Аглаида Лой
Шепот Лилит

Я отправилась в душ, потом оделась и немного подкрасилась. Когда, сидя на кровати перед зеркалом, расчесывала свои длинные и темные, как вороново крыло, волосы, Бориса опять повело. Он явно настроился на новые подвиги, и когда обнял меня, я даже через толстый махровый халат явственно ощутила его мужскую «готовность номер один». Однако на сегодняшний день у меня имелись другие планы, и я со смехом вывернулась.

– Ну что ты, ну, пожалуйста, останься еще ненадолго… – твердил он, опрокидывая меня на кровать.

Но я решительно высвободилась из его рук, подхватила сумочку и направилась к выходу. Он с обиженным видом поднялся меня проводить.

– Звони, когда будет настроение, – сказала я и поцеловала его в щеку.

– Детский сад какой–то, – возмутился он, притянул меня к себе и принялся целовать.

Я со смехом его оттолкнула и широко распахнула входную дверь.

– Пока, Борис! Да ты весь в моей помаде…

Я стремительно выскочила на лестничную площадку и побежала вниз по ступеням. Входная дверь захлопнулась. Я остановилась и достала из сумочки зеркало. Конечно, он выпачкал помадой и меня. Ну что за идиоты эти мужчины – никакой меры не знают! Я послюнила платочек, тщательно стерла с лица «следы преступления», снова подкрасила губы и, оставив в прошлом свою первую ночь любви, перепрыгивая ступеньки, поспешила вниз. Никакие родители меня не ждали, я уже два года как самостоятельно проживаю в собственной однокомнатной квартире. А вчера вечером, перед тем как отправиться к Борису, позвонила маме и предупредила, что останусь ночевать у Светы.

Утро, точнее уже полдень, выдалось просто чудесным. Второй ясный и жаркий день за лето – спасибо Скандинавскому антициклону! Я дошла до метро, спустилась в его прохладное нутро, и через четверть часа уже шагала по родной улице. Любопытно, но, прислушиваясь к собственным ощущениям, я не обнаружила в душе ни малейшей неловкости от случившегося, вероятно, потому что действовала вполне осознанно и получила ровно то, что ожидала. Всю мою жизнь во мне одновременно сосуществуют два совершенно непохожих человека. И если один – правильная девочка, выросшая в не менее правильную девушку, которая уважает старших, хорошо учится и не делает ничего дурного, то второй – отнюдь не милое и мало предсказуемое создание, склонное к любым авантюрам, к тому же, зачастую весьма недоброе. Причем, этот самый «второй» стремится не только поближе узнать других людей, но старается глубже влезть им в душу, чтобы потом манипулировать ею, или даже полностью подчинить своей воле. И если живущий во мне «правильный» человечек всегда точно знает что есть хорошо и что плохо и неукоснительно следует строгим моральным принципам, то «неправильный» делает все, что в голову взбредет, не думая о последствиях, каких–то там принципах и прочей ерунде, связанной с общепринятыми нормами поведения. Просто раздвоение личности какое–то.

Дома, с наслаждением погрузившись в пенную, ласковую и ароматную ванну, я кайфовала минут сорок, стирая с себя губкой ощущение налипшей на меня после секса грязи. Грязи не в физическом, а в сугубо моральном смысле, – ведь я занималась любовью с мужчиной, которого не любила, а лишь использовала в своих корыстных целях. Другое дело – он был отнюдь не против. Потом накинула легкий домашний халатик, съела пару бутербродов и позвонила Светлане. Кажется, она еще не вполне отошла от вчерашнего и отвечала довольно односложно, но едва речь зашла о Борисе, тотчас очнулась от спячки, и в голосе проявились энергия и напор.

– А поподробнее… – попросила она, едва я намекнула, что была в гостях «у ее друга».

Пришлось рассказать ей все, разумеется, не вдаваясь в самые интимные детали.

– Всегда подозревала, что он классный мужик! – наконец резюмировала Света. – Говоришь, испугался, что начнешь его преследовать?

– Мне так показалось. Да и зачем он мне сдался – я же не влюблена!

