Аи Старк
Задача повышенной сложности
Глава 7
Злата шла домой и пинала каждый сугроб, встреченный на пути. Селиванова, зараза такая, присоединилась к бойкоту, который устроили их одноклассники. А еще лучшая подруга!
– Извини, Злат, но я давно считаю, что ты перегибаешь палку, – с неожиданной серьезностью сказала Ника и подошла к Тоне Павловой и Еве Гусевой, смотревшим на Злату с явной враждебностью. Оказавшись между одноклассницами, Ника продолжила:
– Русаков тебе совершенно ничего плохого не сделал. За что ты его так ненавидишь? Тупо за то, что он рыжий?
– Ник, да ты чего? – захлопала глазами Злата и оглядела весь класс. – Да это же просто шутки были! Вы что, сами никогда не прикалывались ни над кем?
– Шутки должны быть смешные, а не обидные, – заявила Яна со скрещенными на груди руками. – А у тебя, Гринёва, так не получается.
– Гринёва, а смысл дразнить человека из-за того, что он изменить не может? – язвительно поинтересовался Данил Сергиенко, заняв место рядом с крепким Лёвой Акиньшиным, один взгляд которого сигнализировал: держись подальше. – Типа тебе было бы приятно, если бы Русаков тебя обзывал цыганкой из-за твоих кудрей?
– Или из-за того, что ты все время носишь кучу золотых украшений, хотя это признак дурного вкуса, – поддакнула Тоня, но когда Злата перевела на нее свой злобный взгляд, поспешила отвернуться. Еще один их одноклассник, Игорь Гладилин, презрительно фыркнул:
– Ты по уровню развития будто на уровне детсада остановилась, Гринёва.
– Кто бы говорил, – огрызнулась Злата. – Ты, Игорек, сам тоже смеялся, когда я придумывала прозвища Русакову. И даже помогал мне их придумывать.
– Когда это было, – отмахнулся Гладилин. – Я с того момента вырос уже. И с Денчиком, кстати, я теперь дружу. Он порядочный челик, с ним приятно иметь дело. Не то что с тобой.
– Да блин, ребят, я не знала, что у него сестра умерла! – воскликнула Злата, глядя в глаза каждому однокласснику. – Правда! Никто мне не сказал! Если б я знала, я бы не стала говорить то, что сказала.
– Поздно пить боржоми, – выступила вперед Ева Гусева. – Мы объявляем тебе бойкот, Гринёва. До тех пор, пока ты не пересмотришь свое поведение и не извинишься перед Денисом за все обидные шутки и прозвища.
– Чего? – прыснула со смеху Злата. – Бойкот? Серьезно? Мы что, в Советском Союзе?
– А я поддерживаю Еву, – вдруг произнес обычно молчаливый Лёва Акиньшин, и еще несколько мальчишек, включая Игоря и Данила, закивали в поддержку. – Если Гринёву не останавливает то, что Денис не хочет с ней общаться, то надо всем нам сделать то же самое, что и он.
Вслед за ним идею поддержала Яна Крюкова, вместе с ней – Тоня и их с Евой подружки. К всеобщему удивлению, выступил в поддержку бойкота и Саша Голобородько, который славился тем, что выступал медиатором при конфликтах в родном девятом “А”, а иногда и в более младших классах.
– Не надолго же тебя хватило, миротворец, – с горечью усмехнулась Злата, а Саша жестко посмотрел на нее:
– Баланс сил неравен. Если бы вы с Денчиком просто посрались, я бы помог тебе разрулить конфликт. Но так… Сорри, Злат. Здесь Русаков – явно пострадавшая сторона.
Злата уже кипела от обуревающего ее гнева. Те одноклассники, все еще раздумывающие над тем, поддержать идею Евы с бойкотом или не стоит, практически сразу единогласно поддержали тех, кто выступил за игнор Златы.
Ее гнев усилился в разы, когда последним из таких людей оказалась Ника Селиванова. Она грустными глазами посмотрела на Злату, а та одними губами прошептала:
– Предательница.
