Агата Санлайт
Попал ты, Железный
ГЛАВА 1
Алена
– Оу! Ты такая блестящая! Блестяще выглядишь!
Я хохотала, прикладывая к Насте платье, сплошняком обшитое пайетками и достойное, разве что, попсовой певички девяностых. Подруга притворно сделала ножкой па, слегка потянув подол в бок.
– О да-а-а! У нас в центре психологической поддержки я буду просто гвоздем программы!
– Сверкнешь! Даже не так – ослепишь!
Я расхохоталась и принялась засовывать вешалку с платьем на место. Однако плотный ряд разных вещей не желал пропускать что-то еще. Платье, самым что ни на есть подлым образом, соскользнуло на пол и я, ничего не подозревая, наклонилась, как обычно делала на йоге. Подняла вещь, надела на плечики и вернула на место.
Выпрямилась, и заметила, как Настя поднимает брови: мол, тут такое-е-е… Ого-го! Хи-хи-хи…
Я оглянулась и заметила мужика. Мужлана, на вид. Нет, он был одет в свободную толстовку и брюки из очень дорогих бутиков, в ботинки, которые, стоили, возможно, больше, чем весь мой гардероб вместе взятый. Темные волосы острижены так, что лежат идеально.
Но выглядел все равно настоящим мужланом.
Хотя, надо признать, весьма привлекательным. Грубовато высеченные черты лица не были слишком крупными, а губы казались достаточно пухлыми, хотя и жестко очерченными. Борода и усы вид не портили, хотя я любила гладко выбритых мужиков.
К тому же, сочетание черных волос и серых глаз заставляло акцентироваться на незнакомце.
Было видно, что он не столько не пренебрегает спортзалом, сколько чем-то занимается долго, серьезно. Об этом говорил и мощный разворот плеч, и осанка, и поджарый пресс, и ягодицы: круглые и крепкие на беглый взгляд. Ну и руки, бицепсы-трицепсы которых легко можно было оценить даже под толстовкой.
Мужлан хмурился, но почему-то слегка покраснел, и стоял он аккуратно между мной и проходом дальше, мимо вешалки, в другой конец зала.
Заметив, что стал эпицентром нашего внимания сразу после платья с пайетками, он фыркнул и сделал широкий шаг навстречу.
– Дайте пройти! – почти рыкнул. Я демонстративно прижалась к вешалке, и мужлан прошел сзади, лишь слегка зацепив.
Когда он достаточно удалился, Настя почти подавилась смехом.
– Да ты чего? Ну он хотел пройти, а тут я… Как незапланированный шлагбаум расставилась…
– Ты не поняла? – она продолжала заливисто хохотать. – Он шел себе мимо, увидел, как ты наклонилась, и так залип на твою круглую попку… Что аж машинально пришел в наш ряд вешалок. Он же смотрел-то мужское! А мы – женское! Увлекла ты мужика совсем не по-детски. Он аж замер и стоял, не отрывая взгляда. Я уж думала – вот-вот задымится, бедняга… Меня он заметил только, когда ты ко мне обратилась, до этого же – что была, а что нет… Вот до такой степени мужик от тебя без ума…
– Не от меня. А от конкретной моей точки, – усмехнулась я и тихо добавила: – Вот, если бы еще и мне моя попа так нравилась… А еще моему хореографу в детстве. Она вообще постоянно талдычила: «Отклячила…» «Закрыла попой весь обзор партнеру». «Такие попы подходят только для натяжения абажуров».
– Ну и дура была этот твой хореограф! – усмехнулась подруга. – И этот мужик – яркое и четкое тому подтверждение!
Я вздохнула. Настроение немного испортилось. Но я решила его снова себе поднять.
– Пошли! Выпьем вкусного чаю и поболтаем!
Мы отправились в кафе и начали щебетать.
Обо всем и в то же время, вроде как ни о чем.
О моей работе писателем-журналистом-пиарщиком. Я бралась за книги про разные предприятия: подарочные, для издания и рекламы. Иногда писала рассказики – чисто так, для души.
Подруга немного рассказывала о своей жизни. Пациенток не обсуждала – это табу, да я и не рвалась, раз так правильно.
В общем, мы вкусно поели, выпили чаю с ягодами и отправились снова бороздить моря одежды и реки обуви.
Настя, как обычно, жгла не по-детски.
