрос и так далее… Разберётесь… Ну, пока!
– Подожди, – остановила его Гамма. – Ты кое-что забыл…
– Ах, да! – хлопнул себя по лбу Карлис, – вечно я тороплюсь. Максим, у нас есть для Вас подарок…
– Подарок? – удивился я.
– Да, и он же будет ответом на половину Ваших вопросов… точнее Она, – таинственно добавил Карлис.
– Она?!
– Не бойтесь, – сказала Гамма, – она хорошая. Только не обижайте её.
– Ну, пока! Увидимся! – Карлис обнял жену и они пропали.
Глава 6
Я огляделся.
Интересно, какой подарок они имели ввиду?
Она! Кто, Она? Или Что?
Если не обижать, значит всё же Кто! Я прислушался и снова посмотрел вокруг.
А может он, то есть она, ждёт меня дома?
Да и вообще, не пора ли возвращаться?
Я глубоко вздохнул… Какая длинная ночь! Удивительная, фантастическая, небывалая… чудесная! Да, рассказать кому-нибудь, что тут со мной происходило… Я вдруг понял, что не смогу этого сделать по одной очень простой причине – НЕ КОМУ! Нет человека, с которым я мог и хотел бы поделиться самыми сумасшедшими своими идеями, если таковые придут в голову или самыми сумасшедшими приключениями, если таковые вздумают со мной произойти…
У меня было множество всяческих приятелей, хороших знакомцев. Некоторых я считал и называл своими друзьями. Но все они давно исчезли, как не бывало, растворились в потоке времени, или лучше сказать, я сам растерял их на пути… В первую секунду мне стало грустно от этих мыслей, но потом я вспомнил Анатолия Васильевича, Отца и Гамму с Карлисом и с облегчением подумал, что путь ведь продолжается, а значит я на нём обязательно кого-нибудь встречу и тогда уж я буду…
– Здравствуйте, – прервал мои размышления голос сзади.
Опять! Почему всегда неожиданно и всё время из-за спины. А я всегда пугаюсь и вздрагиваю. Интересно, можно ли к этому привыкнуть?
Я повернулся. Передо мною стояла девушка. Черноволосая, круглолицая, с большими глазами. На ней была красная блузка и чёрная юбка длиною чуть ниже колен. На ногах чёрные изящные туфельки. Она смотрела на меня во все глаза и улыбалась.
– Здравствуйте, – повторила она.
– Добрый… э-э… здравствуйте, – ответил я.
– Я испугала Вас, простите!
– Да нет, ничего. Я скоро привыкну…
– Гамма сказала мне, что мы можем пообщаться.
– Гамма?.. Постойте, так Вы что и есть тот самый пода… – я осёкся.
– Что?
– Нет-нет, ничего, я тоже слышал о Вас от неё.
– Правда? – просияла девушка, – и что она говорила?
– Да так… если я правильно понял, сказала, чтобы я не боялся… то есть, не обижал… Вас…
– Странно. Как Вы можете меня обидеть?!
– Ну, обижать-то я умею… к сожалению. Как Вас зовут?
– Елена. А Вас?
– Максим.
Она подошла ближе:
– Я Вас помню, Максим.
– !?. Откуда?
– Мы с Вами один раз встречались.
– И где же?
– В театре.
– Наверное, это было очень давно – сто лет не был в театре.
– Да нет. Вы же там работаете.
– А! Да, я как-то об этом не подумал…
– Вы меня, конечно же, не помните. Однажды мы с подругой пошли в Ваш театр. После спектакля ей очень захотелось попасть за кулисы и посмотреть на актёров. Мы подождали пока все выйдут из зала и она забралась на сцену. Я ей говорила, что этого нельзя делать, и что её, то есть нас, будут ругать. Но она меня не послушалась. И тут появились Вы…
– И отругал… Вспомнил. Её. А Вас нет. Впрочем… вроде кто-то стоял рядом… в чём-то красном.
– Это была я. Вот в этой же блузке. Интересно, не правда ли?
– Да…
– Когда потом Гамма мне рассказала, что у Карлиса есть друг, с которым они вместе учились, и он сейчас работает в театре, я почему-то сразу подумала о Вас. Я сказала себе – хорошо бы чтобы это был он… Потом подумала, что всё это девичьи глупости, фантазии. Я немножко думала о Вас, – она опустила голову, – а теперь поняла, что правильно думала…
Она смущённо замолчала.