Ника было скуксилась, но быстро придала своему лицу бесстрастное выражение и спряталась за спинами более высоких парней и девушек. Оглядев одноклассников, смотрящих на нее с презрением, Злата со злости топнула ногой.
– Да пошли вы!
А затем вылетела в коридор и направилась к раздевалке.
Забрав свои вещи, Злата тут же помчалась домой. Оставаться в школе среди тех, кто был теперь настроен откровенно враждебно по отношению к ней, не хотелось. В голове лихорадочно крутились мысли о том, что же ей делать, как вернуть на свою сторону хотя бы ту же Селиванову, но как назло, ничего путного в голову не приходило.
Когда в сознание коварно закралась мысль пойти домой к Денису и извиниться перед ним за все случаи, когда она делала что-то обидное для него, Злата громко и заливисто расхохоталась. Птицы, распевающие свои серенады у нее над головой, испуганно разлетелись, а Злата продолжала хохотать до тех пор, пока смех не перешел во всхлипы. Опустившись прямо на сугроб, она заплакала. Оказывается, когда тебя исключают из группы – это безумно обидно.
Злата продолжала плакать, сидя в сугробе, пока какая-то сердобольная тетенька не приблизилась к ней и не велела подняться, аргументируя это тем, что сидя в снегу в одной юбке, Злата рискует получить проблемы как с деторождением, так и со здоровьем в целом.
– Цистит будет! – пригрозила тетенька и ушла, покачиваясь из стороны в сторону вместе с увесистыми пакетами. Не то чтобы Злата верила, что не сможет стать матерью, посидев один раз на снегу, но перспектива заполучить цистит ее напугала не на шутку. Судя по тому, что она слышала об этой болезни, пренеприятнейшая штука.
Поднявшись со снега, Злата отряхнулась и начала лихорадочно думать, что делать дальше. Пойти домой? Хорошая идея, но мать точно удивится из-за того, что она вернулась так рано. Потусить в каком-нибудь торговом центре? Классно, конечно, но без Ники не так весело. Найти дом Дениса и прийти к нему покаяться? Звучало неплохо, но она не знала, где он живет. К тому же, его отправили домой вместе с Олегом и тот наверняка еще был у Дениса дома. Злате не хотелось лишний раз пересекаться с Вавиловым, тем более дома у человека, который тоже наверняка терпеть ее не мог.
Решив подождать несколько часов, чтобы Олег точно ушел, Злата решила пойти к Лёшке Сафонову, знакомому со времен командных детских игр во дворе. Лёшка учился очно-заочно в колледже, значит, скорее всего, он сейчас дома. И она не ошиблась в своих догадках: Лёшка открыл дверь сразу же, как она вдавила кнопку дверного звонка. Как будто ждал, что она придет. Окинув Злату оценивающим взглядом, Лёшка облизнулся.
– Привет, Златка. – Когда он притянул ее к себе, Злата игриво захихикала. – Злато мое, над которым я щас как Кощей чахнуть буду!
Подняв ее на плечо, Лёшка захлопнул входную дверь и понес смеющуюся Злату в спальню. Уложив девушку на кровать, Лёшка принялся целовать ее, грубовато схватив за подбородок. Злата ответила на поцелуй, а когда Лёшкины губы перешли с ее рта на ее шею, она закрыла глаза.
Ловкие Лёшкины пальцы быстро оказались у нее под водолазкой и устремились к спине. Скользнув между лопаток, они аккуратно погладили ее там, и Злата с блаженным стоном прикрыла глаза. Как ни странно, Лёшка знал чувствительные области ее тела лучше, чем она сама. В каждую их встречу он находил какую-то новую точку, прикосновение к которой вызывало у Златы желание издавать томный и громкий “ах”.
Впрочем, и она была не пальцем деланная и тоже могла вызвать у своего друга приятные ощущения: шутка ли – знакомы едва ли не половину жизни! Конечно, Злата знала, какие прикосновения заставляли Лёшку мурлыкать, а какие – вызывали поток нецензурной брани и просьбу больше так не касаться его тела.