– Понятно. Продолжения не будет. А если все–таки…

– Исключено, – нетерпеливо оборвала я ее.

– Странная ты, ей–богу! Почему бы, если он нормальный трахатель… В наше сексуально изможденное время таких гераклов днем с огнем искать приходится.

– Не хочу затяжного романа с женатиком.

– Тоже верно, – вздохнула она. – Значит, телефона твоего я не знаю. Фамилию позабыла. И вообще, ты ко мне забрела случайно, мы почти не знакомы. А если будет сильно доставать – ты уехала учиться за границу. Причем, срочно и надолго.

– Умничка. Именно так.

– Все–таки ты подумай, Лиля… Если…

– Нормальный боевой мужик, – прервала я ее, и мы обе расхохотались. – А где твой красавец? – перевела я разговор на другую тему.

– Ох, за пивом побежал. Головки–то бо–бо.

– Могу себе представить.

– Не можешь, ты человек малопьющий.

– А Танечка тоже у тебя осталась? По –моему она была уже не транспортабельна.

– Как же! Ты что, нашего Петю не знаешь? Поволок в свой уголок, как ту самую пресловутую муху. Ой, кажется, моя половинка с пивом заявилась. Пока! Созвонимся…

«Созвонимся….» – произнесла я уже в ответ на раздавшиеся в трубке гудки и широко зевнула – все же надо немного поспать. Плотно задернула шторы и упала на свой родной диван. Уютное гнездышко, в котором так хорошо спится. Все–таки столь бурный секс да еще самый первый, да еще и с этаким мачо – весьма чревато. У меня разболелась вся нижняя часть живота, так что я стала ходить слегка на раскоряку, словно после продолжительной скачки на лошади, – и это меня сильно смешило. Однако подобная боль не была неприятной: больно и одновременно как –то по –особому, эротически, приятно – нечто сродни мазохизму.

Сегодня, по прошествии нескольких лет, мне даже немного забавно вспоминать ту стародавнюю историю с дефлорацией. Хотя… может, все это выглядело не так уж и глупо… С Борисом я действительно никогда больше не пересекалась. Светлана доносила мне, что он пытался разыскать меня, но она молчала, как партизан. Поначалу–то он с облегчением воспринял мое исчезновение с его горизонта, но, убедившись, что я не собираюсь преследовать его и предъявлять на него права, вдруг словно взбесился. Еще бы, такой мачо! Не знаю, что так его зацепило, наверное, самолюбие взыграло, – только поиски меня превратились для него в настоящую идею фикс, а когда не увенчались успехом – у мужика просто крышу снесло. Жалостливая Света даже Христом богом просила меня с ним увидеться – но я отказалась. Зачем – ведь я ничего к нему не чувствую. Какое–то время он пил горькую, и в пьяном виде колесил по городу, надеясь на случайную встречу. В одну из таких диких поездок не справился с управлением и машина перевернулась. Спасли подушки безопасности. Пролежав в больнице пару месяцев, он, наконец, успокоился и вновь обрел себя.

Я улыбаюсь – да, дела давно минувших дней… Но пора возвращаться в настоящее!

Еще немного понежившись в постели, я с сожалением сажусь и включаю мобильник. Снова звонит Андрей. Я зеваю и, наконец, отзываюсь.

– Ну, чего тебе, Андрей?

– Привет! Ты сейчас дома? Я тут как раз неподалеку, хотел заехать.

– Нет–нет, – окончательно просыпаюсь я, – мне нужно уходить.

– И куда же, позвольте спросить, ежели не секрет?

– Секрет.

– А мобильник почему отключила?

Я выдержала паузу, размышляя, послать его к черту сразу или проявить интеллигентскую вежливость? Все же вежливость победила.

– Не хотела, чтобы какой–нибудь малахольный случайно разбудил меня ранним звонком.

Обиженное молчание в трубке с полной очевидностью продемонстрировало, что «малахольный» понял все правильно. Сдаваться, однако, не собирался.

– Мы сто лет не виделись – может, отложишь дела?

– Не получится. Очень надо.

– Да я только на пять минут…

– Знаю я твои «пять минут». Хватит придуриваться, у меня времени в обрез!

