Аким Волынский
Ф.К. Сологуб
У меня была своя редакторская тактика. Я строил ведение журнального дела не на знаменитых именах и репутациях, а на создавании новых литературных известностей. Если талантливого человека, вчера еще никому неведомого, настойчиво печатать из месяца в месяц, то не пройдет и года, как его уже будут знать в широких кругах. Так я и поступил в данном случае. Имя Сологуба сделалось постоянным ингридиентом журнальных книг «Северного вестника», появляясь всегда рядом с именами Мережковского, Гиппиус, Минского, а впоследствии и К. Д. Бальмонта. Было ясно с самого начала, что новое крупное дарование примыкает к той группе писателей, которые носили тогда название символистов. Откровенно говоря, я лично не видел ничего символического в поэзии Сологуба. Это была скорее стихия расплавленного металла, текущая в ясных берегах. Была тихая музыка какого-то внутреннего разлома, какого-то ферментирующего болезненного зерна, какого-то краха векового глубокого быта в замечательном личном преломлении. Это был не символист, а декадент в самом высоком смысле слова. И декадентство Сологуба, с ранних его веских шагов по литературному пути, было не деланным и аффектированным, а живым внутренним процессом, придававшим его стихам реальность и неотразимое обаяние. Рядом с ними З. Н. Гиппиус теряла в своей оригинальности. Конечно, это одна из лучших поэтесс в истории русской литературы. Стихи ее прелестны брызгами из иных эстетических миров. Она подарила искусству слова много новых превосходно скомпанованных выражений. Стихи ее о ночных цветах займут свое место даже в самых кратких анталогиях. Но рядом с Ф. К. Сологубом сказывалась личная ее надорванность, выступало индивидуальной болезнью то, что в Сологубе было недугом родовым, племенным, знаменательно наследственным на грани двух эпох. У Гиппиус в стихах ее мелькали тени аффектированности и неусыпной симулировки. Сологуб же в своем декадансе натурален и в своей наследственной болезни индивидуально здоров. Это надо запомнить. И в современном Сологубе, Сологубе наших дней – я забегаю вперед – черта интеллекта, всегда стремящегося к отчетливости и трезвости, улавливается даже в созданиях самого фантастического порядка. Этот человек все строит на логике, руля из рук он не выпускает. Даже в «Навьих чарах», среди едких туманов некромантического бреда, ощущается никогда не покидающий Сологуба контроль сознания. Этот контроль прошел через «Мелкого беса», через все повести и романы писателя.