Пальцы Златы гладили Лёшку по голове и крепко сжимали пряди его волос. Такие же светлые и мягкие, как у него. Когда Лёшка сжал ее лицо обеими руками и снова поцеловал Злату в губы, она подалась вперед и представила, каким взволнованным взглядом смотрят его большие темно-синие глаза с пушистыми ресницами.
Представив, как она сейчас коснется его шелковистой белой щеки и поведет пальцем вниз по скуле, к россыпи мелких веснушек, Злата положила руку на Лёшкину щеку и едва ощутимо погладила ее. Ее пальцы скользнули к красивому прямому носу парня, а потом – вниз, к нежным розовым губам, которые уже переместились на ее шею…
Ощутив довольно болезненный укус, Злата жалобно вскрикнула:
– Денис!
Нежные губы, которые в тандеме с зубами пытали тонкую кожу на ее шее, тут же исчезли, и Злата несмело открыла один глаз. Лёшка выглядел сбитым с толку, смотрел на нее и озадаченно хлопал глазами. Светло-голубыми, практически прозрачными.
Спустя несколько мгновений растерянность на его лице сменилась злобой, и Злата с ужасом поняла, что она только что сделала. В надежде хоть как-то сгладить нарастающий скандал она испуганно прошептала:
– Прости…
– Что ты сказала? – переспросил Лёшка тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Денис?
– Лёш, – запаниковала Злата. – Лёша… я…
– Кто такой Денис? – зарычал Лёшка и, схватив Злату за шею, прижал ее к кровати. – Ты что, еще с кем-то встречаешься? Признавайся!
Злата хватала ртом воздух и пыталась отцепить от своего горла жесткую руку, но Лёшка превосходил ее по силе, поэтому единственное, что получалось у Златы, – хрипеть, скулить и слабо дергать ногами в попытке отбиться. Когда у нее перед глазами потемнело, Лёшка наконец отпустил ее.
– Пошла вон. Знал бы, что поюзанная, – выгнал бы сразу.
– Лёша, – прошептала Злата, чувствуя, как слезы скапливаются в уголках ее глаз. Но Лёшку это не проняло:
– Вон пошла, я сказал! И не приходи больше!
Еле сдерживая слезы обиды, Злата оделась и как можно скорее вылетела из квартиры, пропитавшейся недоброй Лёшкиной энергетикой. Выскочив из подъезда и на ходу обматывая шарф вокруг горящей от страстных поцелуев шеи, Злата бросила тоскливый взгляд на окна Лёшкиной квартиры, в которых был виден теплый свет настенной лампы – несмотря на утро, на улице было пасмурно, а в помещении довольно сумрачно.
Поняв, что и здесь ее больше не ждут, Злата понуро побрела куда глаза глядят.
В торговом центре было немноголюдно – в одиннадцать утра буднего дня все нормальные люди были либо на учебе, либо на работе. Злата зашла на фудкорт и решила купить себе блинчики с форелью и чай. Дождавшись своего заказа, она разместилась за одним из столиков и принялась мрачно жевать свой блин.
Злата очень хотела надеяться, что объявление ей бойкота всем классом – это просто неудавшаяся первоапрельская шутка, но была загвоздка: сейчас был февраль и даже первого апреля ее одноклассники шутили друг над другом максимально безобидно. Это они с Никой, зная, насколько Тоня боится насекомых, могли пошутить, что ей на голову села пчела. Все остальные их одноклассники ограничивались знаменитым “у вас спина белая” или выдумывали какие-то похожие добрые приколы. Так что, скорее всего, бойкот был очень даже настоящий.
Мысли Златы внезапно снова вернулись к Денису. Перед глазами всплыло его отрешенное бледное лицо, которое после ее невинной реплики болезненно сморщилось; глаза, которые тут же чаще заморгали и подозрительно заблестели; слезы, покатившиеся по бледным щекам; трясущиеся плечи; тонкие длинные пальцы, торопливо смахивающие соленые капли.