Я поглядывала на часы – торговый центр закрывался ровно через двадцать минут – а она никак не могла выбрать одну из двух абсолютно одинаковых маечек. И ладно бы верхних! Нижних! Что носятся под одеждой! Мерила одну, вторую – на размер больше, снова меняла и опять крутилась у зеркала.
Я ждала. На Настю иногда находило. Она всю жизнь была худой и высокой, мне до ее размеров модели худеть и худеть. Так что сидело все на подруге отлично. Но она, бывало, вот также по сто раз мерила подобные вещи и не могла определиться.
В общем, выбрала…
Я прямо выдохнула, и мы рванули на кассу галопом.
Затем – стремглав метнулись на эскалатор, еще один и еще – с третьего этажа прямо наружу. На ходу надевая шарфы и пальто. Поздняя осень была теплой на редкость. Даже я, жуткая мерзлячка по жизни, обходилась без шапки и высоких сапог.
В общем, мы выскочили на стоянку машин – практически уже абсолютно пустую.
Настя чмокнула меня в щеку и виновато произнесла:
– Прости. Я не могу сегодня тебя подвезти. Димочка ждет.
Ее Димочка был жутким ревнивцем, так что я вполне понимала подругу. Тем более, жили мы в разных концах города и, чтобы «подкинуть меня», ей пришлось бы сделать изрядный крюк по окраинам. А потом еще – так, до кучи – простоять в пробке у нашего поворота…
В общем, я помахала подруге рукой и начала вызывать такси с приложения. Зависла, ища нужный адрес в смартфоне, когда нечто схватило меня и прижало к столбу.
Пикнуть не успела, как огромный мужчина, тяжело дыша, вдруг принялся лапать. В толстовке с капюшоном, натянутом на лицо. Но я все равно видела лихорадочно сверкающие глаза и красные от прилива крови губы.
Он был большим, как медведь, пах дезодорантом с потом вперемежку так, что аж тошнота подкатывала к горлу. Я пыталась сопротивляться, дергалась, извивалась. Но сильные руки уже практически забрались под свитер. Стали спускаться ниже, к лосинам. А там – только дерни – стянуть их не сложно, даже расстегивать молнию не потребуется.
Я ахнула, понимая, что в эти минуты, прямо сейчас и здесь, меня изнасилуют.
На стоянке уже совсем никого не было.
Звать на помощь я не могла – гадкий насильник крепко зажал рот потной рукой.
– Пикнешь, и я сделаю тебе очень больно, – предупредил, видимо, хорошо понимая, что первый шок прошел и пришло осознание – либо я что-то сделаю, либо все… Твердое свидетельство этого «всего» уже упиралось в меня вполне откровенно. Нас разделяла лишь только ткань. В случае мужчины – свободных спортивных брюк и, надеюсь, трусов. В моем – лосин. Я белье под них не всегда надевала.
Я как-то особенно остро и четко оцифровывала все, что случилось, и должно произойти позже.
Так, если я попытаюсь ему врезать в пах?
Мужчина был огромный и сильный. К тому же, мои ноги он зафиксировал так, что те едва шевелились, какой там удар. Руки сцепил своими над головой. Свободной рукой насильник возился с одеждой. Будь у него обе свободны – уже все закончилось бы…
С одной стороны – мои лосины снимались легко, с другой же – тяжело стаскивались через бедра. Так что насильник пыхтел и старался.
Я же могла еще немного подумать.
Голова стала как никогда ясной. Эмоции схлынули – неожиданно, резко.
Надо что-то сделать! И очень срочно!
Вот что громыхало пульсом в висках.
Машин на стоянке, кажется, совсем не осталось. Возможно – какие-то в углу, далеко. Людей я тоже вокруг не увидела. Сотовый упал и где-то валялся. Я даже не поняла – когда его выронила.
Что же делать? Как быть? Что предпринять?
У меня муж, сын… я не хочу, я не желаю!
Как же мерзко!
Осознание, что уже ничего не изменишь, медленно заполняло мозг и хотелось выть и рычать, кусаться и драться. Но сил не хватало. И эмоции вдруг вернулись, хлынули с новой силой. От злой обиды я прикусила губу и ощутила вкус железа во рту…
Запах насильника – мускусный, с примесью дезодоранта все больше вызывал приступы тошноты.
Может расслабиться, раз ничего не изменишь?
Мелькнула мысль. Господи! Как же мерзко!
Как я смогу все это вообще пережить?