– Ну, если так, тогда конечно… – он все еще надеялся, что я переменю свое решение. Несколько лет назад, когда я еще была в него влюблена, это был вполне возможный вариант. Но не сейчас, нет, не сейчас.

Долгое напряженное молчание. Молчит и дышит в трубку – детский сад какой–то.

– Я тебе позвоню. – Почти искренне обещаю я и сама себе удивляюсь: чего я с ним миндальничаю, взрослый ведь мужик.

– А когда? – снова начинает допытываться он. – Завтра? Или послезавтра? А может через год?

Моему ангельскому терпению приходит конец. Каков нахал?! Да как он смеет от меня чего–то требовать!

– Ну, хватит! – резко прерываю я. – Позвоню, когда сочту нужным. Может, завтра. А может – никогда.

Он ощущает резкую перемену настроения, – еще бы, в моем голосе прорезался наждак, – и начинает вилять хвостом, как побитая собака.

– Извини, не сердись, меня занесло не в ту степь.

– Это точно. Знаешь ведь – на меня нельзя давить.

– Да знаю, знаю. Лиличка, пожалуйста, только не злись…

– Ладно, постараюсь. Ну, пока!

– Подожди еще секунду, не клади трубку! Ты, правда, не сердишься?

– Правда. Почти не сержусь. Довольно, Андрей, до свидания!

– Только не забудь, ты обещала позвонить…

– Позвоню, позвоню, обещаю… – и я с облегчением отключаюсь.

«А возможно и не позвоню», – говорю я трубке и строю ей рожицу. Быть может, когда–нибудь я действительно позвоню – сама не знаю, зависит от настроения. Зачем загонять себя в жесткие рамки? Человек Андрей неплохой, да и в качестве любовника заслуживает похвалы; единственный минус – женат. Ну, пожалуй, еще слишком высокого мнения о собственной персоне, хотя для мужчины это, скорее, плюс. Сто лет назад, пока он не женился, мы прекрасно проводили время. Хотя отношения у нашей влюбленной парочки складывались своеобразные: с одной стороны – настоящий вулкан страстей, с другой – каждый участник тандема постоянно стремился одержать психологический вверх в любовной игре. Впрочем, это уже дела давно минувших дней… Я сладострастно потянулась, ощущая себя гибкой белой львицей, потом вскочила на ноги и отправилась варить кофе.

И все–таки какое–то дежавю! Около года назад меня точно также разбудил звонок Андрея, когда я увидела свой первый и в чем–то судьбоносный сон о Лилит.

Этим вечером, как я и предполагала, Андрей снова мне названивал, но об этом как–нибудь в другой раз. Впереди у меня два выходных и намечена уйма дел, так что предаваться воспоминаниям нет ни времени, ни желания. Работа над диссертацией только начинается, я собираю материал, делаю выписки и параллельно записываю возникающие мысли. Источников, древних и современных, обнаружилось великое множество. Все их необходимо прочесть, обдумать, проанализировать. Я постараюсь узнать о Лилит всё, что возможно. Все–таки интернет на редкость удобное изобретение для современного исследователя.

Кто же такая Лилит

Существуют два варианта легенды о Лилит, первой жене Адама, причем, оба восходят к одному источнику – первой книге Ветхого Завета, книге Бытия, – отличаясь лишь трактовкой древнего текста. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему…» (Быт. I. 26). «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. I. 27). Произошло это на шестой день Творения. Стоит отметить, что слово «человек», которое в древнееврейском оригинале пишется как «adam», по всей видимости, происходит от слова «adamah», что значит – «пыль, прах».

Итак, примем к сведению: на шестой день Творения были созданы Богом мужчина и женщина, Адам и Лилит.

Другая версия легенды представляет появление подруги первого человека совершенно иначе: вначале был создан Адам, а уже затем Ева, что явствует из следующего отрывка книги Бытия: «И сказал Господь: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. II. 22). Придя к этой мысли, Господь наслал на Адама крепкий сон, извлек у него ребро – и сотворил женщину, которой суждено было стать женой Адама.