В ушах тут же зазвенело рычание Акиньшина: “У него сестра умерла, дура!”, и Злата зажмурилась. Она правда не знала! Если бы она была в курсе, что Денис переживает такое горе, она бы уж постаралась как-то следить за языком. Она же не злодейка какая-то!
Однако извиняться Злата не собиралась. Тем более при всем классе. Унизительно как-то.
Просидев на одном месте два часа, Злата все же решила отправиться домой. Больше покупать ничего не хотелось, да и не было средств для этого – отец значительно снизил сумму карманных до тех пор, пока Злата не наведет порядок в своей успеваемости. Родители ожидали, что уменьшение суммы, выдаваемой на карманные расходы, замотивирует ее выйти с троек хотя бы на четверки, но Злата не собиралась прыгать выше головы. По предметам, которые ей больше нравятся, она сделает все, чтобы сохранить свои четверки, а по тем, которые уже пять лет оцениваются на тройки, она не будет ничего менять. Да даже если бы она хотела, вряд ли она бы успела…
Когда Анна Владимировна Гринёва открыла дверь и увидела на пороге Злату, ее глаза удивленно округлились.
– Злата?
– Привет, мам. – Злата прошла в квартиру, а Анна Владимировна, не спуская с нее глаз, закрыла дверь и задвинула щеколду. Наблюдая за тем, как Злата снимает с себя верхнюю одежду и обувь, она скрестила руки на груди.
– Ты чего так рано?
– А… – Злата махнула рукой, умоляя высшие силы помочь ей сделать так, чтобы мама поверила в ее ложь. – У меня голова заболела, и я у медсестры отпросилась.
– А сейчас болит? – подозрительно прищурилась Анна Владимировна. Злата помотала головой. – Дай-ка свой лоб. Температура, может быть?
– Да нет у меня температуры. – Тем не менее Злата покорно подставила лоб под теплую сухую ладонь матери. Анна Владимировна кивнула:
– И правда. Ну иди полежи. Поспи. Ты хотя бы какую-то из своих троек исправила?
– Работаю над этим, – уклончиво ответила Злата перед тем, как исчезнуть за дверью своей комнаты. Однако не успела она уютно разместиться в кровати, как вдруг расплакалась.
С Лёшкой они были знакомы давно, а последние года два по обоюдному согласию встречались ради удовлетворения низменных потребностей. Лёшка был ее старше на два года, потому всему научился раньше и быстрее, а позже научил и ее. За последний год он несколько раз сказал, что хочет видеть у себя как можно чаще, и Злата обрадовалась. Ее многолетняя симпатия была наконец-то замечена, да еще и оказалась взаимной. А тут она со своим “Денис” во время прелюдии с другим… Как можно было так облажаться! Русаков же даже ей не нравится!
Перевернувшись на спину, Злата схватила своего любимого мишку, подаренного Лёшкой на четырнадцатый день рождения, и вперила взгляд в потолок. Внезапно подумалось о том, чем сейчас занимается Денис.
Злата нецензурно выругалась, а мишка полетел в дверь и, глухо ударившись о нее, мягко упал на пол.
***
– Олег, а ты женишься на мне, когда мне исполнится восемнадцать? – вдруг спросила Лариска, и Олег едва не подавился своим бутербродом с вишневым вареньем. Еле сдерживая улыбку, Денис похлопал одноклассника по спине, и когда Олег наконец прекратил кашлять, то взглянул на Ларису и дружелюбно поинтересовался:
– Почему ты хочешь, чтобы я на тебе женился?
– Ну… Ты красивый, – немного смущенно ответила девочка, и теперь настал черед Олега краснеть. Он бросил взгляд на Дениса, явно не зная, что ответить на блестящий аргумент Ларисы, и Денис пожал плечами. Правда, потом сказал:
– Ларис, Олег пока не думает о женитьбе.