Он же… я же…
Нет, я уже, прямо сейчас чувствовала себя изнасилованной. Хотя само действо еще только мне предстояло вскорости пережить…
– Ну давай, цыпочка! Ты такая сладкая, лакомая. Расслабься, и я сделаю тебе очень приятно…
Горячий шепот на ухо вызвал у меня дрожь отвращения.
Приятно! Да знаешь ли ты, как мне сейчас…
Я сцепила зубы и промолчала.
Дергаться смысла совсем не имело – мужчина окончательно на меня навалился – прижал так, что даже дышалось с трудом.
Я начала беззвучно рыдать. Но, по-моему, насильнику только понравилось. Он как-то тихо усмехнулся или ухмыльнулся и, наконец-то, стянул с меня лосины до бедер. Холод окутал и на минуту я забыла, что вокруг происходит. Пока нечто горячее и влажное не ткнулось прямо между ног. Насильник выругался – чуть громче прежнего и начал спускать мои брюки пониже.
Я прикусила губу и ощутила, как по подбородку течет горячая влага. Тем временем, брюки предательски затрещали.
Еще и домой поеду практически голая!
Я всхлипнула, до боли, до рези зажмурилась…
И… вдруг насильника кто-то от меня оттащил.
Я распахнула глаза, старательно прикрываясь пальто, пытаясь натянуть лосины и обнаружила, как тот самый мужик, из бутика, валяет извращенца по каменному полу стоянки. Он его бил, скручивал, колотил и еще что-то.
Кровь брызнула в один момент так, что даже попала мне на пальто. Вдруг подумалось: хорошо, что оно черное…
Наконец, мужлан поднялся и вскинул на меня внимательный вопросительный взгляд карих глаз.
Насильник тихо отполз, а спаситель брезгливо бросил ему вслед:
– Еще раз увижу – убью, и суд меня оправдает.
Я уже практически поправила одежду – даже поразительно, как быстро и замерла, пока мужлан поднял мой рюкзачок, который в какой-то момент съехал с плеча. Затем где-то нашел мой сотовый и вручил.
– Может вас подвезти? – спросил неожиданно мягко. Не так он обращался ко мне в магазине и совсем не так минуту назад угрожал насильнику.
Я выдохнула.
– Я бы лучше на такси.
– Лучше? – он вскинул черную бровь. – Да вас одну отпускать вообще не стоило бы! Такой женщине не следует одной бродить в такой поздний час. Где эта ваша подруга-хохотушка?
– Уехала домой на собственной машине.
– В общем, я вас довезу и не спорьте. Идемте!
Он взял меня под руку и повел в сторону.
– Я замужем! У меня сын! – зачем-то тихо пискнула я.
– Хорошо. А у меня тут внедорожник.
Он стремительно двинулся в угол, где осталась одна-единственная огромная иномарка.
Открыл дверь и посадил меня на заднее сиденье.
– Вот, выпейте, там мята и мелисса. Успокоит.
Мне в руку лег маленький термос. Зачем он ему? Этот мужик ходит в торговые центры со своим термосом? Жалеет деньги на чай в кафе? С его-то внедорожником, одеждой и обувью? Нет, положительно я уже ничего не понимаю!
Мысль мелькнула и куда-то исчезла. Я расслабилась и откинулась на спинку сиденья.
Боже! Я ведь даже не подумала о том, что, возможно, этот мужлан отвезет меня не туда, куда надо. Лишь пробурчала свой адрес под нос. Он сделал знак – мол, Ок, понял.
И на том все.
Я глотнула из термоса. Вкусно. Чай с курагой, мятой, мелиссой приятно щекотал горло и успокаивал нервы.
В самом деле? Зачем ему термос, если мужлан всего лишь поехал в торговый центр.
Что он там смотрел? Мужской ряд был рядом и там висели сплошные рубашки. Причем, такие классически-офисные. Непохоже, что мужлан любит подобный стиль…
Кхм… Странно, загадочно, но все же…
– А вы всегда берете свой чай на шоппинг? – не удержалась я от вопроса.
– Меня зовут Феликс.
– Железный?
– Практически. Феликс Железнов. Если вам интересно.
Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида и чуть ухмыльнулся или улыбнулся?
Почему, после происшествия с насильником я поверила и доверилась совершенно незнакомому, брутальному и донельзя странному типу?
Даже не знаю. Интуиция, что ли?
Почему-то казалось – ничего плохого или неприятного он мне точно не сделает.
– Вам одежду не порвали? А то, может, поехать в круглосуточный торговый центр и купить новую? – вдруг уточнил Феликс.