– Давайте присядем куда-нибудь, – я осмотрелся в поисках подходящего места.
Да скамеечка испанца сейчас бы пригодилась. Более-менее удобно можно было расположиться лишь на бортике у края крыши.
– Например, сюда, – указал я на него.– Вы не боитесь высоты?
– Боюсь, – ответила девушка, но всё же подошла и мы сели.
– А я, знаете ли, никогда не отличался хорошей памятью. В школе всегда мучился – ничего не мог запомнить. Отец… то есть, Опекун, как-то раз даже меня головой об стол ударил – настолько я был безнадёжен. Хотя до школы, года в четыре, я с лёгкостью выучил длиннющее стихотворение. Это, по-моему, целая книжка… Знаете, как один дед спасал в наводнение зайцев?
– Да. Мы в школе проходили…
– Ну вот. Я это всё неожиданно быстро выучил и декламировал всем подряд. Мать особенно любила меня продемонстрировать кому-нибудь…
– Вы были талант! – улыбнулась Елена.
– Да, но это единственный случай. А в остальном…
перманентная амнезия. Ни имён, ни дат… Меня периодически друзья-товарищи спрашивали в разговоре: а помнишь, мы то-то и то-то делали? Я им говорю: не помню! Они не верили, мол, да ладно тебе, хватит прикидываться. Честное слово, говорю, не помню…
– А сейчас? – спросила она.
– Да и сейчас тоже – не страдаю воспоминаниями. Но я
утешаю себя тем, что с другой стороны это удобно – не тяготит ничего… Может потому меня и считали всегда тугодумом, невнимательным человеком. Обзывали заторможенным и всё такое.
– Да нет, просто Вы спасали себя!
– Вы думаете?!
– Конечно. Мне Гамма объясняла похожие случаи… Она
говорит, что все люди бегут и соревнуются, кто быстрее. От этого ритм Жизни всё время ускоряется. Если ты тоже соревнуешься с другими, то тебя могут снести, растоптать, в общем разными способами уничтожить, или ты сам должен уничтожать… Но ты можешь начать двигаться медленно или совсем остановиться. И тогда тебя никто не сможет тронуть – все пробегают мимо. Вот Вы, например, останавливались, поэтому получили прозвище тугодум. Зато уцелели… Вы просто молодец!
– Спасибо, – смутился теперь уже я. – Действительно, не
люблю соревнования. Любые… Интересный у Вас образ, с бегущими.
– Это не у меня. У Гаммы.
– А что ещё она говорит?
– Да много чего… Так сразу и не припомнишь. – Она
рассмеялась. – У меня, наверное, тоже амнезия, как у Вас… Но, вообще-то мы с ней мало разговариваем. Бывает я прихожу к ней с каким-нибудь вопросом, и мы просто сидим и молчим. А потом я ухожу, и как-то само собой решение появляется…
– А кто они… Карлис и Гамма? – спросил я. – Ну, с ним-то понятно – мы учились вместе. Хотя… всё же никак не могу поверить!.. Того звали Николай, и он совсем другой – серьёзный, строгий. Мы первое время его за глаза называли «Злой Мужик». Я его побаивался поначалу, а потом ничего, познакомились поближе, общались… Он мне книгу одну интересную давал почитать… Но всё равно он был какой-то… колючий, что ли… А Карлис не такой – весёлый, лёгкий, остроумный… Ну, да ладно, а вот Гамма, она кто?
Елена задумалась:
– Я про неё ничего не знаю… почти ничего. Она была в молодости спортсменкой. Я запомнила потому, что меня к ней привела её подруга, с которой они вместе занимались спортом. А подруга эта даже стала когда-то олимпийской чемпионкой… На самом деле это всё.
– А Вы давно с ней знакомы?
– Лет семь.
– Странно, – сказал я. – Давно знакомы, а ничего о ней не знаете.
– Да, наверное… Но мы как-то обходились без рассказов о себе… Я вообще считаю, что человека определяет не прошлое, а настоящее. То какой он в данный момент.