– А когда будет? – тут же поинтересовалась она. – Он же уже совсем большой!
Олег улыбнулся:
– Ну, когда вуз окончу – можно будет подумать.
– А сколько лет тебе будет? – снова задала вопрос Лариска. Склонив голову на бок, Олег сделал вид, что задумался.
– Дай подумать… Двадцать два или двадцать три.
– А мне?
– Ну а ты сама разве не можешь посчитать? – изобразил удивление Олег и, мельком взглянув на наблюдающего за ними Дениса, улыбнулся ему краешком губ. – Вас же должны в школе этому учить. Сколько тебе сейчас?
– Восемь, – с гордостью ответила Лариса. Олег немного подался к ней:
– Отлично. Мне пятнадцать. Если мы отнимем пятнадцать от двадцати двух, например, сколько получится?
– Семь, – торжественно объявила Лариска спустя несколько мгновений. Олег улыбнулся:
– Правильно. Вуз я окончу через семь лет примерно, если все пойдет по плану. А теперь прибавь семь к восьми – что получится?
Подумав немного, Лариса ответила:
– Пятнадцать.
– Правильно, – похвалил ее Олег. – Тебе будет всего пятнадцать, когда мне будет двадцать два. Так что…
– …Ты будешь ждать, пока мне не исполнится восемнадцать? – догадалась Лариса, а Денис вдруг засмеялся, из-за чего расплескал немного кофе на скатерть. Олег бросил на него усталый взгляд и слегка улыбнулся. Денис улыбнулся ему в ответ:
– Что, Олег, выдохся объяснять? А я так каждый день.
– Он врет, – тут же ответила Лариска и кокетливо посмотрела на донельзя смущенного Олега. – Я сама домашку делаю. К Денису бесполезно обращаться. Он все время говорит, что уже забыл все, что делал в начальной школе.
Когда Денис бросил на сестру иронический взгляд и вопросительно приподнял брови, Лариска показала ему язык. Олег снова уткнулся в чашку чая, но потом снова посмотрел на Дениса, который уловил в его взгляде мольбу избавить его от общества до безобразия честной девчушки.
– Ларис, ты не могла бы оставить нас с Олегом наедине? – попросил Денис, и Лариса тут же надулась:
– Вы больше не хотите со мной общаться?
– Хотим, – поторопился заверить ее Денис, ощущая пристальный взгляд Олега на себе. – Просто я тут вспомнил… Нам нужно обсудить кое-что… мужское. Тебе будет неинтересно.
К удивлению Дениса, Лариса приняла аргумент, но перед тем, как уйти, крепко обняла его. Несмело обняв ее в ответ, Денис снова поднял глаза на Олега. К своему удивлению, он увидел, что одноклассник наблюдал за ними с нетипично растроганным видом. Когда Денис выпустил сестренку и она ушла из кухни, он плотно притворил дверь и снова сел за стол.
– Она так любит тебя, – как бы невзначай заметил Олег, снова прикрывшись кружкой, из которой пил чай. Денис посмотрел на него с улыбкой:
– Да. Иногда не знаешь, куда от ее любви деваться.
– Я бы все за это отдал, – вдруг признался Олег и в ответ на удивленный взгляд Дениса пояснил:
– У меня тоже была младшая сестра. Диана. Она, наверное, чуть постарше твоей Лары. Она… Она умерла три года назад, – прошептал он и уткнулся в чашку. Денис замер. Он понятия не имел, что в семье его приятеля случилось похожее горе. Они просидели в молчании не больше минуты, прежде чем Денис все-таки осмелился тихо спросить:
– Что с ней случилось?