Получается, что, согласно версии № 1, первой женой Адама была Лилит, созданная с ним одновременно и одинаковым способом: из глины, праха и других подручных средств. Однако в Ветхом Завете нигде не упоминается, как именно звали жену Адама. Имя Лилит возникает несколько позднее в других древних источниках, причем, несет на себе уже явно негативный оттенок, так как первая сотворенная Богом женщина затем была обращена Им же в демоницу; судя по всему, из–за своей исключительной строптивости.

И всё–таки интересно, по какой именно причине была столь жестоко наказана первая женщина на земле?..

В одной из книг древнееврейской Каббалы – «Зогар», – написанной испанским каббалистом четырнадцатого века Моисеем де Лионом, имя Лилит упоминается неоднократно. О проступке перед Богом первой женщины, за который она была наказана превращением в кровавую ночную демоницу, повествуется и в «Алфавите» Бен–Сиры.

История вкратце такова.

Едва Господь создал из праха мужчину и женщину и вдохнул в них жизнь, как оба проявили на редкость своенравный, не сказать склочный, характер, продемонстрировав все отрицательные качества своей натуры. Между вновь сотворенными людьми развернулась настоящая борьба за лидерство, и состоялся следующий диалог, приводимый древними источниками.

«– Я не лягу внизу, – сказала она.

– Я не лягу под тебя, только наверху, – ответил Адам. – Потому что ты подходишь только в низшей позиции, а я должен быть в высшей.

– Мы оба равны, ибо созданы оба из праха. Я не буду тебе покоряться.

– Я создан по образу Элоима и не могу унизиться до твоего уровня. Ты ничто иное, как одна из многих тварей в поле. Ты создана мне в помощь, так и останется».

Не тут–то было! Лилит совершенно справедливо считала себя равной Адаму и не желала ему подчиняться. Более того, она тут же решила с ним «развестись». Произнеся вслух тайное имя Бога – «Ягве», – она взмыла в воздух и улетела прочь от несговорчивого супруга. Обиженный Адам в сердцах нажаловался на нее Ягве. Что тут сказать, очень по–мужски – любая нормальная женщина от такого типа тоже бы слиняла! Господь над ним сжалился и, чтобы вернуть своевольницу законному мужу, отправил вдогонку беглянке трех ангелов. Ангелы Сеной, Сансеной и Самангелоф настигли Лилит у Красного моря и предъявили ей жесткий ультиматум, дескать, возвращайся к законному супругу – или с тобой такое сделают… Однако Лилит с презрением отвергла притязания Адама, обвинила несостоявшегося супруга в многочисленных недостатках, и отказалась к нему возвращаться. Тут уже и сам Ягве настолько оскорбился поведением непослушного создания, сотворенного, между прочим, Им Самим, что решил отменно наказать Лилит, обрекая ее на страшную кару. С тех пор, во веки веков, ей было суждено рожать каждую ночь по сто детей–демонов, но все они затем должны были умирать. Во втором варианте легенды наказание оставалось не менее суровым, хотя и более понятным с человеческой точки зрения: Лилит обрекалась на вечное бесплодие.

В «Алфавите» Бен–Сиры описывается, как ангелы, наконец, догнали успевшую улететь довольно далеко Лилит и попытались убедить ее вернуться к Адаму. Однако она принялась спорить с ними и утверждала, что была создана Богом вовсе не для замужества, а для того чтобы губить новорожденных. Ангелов это, конечно, не привело в восторг и, по–видимому, они оказали серьезное давление на строптивую даму, – тогда Лилит поклялась, что не станет вредить младенцам, у изголовья которых будут начертаны ее имя и имена настигших ее ангелов.

Еще одной «задачей» Лилит, которую приписывает ей Каббала, помимо расправы над беззащитными младенцами, являлось соблазнение, обольщение, совращение и т.д. спящих молодых мужчин. Поэтому в «Зогаре» и более поздней каббалистической литературе она уже выступает под различными именами, отражающими суть ее черных деяний: Блудницы, Нечестивой, Вероломной, Черной.

Талмудическое портретное описание Лилит вызывает дрожь и уж точно не рождает положительных эмоций, ибо она описывается, как злобный демон с женским лицом, длинными волосами и крыльями.