– Нет, спасибо. Лосины немного по шву разошлись, но не в стратегически важных местах.
Он усмехнулся.
– Вы слегка язва?
– Бываю, – согласилась я, почему-то охотно поддерживая наш странноватый диалог.
Он казался прямо мужчиной-мужчиной. Сильным, смелым, в меру решительным и надежным. Не знаю уже почему, но дико надежным.
– А ваша э-мм… жена не приревнует, узнав, что вы деретесь из-за других женщин? – усмехнулась я. – Моя пятая точка ваш взгляд чувствует на себе до сих пор.
– Да вы прямо ядовитая, а не язвительная! – он усмехнулся и покачал головой. – Не знаю, приревнует или все-таки нет. Мы разводимся.
– Прямо уже так?
– Да, уже подали заявление в ЗАГС.
Я замолчала, как будто этот ответ резко отрезал возможность спрашивать дальше. О чем? Как? У меня слов не хватало. Да и волнение вдруг накатило не к месту.
Я зрелая, взрослая женщина, мне давно уже за… Даже не хочу вспоминать сколько «за».
Из-за пониженной температуры тела я выглядела очень молодо, но я-то знала – сколько мне лет, на самом деле, уже стукнуло.
– Чего затихли? – справился Феликс и опять посмотрел на меня в зеркало.
– Нне знаю… – тихо ответила я.
– Я был когда-то мрачным замороченным типом. Жена работала у меня помощницей, секретарем. Постепенно наши отношения потеплели. Она меня, как сама выразилась, разморозила. Поженились, прожили десять лет. А потом я вдруг понял… что не люблю ее. Да, она меня все-таки разморозила. Я был очень благодарен ей за тепло, за поддержку, за все… Она нравилась мне, как женщина… Но полюбить ее я так и не смог.
– Другая вызвала страсть?
Он изогнул бровь, опустил и ничего не ответил.
– А термос… термос у меня всегда с собой. По работе.
– И кем вы работаете? Даже стало интересно.
– Стало? А до этого не было интересно?
Он как будто со мной немного играл. И я не понимала – сути игры.
Впрочем, Феликс усмехнулся и произнес:
– Думаю, я не хочу отвечать на вопрос. Тем более, мы практически приехали на место.
Действительно, мы въехали в мой поселок, миновали несколько элитных домов и приблизились к нашему с мужем коттеджику. Небольшому, двухэтажному, белому.
Феликс подкатил к самой калитке и резко затормозил.
– Спасибо большое, – я замялась, а потом все же добавила: – Зза спасение и за доставку.
– Ну вы же не посылка, чтобы вас доставлять, – усмехнулся он.
– До свидания.
Я не знала, что бы еще такое сказать, поэтому просто выскочила из машины.
Юркнула в калитку и отправилась в дом.
И только тут, в коридоре, снимая пальто и водружая на вешалку, я вдруг поняла, что он не спросил – а как зовут меня, хотя сам ведь представился…
Странный тип. Мужлан. Но все же хорош…
ГЛАВА 2
Феликс
Следить за расфуфыренной любовницей одного высокопоставленного чиновника было скучно и нудно.
Фифа расхаживала по магазинам, покупала себе дорогое шмотье, рылась в распродажах и хватала все, что плохо лежит. Эдакая ворона в теле павлина.
Я предполагал, что Катюша, как ее любовно называл мой клиент, даже и не думала ему изменять, а если и изменяла, то исключительно с платьями, блузками, помадой и тушью. Но заказчик всегда прав в нашей конторе. Так что я послушно таскался за Екатериной из бутика в бутик, из кафе – к женской уборной.
И вот ее за каким-то чертом потянуло на ту распродажу… Я спокойно себе делал вид, что выбираю джемпер или что там такое висело… Рубашки? Когда передо мной оказалась самая красивая попа, что я видел в своей жизни. Она была идеальной: округлой, высокой. Достаточно большой, но при этом заканчивалась стройными ножками и венчалась узенькой талией.
Я прямо залюбовался и даже почувствовал, что слегка возбудился. Ну да, мы ведь с Машей уже полгода не жили, как муж и жена, хотя она все еще обитала в моем доме, пока подбирала себе другое жилье.
Женщин водить к себе я не привык. Но, по всей видимости, организм требовал. В общем, попка меня увлекла. Я разглядывал ее, пока обладательница вешала назад блестящее платье, которое способна надеть, наверное, только дешевая певичка.