– Тогда нам с Вами будет легко… общаться. Я ведь всё равно ничего не помню.
Она улыбнулась.
– А я была в школе отличницей. В то время как отличников терпеть не могу.
– Согласен. По моим наблюдениям из них получаются предатели и негодяи… Но Вы, должно быть, не были типичной отличницей. Прикидывались, как я. Только я тормозил, а Вы… нашли другой способ.
– Это просто дурное воспитание, – махнула она рукой.
– Дурное?
– Ну да. Родители с детства мне твердили, что я должна быть аккуратной и ответственной. Когда мне исполнилось шесть лет мама убрала все мои игрушки, сказав, что я уже взрослая и они мне не нужны. Всегда и за всех я была в ответе. Во всём виновата, и всё должна понимать. Вот такое спецвоспитание.
– И как же Вам удалось спастись? – спросил я.
– Уехала учиться. Сюда. Я ведь не из этого города.
– Простое решение.
– Да, простое. Но не лёгкое.
– В каком смысле?
– Я имела ввиду, что не всё простое легко даётся! Этому предшествовала долгая борьба с родителями. Вернее, с мамой. Она наотрез отказывалась отпускать семнадцатилетнюю дочь за две тысячи километров от себя, неизвестно куда чему-то там учиться.
– А отец?
– Отец, как всегда молчал. Ничего не говорил. Я до сих пор не знаю, как он к этому относился. Впрочем, помню, однажды он приезжал сюда меня проведать и, разговаривая по телефону с какой-то нашей родственницей обронил что-то вроде того, что дочь его тут болтается и бог знает что делает… Отец мой таков, что никогда ничего прямо не говорит.
– А на кого Вы здесь учились?
– Это неинтересно, – отмахнулась она.
– И всё же?
– В одном престижном институте меня учили считать чужие деньги.
– Я надеюсь, это не было Вашей мечтой детства?
– Нет, конечно. Я совсем не хотела туда, но это являлось условием моего отъезда из дома. Мама однажды сдалась, но заявила, что отпустит меня лишь в одном единственном случае – если я поступлю в этот институт. Видимо мне так хотелось покинуть родной город, что я прошла строгий конкурс и поступила. Сначала мне было очень тоскливо, но потом я вспомнила, что в нашей стране редко кто работает по специальности и успокоилась.
– А кем Вы хотели быть?
– Знаете, может это смешно, но Вы только не смейтесь…
– Нет-нет, не буду!
– Я хотела писать статьи о театре.
– Но это же замечательно, – воскликнул я. – Что же здесь смешного?!
– И ещё рисовать…
– А Вы пробовали?
– Пробовала… давно, в детстве.
– И что?
– Ничего. Мама сказала, что никому это ненужно, особенно в нашем городе. И всё закончилось.
– А почему Вам так хотелось уехать из родного города?
– Наверное, это ненормально… Сколько я себя помню, мне всегда было там плохо. Я почти ничего не ела, потому что меня постоянно тошнило. Боялась гулять, потому что мне постоянно было страшно, ну и так далее…
– Что же это за место, где ребёнку так плохо? – удивился я.
– Представьте, Максим, степь. Сухая, ветреная, неуютная, без особых признаков жизни. И вдруг кто-то решил построить большой завод, комбинат. Нагнали великое множество народа со всей страны. Построили, нечеловеческими усилиями. Поскольку всему этому великому множеству надо было где-то жить, а точнее, ночевать, ведь всё остальное время они работали, то рядом выстроили целый город. Место для домов выбрали такое, что ветер весь дым от завода несёт именно в эту сторону. Плюс ещё радиация от каких-то рудников поблизости. Плюс, так называемые, зеки, бывшие и настоящие, отрабатывавшие на комбинате в химических цехах. Вот Вам и картина счастливого детства.
Она сидела, опустив голову грустно задумавшись.
– Простите, что спросил Вас, – тихо сказал я.
– Нет-нет, это Вы меня простите, – улыбнулась она. -
Напустила тут тоски…
Меня вдруг осенило:
– А пойдёмте ко мне! Чаю попьём, поговорим о чём-нибудь хорошем…
Я вскочил:
– Кстати, я ведь тоже пытался картины писать!..
– Правда?!– воскликнула она. – Как это здорово!