– Рак, – нехотя ответил Олег, по-прежнему не глядя Денису в глаза. – Не знаю, как это вышло. Просто… Его обнаружили, когда Диане было пять. А в семь ее уже не стало. – Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Я редко виделся с ней, пока она лежала в больнице. Не люблю больницы. Слишком много боли и страданий. Мне пару раз плохо становилось. В обморок даже падал. Один раз это случилось при Диане, и родители предложили мне в следующий раз остаться дома. И я… остался. – Олег закрыл лицо ладонями. – Если б я знал, что это последний раз, когда я вижу ее живой… Я бы пришел. Даже если бы снова упал в обморок, я бы хотел побыть с ней. Я до сих пор виню себя за то, что Диана умирала одна, пока я боялся увидеть кровь, уколы и больных…
– Не надо, – как можно мягче прервал его самокопание Денис и нерешительно похлопал его по плечу. – Ты не мог знать, когда Диана умрет. И ты уж точно не виноват в том, что вскоре после твоего отказа идти в больницу она умерла. Не вини себя в этом.
– Сейчас она могла бы в четвертом классе учиться, – обреченно произнес Олег, и Денис крепче стиснул его плечо. – Или даже в пятом. Но ей теперь всегда будет семь лет…
– Олег. – Придвинувшись ближе, Денис потрепал товарища по голове – так же, как Олег сделал это несколько часов назад с ним. – Вы с родителями сделали все, что могли. Уверен, Диана очень ценила время, которое вы с ней провели. И умирая, она ощутила облегчение, ведь она провела с вами много времени. Зато теперь ей не больно, Олег. Ты можешь быть спокоен и не бояться увидеть, что ей больно.
Олег резко поднял голову, и Денис на всякий случай отодвинулся подальше, хотя этого не требовалось: одноклассник не собирался грубо реагировать. На его лице была лишь огромная, бесконечная печаль.
– Ты прав, но блин, это сложно, – сказал наконец Олег, снова опустив глаза. – Мне было сложно даже это все тебе рассказать.
– Зачем рассказал тогда?
– Потому что хотел показать тебе, что ты не одинок в своем горе. Да, у тебя старшая сестра умерла, а у меня младшая, но какая разница, если обе – наши любимые девчонки, которые не заслужили такой участи?
Денис резко сглотнул, чтобы ком, вновь образовавшийся в его горле, не вырвался наружу в виде слез. А Олег вдруг тихо добавил:
– Я, наверное, не вовремя, но мне очень нравилась твоя сестра. Я просто стеснялся к ней подойти. Ксюша девчонка симпатичная, поклонников у нее всегда было много. Меня она вряд ли бы воспринимала как-то иначе, кроме как друга своего брата или надоедливого младшеклассника.
– Зря ты так, – с горечью откликнулся Денис. – Может, ты ей тоже нравился, просто она ждала первого шага от тебя. Ну, ее мама так воспитывала.
– Да я знаю, но… Можно посмотреть ее фотографии? – внезапно попросил Олег. – Хочу посмотреть на нее в последний раз.
Денис на мгновение замешкался, но потом кивнул и направился в комнату сестры. Дверь была закрыта, но не заперта. Открыв ее, Денис увидел, что все было в точности так же, как и несколько дней назад, когда Ксюша покидала свой творческий беспорядок после обеда – шла на волейбол то есть.
Одежда висела на кресле с колесиками. То было отодвинуто в сторону от письменного стола, на котором остался ноутбук с поднятым экраном и любимая Ксюшина чашка с Микки Маусом, привезенная из парижского Диснейленда много лет назад. На стене сбоку от письменного стола висела пробковая доска с прикрепленными к ней фотографиями. Ксюшины портреты и селфи там тоже были. Аккуратно сняв доску, Денис принес ее в кухню и протянул Олегу.
– Еще должен быть фотоальбом, но я не знаю, где Ксюша его хранила…
– Ничего страшного. – Подняв на него глаза, Олег улыбнулся уголками губ. – Спасибо, Денчик.
Денис скромно улыбнулся:
– Еще кофе?
– Ой, не, пасиб.
Олег продолжал жадно вглядываться в фото Ксюши – в ее темно-каштановое каре, глаза цвета незабудок, сияющие на бледном лице, и тонкие губы, изогнутые в легкой улыбке, – а Денис, готовящий себе очередную порцию напитка, наблюдал за ним. Было радостно осознавать, что его сестра нравилась такому серьезному и порядочному парню, как Олег. Если бы он только раньше об этом узнал, он бы наверняка придумал, как их свести. И, возможно, у Ксюши с Олегом что-то бы получилось.