Учитывая вышеизложенное, вполне понятны действия суеверных иудеев, которые с древнейших времен для защиты младенца от нападения ночной демоницы вешали у колыбели ребенка амулет с именами трех ангелов. В амулеты помещались не только имена ангелов и заговоры для роженицы против Лилит, но и некоторые имена самой Лилит: Батна (чрево), Одем (краснота), Аморфо (не имеющая формы). Обычай повязывать на ручку младенца красную нитку связан именно с этим поверьем – якобы Лилит боится красного цвета. Особенно опасной считается ночь перед обрезанием младенца. Поэтому, остерегаясь нападения Лилит, отец должен всю ночь напролет читать отрывки из «Зогар» и других книг Каббалы.

В общем, перед нами в женском обличье предстает существо жуткое и отвратительное, несмотря на то, что было создано Богом. И это вполне объяснимо: за неподчинение мужчинам, последние и не такой поклеп на женщин возведут – лишь бы те всегда были ручными и послушными. Что же тогда говорить о Лилит, посмевшей ослушаться самого Ягве?.. Она наотрез отказалась подчиниться Адаму, едва тот заявил о своем мужском первенстве, послала несостоявшегося супруга подальше – и упорхнула, произнеся вслух тайное имя Бога. Возникает законный вопрос: почему Адам, все–таки супруг как–никак, не сделал то же самое, а вместо этого отправился жаловаться к Господу? Произнес бы вслух Его имя – и полетел догонять строптивицу. Тут можно рассматривать две возможности: либо у него не хватило решимости, либо ему не было известно истинное имя Бога. То есть, у Лилит было это тайное знание, а у Адама – нет?! Интересная картинка вырисовывается. Но тогда, если послушно следовать логике, получается, что Лилит была своего рода конфиденткой Ягве, который поверил ей одну из своих сокровенных тайн. А она, неразумная, этого не оценила и ослушалась своего «папочку», на что тот страшно разгневался и решил в назидание всем будущим женам ее как следует «выпороть» – по–своему, конечно, с ветхозаветным размахом, обратив в демоницу – пожирательницу младенцев. Да уж, за подобное своеволие следует отменно наказывать, чтобы всем дамам во всех последующих поколениях неповадно было!..

Но если отвлечься от всяческой мистики, то разыгравшаяся во времена сотворения мира драма выглядит весьма приземленно: поспорили мужчина с женщиной о том, кто главный в семье, и женщина – о, ужас! – не согласилась прогнуться под мужчину, не согласилась сделаться покорной сексуальной рабыней и исполнять его прихоти. А когда некий третейский судья попенял ей на это – возмутилась насилием над собственной личностью и сбежала. Сбежала, ибо была преисполнена гордыни и не пожелала пойти на компромисс. За что была образцово наказана Создателем.

Право слово, люциферова гордыня никому на пользу не идет.

Однако существует и другая, гораздо более привлекательная и интригующая ипостась Лилит, которая широко востребована мифологией прошлого и настоящего. Об этом втором «виде деятельности» неугомонной ночной демоницы также рассказывается в книге «Зогар». И рассказ этот, снабженный пугающими подробностями, предостерегает неосторожных мужчин от роковой встречи, последствия которой настолько серьезны, что несчастному, попавшемуся в сети Лилит, открыты врата ада. На описание действий древнееврейской соблазнительницы будет небезынтересно взглянуть и современным дамам, упражняющимся в искусстве обольщения. Похоже, за пару тысяч лет мало что поменялось. Перевод текста, конечно, не очень, не «Песнь песней» царя Соломона, к которой обращалось множество прекрасных поэтов, но смысл очевиден.

«Она наряжается и украшает себя как женщина легкого поведения. Она стоит у дороги и соблазняет мужчин. Она одурманивает глупца, который попадает ей на удочку, целует его и потчует вином со змеиным ядом. Как только глупец выпивает его, он начинает беспрекословно следовать за нею. Когда она замечает, что он окончательно сошел с пути праведного и начал следовать за ней, она снимает с этого глупца все, что на него вешала.