– У меня даже кое-что осталось… можно посмотреть.
Хотите?
– Очень хочу, – она тоже встала, но в следующее мгновение улыбка сошла с её лица и она медленно села обратно. – Но давайте ещё немного посидим… здесь.
– Хорошо, – согласился я.
Уговаривать девушек это не мой конёк. Хотя вспомнилось вдруг, что я слыл в детстве сердцеедом. Откуда-то во мне было знание, как обольщать девочек «по-взрослому». Я даже учил своих товарищей, как нужно знакомиться, что говорить, как себя вести, как завязать отношения и, главное, как их продолжить… К несчастью, знание это не развилось с возрастом. Более того, я потерял его совсем и, возможно, потому не умею обращаться с девушками. Тем не менее, я отметил не без приятного ощущения, что, то ли от переживаний сегодняшней ночи, то ли от сказочного появления Елены, но во мне явно произошли определённые изменения в этом отношении, так что я уже мог более-менее сносно связывать слова!
Окрылённый этой мыслью я продолжил:
– А где Вы живёте?
Она отвела взгляд:
– Не знаю, как сказать… Очень далеко.
– Далеко? В каком районе?
– Это не здесь…
– Понятно. Извините за назойливость…
– Нет-нет, ничего. – Она улыбнулась и снова посмотрела на меня. – Вы не назойливы.
– Но, может, хотя бы телефон свой дадите?..
– У меня нет телефона.
– Ладно. Ну, тогда… может… где-нибудь Вы бываете…
можно было бы… встретиться… случайно… хм… что-то в горле запершило…
Она улыбнулась:
– Если Вы действительно захотите встретиться, то я буду
совсем рядом.
– Не понимаю!
– Это некоторым образом зависит от Вас!..
– Но… Да… И… как же?
– Дело в том, что я живу… я живу… в Вашем будущем. – Она вскинула голову и горячо заговорила. – И раньше мы ни за что бы не встретились. Как тогда в театре. Вы меня даже не заметили. Это было совсем невозможно. Но каждый человек хочет для себя лучшего будущего. А ведь оно давно готово для каждого и ждёт, чтобы стать прекрасным настоящим. Всё, что для этого нужно, это пройти свой собственный, неповторимый путь – испытания, переживания, проверки, потери и так далее. Вы согласились и пошли по нему. Теперь всё зависит от силы Вашего намеренья, от Вашей решимости. Самое главное, позволить себе! Разрешить самому себе быть счастливым! Ведь чем дальше идёшь по своему пути, тем предназначенное счастье к тебе ближе. Главное сделать первый шаг и не останавливаться, не бояться. Вы понимаете? А ещё иногда человеку позволяется туда заглянуть, или он получает оттуда подарки… Вот!!!
Какая удивительная, чудесная девушка! Действительно, настоящий подарок! Королевский! Спасибо Карлис, Спасибо Гамма, Спасибо… не знаю кому – всем Спасибо!
– Да, понимаю! – улыбаясь, ответил я. – Вы мой подарок! Понимаю… Мне нравится мой подарок! Я принимаю его!
– Я очень рада! – смущённо промолвила она. – Уф! Какое облегчение! А я всё думала, как мне Вам сказать, объяснить. А оно само как-то получилось… Как хорошо!
Она встала:
– Но теперь мне нужно уйти…
– Как! – воскликнул я, – и Вам?! Знаете… из всех, с кем я сегодня встретился, наверное, Вам я был бы рад больше всех.
– Мне нельзя здесь быть! Но мы уже совсем близко… Нам осталось совсем немножечко пройти, чуть-чуть… несколько шагов. Я буду Вас ждать.
Она протянула мне руку:
– До встречи!
– До встречи, – ответил я и взял её ладонь в свою. – Это самое приятное рукопожатие, какое только было в моей жизни.
– И в моей, – откликнулась она.
– До встречи!
– До встречи!
– Скоро увидимся!
– Увидимся!
– До встречи! – снова сказал я.
– До встречи! – ответила она. Её черты засияли, потеряли чёткость, становясь всё более зыбкими и прозрачными.
– До встречи! – повторил я.
– До встречи! – прозвучало откуда-то сверху. Моя ладонь
была пуста…
