Аида Ринатовна Нургалеева
Пульсар
– Ладно, я с вами, – вздохнул Кирилл, – Пингвин, ты как?
– Уговорили. Но если что не так – виноваты вы. Особенно ты, – он покосился на победно улыбающегося Игоря.
День и ночь на Луне сменялись ужасно медленно. Ориентироваться во времени можно было лишь с помощью огромных электронных часов в столовой, которые показывали все часовые пояса Земли. По Москве сейчас около 3 часов дня, и, если верить Игорю, в 6 часов, аккурат к ужину, они должны вернуться на базу. Кирилл проверил подачу кислорода и огляделся. На многие километры перед ними простирались холмы. Призрачное сияние реголита одновременно пугало и завораживало своей холодной, неземной красотой. Тут и там чернели небольшие ямы, сулившие весьма опасный спуск. Кирилл присмотрелся к грунту: пыль, мелкие и крупные камни, местами сколы пород, – не сломать бы доску. Да уж, так точно веселее.
Судя по всему, не его одного терзали сомнения. Даже Игорь, ярый фанат рискованных мероприятий и генератор спонтанных, как правило, безумных идей, посматривал вниз неуверенно. Вадим слегка покачивался на месте, будто собираясь с духом. Из-под его доски выскочил камушек и, подпрыгивая на буграх, покатился по крутому склону, провожаемый пристальными взглядами.
Пингвин первым нарушил молчание:
– Ну чего ждем? Сами же хотели.
Никто не ответил. Проворчав "тоже мне экстремалы", Пингвин первым сорвался вниз и растворился в облаках пыли.
– Как говорится, поехали, – Игорь прыжком развернул доску, – кто последний, тот…
– Катись уже, – перебил Кирилл.
– Да пожалуйста, – Игорь заскользил по склону. Кирилл устремился за ним.
Несмотря на приличную скорость, ситуацию пока удавалось держать под контролем. Маневрировать между ямами и кочками трудновато, но вполне возможно, если не расслабляться. Как будто пытаясь доказать обратное, прямо перед Кириллом внезапно образовалась каменная глыба метровой высоты. Приученные колени сами, без ведома хозяина, вытолкнули его вверх, и он благополучно перелетел через препятствие. Воодушевленный неожиданным успехом, Кирилл подпрыгнул еще несколько раз – просто для удовольствия.
Вадим остался где-то за спиной. Впереди, вырисовывая плавные дуги, мчался Игорь. Пингвина не было видно – скорее всего, он уже скучает на финише. Пингвин по праву считался самым быстрым в команде и относился к типу людей, которым даже завидовать не получается – только восхищаться. И звали его, насколько Кирилл помнил, Булатом, хотя настоящее имя почти не употреблялось. Кажется, автором этой клички стал Богданыч со своим "что ты переваливаешься, как пингвин?" Кирилл усмехнулся. С тех пор наверно уже сто лет прошло, не меньше. Могли ли они тогда мечтать, что окажутся на "Кубке-Суперлуние"?
Заметив, что теряет скорость, Кирилл поставил доску на кант. Грунт делался все более неровным, зубы стучали от тряски, а трубки в скафандре дергались, мешая дышать. Вдруг мир заволокло серой пеленой. Рука потянулась к лицевому стеклу, но было слишком поздно: ноги уже не чувствовали опоры. Тело обрушилось на камни. Еще ничего не понимая, Кирилл протер шлем. На фоне черного неба плавали переливчатые разноцветные пятна. Со временем пятен стало меньше, зато появилась боль. Сначала она заполняла собой все его тело, но понемногу сконцентрировалась в правой ноге, где-то под защитным наколенником.
Надо что-то делать. Лежать, глядя на небо, и думать о бытии, конечно, неплохо, но он не князь Болконский, чтобы позволить себе подобную роскошь. Кирилл попытался пошевелиться. В колено будто впились сотни иголок, но он заставил себя сесть и согнуть ногу. К его величайшей радости нога двигалась как раньше, пусть и с ужасной болью. Опираясь на руки и извиваясь всем телом, Кирилл наконец поднялся. Первая задача выполнена. Так, а что дальше? Самым разумным решением было вызвать луноход, добраться на нем до базы и отправиться прямиком в медпункт. Но тогда о его травме узнают все: и ребята, и Сергей Богданович. Если повреждение серьезное, тренер выставит ему на замену запасного Вадима. И прощай кубок.
Такой вариант развития событий Кирилла совершенно не устраивал. Остается одно – продолжить спуск, догнать команду и не подавать виду, что с ним что-то не так. Кирилл сжал челюсти, поправил шлем и покатился дальше, стараясь переносить вес на здоровую ногу.
Он нашел остальных отдыхающими на пригорке. Доски валялись неподалеку, обложенные камнями, чтоб не соскользнули вниз.
– Ты чего так долго? – спросил Игорь. – Луноход уже едет, а тебя все нет и нет.
– Нагреватель заглючил, – Кирилл придумал это заранее, – пришлось сделать остановку.
– А сейчас работает? – Вадим внимательно рассматривал скафандр Кирилла, словно сканируя глазами.
– Ага, – скорее бы закончить этот разговор. Кирилл чувствовал, что за сегодняшний день превысил все лимиты вранья.
Его спас подъехавший луноход. Погрузив мунборды, ребята с трудом уместились в машину.
Весь остаток дня прошел в размышлениях о суставных болях. Кирилл думал о ноге по дороге на базу, за ужином – к нему они действительно успели вовремя, – перед сном и после отбоя. Он пытался отвлечься едой, разговорами, перечитыванием расписания соревнований – ничего не помогало, колено ни на секунду не переставало противно ныть. Кирилл несколько раз просыпался от ощущения, что падает куда-то в пропасть, и даже во сне ему слышалось протяжное "ииих".
С наступлением утра, точнее, утра по земному времени, стало только хуже. Колено припухло и по-прежнему отдавало болью при каждом шаге, однако теперь к физическим терзаниям добавились муки совести. Может и правда стоило рассказать о случившемся? В конце концов, он подводит всю сборную. Но Кирилл молчал. Молчал за завтраком, поглощая пресную витаминную смесь, молчал на разминке, через силу двигая ногой, молчал в раздевалке, надевая скафандр. Когда судьи по радиосвязи сообщили о начале соревнований, делать заявления было уже поздно.