Когда Денис наливал себе еще кофе, Олег вдруг спросил:
– Какая она была, Ден?
– Ксюха? Она была дипломатом. – Денис прикрыл глаза, вызывая из памяти образ сестры. – Ненавидела скандалы, хоть и была борцом за справедливость. В школе скандалы случались часто, и она очень расстраивалась. Иногда даже плакала. А я не знал, что мне сделать, что сказать, чтобы ее успокоить. Меня хватало только на то, чтобы посидеть рядом с ней.
– Иногда этого более чем достаточно, – пожал плечами Олег. Денис повторил его жест:
– Наверное. Ну и она меня обнимала иногда. И я, – он грустно улыбнулся, – тоже ее обнимал.
Олег с грустной улыбкой кивнул, и какое-то время они молчали. Затем Денис снова заговорил:
– Мне кажется, если бы Ксюха жила в семидесятых, она была бы хиппи. Но когда она заступилась за меня перед Гринёвой – я ее прямо не узнал. Ни разу до этого не слышал, чтобы она кому-то угрожала.
– Ксюша – угрожала? – округлил глаза Олег. Денис кивнул:
– Назвала Гринёву цыганским отродьем, а потом сказала, что если Злата еще раз пристанет ко мне, то она рискует лишиться возможности передвигаться.
– Серьезно? – изумился Олег. – Но как… Ксюша же такая… Феечка, что ли… Эльфийка.
– Да, она такая, – не стал отрицать Денис, ощущая тепло в груди. – При том, что рост у нее сто семьдесят, она всегда выглядела хрупкой. Наверное, потому что худая.
Олег улыбнулся и посмотрел на Дениса, так и стоявшего с кружкой кофе у кофеварки.
– Тебе повезло иметь такую сестру, как Ксюша, – искренне произнес Олег. – Я завидую.
– Да ладно, не надо, – отчего-то смутился Денис, но Олег продолжал:
– Нет, серьезно! Ксюша не побоялась конфронтации с Гринёвой, хотя Злата ее выше и крепче. Кроме того, она поддерживала тебя, а не дразнила. Она дружила с тобой, а не лупила тебя. Я знаю, что у многих старшие сестры плохо относятся к младшим братьям, но тебе повезло. Жаль, у меня не было достаточно яиц, чтобы познакомиться с ней лично.
Денис печально улыбнулся:
– Если хочешь, можем как-нибудь вместе на кладбище сгонять. К Ксюше. Хотя и к Диане тоже можем, если хочешь.
– Да не, не надо. А Диану мы в области похоронили – далековато ехать. – Аккуратно положив пробковую доску на стол, Олег поднялся. – Я пойду, наверное. Ты как? Лучше?
– Пойдет.
Проводив Олега, Денис вернул пробковую доску с фото в комнату Ксюши и снова осмотрел комнату сестры. Сразу в памяти всплыли воспоминания последних месяцев: как он заглядывал к Ксюше в комнату, а та отрывалась от мольберта и мчалась к нему, чтобы крепко обнять и узнать, как дела; как они перед сном смотрели “Тетрадь смерти”, Денис насмешливо интересовался, не боится ли Ксюша увидеть кошмарный сон после просмотра, а потом сам же пришел к ней в комнату, потому что не спалось – Денис так и не признался ей, что страшный сон приснился ему; как Ксюша слушала его рассказы о приставаниях Златы и гладила его по голове, а потом смахивала слезы с его лица и прижимала его к себе, повторяя, какой он хороший и как сильно она его любит.
Взяв с кровати Ксюши игрушечную панду, Денис крепко прижал ее к себе. Игрушка пахла любимым Ксюшиным парфюмом, который она получила в подарок от подруги и который, как и сама Ксюша, пах праздником.