У нее волосы (красного или розового цвета), припудренные щеки, уши украшены серьгами из Египта, на шее ее, кажется, все драгоценности Востока – ее оружие по соблазнению мужчин. У нее (маленький) рот, словно узкий дверной проем, язык ее остр как меч, ее слова обволакивают как масло. Губы ее алы как роза и сладки как сладости мира. На ней темно–красные одежды, украшенные всеми драгоценностями мира с 39–ю драгоценными аксессуарами. Те глупцы, которые приходят к ней и пьют вино, предаются внебрачным связям с ней. И что же она делает после этого? Она оставляет глупца одного, мирно спящим в постели, а сама улетает ввысь (в небеса). Когда глупец просыпается, ему кажется, что он в следующий раз получит столько же удовольствия, как и прежде. Но не тут–то было. Она сбрасывает свои драгоценности и превращается в жуткое существо. Одетая в пламенеющее огнем платье, она является перед ним с присущей ей злобой, заставляя его тело и душу трепетать от ужаса. У нее огромные глаза, в руке ее острый меч, с которого стекают капли крови. Она убивает его этим мечом и бросает в жерло ада».

Дочитав до конца этот апофеоз древнееврейского соблазнения, я не выдержала и рассмеялась. Потом еще раз внимательно прочитала отрывок от начала и до конца. Если непредвзято разобрать весь процесс демонического обольщения, он чрезвычайно точен и выверен с психологической точки зрения. У женщины вызывающий вид: дорогие одежды и ярко окрашенные волосы. Плюс недешевые драгоценности, наличие которых, очевидно, совершенно неотразимо действовало на мужчин Древней Иудеи, падких до богатства. Прибавьте к этому одурманивающее» вино и «обволакивающие» речи – и портрет роковой женщины двухтысячелетней давности предстанет перед нами во всей его неизменной красе. Но это только начало. Потому что затем мужчину одаривают такими изощренными ласками, что он буквально сходит с ума, потому что жена его не обучена любовным играм. И что же происходит дальше?.. А дальше – Лилит улетает, оставляя спящего любовника в одиночестве. Любопытно, что для наших предков одним из главных атрибутов обольщения считались драгоценности и дорогие аксессуары, которые, видимо, действовали безотказно. После роскошных удовольствий в постели с Лилит, несчастный мечтал лишь об одном: снова оказаться с ней в постели. Но если им удавалось встретиться вновь, перед ним оказывалось уже совершенно другое существо, злобное, агрессивное, стремящееся доминировать. Нежная и желанная возлюбленная превращалась в настоящее чудовище, безжалостно забирающее в плен душу и тело своей жертвы. Муки любви и неутоленного желания порождают призрачных монстров. Вот они откуда берутся, мужские ужастики, – огромные горящие глаза, кровоточащий меч, адский огонь. Лилит же – свободна, как ветер. Насладившись очередным мужчиной, она бросает его, как съеденный плод, – и уходит, не оглядываясь, обрекая покинутого любовника на вечные страдания. Она всегда «госпожа», она всегда сверху. Что ж, за удовольствия приходится платить и в наше время! Очевидно, в древности садо–мазохисткие отношения типа «раб – госпожа», представлялись чем–то из ряда вон выходящим. Особенно, если в доминирующей роли выступала женщина.

Я решила немного передохнуть. Пошла на кухню и сварила себе еще джезвочку кофе. Все–таки любопытно, размышляла я, наслаждаясь горьковатым вкусом ароматного арабского напитка, насколько мало меняется на протяжении веков и даже тысячелетий человеческая психика. Особенно устойчивыми оказались представления об отношениях между мужчинами и женщинами. К сожалению, мы совершенно не помним периода матриархата, когда доминировали женщины. Сколько он длился? Насколько гармоничными были отношения в семьях? Как выглядели эти семьи?.. Вероятно, это связано с тем, что тогда еще не было письменности, которая возникла уже в период патриархата. Впрочем, к теме моей диссертации все эти глубокие раздумья не имеют прямого касательства. Я легонько вздохнула, допила кофе и вернулась к компьютеру. Кто же ты есть, моя замечательная Лилит? Откуда родом? И – кто тебя выдумал?..