И тут… женщина посмотрела на приятельницу и обернулась ко мне. Вся. А не только одной выдающейся частью тела.
И я почему-то на минуту залип. Да, именно так – залип и опешил. Помню, когда встретился впервые со своей Машей, подумал: а ведь неплохая девица. Фигурка ладная, стройная, лицо красивое, без излишеств: этих ужасных накаченных губ и прочих последних новшеств косметологии, которыми женщины себя только портили. Она вызвала у меня явственный интерес – самый обычный: живой и мужской. Потом, спустя какое-то время, когда меня сильно ранили на задании, Маша ухаживала: долго, внимательно. Буквально жила в больничной палате. И я по-настоящему ее оценил. А потом вдруг решил, что даже и полюбил…
Но чтобы вот так вот мозги просто вышибло от одного взгляда чужой женщины… Такого я даже представить не мог. Я всегда считал себя прагматичным, мрачноватым и даже нелюдимым отчасти. Моя работа этому тоже способствовала. Болтливые детективы – те еще профи.
Всегда держать язык за зубами – наша главная и самая лучшая черта.
Женщина, на которую я внезапно залип, тут же начала хихикать с подружкой, явно обсуждая мое поведение. И я… разозлился. Вот даже так! Что-то рыкнул и быстро прошел мимо.
А потом всю дорогу, следя за Катей, не мог не думать о глазищах: янтарных, глубоких, ресницах – которые их обрамляли, как крылья бабочки и губах, как раньше выражались – бантиком…
Я едва концентрировался на деле и был дико рад, когда Катя, наконец-то, отправилась восвояси. Доехал с ней до самого дома любовника и… почему-то стремительно газанул назад, а затем понесся к торговому центру.
Парковка оказалась уже полупустой. Я тщетно искал свою незнакомку по бутикам, и разным кафе. Подумал – все, уже упустил. И почему-то неожиданно та-ак накатило. Захотелось просто сесть и напиться. Впервые в жизни, если подумать. Где уж там холодная голова, рассудительность? Ничего не было. Я стоял и тупо пялился на парковку, когда заметил ее… ту самую… И эту тварь, что пыталась…
Как бил не помню, помню, как жаждал прибить на месте, размазать эту мразь по полу.
Помню, как вел ее в машину и успокоился лишь, когда она отпила чаю и начала слегка приходить в себя.
А потом… потом я болтал с ней так, как еще ни с кем не болтал в своей жизни.
– Наш Железный Феликс та-акой балагур… что даже стена его легко переговорит…
Вот как выражался мой друг – Беркут.
А еще коллега, который и пригласил меня поработать с ним и Беркутом в их совместном частном агентстве. Оно было уже широкого профиля: детективы, охранники, телохранители… Я мог все из перечисленного. Имел боевой опыт, поскольку поработал в частном военном агентстве и детективом оказался весьма неплохим.
И вот я, из которого, как выражался Беркут, слова не вытянешь, болтал и болтал, словно какая-то сплетница на скамейке.
Зачем-то вывалил незнакомке про свой развод. Она не спрашивала – так, пошутила, поерничала. А я ей – от души – сразу и всю подноготную. Разве что не сказал – сколько денег отваливаю жене на покупку собственного элитного жилья.
Чего это я?
Понесло?
Да черт его знает.
Однажды я случайно подслушал беседу жены с ее лучшей подругой.
Катя рассказывала, как меня «размораживала».
Как вначале я ее воспринимал исключительно, как подругу, как хорошую и добросовестную помощницу детектива. Затем стал относиться уже практически, как к родственнице. И после – «оттаял»: взял в любовницы и женился.
Надежда – ее подруга – тогда изрекла: «Бывает такое. Но будь осторожна. Эти «оттаявшие мрачные замороженные типы» потом ка-ак влюбятся без оглядки».
«Да не-ет. Это совершенно не мой Феликс! Он спокойный и хладнокровный, словно удав».
«Вот именно к таким потом красотки прямо под кожу залезают. И – все, он больше не твой».
Как в воду смотрела, как в воду! Зараза!
Все-таки стоит признать – женщины знают нас, мужчин, значительно лучше.
Хотя мы и пыжимся, и стараемся делать вид, что такие загадочные, все прямо непростые.
Но… природу, видимо, не переспоришь.
И я… тоже ничем от других не отличался.
Балагурил, поддерживал разговор так, словно это хоть что-то давало, в итоге. А она спешила к своим мужу и сыну.
Ушла… Закрыла калитку, а я… еще какое-то время не мог уехать домой.
Так и стоял возле ее дома.
Вышел, пялился в окна. Как последний дебил, или подросток. Осталось только лишь серенаду ей спеть под балконом. Слава богу, балкона не оказалось, да и подойти к дому я просто не мог – нас с незнакомкой разделил серебристый забор.
Уйти было сложно, пришлось использовать всю свою силу воли.
Я записал себе ее адрес и пошел выяснять – кто такая.
Зачем? У меня шансов-то ноль!
Сказать это моему разуму удавалось, а вот эмоциям – ни хрена, ни черта! Они толкали, пихали на глупые действия.
В общем, я целую ночь провозился с разными документами, базами, закрытой информацией и многое выяснил про свою незнакомку.
Алена Алешкина, вот такое интересное сочетание.
Лет на десять старше, чем выглядит, но это не главное, а только деталь в ее чарующем образе.
Красивая, умная, имеет два высших образования, замужем за кандидатом наук.
Он. Так себе мужик, по моим меркам. В армии не служил, судя по полицейским протоколам даже отбиться от наркомана и хулиганов не смог. В первом случае, было заявление участковому, а во втором – их разняли полицейские.
Сын. Тимур. Хороший пацан, никаких проблем особых за ним не замечено. Учится, в основном, на пять и четыре. Хотя иногда хватает тройки по английскому.
Мда… Ничего обнадеживающего и приятного. Боюсь, она мужа любит и мне, в лучшем случае, светит резкий отказ.
Вот если бы этот Антон ей изменял… Хотя, какой дурак гуляет от такой… Тут надо уже быть последним кретином.
Я вздохнул и неспешно двинулся на кухню. Налил себе свежего кофе – домохозяйка перед уходом приготовила и сел за стол. Большой, круглый. Задумывался для большой же семьи…
Из своего крыла притопала Маша. Облокотилась о косяк.
Домашняя, миленькая блондинка с длинными ногами, небольшой, аккуратной грудью и кукольным личиком.
Хочешь – испечет роскошный пирог, хочешь – пиццу сготовит для твоих компаньонов. Хочешь – сварганит какое-то сложное блюдо, типа курицы сациви или еще что…
Хочешь – будет в постели послушной и ласковой, попросишь – станет тигрицей, начнет царапаться.
Она была пластилином в моих руках, но я так и не смог слепить свою Галатею.
Встретил ее… и закончились поиски.
Чего мне в Маше не хватало? Точней, не хватило? Я смотрел на жену и ответа не знал. Просто есть женщины, которых видишь – и все, это приговор – окончательный, бесповоротный. А есть… «размораживательницы», вроде Маши. Они хорошие и все в них неплохо. Но не те, к сожалению, совершенно не те.
– Ты чего? Всю ночь за кем-то следил? Охранял? Или пас блудливую женушку?
Я мотнул головой.
Она удивленно вскинула светлые брови и внимательно вгляделась в лицо. А затем сказала – как выстрелила в упор:
– Влюбился? Мы разводимся из-за нее?
– Нет. Мы разводимся потому, что разводимся. А ее я встретил только сегодня. И, если это тебя утешит, мне там не светит ничего абсолютно.
– Да ла-адно! Красавцу детективу, с большим коттеджем, заработком олигарха, роскошным телом и красивым лицом ничего не светит? Не верю. С каких это пор ты такой неуверенный.
– Она замужем.
Я встал, взял чашку с кофе и стремительно отправился к себе наверх. Не хотелось обсуждать Алену с Машей.
В конце концов, она либо с удовольствием позлорадствует, либо попытается меня утешить по-своему, по-женски. А мне и то, и другое сейчас поперек горла.
Пока поднимался по лестнице в спину летели смешки со вздохами вперемежку. Маша, как могла, пыталась «держать лицо», издеваться, но больше, кажется, переживала, что шансов остаться вместе у нас совсем уже не было…
Мне было ужасно жаль, страшно неловко. И еще бог знает что. Но объяснять, утешать – только все портить. Эти ласки по отношению к женщине, которую не любишь и больше даже не хочешь… такое себе удовольствие для обоих. Она – тянется и начинает на что-то надеться, я – злюсь не к месту на ее глупость, липучесть. Мы это уже с Машей несколько раз проходили.
Нет. Лучше уйти молча и быстро.
Я закрылся в своих комнатах, выпил кофе, и лег спать.
